Вздохнув (иногда Твайлайт бывала удивительно упрямой, даже отстаивая заведомо проигрышную позицию) няня проследовала к кровати и усевшись на ее край, мягко улыбнулась, выжидающим взглядом посмотрев в глаза жеребенка. Ораторским искусством она еще не обладала, зато научилась копировать выражение мордочки названной тетушки, которое словно бы говорило: "Я знаю, что что-то случилось, но если ты не хочешь говорить...".

Твайлайт продержалась полминуты, после чего опустила взгляд и пробормотала:

— У меня под кроватью монстр.

"А она не слишком взрослая, чтобы верить в такое?", — промелькнула мысль в голове крылато-рогатой кобылки, никак не отразившись ни во взгляде, ни в выражении мордочки.

— Ты уверена? — все же переспросила няня.

— Я знаю, что уже взрослая и не должна верить в подкроватных чудовищ, — обиженно вскинулась сиреневая кобылка. — Но он там есть!

"Что бы сделала мама на моем месте?", — на секунду задумалась аликорночка, вспоминая тетушку, оставшуюся вместе с семьей в деревне, а затем ее осенило.

— Твайлайт, а давай вместе посмотрим? — заговорщическим шепотом предложила розовая пони. — Вдвоем мы всяко справимся с одним монстром... Ну или попросим его уйти.

Взгляд Твайлайт стал скептичным, словно бы это перед ней находился наивный и маленький жеребенок, а не наоборот. Каденс уловила изменение настроения подопечной и изогнув брови спросила:

— Ты же не боишься?

Поколебавшись еще секунду, юная мисс Спаркл фыркнула, выбралась из кокона-одеяла и спрыгнула с кровати на пол. Розовая пони тоже соскользнула с края постели и встав на четыре ноги, опустилась на колени и кивнув подопечной, первой сунула голову под кровать, попутно создавая заклинание света на роге.

— Вот видишь, Твайлайт, ни... — начала было говорить старшая кобыла, но слова застряли у нее в горле.

Желая узнать, почему няня молчит, Твайлайт сунулась следом за ней и тоже застыла широко распахнув глаза. Так они и лежали, глядя перед собой, а перед ними находилось существо, похожее на маленькую пони из черного дыма, глядящую в ответ большими красными глазами.

— Ааа!.. — закричала сиреневая единорожка.

— Ааа!.. — вторила ей старшая подруга, которая попыталась было отпрянуть, но стукнулась затылком о доски кровати.

— Ааа! — взвизгнуло существо, стремительно вылетая из-под кровати, а затем устремляясь в окно.

Твайлайт и Каденс все же выбрались из-под кровати, а затем не сговариваясь забрались на нее, усевшись на середину, прижимаясь друг к другу боками и тяжело дыша. Наконец, младшая пони спросила:

— М-можно я сегодня буду спать у тебя?

— А-ага, — отозвалась аликорница, а потом добавила: — Твайлайт?

— Ммм? — маленькая кобылка перевела взгляд на подругу.

— Мы ничего не видели, — решительно заявила крылато-рогатая пони.

...

— ...сейчас история кажется смешной, но тогда я перепугалась не на шутку, — смущенно улыбаясь, призналась слушателям аликорница.

— Удивительно, — протянул Мол Пятый, ставя локти передних лап на край столешницы и сцепляя между собой когтистые пальцы. — Предположу, что это был темный дух, отъевшийся на страхах одаренного жеребенка. Но разве они не развеиваются обычной "стрелой света"?

— Ну... — Каденс опустила взгляд к почти опустевшей тарелке. — Твайлайт тогда была еще маленькой, а у меня с магией... своеобразные отношения.

Блюблад хмыкнул, заставив присутствующих перевести взгляд на себя, а затем заговорил:

— Раз уж мы начали вспоминать истории из юности, то есть и у меня одна. Не возражаете, принц?

— Что вы, принц, я буду только рад, — благожелательно улыбнувшись, крылатый хищник развел передними лапами.

— Когда я учился в Курсантском Корпусе, второкурсники рассказывали первокурсникам историю о призраке завхоза, который настолько был привязан к своей работе, что пришел на нее даже после собственной смерти от старости, продолжив вести переучет хозяйственного инвентаря...

...

Трое жеребят, один из которых был единорогом, второй — пегасом, а третий — земным пони, в полночь крались по пустынным коридорам здания Курсантского Корпуса. Блюблад, выделяющийся на фоне соратников ростом и статью, шествовал впереди, недовольно ворча себе под нос:

— И как я только позволил себя на это уговорить?

— Брось, Блади, тебе ведь и самому интересно, — усмехнулся желтый земной пони.

— Просто ты слишком гордый, — вставил свою реплику летун. — Вот и повелся на "Слабо?".

— И не напоминай, — фыркнул принц, ощущая как стыдливый румянец окрашивает мордочку.

Внезапно, впереди послышался какой-то шорох, заставивший жеребят замереть. Звуки приближались и троица приятелей поспешила скрыться за тяжелой шторой у окна, все же выглядывая в прорехи (рог Блюбладу пришлось погасить). Прошло еще какое-то время и из-за поворота выплыла размытая, колышущаяся фигура, мерцающая бело-голубым светом.

