— У тебя сосед — Аритака! — всё та же Пинки отодвинула шторку, разделяющую палату на две части.
Валяющийся вверх тормашками гипсовый памятник, в котором только по цвету краешка шкуры у глаз можно было опознать Снеику, промычал что-то утвердительное.
— Так что всего несколько дней — и тебя выпишут, — продолжил гнуть свою линию врач.
— Несколько дней? — ужаснулась самая быстрая летунья Понивилля. — это же почти несколько месяцев! Даже почти несколько лет! Я тут со скуки на стену полезу!
— Полезешь на стену? Как паук? — возникла розовая кобылочка. Метнулась к доктору, встав на задние копыта, упёрлась в того передними. — Она получит паучью силу?
— Ничего она не получит, — с лёгкой усмешкой ответил лекарь. — Ну, кроме лечения, разумеется...
— Погодите, — Твайлайт выбежала из палаты и вернулась с книгой. — Вот, Рейнбоу, развеешь скуку.
— Книга? — возмущённо спросила летунья. — Я не яйцеголовая, чтобы читать книги!
— Это не просто книга, это про Дэйринг Ду, искательницу приключений. Очень похожую на тебя, между прочим. У меня вся серия... — смущённо призналась волшебнмца.
— Ладно, девочки, время посещения вышло.
— Пока-пока, увидимся завтра, — подруги ушли.
Потянулись особо скучные минуты. Рейнбоу ворочалась, швыряла мячик в стенку, пыталась поговорить с сосредоточенно сопевшим — ну или мычавшим в ответ нечто невразумительное — жеребчиком... но скуку это всё никак не уменьшало.
В конце концов пегаска взялась за книгу...
* * *
* * *
*
Аритака
Изображая из себя каменного гостя, я мысленно — вслух просто не получалось — ругал себя, что обошёл вниманием ирьендзюцу. С другой стороны, при моей тогдашней регенерации оно и не особо актуально было. Да и представить я тогда не мог, что в меня будут врезаться пони на сверхзвуковых скоростях, которым — в смысле поням, а не скоростям — к тому же ничего нельзя сделать. В результате оставалось только вспоминать успешно прослушанные лекции по мед-чакре и пытаться хоть как-то использовать обрывки знаний. Провально.
Примерно к вечеру за занавеской раздалось шуршание страниц. Моя улыбка застряла в гипсе: всё, Рейнбоу потеряна для общества.
Обдумывая, как бы постебаться над соседкой, я незаметно уснул. И снились мне свечи, рифмы, коррида и Кризалис на троне.
На завтра выяснилась следующая вещь: Рейнбоу оказалась потерянной для общества настолько, что её не вернуло даже пришествие грифоны, поздравившей пацанку с победой надо мной. Так что посетительницы сконцентрировались вокруг спелёнутого с головы до копыт меня и окружили повышенной заботой. Пока не пришёл доктор и всех не разогнал. После чего обрадовал меня, что выздоровление идёт удивительно высокими темпами и вскоре могут выписать. Пораскинув мозгами, я пришёл к выводу, что ничего удивительного нет, поскольку тело-то у меня осталось телом джинчурики, только слегка видоизменилось. А врач ещё повздыхал на тему "если пациент хочет жить, то тут медицина бессильна", сменил капельницу с питательным раствором и удалился.
Прогноз оказался верным, меня выписали тем же днём, что и Рейнбоу, только её утром, проигнорировав все попытки остаться, а меня вечером, выпилив из гипса. И, помня, как пегаска пыталась пробраться обратно в больницу, я подговорил Спайка на засаду.
* * *
* * *
*
Рейнбоу Дэш
Одетая в чёрный комбинезон самая талантливая пегаска Эквестрии ползла в больничку за... по очень важному вопросу, когда из кустов под окном, в которое как раз нацелилась Рейнбоу, донёсся шёпот розовенького жеребчика.
— Смотри, юный падаван, вот в ком силён дух охоты!
— Аритака?! — со смесью смущения и возмущения прошипела лучшая летунья Эквестрии.
— Не волнуйся, мы не претендуем на свою долю добычи, просто постоим тут в засаде, — отозвался пони. — Никто не пройдёт мимо нас, даже если это будет страшная и ужасная книгла!
