Хроники Дебила. Свиток 4

...Правильный ответ, ищи в слове "москвич"! — Вся страна убеждена что мы москвичи не сеем ни пашем, а только жрем, да..., ну это самое, что бывает после "жрем" и хорошо с ним рифмуется. А следовательно, — мы прирожденные руководящие работники, с большими способностями к организации и планированию! (Кто не умеет делать, — руководит!).

Так что я уже некоторое время подготавливал Большой Сельскохозяйственный Конгресс племени Ирокезов, и подчиненных ему лиц.

А ежели менее пафосно, — успел навестить и поговорить со всеми "вокругозерными" жителями, имеющими хоть какое-то отношение к сельскому хозяйству. Договорился чтобы они прислали своих наиболее толковых представителей, побазарить за аграрные технологии и передовые методы животноводства.

Охват был, помимо ирокезов, — от так и не ушедших с Леокаем улотцев, до пленных аиотееков, и даже парочки семей приблудных прибрежников, поселившихся на побережье недалеко от нас и по-хорошему, вообще к нам никакого отношения не имеющие.

Вообще, как я понял из рассказов наших охотников и пастухов бродящих по большим орбитам вокруг поселка, в поисках добычи и нетронутых пастбищ, — не так уж и мало народа после Битвы предпочло осесть в, можно так сказать, — сфере влияния Ирокезов. То есть, где то в радиусе десяти-двенадцати дней нормального бега степняка. Обычно это были мелкие семейства, состоящие из трех-шести мужиков и соответствующего количества баб, решившие притулиться в нашей тени, надеясь на нашу защиту и покровительство. — Благо, я сам всем направо и налево разбазарил, что дескать, — "ирокезы чужаков не обижают". Даже одно племя песиголовцев засело слишком близко к нашим границам на севере, но пока они не начали проявлять свой легендарный дурной нрав, мы их терпели.

Хотя что и говорить, — такое положение дел других ирокезов уже начало раздражать. — При наших методах хозяйствования, такой ареал обитания столько едоков прокормить не мог. И с этим надо было что-то делать.... — Еще одна головная боль.

...Позвал я на Конгресс и Лга*нхи, который, исходя из прошлогоднего опыта, должен был выступить с докладом по нашим возможностям использовать овцебыков в качестве тягловой силы. Да и вообще рассказать Старшинам, как у нас обстоит дело со скотом. Потому как к привычным овцебыкам, у нас прибавились чуть менее привычные овцекозы, и почти совсем не привычные верблюды. И все это в абсолютно непривычном для нас количествах. И надо было хорошенько подумать что делать со всем этим богатством. Потому как пока они, (особенно верблюды), лишь ходили немалыми стадами по округе, объедая зимнюю высохшую траву, и отвлекая на свою охрану почти половину пастухов племени. А надо было, (по моему мнению), как-то распределить их между всеми поселками и поселениями, — чтобы мы могли использовать потенциал стада на сто процентов. ...В том смысле, — чтобы молоко не скисало раньше, чем успеет дойти до потребителя.

Короче, — все, наиболее знающие и авторитетные "пахари и животноводы" должны были собраться вместе, поговорить о наболевшем и поделиться опытом. А я типа буду слушать и мотать на ус, а потом подведу итоги, и выдам компиляцию из чужих умных мыслей за собственные мудрость и прозрение, — родной город сможет мной гордиться!

Ради такого дела, я даже сумел выклянчить у Совета возможность взять некоторую толику зерна на производство пива, и зарезать несколько овец. — Потому как известное дело, — Конгресс без пьянки, — деньги на ветер. (Поскольку Старшины, ясное дело, тоже будут участвовать, особенно в распитии пива, — долго клянчить не пришлось). И как оказалось, это была моя первая и единственная победа.

Да, с пивом я угадал. А вот во всем остальном был полный провал.

После того как все "делегаты" изрядно хлебнули сего животворного напитка, — у них наконец-то развязались языки, и они пошли болтать ими направо и налево делясь опытом.

К сожалению "дележ", чаще всего принимал форму откровенного хвастовства, быстро переходящего в наезды и оскорбления, в случае если научные взгляды спорящих авторитетов не совпадали друг с другом.

