-Как ты узнал? — спросила Оля.
-Передал им частоту айса, на котором летели Никола с Секвенцей.
-Снова обман? Не думай, что капитан будет в восторге,— заметила Оля.
— Уверен он очень разозлился,— усмехнулся Эли, довольный откидываясь на спинку пилотского кресла. Секвенца за спиной Талиты только головой покачала:
— Безумец.
Но прием, который их ждал, оказался куда более негостеприимным.
Створки ангара мягко сомкнулись за ними, "проглотив" айс. Выбравшись из машины вслед за Эли, совсем не так изящно, как клавирец, Оля сразу поняла, что-то не так. Подняв голову девушка словно на стену натолкнулась на ледяной взгляд капитана. Хотя смотрел он совсем не на нее. А Эли стало даже жалко на миг. На него и Талиту было направлено оружие в руках двух людей в черной униформе, стоявших по сторонам Клеменса Таллигона. В глазах Эли на миг мелькнула легкая обида и разочарование. Здесь Оля была бессильна. "А на что он надеялся?"
Капитан отдал безмолвный знак, за этим последовала короткая малиновая вспышка, один из охранников нажал на спусковой крючок, и Талита сраженный, парализующим зарядом рухнул без сознания.
Оля заметила, как странный гнев исказил обычно мягкие черты лица Эли. Рука клавирца метнулась за пояс, выхватывая один из вееров. В мгновение ока смертоносное оружие унеслось изумрудной стрелой в сторону Клеменса. Но тот двумя пальцами ловко поймал веер, почти у самой своей шеи.
-Не один ты умеешь обращаться с этими игрушками,— сказал капитан, опуская руку.— Взять его.
Через пару секунд еще двое охранников, подбежавших сзади, уже крепко держали Эли за руки.
Н глядя ни на кого, Клеменс подошел ближе к клавирцу, прожигающему его взглядом.
— Не надо так смотреть, я предупреждал тебя. Если ты еще раз сделаешь что-то подобное — я тебя убью,— каждое слово капитана было сказано ровным тоном. Эли закусил губу.
Оля не выдержала.
-Как вы можете! — девушка встала между Эли и капитаном. -Да, он украл айс и сбежал с корабля. Но вы даже не вспомнили о брате и вашем офицере. Просто бросили их на произвол судьбы. Я отправилась с ним по своей воле, меня никто не заставлял, а значит тоже виновна, как и он. Но я не о чем не жалею. Мы вернули всех, и я сделаю это снова, если понадобится.
-Оля, пожалуйста, перестань, ты только сделаешь хуже,— попросил Никола.
-Помолчи ка, Ник. Это касается и тебя. Я...
-У тебя все?
Голова Оли дернулась словно от пощечины, когда это произнес капитан.
-Нет, еще не все. Мне осталось сказать только одно, — Оля собралась с духом.— Когда-то наши с Николой родители ценой своих жизней спасли вас. Они совершили подвиг, о котором вам не хватило смелости рассказать. Но теперь думаю, вы были недостойны этого. И сдается мне, это неоплатный долг. Так почему бы не отдать часть его прямо сейчас. Отпустите Эли немедленно! — крик Оля повис в звенящей тишине.
-Надо же, такое не каждый день увидишь,— молчание нарушил Эли,— секст отчитывает октавиана.
-Значит вы все узнали,— наконец, задумчиво сказал Клеменс.— Хорошо, на этот раз он может быть свободен. Но только на этот,— эти слова относились к клавирцу. По знаку капитана, стража отпустила Эли.
И не сказав больше ни слова, Клеменс отвернулся, собираясь уйти.
Но Оля задержала его за руку.
-Постойте, и это все? Ни мне, ни брату не нужно одолжение. Почему о том, кто мы есть, о нашем прошлом, о родителях мы узнаем у того, за кем стоит сила, погубившая их?
Клеменс молчал, просто выжидательно глядя на нее. Это выводило из себя. Никола оттащил ее за руку.
-Прекрати, Эли свободен, достаточно сцен.