— Не знаю я никакой книги! И уж тем более я не за книгой про Дэринг Ду... — пегаска постаралась не заметить фырканья Спайка. — То есть что за страшная и ужасная книгла?
— Зря смеёшься, юный падаван, — поучительно начал Снеику и продолжил уже зловещим тоном: — Книгла — ужасно опасное существо! Оно утаскивает поней в иллюзорный мир и превращает их головы в огромные куриные яйца! Только самые храбрые и умные пони рискуют с ними связываться!
— Я — храбрая, — кивнула Рейнбоу.
— Так вперёд! — театрально-пафосным шёпотом воззвал Аритака. — Во имя Духа Охоты! И да пребудет с тобой Сила!
— За Императора! — с не меньшим, а то и большим пафосом поддержал дракончик.
Пегаска посмотрела на окно, на кусты, откуда доносилось тихое подбадривание: "Давай! Давай! Давай!" на два голоса, снова на окно. Прыгать в пасть незнакомому монстру не очень хотелось.
— Спайк! — жеребчик внезапно переключился на напарника.
— Да, сенсей? — отозвался малыш.
— Помнишь первую заповедь мафии?
— Нет...
Рейнбоу навострила уши.
— Свидетели долго не живут, — заявил Снеику. — А мы сейчас как раз... Валим!
Удаляющиеся хруст и шуршание возвестили, что пегаска осталась одна.
— Но я не мафия, — чуть не воскликнула она возмущённо, но вовремя убавила громкость. Что ж, свидетели весьма вовремя удалились и можно было забрать книжку.
Отважная летунья влетела в окно, незаметно прокралась по коридору к "своей" палате, где... была обнаружена.
* * *
* * *
*
Аритака
И так, Рейнбоу заполучила-таки свою книжку вкупе с заверениями от библиотекарши, что никто летунью яйцеголовой за любовь к чтению считать не будет. Заодно и мне досталась лекция по поводу сидения на потолке. Я отмахнулся на тему, что это я не стесняюсь, а провожу тренировку.
— Фенкс, подруга, — облегчённо выдохнула радужница. — И за книгу, и за то, что яй... — пегаска запнулась и посмотрела в нашу со Спайком сторону. — Вы — знали! — обвинительно показала на нас передним копытом.
— Я не знал! — отмежевался мелкий. И тут же с любопытством спросил: — А о чём?
— О том, что я лезу в больницу за книгой! Ещё и монстра выдумали!
— Какого монстра? — заинтересовалась Твайлайт.
— Книгла... — летунья запнулась. — Или книглу... — дракончик фыркнул было, но под гневным прищуром радужницы поспешно заткнул рот лапками. — Которая превращает головы пони в большие куриные яйца.
После этого не выдержала и фыркнула уже волшебница.
Рейнбоу обиженно насупилась. Но ненадолго, так как вспомнила о вожделенной книжке и поспешила откланяться.
— Пока, Дэши, — попрощалась фиолетовая единорожка и обратилась ко мне: — Аритака, Эпплджек просила напомнить.
Я вздохнул.
— Приду, куда ж денусь.
Надеюсь, что про мои взаимоотношения с алкоголем фермерша помнит.
* * *
* * *
*
Флаттершай
Стук в окно разбудил пегасочку чуть ли не посреди ночи.
— Оу, моя.... — кобылочка села на кровати. — Кто стучится в ночь ко мне?
Вообще-то она знала двоих, кто мог бы так поступать. Вот только Аритака предпочитал более... театральное что ли появление. В общем, выпендривался как мог.
Аритака... Ночью... на этой мысли пегасочка очень сильно смутилась.
В спальню с грохотом влетела Рейнбоу.
— Подъём, Флаттершай! Подъём! — воскликнула радужница и сорвала с подруги одеяло. Та смущённо пискнула и попыталась прикрыться передними копытами. Но Рейнбоу не стала останавливаться на достигнутом и вынесла скромницу из дома.
— Я так извиняюсь, — осторожно пропищала жёлтая пегасочка. — Но в чём дело?