..Не знаю как там у Нас обстоят дела на аналогичных научных конгрессах, — вполне возможно что общая эмоциональная картина отличается не сильно. Только вот в отличии от Тех собраний, на нашем, отношения выясняли крепкие профессиональные убийцы, а вместо ручек и калькуляторов, в руках у них были копья, топоры и кинжалы, которыми они владели куда лучше чем ораторским искусством.

И добавив к этой картинке еще и тот факт что многие участники говорили на разных диалектах и даже языках, не очень хорошо понимая друг дружку, — можно представить масштабы той вакханалии, которая началась на Конгрессе с самого начала.

Короче, — мои надежды на несколько тихих спокойных вечеров, проведенных за научной беседой с уважаемыми специалистами-аграриями, рухнули как карточный домик на пути урагана.

Вместо этого с меня семь потов сошло, и едва не дошло до вызова на поединок, при попытках удержать дискуссию в рамках далеких от человекоубийства, и вести разговоры поближе к сельскохозяйственной теме. Как-то не хотелось, чтобы Первый Сельскохозяйственный Конгресс племени Ирокезов, стал гробовщиком этого самого племени, и причиной очередной гражданской войны. (Второй, после "Войны причесок").

Одно только соблюдение очередности выступлений "депутатов" и регламента, стало наиболее вероятной причиной первого десятка седых волос в моей бритой шевелюре. — Все гудели, кричали, и перебивали ораторов не стесняясь, едва находили повод вставить свое слово. Короче, — как и на любом обычном совете племени. — Только вот там все были родней, знавшей степени старшинства каждого участника Совета, и коли старший брал слово, младший быстро умолкал, что позволяло сдерживаться в определенных рамках. — А тут, все сплошь чужаки, друг друга не знают но считают себя наиболее важными. — короче, сплошной бардак!

...А уж что творилось когда дело доходило до реального обмена опытом....

Вот тут-то, впервые при попытках навести хоть какой-то порядок, я вдруг осознал, что одного рождения в пределах МКАДа, явно недостаточно чтобы Быть, а не Считаться хорошим руководителем. — Либо я возвышал голос и все умолкали и замыкались, либо вел себя тихой овечкой, и все начинали орать друг на дружку.

Лга*нхи со Старшинами тоже были хороши. — Они крепко встали на сторону отстаивания "праведности ирокезов во фсем", и при обсуждения каких-то различающихся технологий, — безжалостно гнобили собеседника, не желая прислушиваться к его словам.

Тут ведь как привыкли? — Дедушки-прадедушки так делали, и мы так будем. А все что по-иному, то от лукавого, неправильно и по-уродски. И иного мнения быть не может! Потому что дедушки-прадедушки так делали, а они ошибаться не могут. А коли вы делаете по иному, — так то лишь лишнее подтверждение что вы "не люди", и всеми вашими помыслами движет Сатана!

И вот представьте картинку, когда какой-нибудь подвыпивший аиотеек, в своем хозяйстве, где-то там, на другой стороне моря, тоже использовавший быков для пахоты, вдруг безапелляционно сообщает Лга*нхи, что ярмо, которые тот использует для запряжки своих быков, — в сущности есть гавно и творение безрукого урода.... Ну не так конечно явно, — более обтекаемыми формулировками, но оскорбленный до глубины души сомнениями в правоте дедушек Лга*нхи, воспринимает это именно так.

Думаю спасло аиотеека только то что он был безоружный, и потому в глазах Лга*нхи казался чем-то вроде женщины или ребенка, — существом, недостойным чтобы убить и содрать скальп. А иначе мы бы быстро лишились многих знающих специалистов.

Да еще в ответ на мои попытки выяснить что именно аиотеек считает неправильным в нашем стиле запрягания быков, — Лга*нхи глянул на меня как на последнего Иуду, предавшего светлую память о племени Нра*тху. ...Пришлось быстренько заткнуться.

...Да что там Лга*нхи? — Когда тот же аиотеек смешал мою плотину с грязью, чуть ли не объявив ее никчемной поделкой не наигравшегося в куличики Дебила. У меня и у самого рука как-то сама собой легла на рукоять фест-кийца.... И то что он потом там лопотал про какие-то задвижки и спуски, — я воспринимал уж с огромным трудом, мысленно примеряясь как сподручнее будет сдирать с него скальп. — Вот до чего жизнь в такой компании довела!

