После внезапно свалившейся легализации я предложил компании назвать наш кружок "Адский котел", ан нет, ребятки забраковали, дескать, бред — "Гарри, мы не такие!" Ну да, ну да. И после полутора часов ереси, дебатов, магических боев, перевязанных ран (о, мой славный секретарь! Все предусмотрела!), подбитых глаз и губ, отработанных до качества заклятий: "эпискеи" (останавливает кровотечение, впрочем, несильно помогло) и "репаро" (восстанавливает вещи) сошлись на "Videre majus quiddam"75. Сокращенно "ВэЭмКу" (победил вариант Мэнди и не пафосный вот ни капли!).
Так что даже проигрыш с зеркалом (не распознал зависимость и поддался слабости!) удалось вывести в плюс. Eventus docet.76
Если честно, разговор с директором вышел плодотворный (и хорошо, что в неофициальной обстановке!), он оказался в курсе всех моих экспериментов.
(Не школа, а черт его знает что! Я-то считал, все схвачено, никто не знает. Думал — красавчик, какой я умный, провел всех — ан нет — истинно кусок дебила! По-любому, карта-проектор имеет дубликат. Профессора, поди, знатно с меня поржали и на педсоветах делали ставки, кому первому Гарричка попадется на патрулировании.)
Да, не упоминал, но так вышло, что добровольцев для исследования "unus" не нашлось и мне пришлось стать подопытным. Летать без метлы — круто! (На фоне опыта начал примериваться к астрономической башне — выше в школе нет.) И как-то самой собой вышло, что во время беседы с антиквариатом я пообещал приостановить эту деятельность и соизмерять риски (а также больше не шастать после отбоя; перестать подкармливать валерьянкой блохастую; сбавить обороты борзоты (чертово кошачье хамло ему пожаловалось! И декан, видимо, тоже); перестать донимать домовых эльфов; не травить сладким местную псину да и оставить его в покое; даже не смотреть в сторону Запретного леса; и не обкрадывать теплицы). Вроде бы, и шло все гладко, разговор как разговор — а вот директор как-то незаметно взял и развел на обещания — воистину гений! Мне до такого уровня расти и расти!
К слову, о местной собачке. История началась с распределения — во время первого ужина антиквариат заявил прямо: "Я должен сообщить вам, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью." И это, безусловно, сразу привлекло внимание, мысли заметались: опа, подпольная лаборатория (о, Хогвартс! Desine sperare qui hic intras!77) или, может, зона для тренировки будущего магического спецназа. В общем, проигнорировать прямое руководство к действию — это буквально преступление бездействием! Сам коридор оказался обычным — все комнаты закрыты, никаких тебе неожиданностей — гуляй не хочу. И тогда пришлось тренироваться в "алохоморе" (открывает замки) и на всякий случай в "десцендо" (открывает люки) — здесь уже подключился Блейз, а иногда и Рон, тоже любитель приключений.
Dei gratia78 разгадка нашлась, но по обыкновению в самом конце — трехглавый пес, размером с мусоровозку. После этого я и вышел на домовых эльфов (не знаю, как правильно эту нечисть охарактеризовать — человекообразные волшебные существа, заключающие магический контракт с волшебником; довольно жесткий и неравный в пользу последних — домовики на уровне рабов, даже одежды не имеют, к слову, с помощью нее контракт и разрывается, в момент, когда хозяин ее подарит слуге). И на школьную кухню (домовики в основе там отираются) — пес явно служит охранником, а что, как не хороший кусок мяса, способно расположить к себе? Псина на контакт шла неохотно — любит сладкие пироги! За милую душу! Как-то чуть голову мне не отхватил, засранец! — приручаться совершенно не желала, и до обещания директору я не оставлял попытки наладить с ней связь. Даже подвалил к Хагриду с вопросом, дескать, что предпочитают трехглавые собачки, размером с пятерых тебя? Вот так и открылось, что цербер имеет кличку "Пушок" (очаровательно, не так ли?), взращен на бренди, любит музыку (вовремя директор подловил, я уже примерялся к музыкальному кружку профессора Флитвика, планировал на днях вылазку), у него аллергия на сладкое (лысеет бедняга!) да и, вообще, доброй души собака — лапочка.