Тихо постанывая, призрак плыл мимо того места, где прятались курсанты, которых буквально оглушал стук собственных сердец. Так бы все и закончилось, если бы в один миг существо, не наступило на край простыни, с громкими ругательствами перекувырнувшись через голову.

Понявшие, что их банальнейшим образом разыграли, трое приятелей выбрались из своего убежища и уже хотели было высказать все, что думают об этом шутнике, как услышали посмеивающийся голос сержанта:

— Каждый год срабатывает. Пять нарядов вне очереди... Каждому.

...

— Самое же обидное, что второкурсники прекрасно знали об этой "традиции", но подыгрывали сержанту, — белый единорог поморщился. — Только потом я узнал, что наши инструктора, каждую ночь посменно изображают "призрака завхоза", отлавливая нарушителей "на живца".

— Ох уж эти школьные истории, — усмехнулся наследник имперского трона. — Вот помню... ну да не сейчас. Время завтрака уже прошло, так что, прошу меня простить, ваши высочества, но дела государства требуют моего внимания. Ваша просьба о встрече с автором идеи вычислительных артефактов удовлетворена: мастер Жак Дак и его ассистентки прибудут ближе к полудню.

На этом первая, неофициальная встреча дня завершилась и Каденс с Блюбладом оказались предоставлены сами себе. Впрочем, приставленные к ним слуги-экскурсоводы, двигающиеся на взгляд аликорницы слишком уж плавно и экономно, не давали заскучать своим подопечным, принявшись рассказывать историю дворца и показывать достопримечательности.

О прибытии ожидаемых грифонов, принца и принцессу предупредили заранее, так что они отправились в беседку, где могли бы провести знакомство в нейтральной и достаточно уютной обстановке. Однако, когда небесная колесница с артефакторами прибыла, самого мастера вызвал к себе Мол Четвертый, а к пони отправились две молодые грифонши.

Поприветствовав друг друга по всем правилам этикета, четверо представителей двух разных народов замолчали, изучая новых знакомых настороженными взглядами. Разговор как-то не клеился, так как на официальные вопросы, звучали такие же сухие и насквозь шаблонные ответы.

— С моей гривой что-то не так? — заметив направление взгляда желтой грифонши, озадаченно спросила розовая пони.

— Да нет... — смутилась крылатая хищница, а затем словно бы набравшись смелости, набрала в грудь воздуха и глядя прямо в глаза принцессы спросила: — Можно тебя погладить?

* * *

Крыло Крюгера было поднято с отдыха по тревоге, когда одна из патрульных групп обнаружила логово контрабандистов, скрытое в небольшом гроте на границе с Эквестрией. Пять минут бойцам было дано на то, чтобы надеть на себя броню и нацепить перевязи с оружием, после чего был часовой перелет от крепости к месту сбора, куда стягивались команды со всего их участка.

"Наконец-то хоть какое-то дело", — возбужденно подумал Морген, пальцами правой передней лапы поглаживая рукоять сабли, ощущая исходящее от нее нетерпение и тепло металла.

База контрабандистов оказалась не основной, а перевалочной, но по докладам разведки, там ощущалось не меньше полутора дюжин разумных, которые укрепившись на заранее подготовленных позициях и вооружившись винтовками со спец-боеприпасами, могли доставить немало трудностей даже пяти десяткам пограничников, собравшихся на операцию по захвату.

— Вперед не лезьте: наша сегодняшняя задача — поддержка основного отряда и отлов тех, кто попытаются сбежать, — отдавал последние инструкции командир, хмурым взглядом проходясь по мордам подчиненных. — Князь, ты меня понял?

— Так точно, сэр, — привычно гаркнул Штерн, мыслями уже находящийся на поле сражения.

...

Вход на базу противника находился у самого основания невысокой отвесной горы, вершина которой представляла из себя ровную площадку, будто бы специально предназначенную для того, чтобы на ней устраивали привалы крылатые. Самым обидным щелчком по клювам пограничников было то, что они действительно нередко останавливались именно здесь, даже не подозревая, что несколькими десятками метров ниже, обосновались преступники, разграбляющие богатства родины. Утешало уязвленное самолюбие лишь то, что база оказалась хорошо экранирована, а ее вход прикрывала качественная иллюзия, что говорило о наличии как минимум одного опытного мага.

Во время начала штурма, альбинос и его команда, как еще три четверки, оставались на площадке, готовясь отправиться на перехват, либо принимать раненых. Еще десяток пограничников поопытнее, заняли наблюдательные позиции по периметру, ну а оставшиеся, самые матерые из грифонов, с бодрым клекотом атаковали противника, сперва магическим ударом снеся иллюзию и хлипкий барьер (более мощный, соответственным образом оставлял бы фон, по которому логово обнаружили бы гораздо раньше), а затем в зев пещеры полетели цилиндрики световых, шумовых, газовых и порошковых гранат, которые должны были как минимум дезориентировать, а то и вовсе вывести жертв из строя.