В общем, — дело едва не дошло до всеобщей ссоры и драки. — Даже мои ирокезы, пропитанные духом Ирокезианства, в основе которого лежал обмен опытом с собратьями, — принимать опыт от чужаков и побежденных врагов яро отказывались, а что уж говорить о других?

Ну и правда. — Чему могут научить нас, — крутых и могучих ирокезов, пришедшие из каких-то далеких лесов нищие Чужаки, не говоря уж о пленных аиотееках, — коли они все из себя лузеры и неудачники?

Что они могут понимать в выращивании редьки, коли одни едят с нашего стола, а другим мы на поле боя таких звездюлей наваляли, что они даже уползти от нас не смогли? — ...Ну сам подумай Дебил, — откуда у них полезному опыту взяться, коли Духи им явно не благоволят?!

...Короче, — Конгресс, на который у меня было столько надежд, пришлось распустить. И следующие пару недель, я обходил все поселки и стойбища по отдельности, присматриваясь, выслушивая знатоков и корифеев, и занося их знания на отдельную шкуру. — Так конечно дольше раз в двадцать, зато никто не пытался никого убить.

И результатом моих хождений, стал унылый вывод, — Все-то у нас Плохо!

Да уж, — жестокий облом с Конгрессом, заставил меня наконец вытащить голову из песка, и посмотреть на реальное положение дел в Племени Ирокезов.

Бардак в сельском хозяйстве, — это мелочи, по сравнению с тем бардаком что творился внутри и вокруг племени.

Одно дело когда нас было полторы сотни, пусть и разномастных, но сплоченных единой целью человек. Как тогда, на Реке, когда и родилось племя ирокезов.

Думаю что вся эта афера с созданием нового племени у меня удалась исключительно потому что над всеми нами довлела четкая, простая и понятная Цель, — выполнить указания Леокая, вернувшись назад с товаром. — Все остальное было подчиненно этой цели, и все лишние амбиции и хотелки, ей противоречившие, отсекались и отбрасывались как ненужные.

Потом мы вроде как охотой на коровок увлеклись, потом племя пошло спасать меня, потом все готовились к битве с Ордой..., — вот как-то все это нас вместе и держало.

А сейчас, после того как мы вроде бы всего достигли, — начался бардак и разложение. Зачем напрягаться и жилы рвать, если нет явной угрозы, которая заставляет сплотить ряды и презрев собственные мелкие неудобства, идти общими усилиями прокладывать новые пути?

Ведь гораздо проще расслабиться, и идти привычным, хорошо протоптанным путем. Пусть он и не сулит такой же сытости и благополучия как новый, зато и волнений с неожиданностями на нем меньше. — Деды-прадеды так жили, и мы проживем.

А добавьте еще, что почти половина "основного состава" выбита войнами, зато влилось немало новичков, мало понимающих еще куда попали и непривыкших жить по нашим правилам.

Добавьте наличие, чуть ли не вдвое большего количества чужаков, которым вообще нет дела до какого-то там ирокезианства и ирокезов, лишь бы их не трогали, а брюхо всегда было бы набитым.

А коли кто-то рядом, не хочет соблюдать Правила, то к чему их соблюдать мне? Зачем, пардоньте за низменные подробности, копать выгребную яму, коли можно выйти в степь и насрать там? ...Какие еще такие "эпидемии"??? — Дедушки-прадедушки, слава Духам, без этих всяких эпидемий жили, и мы как-нибудь проживем.... Подумаешь, хрень какая!

...Короче, — бардак был полный. Стало понятно, что я, и сам расслабившись после Битвы, и спрятавшись от окружающей действительности в мастерские, — реально упустил ситуацию из рук. И мне вдруг стало как-то очень страшно при мыслях о лете, когда одна часть племени уйдет за скотом, другая повалит на Море, а третья, причем с самым подавляющем процентом чужаков, останется на озере, растить зерно.... Похоже, — конец игре в племя, и можно больше не мучиться брея темечко новоизготовленной бритвой?

..Или придется создавать некую структуру Власти которая заставит всех вокруг нас жить по нашим правилам! Поощрять лояльных, и жестоко гнобить инакомыслящих, пока все они не поймут, что так жить лучше, сытнее и безопасней.

