Ведьмак из старой Москвы: Полная Версия.

Предупредительно распахнув дверь и надо отдать ему должное коротко, но емко охранник предупредил секретаршу.

— Надежда Михайловна тут человек из органов к Игорю Игоревичу.

Дородная краснощекая женщина в длинном темно алом платье заполняла собой секретарское кресло. Перед ней на столе, заваленным бумагами стояла чашка с чем-то горячим (вился дымок), а на экране плоского монитора был разложен пасьянс. Глаза Надежды Михайловны были ярко накрашены, большой мощный сизый нос почти сливался с ярко красной помадой. Глядя на нее, хотелось броситься быком, что бы забодать, но стоило даме улыбнуться подать голос, все насмешливые мысли мигом испарились. Бывают такие внешне несуразные тетки, которых все любят за их доброту, и какую-то искреннюю отзывчивость.

— Здравствуйте, — произнесла она с отеческой теплотой в голосе. — Присаживаетесь, хотите чай, кофе?

Охранник вышел, кивнул на прощанье головой.

— Нет спасибо, я тороплюсь. Могу я повидаться с Игорем Игоревичем, я займу у него буквально несколько минут, если его нет, меня вполне устроит завуч — дело-то пустяковое.

— Можно ваше удостоверение? — удивила меня вопросом Надежда Михайловна.

— Извольте, — почему-то перешел я на куртуазный стиль и протянул ей корочки. В подлинности документов можно было не сомневаться.

Секретарша так же как охранник невнимательно отнеслась к документу, прочитала только имя отчество и вскользь мазнула по мне взглядом.

— Я сейчас посмотрю на месте ли Игорь Игоревич.

— Конечно на месте, не мог же он проскользнуть мимо вас незамеченным.

— Не мог, просто я отлучалась обедать, — в голосе секретарши прозвучала детская обида на мое недоверие. Она постучала в кабинет директора.

— Да?! — раздался приглушенный голос, в котором слышались требовательные нотки. Надежда Михайловна вошла, несколько секунд ее не было, потом дверь открылась, и она кивнула, приглашая войти.

Кабинет был абсолютно типичным местом вынужденной работы, ни что не приковывало глаз, даже портрет президента на стене был каким-то унылым, словно молча, вопрошая "когда же я отдохну?". А вот Игорь Игоревич оказался маленьким суетливым человечком лет сорока. Костюм на нем знавал лучшие времена, зато на больших пальцах обоих рук красовались золотые агатовые перстни, смотрелись они крайне нелепо, походя на два дополнительных глаза не понятно каким образом очутившиеся на руках. Как и большинство невысоких людей, директор являлся обладателем густого и неоправданно громкого баса.

— Чем можем помочь столь важным людям? — громогласно, лучась неуместной радостью, спросил Игорь Игоревич подавая мне руку. Рукопожатие у него оказалось крепким, ладонь сухой и жилистой, на костяшках пальцев я заметил наросты, которые бывают при набивании о жесткую поверхность.

— Да прям уж таким важным, — смущенно пожал я плечами. — Вы позволите?

— Что? — смешался директор.

— Мое удостоверение, — я указал на раскрытые корочки на его столе.

— Ой, простите! — еще больше засуетился Игорь Игоревич, делая кучу не нужных движений. Странно, подумал я, человек зачем-то играет некую рассеянность, несерьезность. — Вот, пожалуйста, — он протянул корочки. — И так чем могу быть полезен?

— Мне нужно переговорить с одной из ваших учениц Войновской Аленой, дайте, пожалуйста, ее домашний адрес.

Игорь Игоревич как-то сразу погрустнел, было видно, что он прибывает в некоторой растерянности, на этот раз не наигранной.

— Что-нибудь случилось? — спросил он явно для того, что бы потянуть время.

— Ничего страшного, — как можно небрежнее протянул я, даже махнув, руками показывая этим легкомысленным жестом, свое отношение к вопросу. — Так как на счет адреса?

