В первой части концерта из сочиненных "мною" песен стоял только "Теплоход" Сенчиной — не будь этого, я бы сумел найти аргументы для мамы и остался бы сидеть в гримерке. Уже не умиляли ни "Вместе весело шагать", ни "а-а в Африке горы — вот такой вышины-ыы!". В душном зале я всеми силами старался не зевать и не клевать носом и, тем не менее, не смог избежать пары толчков локтем от бдительной мамы. Короче, мрак...

Сенчина выступала восьмой, как раз после откровения хора "эмвэдэшников", что "Лучше нашего солдата не поёт никто!".

Ага... Масляков вещает:

— Парад песен-лауреатов 1978 года продолжает песня "На теплоходе музыка играет"...

Жильцова на подхвате:

— Слова и музыка Виктора Селезнева, поёт Людмила Сенчина!

"Понял! Коричневая рубашка Маслякова и поносного цвета платье Жильцовой, наверное, отражают скрытый протест деятелей искусств, против их "говняной" жизни в СССР!".

Забываюсь до такой степени, что чуть ли не хрюкаю над собственной шуткой. Ну, а что?! Сам пошутил — сам посмеялся...

Неуместное веселье прекращает мама. Услышав нашу фамилию, она не сдерживается и стискивает мою ладонь. Господи! Сидит вся такая торжественно-напряженная — гордится, сверх меры, своим "талантливым" сыном.

"Мамулечка..."

Меня неожиданно окатывает волна какой-то острой тоски. Вторая жизнь — второй шанс... Десятки тонн золота ждут меня на далеком островке в Тихом океане и в древнем храме сказочной Индии! Эти деньги сделают меня богатейшим человеком мира, передо мной откроются все двери, всё станет возможно... Всё! АБСОЛЮТНО ВСЁ!!! Надо только выбраться отсюда в Италию, а потом "выкупить" у родного Советского государства маму и деда! Заплачу по миллиарду — отпустят, как миленькие... А если дед станет упираться, так за валюту его еще и силой выпихнут за границу. Скажут — эта жертва нужна Партии! Построю им "а-ля" средневековый замок где-нибудь на тёплой Ямайке... Куплю себе сверхзвуковой "Конкорд" и трёхпалубную яхту! И буду гадить в унитаз из золота инков...

Мама сильнее сжимает мои пальцы и склонившись к уху шепчет:

"Не волнуйся так, котюня! Все будет хорошо!".

Я осознаю, что от одолевших мыслей меня заметно потряхивает и усилием воли беру себя в руки. Тем более сейчас подойдет Сенчина и это станет вторым "сюрпрайзом"...

Стоить отметить, что публика ленинградскую певицу принимает очень хорошо. Ну, как хорошо... "по местным меркам", конечно! Так то, пол зала сидит с каменными лицами, как на похоронах, особенно цепенея под направленными в их сторону телекамерами. Некоторые улыбаются и хлопают в такт популярной песни, но таких не слишком много...

Сейчас советские певицы и певцы, во время исполнения песен, все чаще стали спускаться со сцены и ходить вдоль зрительных рядов. "Мода", видимо, пришла с Запада, поскольку помнится, недавно "бониэмщики" активно прыгали по залу, пытаясь расшевелить публику. А сегодня в зал уже спускались не только Толкунова, но даже малолетняя солистка Детского хора. Этого тоже, кстати, я на репетициях не наблюдал — прям, что-то необъяснимое творится! Совсем сопливая девчушка по фамилии "Могучева" поскакала в зал к еще не старому, но уже привычно толстому Эльдару Рязанову, чтобы "спеть" (в отсутствующий микрофон!), что "ни к чему тебе дороги, косогоры — горы, горы...". Зал умилился!

Поначалу, я вообще не мог понять, как исполнители осмеливаются приближаться к зрителю, когда выступают под "фанеру", но потом привык. Народ в этом времени пока ещё настолько "дремучий", что подавляющее большинство даже представления не имеет, что такое "фонограмма".