То есть, — делать то самое, что чистоплюй Петя Иванов, старательно пытался избежать, строя некое общество всеобщей любви и заботы друг о друге?

Печально. Но иначе нам не выжить. Да уж, — что там не говори, но похоже нам придется заимствовать у аиотееков, не только их сельскохозяйственный опыт.

Глава 12

— Ты над чем задумался Дебил? — Спросил меня Лга*нхи, как обычно беззвучно подойдя откуда-то со спины и присаживаясь рядом. — Вид у тебя какой-то унылый....

— Да вот. — Я показал ему "Ведомость на Зарплату", лежащую у меня на коленях.

Тот кусок шкуры, вырезанный когда-то из жилетки убитого "пирата", теперь преобразился в целую связку шкур, пронумерованных и нанизанных на общий шнурок.

— А что там? — Лга*нхи забрал у меня связку, и чуточку рисуясь своими умениями, тоже начал ее читать.

...Как обычно, чтобы поразмышлять о серьезных вещах, я ушел в Степь, и расположился на торчащем в полукилометре от стойбища высоком холме, откуда открывался чудесный вид на все окрестности. — На пепельно-серое, в цвет закрытому сплошной завесой облаков небу, озеро, и раскинувшийся прямо перед ним наш главный поселок, — живописное сборище сплетенных из прутьев, и покрытых связками травы или шкурами хижин-шалашей лесовиков, классических степняцких чумов, нескольких плетеных и обмазаннах глиной домишек прибрежников, и даже четырех больших аиотеекских шатров. Как и всякий мегаполис, (попробуйте сказать что мы не заслуживаем этого звания), он жил какой-то своей, загадочной для чужака, и вполне понятной для "своего" жизнью. Тропинки причудливо извивались между строениями, только по им одним понятным причинам обходя одни дома и сбегаясь к другим, стелились редкие дымки костров, (увы, топливо это проблема), раздавались какие-то голоса. Кто-то сидел и с виду бездельничал. А кто-то что-то куда-то тащил. Ага, — а вон две мальчишеские банды устроили разборку позади шатров. А вон какой-то засранец, ссыт на плетень, не дойдя буквально десятка шагов до общественного нужника. ...Да. Я понимаю, воняет там, но ведь совесть-то иметь надо?!

— Много имен как. — Удивленно пробормотал Лга*нхи, осиливая первый лист и переходя к следующему. Читал он уже почти бегло, однако продолжал во время чтения водить пальцем по строчками и шевелить губами, проговаривая все буквы и слога про себя.

— Много... — Согласился я с ним.

...Сволочной зимний ветерок вовсю резвящийся над просторами поселка и озерной гладью, попытался согнать меня с облюбованного места, швырнув в лицо колючие иголочки выпавшего накануне снега, после чего попытался войти в клинч, забравшись под одежду. Тут на холме было реально зябко. — Итак не май месяц, так еще и никакого укрытия от ветра. — Но привычка, — вторая натура. — Не могу я размышлять сидя в полутьме выделенного мне шатра-чума, или забившись в тесный овражек между холмами. — Мне нужен простор и масштаб. — Что-то вроде географической карты на полмира минимум, или хотя бы широкого обзора на ирокезский міръ* с высокого холма. Да и одет я был неприлично, (с точки зрения уважающего себя степняка), тепло, в плотный аиотеекский халат из верблюжьей шерсти поверх льняной рубахи побережника, и штаны доходящие до самых пяток, в отличии от привычных степняцких "типа шортов", едва прикрывающих колени. Да еще и теплую меховую шкуру-накидку с капюшоном наброшенным поверх головы не забыл захватить, (мы их у песигловцев подсмотрели, и я велел сшить себе такую же), а вторую накидку, подстелил под задницу. — Никаких тебе голых пузеней проглядывающих сквозь демонстративно распахнутую жилетку, дабы показать свое презрение к холоду или открытых ног. — Пусть молодняк этим бравирует, а у меня уже возраст подходит к тому рубежу когда пора задумываться о своем здоровье.... Это Лга*нхи может позволить себе разгуливать в полном одеянии классического дикаря, он еще молодой.