— Сезон сидра! — воскликнула радужница. — Ты что, не помнишь, что было в прошлом году? И в позапрошлом? И позапоза... в общем, всегда?!
— Нет, — смутилась скромница.
— Пинки Пай! — яростно прищурилась синяя кобылочка. — Она всегда приходила первой, скупала кучу кружек и нам, точнее мне, ничего не оставалось! Но ничего! Сегодня всё изменится! Сегодня я куплю много сидра и, когда Пинки ничего не достанется, буду медленно пить прямо перед её носом глоток за глотком! Вот потому я и решила встать до расс... — пылкая речь пегаски оборвалась при виде ряда палаток у ворот фермы.
— Ой, Рейнбоу, похоже, не только тебе в голову пришла идея прийти пораньше, — заметила жёлтая пегасочка.
* * *
* * *
*
Рейнбоу Дэш
Она издевается?!
* * *
* * *
*
Флаттершай
Пегасочка аккуратно приземлилась около первой палатки, привязанные шарики к которой намекали на определённую обитательницу. И ею действительно оказалась самая весёлая пони городка. Клоунесса вытиснулась на улицу в сопровождении нескольких шариков.
— О, Пинки, тебе так идёт новая причёска, — жёлтая кобылочка деликатно оценила ещё более чем обычно взлохмаченную шевелюру подруги.
— Здрася, девочки! — радостно воскликнула веселушка, не обращая внимания на гримасы скрипящей зубами Рейнбоу. — Я была так возбуждена, что начинается сезон сидра, что не смогла спать и решила ждать прямо здесь! И пригласила нескольких друзей! — Пинки подпрыгнула, свалилась носом вниз и тут заметила ряд палаток. — Ой, кто все эти пони и откуда они здесь взялись?
Радужная пегаска хлопнула себя копытом по лбу.
* * *
* * *
*
Эпплджек
Продажа, как всегда, шла очень активно, пока, увы, всё не закончилось. Сидр вообще очень странный предмет: вроде он есть — и его сразу нет.
— Да вы все издеваетесь! — возмущённо воскликнула Рейнбоу, чья очередь как раз и подошла. — Как опять кончился?
— Да! — поддержала толпа за пегаской. — Как опять кончился?!
— Ну извините, мы старались как могли, выбивались изо всех сил...
— Да вы каждый год это заявляете! — раздался выкрик из толпы.
Эпплджек запрыгнула на стол.
— И каждый год это — правда. Так что приходите завтра...
Но не успела кобылка успокоить волнения, как со стороны дороги раздался гудок, и к ферме подъехал управляемый двумя единорогами-дылдами сухопутный паровоз с алхимическим агрегатом на прицепе. Сломав своим метельником забор.
— Что, сидра не хватило? — спросил единорог с пышными усами. В остальном оба машиниста почти не отличались друг от друга. Бледно-жёлтая масть, медно-рыжие гривы и хвосты, в которых, впрочем, от крупа до кончика проходила белая полоса, одинаковые жилетки в продольную чёрно-белую полоску, соломенные шляпки и бантики-бабочки. Только у усатого на кьютимарке было яблоко с вырезанной долькой, а у безусого — та самая долька от яблока. — Мы, знаменитые братья Флим и Флом, знаем, как решить эту проблему! Представляем вашему вниманию сидровыжималку шесть тысяч! — и братья запели.
Фермерша припомнила мученическое выражение физиономии Снеику, когда тот был вынужден выслушивать песни и впервые посочувствовала жеребчику.
Интересно, когда Аритака явится?
* * *
* * *
*
Аритака
К взбудораженной толпе поней я с "питомцем" подошёл как раз в тот момент, когда два единорога — братаны Флим и Флом, как мне помнилось — навязывали Эпплам пари "Кто больше наполнит бочек". Э, нет, мне совсем не улыбалось целый день вкалывать во имя справедливости, а потом вдобавок ещё и проиграть. Тем более что эту самую справедливость можно было насадить прямо сразу.
— Рявкни, — попросил я Гильду, ибо раздражённая толпа отнюдь не собиралась пропускать кого бы то ни было.
— С чего это я должна рявкать? — возмутилась грифона.
