Он скрылся за деревьями, и Гими слышал только, как, затихая, скрипит снег под сапогами друга. Вскоре стал долетать стук топорика.
Вздохнув, мальчик принялся утаптывать сугроб в ровную площадку.
Лок вернулся, волоча за собой ствол молодой сосенки. Одобрительно кивнув приятелю, он обрубил с неё сучья и, утирая пот со лба, разрубил часть ствола на поленья. Оставшийся ствол Лок бросил в центр утоптанной площадки, сложил под него дрова и, кинув сверху смолистые зелёные веточки, ударил кремнём о кресало.
Огонь с треском охватил хвою, разбежался золотыми струйками, перекинулся на дрова, тщательно очищенные Локом от снега.
— Еду готовь, — кивнул северянин Гими на мешки. — А я лежанки сделаю.
Он снова скрылся в лесу.
Гими только вздохнул.
Лок держался уверенно, и костёр, вон, хороший сложил — огонь, довольно урча, лизал ствол сосны, — и с рукой помог, не растерялся. А всё равно... Ночь в лесу...
— Лок, — жалобно всхлипнул он, когда поспела еда и вода в котелке забулькала. Сил терпеть уже не оставалось. — А у меня ноги замёрзли...
— А чего молчишь? — буркнул рыжий мальчишка. — Отморозить пальцы хочешь? "Герой"... Снимай сапоги!
Он сунул обувь Гимилька к огню, веточками нагрёб горячий пепел от прогоревшей хвои — и воткнул туда сапоги самыми носками. А ноги приятеля обернул тёплой меховой накидкой, извлечённой из дорожного мешка.
— Слушай... как она у тебя там поместилась? — от изумления Гими распахнул рот.
— Сворачивать надо уметь, — пожал плечами Лок. — Давай-давай...
Он разлил по кружкам из котелка горячую воду, а сам котелок подставил под ноги приятеля. Сквозь шкуру тепло казалось мягким и ласковым, и задубевшие пальцы мальчика стали наконец отогреваться...
— Я спать хочу... — вздохнул он.
— Завернись получше в шкуру и спи, — кивнул Лок. — Вон как пламя разгорелось. Не замёрзнешь. А во вторую половину ночи я тебя разбужу. Будешь следить за костром.
— А как? — опасливо спросил Гими.
— Да невелика наука! — Лок улыбнулся. — Просто ствол пододвигай по мере прогорания. Главное, чтобы хищники не подобрались. Но они огня побоятся... Да у нас и оружие есть. Спи!
Гими не заметил, как провалился в сон. Ему казалось, он только сомкнул ресницы, как друг уже тормошил.
— Хватит дрыхнуть! Твоя очередь.
Гими сел, потирая глаза.
Стояла удивительная тишина. Свет костра чуть раздвигал плотную темноту ночного леса, и снег на грани тёплого круга вспыхивал золотистыми искорками.
— Обувайся. Твои сапоги скоро дымиться начнут! — ехидно ухмыльнулся Лок. — Давай-давай. А я посплю.
Он вытряхнул ещё не проснувшегося приятеля из нагретой шкуры, едва тот успел натянуть обувь, и, свернувшись калачиком, уснул.
Гими сидел, вороша угли палкой, и чутко вслушивался в тишину. Ничего... Только иной раз где-то ветка треснет от мороза, или с шуршанием потечёт снег с дремлющих деревьев...
Гими ни за что не сознался бы Локу, что боится. Подняв голову, мальчик смотрел на небо. Даже звёзд не видно. Тучи. А ещё ветер в вершинах завыл... или волки воют?
Ой, быстрее бы рассвело! Быстрее бы домой.
Только как по скалам лезть? Со сломанной рукой?
Лок придумает что-нибудь. Лок сможет...
Гими вздрогнул. Меж деревьев скользнул стремительный белый силуэт. Кажется, какой-то хищник!
Мальчик приподнялся, высоко подняв над головой горящую палку.
Нет, никого... Показалось.
Облизнув губы, Гими сел. Сердце стучало в горле. Показалось!
Порыв ветра пригнул пламя костра, осыпал мальчика снежной крупой. Лес зашумел.
Финикиец снова вскочил. Будить Лока? Тот едва уснул... И что сказать? Ветерок подул, и я испугался?