"А я уже успел обрадоваться", — с сожалением подумал Морген, при помощи духа воздуха наблюдая, как крыло за крылом скрываются в проходе вглубь горы.

Внезапно чутье магии взвыло и Штерн дал знак своим соратникам. Однако, понять того, откуда придет удар, никто так и не успел: в изумрудном огне, прямо посреди молодых крылатых хищников, во вспышке массовой телепортации появились дыроногие крылато-рогатые и хитиновые пони.

— Чейнджлинги! — выкрикнул альбинос, ставя воздушный барьер, который тут же был снесен совместным ударом полудюжины слабеньких магов, работающих в резонансе друг с другом.

В памяти пронесся один из уроков магии жизни, где наставник рассказывал, что подменыши сильны как раз тем, что во-первых могут маскироваться под любого, кого увидят (главное, чтобы размер был хотя бы приблизительно сопоставим), а во-вторых, будучи слабыми в отдельности, собираясь в группу они становятся угрозой даже для мастеров боевой магии. В следующую же секунду, член Ордена Башни осознал, что забыл третью особенность, за которую оборотней очень нелюбят...

"Люби меня!", — врезался в разум ментальный приказ, словно таран крепостные ворота, заставляя скрипеть и дрожать щиты разума.

К сожалению для крылатых хищников, не все они были столь же устойчивы, а потому половина из двенадцати молодых пограничников, на несколько долгих секунд выпала из реальности, заставляя защищать себя своих товарищей. Чейнджлинги же не стали развивать успех, прекрасно понимая, что сейчас на площадку прибудут опытные солдаты и тогда, в лучшем случае, их попросту нарубят на ломтики. Поэтому они вновь вспыхнули изумрудным огнем, превращаясь в копии своих противников и... бросились врассыпную.

— Куда?! — огненный серп, сорвавшийся с клинка палаша, срезал крыло одного из подменышей, заставляя его еще на взлете потерять устойчивость в воздухе, кубарем полетев к земле.

Кровь кипела в жилах Штерна, требуя кинуться в погоню за беглецами, но вбитые в подсознание долг и дисциплина, не позволяли бросить небоеспособных подчиненных на условно вражеской территории.

— Гррр, — зло стиснув клюв, альбинос прожег взглядом спины стремительно уменьшающихся летунов, за некоторыми из которых все же отправилась погоня из числа бойцов окружения.

"Мы... Я... Я...", — злость на собственную нерасторопность, позволившую врагу нанести первый удар, на грифонов, попавших под воздействие сильного, но ненаправленного ментального удара, на командира, который не предусмотрел подобную ситуацию и на всех чейнджлингов вместе взятых, трусливо сбегающих вместо принятия боя, буквально заставляла кипеть кровь в жилах.

В то же время, чувство собственной беспомощности делало лапы тяжелыми, будто бы Морген на самом деле с кем-то сражался и успел серьезно устать.

— Что стоишь, Князь? — вырвал молодого мага из ступора голос Крюгера. — Приводи своих напарников в чувства и возвращаемся на базу. Тут мы закончили.

Гостеприимство

— Ииии... Нунунунунунуну! — сидя на краю кровати, всем телом наклонившись вперед, развернув треугольные ушки так, чтобы все внимание было направлено только на большое зеркало, повешенное на одной из стен спальни, принцесса Каденс с крайне напряженным выражением мордочки... нажимала передними ногами на кнопки джойстика.

— Ррр... — стиснув зубки и нахмурив бровки, сидящая рядом с крылато-рогатой пони Герда, немигающим взглядом следя за сменяющимися картинками, ожесточенно давила когтистыми пальцами на кнопки своего джойстика.

— Остался один круг, — раззадоривая соперниц, объявила Фригга, с самодовольным видом сидящая на середине кровати, в гостевых покоях розовой аликорницы.

На поверхности зеркала же отображался вид сверху на неровную дорогу, по которой бежали два страуса, перепрыгивающие ямы и встречающиеся на пути камни. Несмотря на то, что Каденс играла в подобную игру впервые, она быстро поняла правила и приноровилась к управлению, то и дело помогая себе магией, если вдруг не успевала перенести копытце с одной кнопки на другую (ее джойстик, по своим размерам в два раза больше чем у Герды, что связано с отсутствием пальцев).

— Порой я начинаю сомневаться в том, кто из нас старше, — вздохнул принц Блюблад, устроившийся в одном из двух кресел, между которыми установлен низкий чайный столик, где сейчас разбросаны многочисленные кристаллики, идеально подходящие как ловушки для слабых духов.

— Не хотите и сами попробовать? — кивком указываю на зеркало, имея ввиду устроенное нашими спутницами соревнование.

— Это вызов? — вопросительно изогнул брови единорог.

— Что вы, — развожу передними лапами, удобнее устраиваясь в своем гостевом кресле. — Как создатель этой игры, я буду иметь слишком большое преимущество: элементали и низшие духи пусть и не обладают самосознанием, но способны улавливать эмоции, исходящие от призвавшего их шамана. Если сама игра будет мне подыгрывать, честного соревнования точно не получится.