— Адреса, адреса, адреса... — директор сел за стол, опустил глаза и несколько раз стукнул пальцем по столу. — Адрес я вам как раз дать не могу...

— Что?! — я позволил себе повысить голос. — Вы понимаете, кто к вам пришел?

— Это конфиденциальная информация, — будто сомневаясь в своих словах, протянул директор, избегая смотреть мне в глаза.

— Собирайтесь.

— В каком смысле? — спросил Игорь Игоревич.

— Слушайте Игорь Игоревич, вы сейчас отдаете отчет, с кем разговариваете?

— Погодите! — директор, словно что-то решил. — Вам что конкретно нужно, адрес или переговорить с девочкой?

— Вообще-то мне нужна Войновская. А что она в школе?

— Да, у нас открыто несколько кружков: танцевальный, рукоделия, театральный, исторический, спортивные секции, языки иностранные еще изучаем. Она сейчас на втором этаже, класс 212, кажется у нее английский час. Ну, знаете, дети под присмотром опытного педагога общаются, играют исключительно на иностранном языке.

— Замечательно! — я протянул директору руку. Игорь Игоревич с видимым облегчением пожал ее, оказывается он тяготился внезапным витом. Когда я подошел к двери заметил, что директор кинул мимолетный взгляд на телефон.

— А вот это ни к чему, подождите хотя бы час. Доложиться всегда успеете.

Напротив класса прислонившись плечом к подоконнику стоял крепкий коротко стриженный мужчина. Он обвел меня неприязненным взглядом и поменял позу, сместив центр тяжести. На всякий случай, улыбнувшись, я ему кивнул. В ответ он так скривился и выпятил подбородок, что мне стало неуютно. Гориллам надо быть в зоопарке, а не среди детей, пугая их своей тяжелой челюстью.

Прежде чем постучать я глубоко вздохнул, сейчас мне предстояло нарушить одни из главных принципов своей жизни: никогда не поздно стать сволочью, поэтому не спеши ей быть.

Я постучал, не дожидаясь приглашения войти, открыл дверь. Самый обычный класс, незаполненные даже на половину парты в три ряда, человек десять ребятишек и Аленка во все свои бездонно синие глаза, рассматривающая меня. Рядом с ней на парте небольшой плюшевый медведь нереально живой и как мне кажется он совсем не рад моему визиту, что меня совершенно не удивляет, ведь он Защитник.

— Вы что-то хотели?

— Что? — довольно глупо отреагировал я, не в силах отвести глаз от лица Войновской.

— Когда вы входите в новое помещение, было бы неплохо здороваться, а не начинать свое бесцеремонное вторжение с вопроса. Правильно дети? — маленькая сухенькая старушка в туго обтягивающем ее и так тщедушное тельце, изумрудно бархатном костюме, смотрела на меня сурово, картинно гневно сузив глаза.

— Пардон, — я как мог искренне улыбнулся учительнице. — Могу я на пару минут похитить Войновскую Алену? Мне необходимо с ней коротко переговорить.

— Ты знаешь этого хм...господина? — обратилась преподавательница к девочке.

— Да Наталья Кузьминична это мой дядя.

— В таком случае можешь выйти, но только на пару минут, — Наталья Кузьминична посмотрела на меня, сузив густые как у Брежнева брови.

Алена спокойно поднялась, взяла со стола Защитника и вышла в коридор. Мужчина, стоящий около подоконника при виде нас напрягся, но не сдвинулся с места, его рука потянулась к внутреннему карману и остановилась в нерешительности.

— Здравствуй Алена.

— Здравствуйте...Геральт.

— Ты меня помнишь...

— Конечно, — девочка всплеснула ладошками, зажатый в руке мишка, протестующее взвился в воздух, его ноздри гневно раздулись, маленькие глазки сузились. — Ведь вы мне подарили год жизни. А вы помните Защитника? — она протянула недовольную игрушку. Медведь угрожающие выпустил когти, спектакль маленького, но очень серьезного противника был сыгран и оценен только мной.

