| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Ведите к нему, Джипс... Вы сказали, что не понимаете, кто он?
— Да. Мутный какой-то.
Только шпионов нам не хватало.
Неопределенного возраста, обросший темной щетиной, лежащий на постели человек молча смотрел в потолок. Я наклонился на незнакомцем. Встретил взгляд слегка раскосых, как у суорян глаз. Обратил внимание, на гладкий, без морщин лоб. И на то, что под простыней угадывается крепкое тело. Незнакомец скорее молод, чем стар. Но намеренно пытается казаться старше.
— Здравствуйте. Я — Айвен Астер из Координационного совета Острова. Кто вы и что с вами произошло?
Брови незнакомца сошлись в раздумье. Молчание затягивалось. Джипс отошел, оставив нас вдвоем. Это помогло незнакомцу решиться. Он тихо сказал:
— Приветствую вас... Рональд Гаяр.
Перед глазами у меня все поплыло. Я ногой пододвинул к себе стул и поспешно сел. Только и вымолвил:
— Вы меня удивляете...
— Вы меня тоже. Я поражен и восхищен.
Я достал из кармана часы на цепочке, молча намотал цепочку на палец; незнакомец со слабой улыбкой следил за моими попытками скрыть испуг и замешательство. Я промямлил:
— Увы... мне тяжело признать себя прежним...
Серебряная цепочка соскользнула и старинные часы, принадлежавшие когда-то судовому доктору Рону Гаяру, повисли в моей руке, раскачиваясь, как маятник. По лицу незнакомца скользнуло пятнышко света, отраженное зеркально отполированной крышкой часов.
Усмешка незнакомца стала неприкрытой.
— Я плохо поддаюсь гипнозу. Но попытка была красивой. В вас осталась частица прежнего "Я".
На несколько секунд я вовсе лишился дара речи, а неизвестный продолжил:
— Давайте поменяем местами вопросы: "кто я" и "откуда". И обойдемся без подробной моей биографии. Последнее время я жил в Эгваль...
По его словам, он недавно приехал на Остров. То есть... пришел. Представьте себе картину: плавучий мост, по которому ночью и днем идут на восток бронеходы и отряды пехоты. Туманное утро. Навстречу войсковым колоннам шагает кряжистый мужичок, с рюкзаком за плечами. Толи охотник, толи обыкновенный бродяга. Заросшие темной щетиной впалые щеки, легкая сутулость... Неторопливая, экономящая силы походка. Много повидавший, битый жизнью человек бредет куда глаза глядят, в поисках лучшей доли.
В небесах ярится и сверкает паутина энергосети Скайтауна. Днем она станет полупрозрачной, почти незаметной. Сам Скайтаун каждые полтора часа оскверняет небеса своим появлением, бороздя их с юга на север. Постепенно, с каждым витком, склоняясь к западу. А еще в зените сияет бледное, как бы второе солнце. В свое время оно тоже зайдет на западе, следуя суточному вращению Мира. Этот плевок в небе ученые называли "серебристым облаком". Пока не разобрались (да неужели?) что сие за чертовщина. Портал. Зев внепространственного туннеля, соединившего окрестности Мира с невообразимо далекой Новтерой. Наверное, путь по нему занял у Скайтауна меньше времени, чем оставшиеся до Мира несколько тысяч километров в обычном пространстве. Точное расстояние до портала если кому известно, то не обнародовано. При том, простейшее решение: использовать радар — не годится. Портал радиоволны не отражает.
— ...Устал, переоценил свои силы. Забыл об осторожности. Так бывает со слишком удачливыми людьми.
— Если все ваши беды — ради встречи со мной, то приношу горячие извинения. За то что явился невольной причиной ваших неприятностей. — ко мне возвратилась способность язвить. — Но что именно...
— Вы станете моей путеводной нитью. Огромная удача, что я вас вычислил. Мой долгий путь и лишения — жертва не вам, а...
Его взгляд, обращенный на часы в моей руке, застыл. Они все так же качались на цепочке, которую я сжимал пальцами. Медленно... Медленно!
— О, господи... — у меня перехватило горло.
