Интересно! Эликсир этот — весьма полезная в хозяйстве вещь. С этими мыслями я перевернулся на другой бок и снова уснул. Уже без снов. Так как спать я улегся очень поздно, то и проснулся тоже поздно. Время было уже обеденное, а в казарме никого не было. Мысль об эликсире сразу же завладела мной. Она не давала мне покоя. Я принялся тотчас объясняться со своей совестью, Инносом, Аданосом. А также Кришной и Рамой — аватарами моего любимого бога Вишну.
Закончились эти объяснения тем, что эликсирчик я таки слямзил, оставив для компенсации нетронутой руду. Ну нафига этот эликсир простому Стражнику, если максимум опасности для них — клюв шального падальщика! Успокоив таким образом свою совесть, я отправился к Снафу на завтрак. Толстяк в этот раз сготовил не традиционный рис, а сварил хорошую мясную похлебку. По всей вероятности, кое-что из последней поставки попало и к нему, поэтому похлебка получилась на загляденье. Я обнаружил в тарелке сорго, лавровый лист и корни сельдерея. По крайней мере, счел их таковыми.
На выходе у Южных Ворот меня встретил Шакал.
— Снова в путь? — ухмыльнулся он. Ложе его огромного арбалета при ходьбе сильно колотило по спине, но с такими доспехами он вряд ли что-то чувствовал.
— Да вот, есть одно дельце, — неопределенно ответил я.
— Кое-кому не нравится, что ты манкируешь своими обязанностями! — нахмурился Стражник.
— Тогда пусть этот кое-кто не жрет мясо, которое я таскаю в лагерь, и не пьет пиво. Его я тоже приношу немало. А насчет манкирования — поговори с Гомезом. Думаешь, зря мне эти доспехи выдали?
— Да знаю я, что ты герой! — поморщился Шакал, — но ребята недовольны.
— Чем они недовольны?
— Они караулы топчут, а ты вроде, как вольный стрелок...
Я взял Шакала за ремень и притянул к себе.
— Я намедни предлагал одному из караульных поменяться со мной. Дал задание, предложил даже гонорар в тысячу кусков руды. Думаешь, он согласился? А может, ты хочешь мне помочь?
— Мне и на моем месте неплохо, — ответил он, — я тебя просто предупредил. Дальше думай сам.
Я сплюнул и заторопился наружу. Героев любит простой народ, но ненавидят сослуживцы. Ну и пошли они все! Будут мне указывать, что делать, с кем спать, что есть и как служить! У меня не найдено еще два Юнитора, так что мне не до них.
Как только Старый Лагерь скрылся из виду, я достал и выпил эликсир силы. Снова по моим кровеносным сосудам пронесся могучий вихрь, я едва не подпрыгнул от ощущений и застонал от удовольствия. Это лучше, чем экстаз! Это круче... это круче, чем наркотик! Хотя, я из наркотиков пробовал лишь различные вариации смесей болотника, но это было круче. Уже тем, что не вызывает привыкания.
Развернув карту, я мысленно прикинул свои координаты. Значит так! Нужно идти к подвесному мосту, а затем свернуть направо. Кстати, Горн предупредил меня, что в этой области могут встретиться псы-кровососы. Это такие твари, ростом с лошадь, а клыки, как у глорхов. Шкура не снимается — они покрыты тонкой чешуей, от которой отскакивают слабо пущенные стрелы. Пущенные сильнее, рикошетят в том случае, если пытаются войти в поджарое тело по касательной.
Я добрался до подвесного моста, за которым находились земли "Кладбища орков" и свернул направо. Здесь почва имела небольшой уклон вверх. Там, вдалеке, громоздились скалы, а совсем недалеко от меня сновали несколько ящеров. Мне бы пройти мимо, да они меня уже узрели. Качая хвостами, несколько особей бросились ко мне. Ясное дело, не для того, чтобы попросить папироску — издалека мои брюки казались и впрямь полосатыми — а для того, чтобы отгрызть мне все лишнее. Глупые пресмыкающиеся! Был на Земле такой фильм "Спортлото 82". Там у путников не было консервного ножа, чтобы вскрыть банку кильки, так не помогли никакие ухищрения. Вот и мои доспехи представляли собой непроницаемую для зубов ящеров оболочку. Жаль, что я не могу втягивать голову в панцирь, подобно черепахе — поизгалялся бы над дурачьем.