Ветер усиливался. Лес гудел всё сильнее, а в небе, над вершинами, закрутилась белая карусель. Костёр то и дело пригибало, кидало пламя почти к самым лежанкам.
— Лок... — несмело толкнул друга Гими. — Лок!
— А? — Лок стремительно вскочил. — Что случилось?
В его глазах не было и тени сна.
— Лок, пурга начинается! Что нам делать?
— Надо сберечь костёр, иначе замёрзнем! — коротко бросил северянин. — Живо, строим стену из снега! Чтобы пламя не задуло. Я строю, а ты поддерживай огонь. Поддерживай во что бы то ни стало!
Лок схватил лопатку и принялся сноровисто ею орудовать. Гими, мучительно краснея, что не может помочь, изо всех сил старался защитить костёр. Ветер дул, казалось, со всех сторон...
Наконец усилия Лока увенчались успехом. Стена, конечно, получилась не ахти какой, но всё же с грехом пополам защищала от ветра. Мальчишка обессиленно упал на груду хвои.
— Всё... — пробормотал он. — Всё... Я спать.
— Лок... Тут, кажется, какой-то зверь бродит... я видел.
— Зверь? — Лок насторожился, и на лице его промелькнуло странное выражение. — Он пытался напасть?
— Нет... — Гимильк помотал головой. — Я... не уверен, что видел его...
Лок махнул рукой и снова улёгся.
— Привиделось.
— Лок...
— Ну? — сонно буркнул паренёк.
— А как мы завтра выберемся? У меня же рука больная...
— Гими, ну что ты как ребёнок? — вздохнул северянин. — Доберёмся до моря и пойдём вдоль берега. И выйдем прямо к лагерю. Делов-то! Дай поспать, наконец!
— Прости...
— За костром следи, — зевнул Лок и тут же уснул.
Утро вставало пушистое и серое, в хлопьях снегопада. Лес, придавленный ночной метелью, молчал и, казалось, уснул ещё глубже.
Лок, радостный, умылся снегом и, скача вокруг костра, шумно восторгался приготовленным Гими завтраком.
— А ты молодец! — хлопнул он финикийца по плечу. — Ничего, не переживай. Конечно, мы сейчас с другой стороны кряжа, но мы же на острове. Выйдем мы к твоим. Как рука?
— Ничего... — несмело улыбнулся Гими.
— Ты под шубу её сунь, — посоветовал Лок. — Держи в тепле. А то пальцы без движения отморозишь. Идём?
— Идём... — вздохнул Гимильк.
Лок помог ему пристроить за плечами мешок и уверенно пошёл меж деревьями. Гими побрёл за ним.
Мальчишки провели в лесу дней пять. Припасы закончились, но Локу удавалось бить птиц, и на голод Гими пожаловаться не мог. Беспокоило другое: рука. Она ныла и болела, пальцы распухли, и по ночам мальчик с трудом мог уснуть. Если бы дневные переходы так не выматывали, возможно, он не мог бы уснуть вообще.
Сны были странными, обрывочными. Иногда, приоткрывая глаза, Гимильк видел над собой склонённое лицо Лока, чувствовал тёплые пальцы на сломанном запястье — и боль словно бы отступала...
Правда, мальчик не мог поручиться, что то был не бред.
Днём, осматривая руку, Лок качал головой, сжимал губы, а потом преувеличенно бодро улыбался.
Иногда юный финикиец ловил на себе странный взгляд товарища. Словно тот то ли хотел сказать что-то, то ли сделать... и всякий раз почему-то останавливался.
Впрочем, Гими уже было всё равно. Навалились слабость и апатия. Глаза заливал липкий пот, тошнило, и на привалах он едва мог проглотить несколько кусочков. По ночам теперь дежурил только Лок, и у Гимилька ещё доставало силы удивляться выносливости товарища. Железный он, что ли?
На шестой день Лок, разбив лагерь и поудобнее устроив друга на лежанке у костра, отправился на охоту.
Гими лежал, с трудом приподнимая веки и просто наслаждаясь покоем. Не хотелось ничего. И, кажется, было даже наплевать, когда вернётся Лок. Лок не пропадёт... а ему...
Ему так хочется спокойно лежать... и чтобы ветер вздыхал в вершинах... И день сменялся ночью...
"Я умираю", — пришла очень ясная и спокойная мысль, но не вызвала никаких эмоций.