Пальцы мои разжались и старинные часы, тихо вращаясь в воздухе, плавно опустились на пол.
Я ощутил руку незнакомца на своем запястье.
— Не знали, что аграв-луч проникает так глубоко?
— Боже... Конечно нет!
— Ничего уже не поправить. Рад был познакомиться... Рон.
— Я тоже...
В его усмешке не было иронии, лишь сдержанная печаль.
— Меня зовут...
Он застонал, а я невольно охнул, когда резким толчком вернулась нормальная сила тяжести. Я уставился на сводчатый потолок палаты. И не думает падать! Ни подозрительного треска, ни отслаивающейся штукатурки... Ничего!
— Кажется...
— Подождем еще, — сказал незнакомец.
Минут пять мы тряслись от страха, но атака больше не повторилась. А потом раздался слабый, частый стук металла по металлу — колотили по вентиляционной трубе — сверху подавали срочный сигнал.
— Вы идите. Потом расскажете, что случилось.
Он меня великодушно отпускал! А я радостно принял его разрешение и поспешил наверх. Страх еще сидел во мне.
Помощник Настоятеля успел меня окликнуть:
— Друг Астер! Заметили вы, какая легкость недавно в наши тела вселилась? Проделки Скайтауна мерзкие или благой знак от Марии-девы?
Я ответил богохульством, от которого парень так и застыл с открытым ртом.
Не помня себя, то и дело оскальзываясь на ступенях, я оказался перед последней дверью, отделяющей меня от внешнего мира. Трясущимися руками снял засов.
С хрипом перевел дыхание. Закричал:
— Перестаньте стучать!..
Толкнул, распахивая, дверь и замер, увидев...
Существо уронило маленький стилет, рукояткой которого колотило по идущей вдоль стены Церкви чугунной вентиляционной трубе. Резким движением повернулось ко мне. Наши взгляды встретились.
Я всю жизнь... всю жизнь Айвена Астера, страшился этого момента! Со дня "второго рождения" и до сегодня. Никогда я не смотрел в глаза Хозяйке Острова, сыгравшей вначале роль моего доброго лекаря, а потом учителя и проводника по жизни. Она позволила мне бежать в Эгваль... Или милосердно отпустила? Редкие ее письма всегда находили меня, где бы я ни был. А когда она объявилась в Эгваль самолично, под видом Нины Вандерхузе, я смог даже дерзить ей, поучать, всячески демонстрировать свое пренебрежение. Она терпела. Покорность для у нее — тоже вроде игры. Она даже принимала мои советы, когда правильные, когда нет.
Но никогда я не смотрел ей в глаза. Есть простой способ. Вроде вы не отводите взгляда, но смотрите собеседнику в лоб. Слишком хорошо я знал, что произошло с теми, кто не смог противостоять воле Существа... Всю жизнь я боролся... Чуть ли не дольше, чем годы, проведенные когда-то Рональдом Гаяром у подножия трона Наоми Вартан. Он — сдался. Я — нет. Но всё когда-то заканчивается.
Наши взгляды встретились...
Ничего не произошло.
Глаза, как глаза. Карие, блестящие.
В них — живая, больная, человеческая душа.
В них слабость, растерянность и... надежда.
Страх от встречи со злом, поиск защитника... и упрямая стойкость.
В этот пронзительный миг я, наконец понял, кого любил Рональд Гаяр.
И убедился, что сам он был болваном, не умевшим в важные моменты говорить нужные слова. Надо ж было и тут мне ляпнуть:
— Привет... Наоми!.. Что-то долго вас не было...
— Я была немного занята.
Обменявшись банальностями, мы молча обнялись и стояли на крыльце Белой церкви, как святые Антон и Франциска перед свершением жертвенного подвига. Пока не услышали Аниту Гариг:
— Вам хорошо, а я замерзла здесь торчать! И... надо что-то делать. Там во дворе два трупа и один при издыхании.
Мы с Наоми последовали за Анитой. М-да... Юный послушник лежал на боку, в глазах застыл ужас. Еще бы не переживать, рассматривая собственные потроха...