Вон Пугачиха тоже оборзела до того, что своего "Первоклассника", с позволения сказать, "исполняла" без микрофона. Зато очки, с ультромодной цепочкой до пупа, нацепить не забыла. А в зале ей хором "подпевали" припев четверо мужиков, из которых я смутно опознал одного из многочисленных мужей будущей "Примадонны". Правда уже и сейчас на репетициях Пугачева вела себя вальяжнее всех и нагло указывала режиссеру, что надо делать и как ее снимать. А тот ее безропотно слушал! Из всего этого, я сделал вывод, что "крыша" у лохудры должна быть на самом верху. И пора бы уже найти на это время и "навести справки"...

...— Виктор, а тебе не кажется, что, все же, лучше это согласовать с режиссером? — Сенчина нервно покусывает нижнюю губу. Отказывать мне она совершенно не желает, но и последствий "несанкционированных действий" опасается.

— Зачем? — я сижу в кресле напротив и "дожимаю" жертву, — дружеский жест более опытного коллеги. Импровизация... что в этом криминального?..

"Молодец! Как и договаривались подгадала к припеву, чтобы никакой двусмысленности не получилось...".

— На теплоходе музыка играет,

— А я одна стою на берегу...

Сенчина возвращается из зала на сцену по "моему" проходу, и приближается, как раз, к тому ряду, где с краю скромно притулился "юный вундеркинд".

— Машу рукой, а сердце замирает,

— И ничего поделать не могу!

Её рука ложится мне на макушку и легко взъерошивает длинные светлые волосы. От "неожиданности" я втягиваю голову в плечи, а потом мило лыблюсь, в ответ на её улыбку. Стараясь не косить глазами в направленную на нас камеру...

Зрители в зале и так хлопали в такт заводному припеву, а теперь еще и весело смеются!

— Людмила Сенчина исполнила песню "На теплоходе музыка играла" на слова и музыку лауреата премии Ленинградского комсомола Виктора Селезнева!

"Все-таки, нужно быть не без способностей, чтобы без запинки выдавать такие объявы, не путаясь в падежах!"

Под наполненный неуёмным пафосом голос Жильцовой, я встаю с кресла, приветственно поднимаю руку и на каблуках прокручиваюсь вокруг своей оси. Озаряя зал белозубой улыбкой под весьма громкие и дружные аплодисменты!

"Всё путём! Музыку спёр у Добрынина, слова украл у Рябинина, улыбку спиzdiл у Лады... Но ведь, как говорится: списал с одной книги — плагиат, с двух — компиляция, а вот с трех — уже диссертация! Ладно, "диссертант" — пофиг... То ли ещё будет!".

Легонько кланяюсь в сторону Сенчиной и демонстративно изображаю несколько хлопков в её адрес, вызывая явное одобрение зрителей...

В антракте спокойно прошлись с мамой по холлам и коридорам "Останкино". К счастью, никто нас не остановил и автографов не требовал! Глядя на улыбающиеся и возбужденные лица зрителей, приходится резюмировать, что мои эмоции относительно тесных кресел и духоты в зале, похоже, остались никем не разделенные. Народ, явно, доволен, песни нравились, а бутерброды с копченой колбасой и бутылки "Пепси-колы" разлетались в буфетах со страшной скоростью!

"Внимательно" выслушиваю последние наставления мамы и после второго звонка провожаю её в зал, а сам, с начинающимся лёгким мандражем, отправляюсь за кулисы.

Де жа вю, blяdь!!! Ресторан "Арагви" — дубль два...

Тихонько просачиваюсь в гримёрку, с традиционно заготовленным анекдотом, и я застаю картину маслом. Напряженная Вера неискренне пытается улыбаться что-то велеречиво вещающему ей Кикабидзе. "Мимино всея Руси" сидит вальяжно развалившись в кресле, но масляно-блестящий взгляд неотрывно прикован к девушке. Моя красавица то чему-то кивает, то нервно покусывает губы, то опять пытается растянуть их в резиновой улыбке.