Скрипнул снег. Гими лениво приоткрыл глаза — и, забыв про слабость, вскинулся на лежанке, проклиная себя за беспечность.
Сидя на снегу, на Гимилька внимательно смотрел через костёр белый тигр.
Глава XV
Локи, сын Лаувейи
Гими
Гимильк схватил ртом воздух и осторожно скосил глаза на лук и стрелы, брошенные чуть поодаль, за мешком с вещами. И ведь только руку протянуть... а вдруг зверь прыгнет?
Боги, стрелу ещё надо наложить... прицелиться... и всё это время хищник станет дожидаться выстрела?..
Губы задрожали. Недавние мысли о смерти показались вздором.
Вот она, смерть. Смотрит через костёр...тёмно-синими глазами. И неужели... неужели сейчас всё и случится?
Тигр наклонил голову, понюхал снег у костра. Гими осторожно подвинул руку поближе к луку. Чуть-чуть.
Как же это зверь не боится огня? Подошёл к самым угольям... Впрочем, может, костёр гаснет, поэтому? Эх, ну надо же было так глупо!.. И что стоило веток вовремя подкинуть!
Зверь негромко фыркнул, словно усмехнулся. И вдруг ударил лапой по сваленным горкой поленьям, оставленным Локом, выкатил брёвнышко покрупнее и втолкнул в костёр. А потом повернулся и задними лапами зашвырнул в огонь зелёные сосновые ветки. Пламя, урча, взвилось, ожило, затрещало. А тигр обернулся, глянул на Гими и вдруг... мальчик потряс головой... тигр подмигнул!
Гимильк сидел, не шевелясь. Он ещё боялся, но страх уступал место удивлению... замешательству.
Тигр медленно, не делая резких движений, обошёл вокруг костра и приблизился к ребёнку. Шкура переливалась в лучах зимнего солнца как снег. Как серебро.
Хищник подошёл, лапой наступил на лук, и, пристально глядя в глаза Гимильку, отрицательно покачал головой. А потом взял в зубы дорожный мешок и протянул мальчику.
Гими осторожно взял своё имущество здоровой рукой. Отодвинул за спину.
— Ты... что? — спросил он зверя, сам пугаясь собственной смелости. — Ты кто? Ты оборотень?
Тигр мотнул головой.
— Значит, ты... Ты дух леса? Или бог?
И снова нет.
— А как же ты меня понимаешь?
Зверь смешливо фыркнул.
— Ты ручной, да?
Тигр закивал, и в глазах его искрился смех.
— Ты ведь не простой зверь.
Кивок.
— А где твой хозяин?
Тигр отчего-то оскорблённо фыркнул, но потом, смилостивившись, указал движением головы куда-то в сторону.
— А вы далеко живёте? — Гими хотел спросить небрежно, но получилось плаксиво. Голос срывался от надежды и боязни обмануться. Неужели их спасут?
Тигр помотал головой. Недалеко живут.
— А как тебя зовут?
Зверь сморщил нос, а потом шутливо, лёгким ударом лапы, кинул снегом в Гими.
— Ты чего? — обиделся мальчик. — А... ты отвечаешь так?
Кивок.
— Снег? Тебя Снегом зовут?
Какое-то неопределённое мотание.
— Снежок?
Морда зверя стала довольной.
— Снежок... — мальчик невольно улыбнулся и протянул руку, погладить. И, не дотронувшись, замер.
Тигр нагнул голову, позволяя себя почесать за ухом.
У Гими слёзы покатились из глаз. Он обнял тигра за шею и прижался к нему всем телом.
— Снежок... спаси нас, Снежок... — всхлипывал он. — Выведи нас отсюда... пожалуйста, выведи!
Снежок успокаивающе тыкался влажным носом в волосы ребёнка и тихо урчал. А потом тёплым языком лизнул лоб мальчугана.
Коротко свистнув, в снег вонзилась стрела.
Вскочив, Гими закрыл собой тигра.
— Лок, не стреляй! — крикнул он. — Не стреляй!.. Это божественный зверь! Мне ничего не угрожает!.. Не стреляй!!
Лок, взлохмаченный и раскрасневшийся, спрыгнул в снег с поросшей сосняком горушки. Только закачались лохматые лапы молодых деревцев.
— Точно, божественный? — с сомнением спросил он.
— Он ручной...