Я наклонился над ним. Осторожно перевернул на спину. Обернулся к Наоми.
— Где ваш стилет?
Она молча протянула мне маленький кинжал. Им я разрезал тунику послушника на полосы. И прибинтовал теплый, скользкий кровавый ком внутренностей к груди паренька. Огляделся: где Анита?
— Пошла за врачом, — пояснила Наоми.
Из темноты возник Джипс с двумя санитарами, следом объявилась Анита. Она молодец — быстро соображает и действует. Парнишку унесли на носилках, Джипс напоследок лукаво мне подмигнул.
Понятное дело. Касательные ранения брюшной стенки — не так тяжелы, как выглядят. Кишки — штука упругая, прочная, часто остаются вовсе неповрежденными. Главное — не паниковать и не спешить запихивать их обратно. А то инфекция попадет. В госпитале Джипс сделает все быстро и профессионально. Промоет внутренности в дезинфицирующем растворе, аккуратно уложит их, как должно, затем зашьет взрезанный живот. Через неделю лишь тонкий шрам будет напоминать тому юноше о пережитом ужасном испытании.
Во дворе Церкви появлялись всё новые люди — подземные сидельцы один за другим выбирались наверх. Я видел их бледные лица. Обращенные к окутанным лиловым сиянием ночным небесам, и к Скайтауну в них, подобному тлеющему углю. От сияющей паутины энергосети его отделяло траурное кольцо пустого пространства. Оттого он походил на огромный цветок орхи, расцветший над нашими головами. Символ жизни и смерти.
Что принесет нам завтрашний день?
И было утро с инеем на мостовых. А в Церкви святая вода в ковшике у алтаря покрылась стекловидной наледью. У нас не попадал зуб за зуб и я попросил помощника Настоятеля, а по факту — нового главу Белой Церкви в Вагноке, заняться сбором теплой одежды.
— А то околеем к чертовой матери.
— Да что за хрень вы несете, друг Астер! В какой-растакой дьявольской сраке, я добуду вам теплые вещи в южном городе?! — возопил новоиспеченный Святой отец, дергая в отчаянии свою светлую юношескую бородку.
— Где хотите. Вот я бы с удовольствием надел сейчас три рубашки и двое штанов.
Вмешалась Наоми:
— Можно утепляться, подкладывая под одежду старые газеты. Я так и сделала. Слышите: шуршу при каждом шаге? В здешней читальне полно макулатуры. Подшивки: "Божье откровение", "Небесная благодать" и тому подобное. Очень греет, поверьте.
Под мышкой она держала продолговатую доску, я узнал Запретную икону.
— Подобрала во дворе. Где-то ей здесь есть место?
У нового Настоятеля аж зубы ляскнули. Уже не от холода. Он ни за что не соглашался даже дотронуться до иконы. Но проводил Наоми в закуток, откуда икона была взята. Вернувшись, Наоми рассказала, что собственноручно водрузила страшное сокровище на место, зацепив за крючок в стене. Настоятель в это время за ее спиной бормотал молитву. В которой Наоми не удалось расслышать ни одного приличного слова. За исключением последней фразы: "...Во имя Бога и дщери его, аминь; да не придется воззвать в третий раз, уж больно хреново выходит!"
— Я чуть богохульно не фыркнула, но сдержалась... Что вы так смотрите?..
— Простите меня... Наоми.
— За что же?
— За то, что я больше не тот Рональд Гаяр, которого вы знали... и не забыли до сих пор. Пожилого, умудренного жизнью человека, который робел перед вами, и долго не решался называть вас по имени. Обращаясь исключительно на "вы".
— Было такое. Да.
— А Наоми держалась покровительственно-насмешливо, даже когда казалась серьезной. Впрочем, искреннее увлечение стареющего доктора молоденькой девушкой, со стороны выглядело нелепо.
— Моя очередь просить прощенья. Ваш "нелепый" доктор спас дурочке жизнь. Может, не стоило стараться. Но она по сей день это помнит, а вы забыли. Нет-нет— не ваша вина!