Защищая только голову, я играючи разобрался с ящерами, затем пошел и разобрался с теми, кто вовсе не собирался на меня нападать; выдрал когти. Обернулся и глянул вверх — солнце было еще только на середине неба. Мои сегодняшние надежды вполне могли сбыться. Взвалив на плечи почти невесомый магический рюкзак, я легко пошел в гору. Так! Вдоль скал справа можно пройти еще немного вверх по тропинке, но уж больно мне не нравится звук, доносящийся оттуда. Я аккуратно взял в руки арбалет и натянул стрелу. Эх, мне бы такой арбалет, как у Шакала! А то — тоже мне, деляга! Это навроде того, как ППСникам легкие полевые орудия давать!
Ладно, будем живы, мы этот вопрос разъясним. Пока же я подымался вверх по тропинке, стараясь не шуметь. Ну у этих безухих тварей слух был, как у акустика на подлодке. Не успел я взобраться на плато, как на меня бросился доселе невиданный зверь. Светлая голова, как у панды, темные круги под глазами ( словно от постоянных пьянок), а вот остальное я рассмотреть не успел. Палец нажал на спусковой крючок сам. Взвизгнув, кровосос побежал обратно, делая громадные прыжки по несколько метров длиной.
Я уж подумал, что наткнулся на первый благоразумный вид хищников, но тут из-за скалы вновь показался мой противник. Совершая точно такие же громадные прыжки, он во всю прыть несся на меня. Пришлось вогнать в него две стрелы, и только тогда кровосос захрипел и дал дуба. Пользуясь моментом, я рассмотрел его. Великолепный экземпляр растянулся в предсмертной судороге, вытянув передние лапы вперед, а задние — назад. Этак он повыше уже упоминавшегося Майкла Джордана будет! Великолепный зверь! И настолько же опасный. Изо рта торчат тридцатисантиметровые клыки, которыми кровосос, вне всякого сомнения, прокусил бы мои совершенные доспехи, как Му-му грелку. Я долго мучился, но все же вырвал оба клыка и спрятал их в рюкзаке.
После поднялся на плато и обнаружил, что дальше оно спускается немного вниз, а неподалеку от меня делает стойку еще один кровосос. Не таясь больше, я выхватил арбалет и принялся стрелять. И впрямь, те стрелы, что входили в тело кровососа под прямым углом, поражали его. Но если угол превышал десять-пятнадцать процентов, арбалетные болты отскакивали от его шкуры, точно от заколдованных доспехов какого-нибудь Черного рыцаря. Какая удача, что я в эту ночь не пожалел ни трехсот кусков руды, ни времени для сна. Искусство мое в обращении с арбалетом возросло очень сильно, и я этому был только рад.
Пройдя дальше, стало ясно, что дальше можно идти в двух направлениях: прямо — где вдалеке виднелась какая-то грандиозная постройка, и направо — там гордо прохаживалось еще несколько кровососов. Как говаривал Владимир Винокур: "Что они жрут здесь?", ведь на голой каменистой равнине не растет ровным счетом нихрена, а придурки типа меня забредают крайне редко.
На этом перекрестке мне вдруг вспомнились слова Горна:
— Не люблю оставлять после себя неисследованные места. Как бы нам не нанесли удар в спину! — говаривал он, и я ощутил то же самое.
Кто знает, что там, по ту сторону моста... а если этих кровососов оставить за своей спиной, то ни о чем хорошем думать не будешь. Сделав такой вывод, мне ничего не оставалось, как осаждать кровососов по всем неписанным правилам местного охотничьего искусства. Неписанным, потому что вряд ли здесь кто охотился на кровососов — и правила эти пришлось мне собственноручно изобретать. К счастью, нагромоздившиеся справа скалы создавали нечто вроде возвышения, высотой метра в два — два с половиной. Сделав несколько неудачных попыток, я все-таки на них взобрался. Оказалось, что над нижним плато нависает еще одно — на котором я сейчас и находился, а снующие кровососы были предо мной, как на ладони.