(Какое счастье, что Хагрид всего-то лесничий и не ведет в школе предметов. Воистину, будь он преподавателем, то оставалось бы только помолиться "requiem aeternam dona nobis, Domine".79
Однозначно, его девиз по жизни "Caedite eos. Novit enim Dominus qui sunt eius!"80)
Волей-неволей пришлось свернуть деятельность и направить ее на ВэЭмКу (и на подпольный бизнес, а также на "молот и наковальню" — двух вечно воспаленных профессоров). Caetera desiderantur.81
Да, за мной здесь закрепилось прозвище "Темный лорд". Угадай, какая добрая душа одарила этой прелестью? Те два humorists. Оно, конечно, ничего так, но вредит репутации — кто, кроме отбитых на голову и скользких людей, захочет иметь дело с "темным"? Пришлось ребят осадить — подловил их на обеде, разговорил, а они на всю мощь легких: "Так точно, Темный лорд!" Видела бы ты глаза deliciae82 и аmabile opus. Я даже автоматически схватился за палочку и отскочил в сторону — думал, все, одновременно прикончат, не размениваясь на разговоры. В итоге Гриффиндор лишился ста баллов, декан взял меня под свой патронаж, аmabile opus пообещала за повторное употребление снова снять баллы, но уже в удвоенном числе (совсем слетала с катушек, разговаривает со мной сквозь зубы, смотрит волком, словно прошлым вечером всю ее родню прирезал), humorists теперь постоянно в паре со мной по нечетным дням надраивают замок (и это до самых каникул), а кличка изменила тональность на "Светлый лорд". Все же риски дело такое — их нужно соизмерять (и понимать: где уместно клюв открывать, а где не стоит).
Есть успехи, deliciae идет в прогресс! Я снова с ним вижусь по четным дням (ах, эта тайная страсть! Сделать, что ли, пару фотографий и послать ему?) и ненавязчиво советуюсь по любому поводу — давняя традиция с первой отработки: поныть за жизнь и выплакаться на несправедливость. Знаешь, что интересно (да и в целом прекрасно)? Deliciae явственно тянется заткнуть мне рот "силенцио" (заклинание немоты) или чем еще посильнее, ан нет, тормозит себя, сверкает глазами и шипит сквозь зубы. Парадокс — преподавательская этика позволяет унижать ученика, но запрещает применять на нем магию. О, Хогвартс!
Так вот его прогресс: "Поттер, вы переходите границы!", "И думать забудьте!", "Это не ваш уровень!" — зная его манеру, фразы действительно можно рассматривать как замаскированное руководство. До этого все оскорбления да перечисления моей ничтожности, а сейчас почти что советы, ух!
И да, у него славная позиция: частенько ругает за наглость, но в то же время молчит за скрытую войну с кошачьим хамлом — ему она выгодна. Вот они двойные стандарты: можно гнобить человека за борзоту, но использовать его в своих интересах. Люблю эту школу: "Хогвартс — мы воспитываем истинных джентльменов и леди!"
Хеззи — dimidium animae meae83, не скучай. Аmo te!"
* * *
Одним из немногих школьных предметов с нормальной атмосферой было изобразительное искусство. Благодаря нескольким причинам: Изабель, заходя в класс, расцветала и забывала про прочий мир, полностью оставляя травлю за порогом. Именно в это время Хезер, будто исчезала из восприятия Берч и становилась полноценной невидимкой. Естественно, Мэйзи, пусть и не разделяющая увлечения подруги, но из солидарности закрывала глаза на главного лузера. Следовательно, двойной хвост — Меган Картер и Бетани Чапман придерживались правил неофициальной игры и вели себя ниже травы, тише воды. Второй по факту побочной причиной являлось то, что учитель вела себя так, словно в шестом классе не существовало трех изгоев. Безусловно, этому немало способствовало то, что главная заводила школы затыкала любого, смеющего нарушить порядок — Изабель боготворила Шармен Ливингстон и ее предмет.