Донельзя удивленный появлением козла в своём "огороде", я ищу взглядом Альдону. С какого хеra наша сторожевая овчарка не отгоняет посторонних животных от трепетной (мать её!) лани?!

Да, ладно! Приехали, ёпть... Возле блондинки, скромненько на табурете, но пристроился свой "ухажер" — Яак Йоала. Правда, эстонец ведет себя, не в пример, скромнее... Но и дочь чекиста на него, практически, не обращает внимание — по привычке поглощенная полировкой ногтей маленькой пилочкой.

"Мдя... Как там у Пушкина? Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей... Но это уже — явный перебор!".

Больше не скрывая своего присутствия, злобно сообщаю:

— И снова добрый вечер...

Перебитый посреди, видимо, очень важной фразы недовольно замолкает Кикабидзе. Следует разноголосица радостных приветствий от наших музыкантов... Оставив разговор с Ладой, ко мне устремляется Клаймич. Отрывает от ногтей голубые льдышки своих глаз прибалтка.

Но не это главное... Вера поворачивает голову и на её лице отражается такое облегчение, что моя досада тут же уступает место тихо закипающему бешенству.

— Григорий Давыдович... — мой тон можно использовать вместо криокамеры — Клаймича смотрит встревожено, но почти сразу отводит глаза.

"Знает кошка, чьё мясо...".

— ...нам скоро на сцену, готовьте группу... И попросите посторонних уйти...

Кто бы что не подумал, но Йоала сразу поднимается с табуретки, со словами:

— Ну-у, не буду вам мешаать...

А вот Кикабидзе напротив, удобно пристраивает руки на подлокотниках кресла — насмешливо смотрит на меня, но спрашивает Клаймича:

— А эта большой началник пришел?! Так до вашего выхода еще нэ скоро, скажи ему, Гриша, чтоб нэ волнавалса так!

Это хорошо. У меня нет ни малейшего желания разойтись из этой ситуации мирно.

Иду к вешалке и не торопясь стягиваю через голову джемпер. Я уже давно пребываю в таком состоянии, что мою физическую форму может замаскировать только пиджак. Но никак не футболка... Последние тренировки с Альдоной привели к тому, что по мне можно изучать анатомию — фигура пловца никуда не делась, но мышцы уже такие, которые плаванием не достигаются. Не уверен, что это естественный результат, а не... "свыше", но мне наплевать...

В повисшей тягостной тишине, медленно подхожу к креслу с грузином, снова пытающемся что-то говорить не слушающей его Вере.

Медленно и предельно оскорбительным тоном цежу сквозь зубы:

— Уважаемый, просьба выйти вон совсем недоступна для вашего понимания?

С изумленным выражением лица, но все ещё пытаясь улыбаться, Кикабидзе поднимается из кресла:

— Малчик, твоя мама совсэм плохо тебя воспитала?!

Бинго! А я то ломаю голову, как пройтись по его матери, но не сделать это первым. Ведь с такими, как он, это всегда — беспроигрышный вариант. Сами с этого начинают, но при аналогичном ответе звереют моментально. А тут и на ловца...

Краем глаза вижу, как за спину к "Мимино" устремляется Коля Завадский.

— А твоя родила тебя от ишака — раз ты такой же тупой, как это животное...

У грузина от бешенства даже глаза светлеют. Но каким-то чудом он, все же, сдерживается. А может и вид моих "банок" на руках этому помогает.

— Ныкогда... — он намеренно чеканит каждый слог, — настоящий мусчина нэ оскорбит чью-либо мать! Это так нызко, что я с тобой даже раговариват нэ хачу. Ты нэ достоин этаго!

Ну, ну... Развесистые кавказские словеса, почему-то, обычно ставят русских в тупик, когда начинается подобный "базар". Но со мной эти номера и раньше не проходили:

— И ты говоришь мне это после того, как первым задел мою маму?!

Делаю еще один шаг вперед и тихо, сквозь зубы, цежу ему прямо в лицо:

— Пшёл вон отсюда, пиdrиla напомаженная!