— Помню Алена, — я жестом показал, что не буду брать медведя. — Скажи, почему ты решила, что я подарил тебе только год жизни?

— А разве вы пришли не для того что бы "забрать" меня? — Аленка сказала это спокойно, ни тени страха не было в ее глазах. Медвежонок зарычал и попытался укусить меня за палец.

— Нет родная, ты будешь жить долго и счастливо.

— Тогда, зачем вы здесь?

— Мне нужна твоя помощь...

— Эй! Чего тебе нужно от девочки? — мужчине, дежурившему возле класса, надоело подпирать стену, и он направился к нам.

— Дядя Андрей, не беспокойтесь! — обратилась Алена к своему охраннику, — это мой друг.

— Какой такой друг? — не снижая напора, проигнорировав попытку девочки привлечь внимание, еще более агрессивно спросил дядя Андрей. — Кто ты вообще такой?

— Человек прохожий, обшит весь кожей.

— Чего? Документы покажи!

— Да, пожалуйста, — я раскрыл красную книжку и сунул ее под нос набычившемуся охраннику. Тот не смутился и достал свое удостоверение. Столяр Андрей Павлович, прочел я, майор службы внешней разведки.

— Так чего тебе нужно от девочки?

— Ничего, просто задать пару вопросов, — насколько можно спокойным тоном попытался я урезонить майора.

— С какой стати? — дядя Андрей не пытался сбавить обороты, напротив создавалось впечатление, что он алчет конфликта.

— С такой! — мне надоело с ним препираться, запас вежливости иссяк на год вперед. Согнутый большой палец правой руки устремился к его виску и встретил воздух. От неожиданности я чуть не пропустил встречный удар ногой в колено и тут же последовавшую молниеносную атаку сжатыми пальцами в горло. Свой кадык я спас опустив подбородок, а многострадальное колено, хотя и не попало под прицельный удар, от резкого движения напомнило о себе несколькими острыми толчками боли.

Аленка предусмотрительно прислонилась к стене, но не спешила убегать, хотя Защитник пытался достучаться до нее ментальным приказом срочно покинуть опасное место, девочка сопротивлялась. Хорошо, что у нее хватило ума не уговаривать двух мужчин, прекратить схватку.

Тем временем мой противник решил устроить долгий поединок. Для человека он был несказанно хорош, на уровне практикующего пятого дана, какого-нибудь боевого стиля каратэ. Дядя Андрей раскачиваясь в разные стороны, наносил удары, из сложных положений заставляя меня постоянно пятиться. Мне все никак не удавалось сосредоточиться и нанести один упреждающий удар. А стоило поторопиться, шум привлек внимание и из класса показалась Наталья Кузьминична.

— Хватит шуметь, вы мешаете детям заниматься, — кипя праведным гневом заявила учительница.

Я специально отвлекся на нее, подставляя горло под удар. Майор СВР купился на мою маленькую хитрость и без всякой оригинальности снова нанес удар, метя в кадык напряженными пальцами в положении нукитэ. Мои зубы сомкнулись на его руке, в рот брызнула кровь. Охранник заорал благим матом и дернулся, освобождая застрявшую руку. На пол полетели фрагменты пальцев. Истеричный крик оборвался на самой высокой ноте, бесхитростным прямым в челюсть. Не глядя не поверженного майора, я оглянулся на Наталью Кузьминичну и Аленку. Напрасно, моя окровавленная физиономия и дикость только что произошедшего сделала свое дело. Увидев натурального вампира с горящими от безумия скоротечной схватки глазами, учительница побледнела, схватившись за сердце, она опустилась на пол, девочка же просто лишилась чувств, Защитник, недовольно раскинув плюшевые лапы, выпал из ее рук. фнФзФгъинаг дФттФ аскъуыддзаг!

* * *

Виктор Николаевич мелкими глотками судил Эммануэль, и по всему выходило, что приговор будет вынесен оправдательный, и плевать, что с каждым миллилитром божественного напитка утекала жизнь Войновского, демон не мог себе отказать, так же как наркоман уже сознающий, что конец близок, не мог отказаться от последнего шага в пропасть.