И неудивительно — стоило однокласснице переступить порог комнаты, как она неуловимо преображалась — словно становилась иной личностью: вдохновленной, влюбленной в жизнь, с гармонией на сердце. Руки Берч скользили плавно — точно, создавая на полотне невероятное — она была прекрасна. Уродливое выражение высокомерия исчезало — в глазах загорался огонь, а на губах то и дело возникала нежная улыбка. Хезер, завороженная произошедшим изменением, не могла оторвать от Изабель взгляд, разрываясь между противоречивыми желаниями: смотреть и дальше — это воистину потрясающе, она как будто испускала свет — и не видеть. Берч здесь и Хрень за пределами класса — были двумя совершенно разными людьми.
— Доброе утро, класс! — поприветствовала учеников миссис Ливингстон, выходя из подсобного помещения.
Переступив рубеж сорока пяти лет, она была высокой, худосочной, с короткой стрижкой и уже проскальзывающей сединой в волосах, с резкими, буквально острыми чертами лица и с добрым, словно смотрящим на что-то прекрасное, взглядом. Она не любила деловой стиль, остановив выбор на практичной одежде: на трикотажных футболках и водолазках, широких юбках-макси или брюках-клеш от бедра. Учитель предпочитала разную цветовую гамму: и темную, и яркую, и пастельных оттенков. По цвету вещей получалось уловить сразу — находилась ли леди во вдохновении, полная идей и планов, в унынии и легкой депрессии или в ровном и спокойном расположении духа. Она принадлежала к тем, кто не прятался за офисным стилем, как броней, и натягивал фальшивую улыбку на радость и на горе — а честно показывал свое состояние, передавая это даже через одежду.
— Прекрасно, я тоже рада вас видеть! — веселым голосом произнесла миссис Ливингстон, улыбаясь. — У нас на носу Хэллоуинская выставка и хоть из-за моей болезни мы припозднились, но сегодня точно начнем к ней подготовку!
Помещение наполнилось шумом и тихими переговорами одноклассников. Хоть до Хэллоуина оставалась еще половина месяца, но преподаватели уже начали плавную подготовку к праздничному мероприятию — в последних числах должна состояться тематическая ярмарка и пройти разного плана состязания и соревнования. В целом, если ученик не входил в категорию изгоев, то это становилось интересным — леди и джентльмены были горазды на выдумки и преподносили множество сюрпризов. А также на сам праздничный день позволяли детям отойти от регламента формы, оставляя за ними право придти в костюме нечисти или волшебного существа, и тем самым поучаствовать в конкурсе на лучший образ.
— Самая интересная работа будет отправлена на выставку в Лондон! — миссис Ливингстон посмотрела на Изабель.
А та, наоборот, явственно заволновавшись, опустила голову, избегая взгляда леди. Берч воистину обладала талантом к рисованию — не раз и не два участвовала в выставках и даже как-то заняла первое место на региональном конкурсе. Она не зря ходила в любимчиках Шармен Ливингстон и состояла в ее кружке.
— В том, что именно рисовать, я вас не ограничиваю — на волю вашей фантазии! Приступайте.
Хезер взяла в руку карандаш, с кривой улыбкой смотря на чистый лист. Ее способности ограничивались простым: палка, палка, огуречик — вот и вышел человечек. Конечно, благодаря замечаниям и правкам учителя, она выбивалась чуть дальше, но, тем не менее, даже попасть в десятку лучших, можно и не мечтать.
— У вас что-то случилось? — тихо спросила миссис Ливингстон, подойдя к Изабель. — Вы совсем перестали посещать занятия...