Я кивнул. Конечно, не моя. Её ненамеренная вина. Разве знала она, какой страшный эффект оказывает Ренессанс на личность жертвы? Да, именно жертвы! Как славно жилось бы, не знай я, кем был раньше! Не мучился бы сожалениями о сделанных когда-то непоправимых ошибках. Не ощущал бы себя падшим ангелом, бледной копией прежнего себя. Усилием воли я прогнал мрачные мысли.
Наоми молчала. Ничем не выказывая: понимает ли мои душевные терзания или нет. За годы, что мы с ней не виделись, она изменилась. Не внешне. Однако, настороженное любопытство Хозяйки, стремление контролировать всё и вся, ее оставило. Я был почти уверен, что в мои мысли она не всматривается.
И был день с солнцем в грозовых облаках. Но без единой молнии. Никогда я не видел, чтобы облачные башни вздымались так высоко! Мы стояли в верхней часовне. Мы — это я и три женщины. Наоми, Анита и только что присоединившаяся к нам Полина Ждан. Она же — Пенелопа Картиг, которую долгие годы связывали с Наоми странные, переменчивые отношения... Гонец, которого я утром послал в Гнездо Ваги — наш резервный штаб, застал Полину и ее помощников встревоженными, но не паникующими. Моей записки короткой записки оказалось достаточно, чтобы Полина бросила все дела и поспешила в Белую церковь. Когда-то, в доавтомобильную эру, нас возили стиксы. А сегодня мы сами крутим педали. Велосипед Полины стоял внизу рядом с моим. Вот и все, что осталось от технической цивилизации.
Я думал, что при встрече Полина обрушит на Наоми град упреков. За то, что поступила нечестно, бросив нас. Оставив на десять лет в горечи, недоумении и неведении о ее судьбе.
Ничего подобного. Она подошла к Наоми, взяла ее ладони в свои. Когда Наоми вопросительно посмотрела на шрам на левой ладони Полины, та кивнула на Аниту. Добавила:
— Я убью ее. Когда-нибудь.
Наоми, как и я, ждала, что Полина потребует объяснений. Не дождалась и принялась сама ставить точки над i.
— ... Боялась. Хотела исчезнуть. Стать как все. Раствориться в толпе. Не мелькать рядом с вами, у всех на виду. Скоро стало бы ясно, что не бывает двух одинаковых, как две капли воды, женщин. Что Хозяйка и Нина Вандерхузе — одно целое. Что она — новтеранка. Я не хотела так. Подкупила рыбаков, которые подобрали меня в нужное время в нужном месте. Я ж не совсем идиотка — на мне были маска и ласты. Выбралась тайком на палубу, сиганула и поплыла, как рыбка.
— Господи, под винт могла попасть! Ты — отчаянная дура!
— Чуть не попала. А акулы там редко встречаются... Да и я такая гадина, что сразу выплюнули бы, не раскусив. Но, если честно, устала от того подвига неимоверно...
Они разом замолчали, обнявшись. На миг их сознания соединились, так что обе смогли разделить боль друг друга. Так я подумал. В этом некоторое преимущество пси перед остальными людьми. Наконец, Полина сказала:
— Ты всё выдержишь. Ты — сильная.
— Если вы... — она не повернула головы, но мне почудился короткий быстрый взгляд в нашу с Анитой сторону, — так крепко меня держите, то я не утону.
И был вечер с кровавым закатом и ледяным ветром. Мы вернулись в убежище под Церковью, там было электричество и было тепло. Настоятель отвел нам три расположенных рядом узких высоких "кельи". Одну -общую Наоми с Анитой; и отдельные мне и Полине. В моей, стену напротив входа украшала растрескавшаяся фреска: низвержение с небес провинившихся в чем-то ангелов. Круто. Любой входящий сразу получает воспитательный заряд...
Я окликнул проходившего мимо Джипса.
— Как ваш пациент? Не тот мальчик, а взрослый, с кем я беседовал.
— Погружен в искусственный сон, — отвечал Джипс. — Так лучше для скорейшего выздоровления.
Я хотел предупредить, чтобы он не перебарщивал с препаратами орхи, но передумал. Джипс не дурак, сам понимает.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