Я долго выбирал место для засады. Все-таки три кровососа... против троих глорхов я уже сражался, не думаю, чтобы кровососы были опаснее... просто, неизвестного всегда страшишься более. Наградив себя виртуальным подзатыльником за нерешительность, я выстрелил в ближайшего ко мне пса. Правильно мне подсказывали окончания моего спинного мозга — неладно с этими песиками. Тут же вся троица, что гуляла неподалеку, бросилась ко мне. Раненый кровосос скулил, как подбитый истребитель, а остальные пытались взобраться наверх ко мне. Я попробовал воспользоваться арбалетом, но это было все равно, что стрелять из гранатомета по цели, что в двух шагах от тебя.
Настала очередь моего меча. С волшебным пением он отрубил передние лапы одному из кровососов и едва не снес башку второму. Нужно было спрыгивать вниз, иначе получалось вовсе что-то комическое. Стоя на коленях, я тыкал мечом вниз — в оскаленные пасти, пытаясь нанести хоть какой-то урон атакующим псам, а они изо всех сил старались взобраться наверх. Даже пес с отрубленными передними лапами — что за уроды!
Я пробежал немного по верхнему ярусу вперед и увидел, что он плавно понижается, а в конце и вовсе образуется нечто вроде спуска. Весьма пологого, кстати. Тот из псов, который всего лишь получил мечом по башке, оказался шустрее и встречал меня внизу, грозно стегая себя хвостом по бокам, точно разъяренный лев. Снова арбалет сменил меч, и две стрелы успокоили его. Одна попала в грудь, а другая в глаз. Неужто, я и впрямь становлюсь опытным охотником? Я убрал арбалет за спину, и потащил "Несущего смерть". Пора было добивать раненых и собирать трофеи. Но пока я возился наверху, один из двух оставшихся псов успел околеть, а оставшийся пытался воспользоваться перебитыми передними лапами и жалобно подвывал. Сердце мое преисполнилось сострадания, я осторожно подкрался к нему сзади и перебил шейные позвонки.
Выдирая клыки, мне подумалось о том, что я все-таки порядочная сволочь. Брожу по Колонии, убиваю всяких зверушек, вся вина которых состоит в том, что они оказались на пути у "Героя". Быть может, во мне говорило мировоззрение человека двадцать первого столетия, когда вовсе не охота являлась источником существования... быть может. Мне, как истинному конкистадору, пробирающемуся сквозь сельву и сеющему вокруг себя ненависть и разрушения, не пристало лить слезы из-за каждой невинно загубленной души, но я ведь когда-то был почти интеллигентом. Черт побери, ну почему меня не забросило в какой-нибудь Ренессанс, где я с удовольствием проливал бы слезы восхищения над свежесозданными творениями Микеланджело и Рафаэля, а не над трупами собственноручно убитых людей и животных! Все-таки, собака — друг человека, а убивать друзей... даже не подозревающих о том, что они друзья... не знаю! Нехорошо это!
Покончив с трофеями и с собственным малодушием, я еще немного погулял по плато и обнаружил две странности: во-первых, чуть севернее обнаружились некие развалины, от которых меня отделяла здоровенная пропасть, на дне которой шумел быстрый поток; во-вторых, я обнаружил пещеру, охраняемую еще одним кровососом. Снять мне его труда не составило, и я прошел внутрь пещеры, дивясь на обилие скелетов. Оказывается, все же не я один дурак, что блуждает по этим, Инносом забытым местам. По крайней мере, обнаружилось три обглоданных скелета и несколько мелочевок, валявшихся неподалеку. Гораздо важнее для меня было, что в пещере была добротная дверь, толкнув которую я отпрянул в сторону с ревом:
— А ну, выходи по одному, подонки!