— И ты все так оставишь? — девушка посмотрела на брата, как на предателя.
— Мы знаем правду, какая разница, откуда. Думаю, тебе просто нужно время, чтобы принять все как есть.
— Никогда, слышишь? Никогда я не приму все, как есть. Не стану одной из Клавира, кто кланяется таким, как он.
Не приходилось сомневаться, кого именно девушка имела в виду. Не удостоив капитана даже взглядом, она, развернувшись, направилась к выходу. Никто и не пытался ее остановить, Никола бросился за сестрой. Эли, пожал плечами, и склонился над Талитой, уже пришедшим в себя.
-Разойтись,— коротко приказал капитан.
Оля слышала эти слова и только выше вскинула подбородок, выйдя в коридор. Впервые у нее появился иной объект неприязни, кроме Медиана. Не сказать, чтобы этот инцидент заставил ее относиться к Эли теплее, просто что-то изменилось после того, как он поведал им историю из прошлого.
Часть 2
-Мой адмирал! — бледный как снег связной влетел в рубку флагмана Данамир.— Генерал Азарий велел передать...
-Отставить,— прикрикнул на него Наразмат, приподнимаясь из-за стола.— Докладывай по форме.
Эта отповедь заставила связного немного придти в себя и, уже отдав честь, подойти как полагается к адмиралу Данамир.
Наразмат принял пластины послания, окрашенные в малиновый цвет. Цвета особой важности. Значит, этому связному пришлось лететь сюда из Габриэль. Он успел за пять часов.
Не отпуская посланника, Наразмат быстро пробежал глазами содержание и не заметил как опустился в кресло, ощутив слабость в ногах.
-Откуда такие точные сведения? — наконец спросил он.
-Наблюдатели Клавира подтверждают, потери именно такие,— ответил связной.-Они начали с единичных набегов, воспользовавшись помощью пирата Таллигона. А теперь это уже настоящее подлое нападение. Стреляют по кораблям переселенцев, — добавил связной — молодой парень.
Наразмат с силой ударил пластинами о стол. Будь они менее прочными, осколки бы разлетелись по всей рубке.
Связной вытянулся по струнке. Несмотря на довольно прохладный воздух в рубке флагмана, пот градом катился по его лицу.
-О скольких нападениях я еще узнаю до вечера и на сколько больше их станет завтра? Как посмел император Габриэль пойти на такой шаг? Неужели так тяжело признать правду поражения? Он действовал открыто, среди белого дня, не могу поверить. Сколько всего вместе с этими? — это был уже вопрос.
-Считая сегодняшнее, мы потеряли уже тридцать пять кораблей. К сожалению, выживших нет. Эти их новые счетверенные орудия...— в голосе посланника слышалась неприкрытая ненависть.
Наразмат исподлобья взглянул на молодого человека, закутанного в неподвластный холоду летный костюм из белого эластичного материла. Изнутри он был подбит коротким мехом.
— Мой адмирал? — в голосе связного послышалась неуверенность, в том, что адмирал вообще слышал его последние слова, в такую задумчивость тот погрузился.
— А что же Клавир? Куда они смотрят? Не знаешь, Азалий связывался с плантиной? — наконец спросил Наразмат.
-Плантина молчит.
-Вот, значит, как,— глаза Наразмата потемнели, уставившись в одну точку. Он потер подборок. 'Не удивительно, что они заняли нейтральную позицию, после той досадной ошибки с выдачей пленных',— думал он, а вслух произнес.— Клавир решил остаться в стороне. Что ж, хорошо,— Наразмат смел пластины со стола.— Если Клавир равнодушен, мы не может бездействовать. Я не позволю пиратам Габриэль орудовать на нашей земле. Они должны понять, что итоги Арены — не просто фикция. Придется доказать свое право еще раз, да так, чтобы хорошенько запомнили. Если Габриэль решил действовать не по кодексу Клавира, то и нас он больше ни к чему не обязывает.
-Мой адмирал, что это значит? — спросил связной.
-Лагааз,— вызвал Наразмат по связи.
Когда первый помощник вбежал в рубку, адмирал отдал приказ.