— Потому что ты питомец...
— Тебе надо, ты и рявкай, — обиделась она.
Я пожал плечами, мол, хотелось решить миром, но придётся... и вмазал не слабой такой порцией "яки". Пони шарахнулись в стороны, обеспечив проход. Мне осталось только покоситься на Гильду и пройти к замолкшим спорщикам.
— Надо было соглашаться, — пробурчала полульвица, кончиком хвоста пригладила вставшие дыбом перья и двинула следом за мной, старательно делая гордый вид. Мол, вовсе она не тоже напугана и вообще тут сама по себе.
— Хайе, Ритака, хайе, Гильда, — к моменту, когда мы подошли, оранжевая кобылочка отошла от шока и смогла поздороваться.
— Привет, Эпплджек, — кивнул я. — И позволь уточнить один вопрос, — покосившись в сторону постепенно выходящих из ступора единорогов. — Верно ли я расслышал, что эти двое сейчас получат на халяву половину урожая, чтобы затем хапнуть и всю ферму?
— Таков спор, парень. А теперь иди и не мешай, — попытался спровадить меня козёл... в смысле единорог с тремя четвертями яблока на за... кьютимарке.
— Про спор я слышал, — я чуть-чуть плеснул яки, чтобы эти типы поменьше выединороживались. — Меня другое интересует: кто за яблочки-то платить будет? Одув... в смысле, Дискорд?
— За какие яблочки? — попытался сыграть дурачка ко... единорог с четвертинкой яблока на клеймушке.
— Которыми вы воспользоваться собираетесь, — жёстко пресёк выступление я. — Ну так?
Братки переглянулись. Неужели мне не только правильно запомнилось, что они пытались забесплатно прокатить Эпплджек, но и в реальности так поступить хотят?
— Ну... — протянул один из них.
— Дело в том... — продолжил второй.
— У вас нет денег, — припечатал я. — То есть семья Эпплов трудилась на ферме круглый год, а вы тут хотите забесплатно забрать их урожай.
— Эй, парень, — прервал меня один жеребец. — Мы, конечно, понимаем, что Эпплджек твоя подруга, — после этого слова ко... единороги переглянулись так, что мне захотелось устроить прямо на месте декорнификацию. То есть пообломать им рога к Дискорду, — но сегодня сидра не хватило на всех!
Я посмотрел в сторону "оратора". Да, везёт Понивиллю на колоритные личности. Мохноногий коричневый пони, сильно напоминающий хоббита Толкиена, с алой гривой и хвостом, и кьютимаркой в виде разводного ключа. Диадлок Бандл, сантехник и полиглот с мировым именем.
— Если соревнования пройдут завтра, — моя попытка сплагиатить сарказм некоего зельевара вышла довольно блёклой, но заставить собеседника почувствовать себя идиотом всё-таки удалось, — то сегодня сидр вряд ли появится, — убедившись, что собеседник понял всю глубину своей ошибки, я вновь развернулся к браткам. — Итак?
Новый перегляд единорогов мне сильно напомнили близнецов Уизли. Причём не "каноничных", а из какого-нибудь уизлигадства, любящих поиздеваться над слабыми... достойных наследников мародёров и Мародёров, проще говоря.
— Ну... — протянул один из них, — знаешь...
— Ничего не знаю, — отрезал я. — Утром деньги — вечером яблоки. Вечером деньги — утром яблоки. И никак иначе! — и обратился к фермерше: — Кстати, сколько?
Кобылочка хмыкнула и назвала цену. По-моему, вполне справедливую, чуть выше оптовой цены на понивилльском рынке.
А вот братьям сумма явно показалась завышенной.
— Но если мы будем покупать яблоки, то тогда цена за сидр будет удвоена! А мы не хотим ввергать добрых понивилльцев в расходы! — усатый браток попытался воззвать к чувству жадности толпы. Успешно, оттуда донеслись выкрики: "И верно!", "Правильно!", "Даёшь сидр по нормальной цене!"
— С чего это она будет удвоена? — удивился я.
— Я, конечно, не всемирный эксперт по экономике, но думается мне, что труд братьев должен быть оплачен, — вставил своё мнение Бандл.