Пустое помещение ухмыльнулось мне в лицо. Как здорово — никакого "один дома", даже запах стоит такой, будто я попал в старый архив. И неудивительно — у стены комнаты, размером где-то пять на пять метров, стоит шкаф с небольшим количеством книг и свитками. Рядом парочка столов и разбитые алхимические принадлежности. Рядом со шкафом — сундук. Вот это здорово! Сундуки меня что-то в последнее время привлекают гораздо больше шкафов со знаниями давно исчезнувших предков. Сундук даже не был заперт, а в нем помимо всякой мелочи обнаружился странного вида молот с покрытой узорами рукояткой.
— Орков глушить, что ли, этим молотом? — пробормотал я, засовывая оружие в рюкзак.
Пора было навестить конечный пункт моего сегодняшнего путешествия — горный форт. Особенных проблем я пока не испытывал, здоровье во мне кипело, как брага в перегонном кубе. Иными словами, меня снова переполняла жажда приключений. Полный радужных надежд, я вступил на мост, что отделял плато от земель форта. Как и какие строители осуществляли постройку этого моста — мне неведомо, ибо ревущий внизу водопад отбивал охоту задерживаться в этом мрачном месте в принципе. Да и гора камней, лежащая поперек моста, создавала дополнительные трудности...
Майн готт! Не успел я поставить ногу на первый камень, чтобы перелезть через эту россыпь, как она начала оживать. Сначала из лежащих валунов сформировались ноги, затем кусок скалы превратился в грудь, а затем... а затем передо мной возник самый натуральный голем, про которых я читал лишь у самых отчаянных фантастов. Возрожденный голем секунду прислушивался к своим ощущениям, затем его правая лапища отошла назад. И тут же это каменное отродье нанесло мне удар такой силы, что если бы я не уклонился — то лежать бы мне на дне водопада.
— Эй, боксер хренов! — проорал я, возникая у него за спиной. Недовольный голем оборотился, и вот тут мне удалось нанести ему разящий удар мечом. Ни-хре-на!!! Нихрена себе! Этот болван даже не поморщился. Неуловимое движение левой рукой — и вот я уже лечу куда-то в сторону, со сбитым дыханием и желаньем отлежаться часиков пятьдесят.
Я перелетел каменные перила моста и оказался на той стороне реки, с которой и начинал свое наступление. К моему счастью, голем решил, что прикончил меня, поэтому уже не преследовал. Мне еще ни разу в этом мире не приходилось выдерживать такую мощную плюху, поэтому я и встал не сразу. Казалось, в моем теле вообще не осталось целых костей. Грудные пластины моих доспехов были вдавлены так, что я едва снял верхнюю часть своей одежки. Морщась и кривясь от боли, стянул панцирь и обнаружил на своей груди синяк размером с футбольный мяч.
— Вот, мать твою! — сплюнул я сквозь зубы, — как же мне пройти этого каменного дебила?
Разложив грудные пластины на скале, я принялся изучать повреждения. Если бы найти неподалеку хороший такой камушек, то можно было бы их и слегка поровнять, отрихтовать, так сказать. А то в таком виде я похож на "Запорожец" клюнувший в зад горбатого "Москвича". При этом оба летчика погибли. Да-с! И чего это я разнылся? У меня ведь в рюкзаке лежит отличный молот — мечта любого смита: будь то Гуно или будь то Стоун.
Потянувшись к рюкзаку, я извлек из него молот и принялся аккуратно ремонтировать свои доспехи. Эх, сюда бы еще горн да наковальню! Спасибо старине Гуно, что некогда научил меня зачаткам этого почетного ремесла. Несколькими точными ударами я поравнял вмятины на доспехах и принялся менять наполовину разорванные ремешки креплений. Внезапно надо мной нависла громадная тень. Я буквально задницей ощутил пронизывающий холод, который особенно чувствуется в каменных подвалах — ни с чем не сравнимое ощущение сырости и промозглости. Быстро развернувшись, чуть не сел от испуга на задницу. Надо мной нависала громада голема — он смешно крутил своей короткой головой, как бы пытаясь рассмотреть: чем это я там занят.