— Мы покидаем Данамир. Все коммуникации и системы жизнеобеспечения надежно законсервированы на год. Последние корабли переселенцев уже улетели, нас больше ничто не держит здесь. Взлет всем оставшимся через полчаса.
Хотя Лагааз еще не знал о том, что произошло, не удивился.
-Какой курс следует задать?
Наразмат поднялся.
-Курс — на Сонату!
Часть 3
— Что там, что за этими дверями? — Кармаль Адаласса, капитан бывшей императорской гвардии положил ладонь на створку резной каменной двери. Свет газового фонаря выхватывал отдельные элементы узора, напоминающего переплетение ветвей деревьев или потоки ветра.
На лице Мишаля, каждая черточка которого была четко обрисована холодным светом, появилась улыбка.
— Однажды эти волны будут плескаться везде. Волны на голубой воде.
— Снова твои легенды,— скептически отозвался Кармаль.
— Эти легенды принадлежат всему Сансиону, — в пальцах Мишаля сверкнула небольшая стеклянная пластина. Ее края были неровными, изгибаясь точно эти самые волны. В неверном свете она казалась налитой малиново-золотистым цветом. На несколько секунд Мишаль замер, словно присматриваясь к завиткам волн на двери, а затем осторожно вставил пластину в едва заметную щель между плитами и резко опустил руку. Из глубины монолита послышались негромкие мелодичные звуки. Пластина вновь оказалась в руке Мишаля. Что произошло, Кармаль так и не понял — стекло будто растворилось в воздухе.
— Все, этим путем больше не войти, мы можем взять их сейчас, все до последнего. Ты готов?— спросил менестрель.
Плавно, будто они были легче перышка, двери повернулись на невидимом механизме. За ними дальше вытянутой руки ничего нельзя было разглядеть. Только тянущееся куда-то во тьму по каменному полу две пересекшиеся в начале линии малинового цвета.
— Где же он был, я помню где-то здесь,— Мишаль ускользнул в темноту. Кармаль напряженно всмотрелся туда. Солдаты за спиной, что пришли с ним, взволнованно перешептывались. Через несколько секунд раздался резкий щелчок, а потом полетели искры. В лицо пораженного капитана дохнуло приятным теплом, которое здесь, в глубинах дворцовых подземелий, казалось почти нереальным. Свет сотен газовых ламп вспыхнул, заставив всех, кто шел за Кармалем загородиться. Но он был вовсе не похож на холодный свет, который давали газовые фонари. Такие светильники покачивались на боку у каждого из двадцати верных людей, которых Кармаль отобрал лично. Конечно, приведя их сюда, капитан рисковал не меньше Мишала. Но Кармаль мог бы свою жизнь положить на то, что ни один из них не предаст. Каждого он знал уже десть лет, со времен академии Мелниат, и все не раз доказали свою преданность не только императору и короне, но и Габриэль, подчас спасая жизни на Арене простым людям.
— Добро пожаловать в будущее,— вперед вышел улыбающийся Мишаль. Его плащ был откинут за спину, рукава закатаны, а волосы менестрель уже собирал в высокий хвост.
— Что это за место? — глаза Кармаля скользнули вверх к грубо высеченным в толще скалы сводам. Временами с потолка срывалась капля, рассыпаясь тысячами сверкающих брызг по невесомым изгибам лепестков.
— Это же...не может быть — ветровые ловушки?!
Пораженный шепот за его спиной доказал правоту. Десять, пятнадцать... больше тридцати ловушек, которые первыми попались в поле зрения. Каждая для корабля класса 'Найф' или 'Свирл', были здесь и несколько рядов из 'роз' поменьше — такие вполне можно установить на планерах.
— Откуда такое богатство? — в восхищении Кармаль смотрел на то, что не дано увидеть ни одному жителю Сансиона, кроме как на кораблях.