Инфернальная сущность отдыхала, полностью отдавшись власти тела. Войновский, облокотившись на локоть полулежал на траве посреди своего маленького уютного садика в котором так потрясающе пахли вишни и смакуя коньяк, смотрел в синее, покрытое ватными облаками небо.

Демон, загнанный в самый потаенный уголок тела уже знал о грядущих неприятностях, незримая связь, клеймо зла, которым банкир пометил Алана, сигнализировало о приближении кошкодера и судя по всему тот был серьезно напуган. Но демон не волновался, позволяя памяти человека на короткие мгновения стать своими желаниями, есть время, и есть Время.

Алан появился спустя час, осторожно подошел, без голливудской демонстрации своей мужской звериной мощи и покорно замер, боясь потревожить уединение хозяина, однако тщетно он его уже потревожил.

— ГовориЈ — разрешила оболочка Войновского.

— Мне звонил ведьмак, у него Аленка.

— Требования?

— Хочет, получить свою бабу обратно, — в ответе Алана банкир услышал недосказанность, легкую неуверенную паузу между словами.

— Конкретнее?

— Он сказал, — Алан решил не лгать демону, хотя слова дались ему с трудом, — что вернет вашу внучку в том же виде, в каком ему вернут его шлюшку.

— Ты ее сильно испортил?

— Не успел, — с неподдельным сожалением протянул Алан. — В основном поработал с ее покойным дружком, слишком он хлипким оказался, не достойным называться мужчиной. А вот баба крепкая, ее приятно подавлять, приводить к мысли, что она всего лишь животное.

— Так ты ее не тронул?

— Сломал ей пару ребер, кровь носом пустил, ерунда...пока... Но у меня на нее далеко идущее планы, — кошкодер позволил вплести в свои слова стальные нити. Он сам, не ожидал от себя такой дерзости, но его ненависть к Геральту была настолько велика, а огонь похоти настолько пьянил разум, что маньяк потерял осторожность.

И тут Алан умер по-настоящему, рухнул в безвольное нечто, не потеряв при этом ничего из органов чувств, но лишившись возможности ими оперировать. Это состояние было страшнее самой жуткой боли, боль давала точку отсчета, боль порождала ярость, из которой вырастало стремление бороться, уничтожить врага. Только боли не было, одна лишь наполненная звоном натянутой струны тишина, грозящая резко, вот прямо, сейчас, лопнуть, но вместо апогея звука, появлялась новая струна, натянутая еще круче и так продолжалось вечность, пока демон не вернул своего вассала к жизни. И только Алан оглушенный рождением открыл рот для крика, как снова умер, выдавливаемый волей Войновского из жизни. Рассвирепевший демон играл в пинг-понг жизнью Алана. Отскочил шарик, кошкодер умер, вернулся белый кружок — убийца родился.

Пытка кончилась внезапно, когда демону удалось справиться со своими эмоциями. Тело прежнего хозяина требовало, что бы он спас внучку, но инфернальная сущность приходила в ярость при одной мысли о спасении человека. Однако как не могуч был демон, за все приходится платить, есть правила, которые не дано нарушать никому. Если прежний хозяин любил томатный сок и ненавидел фасоль, то и демон обречен, алкать тоже, если Войновский обожал внучку, значит, и демон будет ее защищать. Проклятый ведьмак был прекрасно осведомлен об этой зависимости и пользовался!

— Отдай ее. Отдай ему все, что он захочет. Но внучка должна быть дома уже через час. Ты понял меня?

Окровавленный кусок мяса медленно поднимался на четвереньки. Обнаженное тело Алана, будто действительно получило новое рождение, все поры кожи были заполнены кровью, даже белки глаз и зубы, алели пурпуром. Кошкодер, выплевывая сгустки крови, поднял глаза на демона.

— Я понял хозяин... Есть кое-что еще...