Чуть сместившись, Хезер встала поближе. Не то, чтобы ей прямо так сильно хотелось лезть в чужие дела, но и упускать информацию стало бы кощунством. Сциэнциа эст потэнциа84. Выбор места рядом с квартетом был стратегическим решением — в этой зоне находился самый безопасный участок. Блер, Картер и Чапман относились с уважением к увлечению подруги и вели себя тихо, а остальные одноклассники предпочитали игнорировать их угол и гадить забившимся в другой конец Шпеку и Ссанью.
— Нет, миссис Ливингстон, — Изабель по-прежнему избегала взгляда леди. — Мои... родители решили, что эта сфера мне не подходит.
Сделав шаг ближе, преподаватель положила руку на плечо ученицы.
— Вот как. Очень жаль, ваш талант... — она глубоко вздохнула и растерянно продолжила: — Не в моих возможностях настаивать — это ваше будущее, — леди на несколько секунд замолчала, а потом твердым голосом добавила: — Изабель, если у вас появится свободное время, я всегда рада вас видеть. Двери моего кабинета открыты.
Понурившись еще сильнее, Берч кивнула и глухо сказала:
— Спасибо.
Усмехнувшись, Хезер перевела взгляд на мольберт. После той случайной встречи поздним вечером главная задира школы малость успокоилась — стала чуть менее агрессивной и уже не так явно, и скорее по инерции продолжила травлю. В основе больше старались другие участники квартета — лидерство перетянула Вторая Хэ. Берч по-прежнему яростно боролась за первое, а точнее, уже второе место в рейтинге, активно отвечала на уроках, постоянно бросалась в бой, но все же в ней явственно ощущался надлом. Будто нечто важное — то, что ее мотивировало — бесследно исчезло.
Понимающе улыбнувшись и напоследок чуть сильнее сжав плечо ученицы, миссис Ливингстон отошла к рабочему месту. Кажется, для нее потеря перспективной любимицы стала неприятным и неожиданным ударом.
Стоящая рядом Блер прикоснулась к подруге.
— Не раскисай.
Дернув плечом, Изабель сбросила чужую руку.
— Все нормально.
Шумно выдохнув и закатив глаза, Мэйзи вернулась к мольберту, то и дело кидая нечитаемые взгляды на Берч, а потом саркастично заметила:
— Что-то не верится.
Хмыкнув и скривив лицо, та подняла взгляд на чистый лист и начала его задумчиво рассматривать, не притрагиваясь к карандашам. Обычно она одной из первых принималась за набросок, полная идей и желания их воплотить.
— Ты обязательно победишь, у тебя же талант, — все тем же тоном проговорила Блер.
— Бессмысленно, — тихо пробормотала одноклассница, тяжело вздохнув, и язвительным тоном продолжила: — Спасибо, поддержала, блин.
Мэйзи цыкнула, начав вырисовывать на листе первые линии.
— Только и делаешь, что ноешь. На тебя это совершенно непохоже.
Неожиданно Изабель дернулась в сторону Блер и, быстро приблизившись к ней, яростно прошептала:
— Заткнись.
Отступив, Мэйзи криво усмехнулась, ни капли не напуганная чужой яростью.
— В чем дело? С каких это пор ты стала такой размазней?
Сжав кулаки, Изабель сделала новый шаг к подруге.
— Скажи это своей семье. Может, тогда они тебя заметят.
В резком движении Блер ударила по мольберту — тот с шумом упал на пол — находящаяся на пути Чапман вовремя дернулась влево, уйдя с его траектории — не зря она увлекалась регби, совсем не зря! В разные стороны звучно разлетелись карандаши — это хорошо было слышно в установившейся тишине. Как, впрочем, и злой шепот Мэйзи:
— Опять, Ибби, срываешь на мне плохое настроение? Еще раз скажешь что-нибудь подобное, и я тебя уничтожу.
Одновременно с этим раздался возглас преподавателя:
— Девочки! Что у вас там происходит? Блер! Что вы делаете?