Любое терпение имеет свой предел и после таких слов он перейден безвозвратно. Кикабадзе обеими руками пытается схватить меня за горло, как будто хочет задушить или оторвать голову, и тут же получает левый короткий в печень.

Хрипящего и подвывающего от боли, я беру его за воротник пиджака и выволакиваю по полу в коридор, прямо под ноги опешившего Кобзона.

А вот как испарился из комнаты эстонец, я даже не заметил...

Классическое сочетание цветов — красный, серый и черный. Все три платья сшиты из шифона и выполнены в одном стиле. Завышенная талия эффектно подчеркивает высокую грудь девушек. Благо, есть что подчеркивать! Юбки, длиною в пол, собраны затейливыми складками и летящий силуэт, зрительно делает всю троицу еще более высокими и стройными. Верх у платьев с открытыми плечами, а лифы находчиво украшены стекляшками отколупанными с чешских елочных шаров! Короче — "дорогая" элегантная простота. Красное платье с юбкой гофре — на Вере, черное с эффектной вышивкой — у Альдоны, а серое с небольшим шлейфом — просто идеально подошло шатенке Ладе.

Даже не знаю, что произвело на зрительный зал больше впечатления: хорошая песня, красота солисток или оффффигительные(!) платья, но хлопали им, как сумасшедшие! Такой прием превзошел даже овацию на Дне милиции!

Поэтому моё появление на сцене с "Городскими цветами" и "святой троицей" на бэк-вокале было, по определению, обречено на успех.

Фонограмму "Цветов" мы аврально переписали, за день до концерта. В последний момент до меня, к счастью дошло, что песня звучит по стране уже полгода и меня, однозначно, будут сравнивать с Боярским, которого я просто тупо взял и скопировал.

Так что теперь, совместно с трио женских голосов, не просто вытягивающим припевы, но и создающих мне "фон" в куплетах — это совершенно другая песня.

Классом неизмеримо выше!

Не гнусавое блеяние, обделенного вокальными данными усача, а очередной маленький шедевр, которые так удаются Вериной маме — преподавателю московской Консерватории.

Успех был полный!!!

Я вольготно расхаживал по сцене, садился на ступеньки, улыбался в камеры, даже спустился в зал... Апофеозом всего стал момент, когда какая-то толстушка с милым добрым лицом, в аляповатой красной кофточке, кримпленовой юбке и... сапогах, подошла ко мне прямо во время песни и вручила букет РОМАШЕК!

Ну понятно, что не мне она их на концерт несла! Ну понятно, что не полевые! Большие такие, на длинном стебле — декоративные, или как они там называются, но — ромашки же! Как говорится — нарочно не придумаешь...

Что ж, я тоже не растерялся. Придержал тётеньку за локоток и во время музыкального проигрыша чмокнул ее в щеку!

Зал смеялся, зал улыбался, зал умилялся, зал даже подпевал последний куплет!

Зуб даю... Мне аплодировали гораздо лучше, чем выступавшему следом дуэту Софии Ротару и Карела Готта!

И все же...

А вот "Ноль два" мы с Сенчиной, наконец-то, исполнили на бис! Мы и хор МВД!

Почему?! Попробуй — пойми... Конечно, и на Дне милиции нас тоже, явно, звали на повтор, но там зал встал и было совершенно нереально держать членов Политбюро на ногах на протяжении "биса".

Да, песня отличная... Да, хор МВД — великолепен. Но зал-то, в этот раз, не милицейский! И инициатива "биса" была не наша — фонограмма во второй раз зазвучала для меня весьма неожиданно.

Ну, и что... Спели и второй раз — и снова искупались в овациях!

— Песня "Ноль два"... Автор музыки и слов — Виктор Селезнев...

Стоящая рядом радостная и раскрасневшаяся Сенчина, "возвращает" мне мои аплодисменты, и еще раз треплет по макушке, вызывая смех и улыбки хлопающего зала...

* * *

...К моменту возвращения всех артистов с финального выхода, в гримерке нас ждали незабвенная Галина Леонидовна и её лепшая подруга — Светлана Владимировна Щелокова!