-"Ручной"! — фыркнул друг, но стрелу с лука всё-таки убрал в колчан за спиной. — Откуда я знал, что он ручной или божественный? А ты тоже, — Лок постучал по голове. — С хищником обниматься! Я чуть с ума не сошёл, когда увидел.
Гими посторонился с довольной и виноватой улыбкой.
— Его Снежок зовут.
— Снежок? — Лок ухмыльнулся, и, прищурив глаза, оглядел тигра от ушей до кончика хвоста. — Значит, Снежок... — протянул он. — Как мило. Он сам тебе сказал?
— Да.
Лок присвистнул.
— Киска, значит, ты у нас ручная?
Тигр коротко рыкнул.
— Не понял... Ручная или нет?
Снежок молчал с оскорблённой мордой.
— Ты ему неправильно вопросы задаёшь! — вступился Гими. — Он же не может говорить! А ты — "да или нет"...
— А как же киска тебе своё имя сказала? А? — продолжал издеваться Лок.
— Чего ты взъелся? — насупился Гими. — Разве у вас нет сказаний о божественных животных?
— Есть, — серьёзно кивнул Лок. — Так и что? Божественные животные — не боги. Да и над богами иной раз похохмить можно... Ладно, не будь таким серьёзным! Ну что ты, тигров белых не видал?
— Видел, — тихо и упрямо ответил Гими. — А разумных — не видел.
— И на каком же языке вы с ним общаетесь?
— Он меня понимает... Не знаю, как, но понимает. Он обещал... что поможет. Что приведёт к своему хозяину.
— К хозяину? — сделал большие глаза языкастый сорванец. — Что-то я сомневаюсь, чтобы у этой киски был хозяин... Ну ладно, пусть ведёт. Только если мне что не понравится, ты уж, Гими, не обессудь: влеплю я стрелу в лоб твоему приятелю.
— Идём, Снежок? — осторожно спросил Гими. — Не бойся, я тебя в обиду не дам...
— Ну-ну... — хмыкнул Лок. — Погоди ты. Побежали они... Лагерь свернуть надо. Вещи забрать. Я, вон, двух соек подстрелил. Поди, хозяину твоего Снежка понравится, что не с пустыми руками вломимся...
— Лок...
— Да что — Лок? — отмахнулась рыжая бестия и вплотную подошла к белому тигру.
Мальчишка стоял напротив и бесстрашно смотрел хищнику прямо в глаза. И чему-то улыбался.
— Красавец! — прошептал он. И уж совсем под нос пробормотал странную фразу: — Вот теперь я понимаю Фрю-Фрю... — Лок положил руку на голову зверя. — Приветик, приветик, приветик! — пропел северянин. — Вот и передал!
Тигр озадаченно моргнул.
— Лок, ты что с ума сходишь? — спросил Гими.
Приятель обернулся и дурашливо распахнул глаза.
— Я? Да ни секунды! Не обращай внимания, меня... меня несёт! — расхохотался он. И простонал сквозь смех: — Уж больно... киска... колоритная!
Он хохотал, держась за живот. Хохотал, промокая слёзы с глаз. Потом упал на колени в снег и только тихо стонал.
— Я не могу... — всхлипнул он наконец. — Сили... Я не думал... что у Сили ещё остался ю... юмор...
Гими опасливо отступил от Лока.
— Снежок... что это с ним?
Тигр ошарашенно повёл ухом.
— Ну всё, пошутили — и хватит! — Лок стремительно вскочил, и на лице его не осталось и тени веселья. — Гимильк, что стоишь столбом? Помогай!
Он пинками закидал костёр снегом и, пристроив оба дорожных мешка себе за спину, подошёл к Гими, так и стоявшему рядом с белым тигром.
— Сядешь на него, — коротко велел он сидонянину. — Киска, придётся тебе везти твоего друга. Сам видишь, бедняга еле ноги переставляет. Так что нужно поработать.
Снежок кивнул и лёг, позволяя Гими забраться верхом.
— Держишься? — строго спросил Лок.
— Ага...
— Ну, тогда вперёд!
Белый тигр поднялся и плавными прыжками помчался меж деревьев. Лок бежал рядом, чуть отставая, но ни разу не попросил сбавить шаг. Прекрасный хищник временами оглядывался, и во взгляде его, брошенном на мальчика, то и дело проскальзывало удивление, смешенное с восхищением.