— Вы все верно догадались. Ветровые ловушки, которые легко можно переделать в генераторы.— На миг на лицо Мишаля набежало облако,— Это все, что мы успели спасти в тот день, когда бежали из Клавира, точнее, мой отец спас. Корабли не уцелели, но ловушки практически невозможно разрушить. Отец вместе с теми, с кем он бежал из Клавира, собрал их здесь, в этом подземелье, под темницами, в надежде что когда-нибудь они еще поднимут в небо наши корабли. Но не думаю, что корабли Габриэль хуже подойдут для этой цели. Здесь,— Мишаль обвел широким жестом ряды ловушек за своей спиной,— сорок пять потенциальных генераторов ветра, которыми можно оборудовать почти весь оставшийся флот. И мы сделаем это.
Капитан хотел ответить, но его прервал необычный шум, зародившийся где-то вне стен подземелий и вообще дворца. Донесся глухой удар, затем еще один, с потолка посыпалась пыль. Подняв голову, Мишаль усмехнулся.
— Началось.
— Что это?! На дворец кто-то напал?! — капитан развернул менестреля, схватив его за руку и заглянул в глаза. Ровно три удара сердца изумрудные глаза вглядывались в темные, проницательные Кармаля.
— Кажется, сегодня от императорского дверца не остается камня на камне. Вряд ли правитель — адмирал ограничится только показательной акцией. Это настоящая война, и Габриэль ее уже проиграл.
— Что.. адмирал Данамир напал на Сонату? Но это всегда был город, принадлежавший нашей стране изначально.
-Это уже не имеет значения, сегодня Габриэль преподадут нелегкий урок. Боюсь, нам придется заплатить за все корабли переселенцев, которые так и не достигли Золотого сечения.
— Я... ничего не слышал об этом,— сказал капитан.— Но это невозможно, Даже наш трус— император не мог отдать такой приказ. Ни один габриэлец никогда не сделал бы этого!
— Я не говорил, что нападение совершили наши земляки. Тот, кто сделал это, больше не имеет права называть себя жителем Габриэль. Боюсь, те, кто увел наши корабли с боем, теперь вернулись, и сейчас они подчиняются только Магистру Клавира.
-Откуда тебе это известно? — с вновь зародившимся подозрением спросил капитан.
-У меня есть свои каналы информации, которые простираются не только на земле, но и выше. Магистр знает, что какие бы чувства не владели людьми, она не сможет полностью полагаться на них, пока... не будет контролировать их по настоящему. Для этого есть только один способ. Думаю, наш бывший адмирал теперь принадлежит Клавиру. Ему нет дела до Габриэль или Данамир, приказы Магистра не обсуждаются, они могут быть либо выполнены, либо нет. И во втором случае помешать этому может только смерть.
-Приказ Магистра...— капитан растерянно оглянулся на своих людей, которые выглядели не менее ошеломленными.— Но зачем Клавиру нападать на нас?!
-Кто знает,— уклончиво ответил Мишаль. Но Кармаль был уверен, что и на этот раз менестрель скрыл куда больше, чем сказал.
— А Соната, что станет со столицей?— губы капитана сжались.
Мишаль покачал головой.
— Мы ничего не можем сделать, чтобы помешать этому.
— У нас есть теперь эти ветровые ловушки, значит, мы можем поднять корабли, если быстро...
— Я сказал, нет,— впервые в голосе менестреля послышался металл.— Никто не покинет этой пещеры, пока я не разрешу,— рука Мишаля сделала незаметное движение, и в ней появился тонкий изящный пистолет.
— Иксимер! — капитан узнал это смертоносное оружие.— Тебе нет дела до того, остается ли столица или ее к утру сравняют с землей? А как же люди, как все те, кто остался наверху? Ты собираешься сидеть здесь, дожидаясь развязки?! Я и мои люди присоединились к тебе, потому, что ты обещал нам, что скоро все изменится, что легенды станут правдой. Но прежде всего я понадеялся, что этот бесконечный замкнутый круг из ежегодных войн на выживание, наконец, закончится для страны.
-Так и будет,— кивнул Мишаль, неторопливо опуская оружие.— Но все на свете требует платы, в нашем случае, она высока. И лучшее, что мы можем — ждать, пока все не закончится.
