Очередной всадник, который объехал меня на почтительном расстоянии, окончательно убедил меня в том, что идея самому отправиться в деревню за продуктами оказалась мягко говоря, не очень удачной, однако-же и перекладывать эту задачу на моих друзей было уже всё-таки поздно, хотя с другой стороны... От всех этих размышлений меня отвлекли фигуры трех рыцарей, которые неожиданно выехали из придорожных зарослей на середину дороги и недвусмысленно преградили мне путь. Забавным было то, что за исключением начищенных лат, все их обмундирование, включая попоны лошадей, и перья на шлемах, были ярко оранжевого цвета, что делало их наряды похожими на форменную одежду рабочих, осуществляющих на моей родной планете ремонт дорог. Осмотрев рыцарей я невольно улыбнулся, поскольку у меня сложилось впечатлений, что столь насыщенный оранжевый цвет не очень-то сочетается с рыцарскими доспехами. Впрочем сами рыцари судя по всему были абсолютно иного мнения, а потому даже из-за опущенных забрал их шлемов чувствовалось то пренебрежение, с которым они разглядывают мою скромную персону.
Вообще то, опущенное забрало недвусмысленно свидетельствовало о том, что рыцарь настроен весьма решительно, и готов к бою. Тем не менее было уже поздно пытаться свернуть с дороги, поскольку в любом случае у меня не было никаких шансов скрыться от трех всадников в том случае, если они вознамерятся со мной пообщаться. Поэтому я не стал сворачивать с дороги, и продолжил свое движение неспешным шагом, всем своим видом показывая, что являюсь законопослушным гражданином, которому нет необходимости опасаться столь грозных воинов, призванных охранять закон и порядок Великой Империи.
Когда разделявшее нас расстояние сократилось до минимума, один из рыцарей поднял забрало, и уставившись на меня маленькими глазками зло прошипел, какую то фразу, большая часть смысла которой осталась для меня непонятной. Очевидно данное обстоятельство опять-таки было связано с тем, что Оз Кар по прежнему обучал меня лишь так сказать литературному языку, в то время как эти рыцарь, как впрочем и напавшие на нас в свое время бандиты, судя по всему предпочитали изъясняться при помощи так называемой ненормативной лексике. А в этой части языкознания у меня были ну просто таки ужасающие пробелы. Тем не менее я уловил общий смысл сказанного, который сводился к тому, что обратившийся ко мне воин поинтересовался куда я собственно говоря намереваюсь идти, притом что дорогу мне преграждает рыцарский разъезд его светлости графа Конкрэго, которого в свою очередь величают не иначе как Оранжевой Смертью. Уловив суть вопроса я ответил, что направляюсь в деревню, которая расположена тут неподалеку, а что касается рыцарского разъезда, принадлежащего его светлости, то дорога широкая, и проходя мимо я вряд ли помешаю славным рыцарям стоять на ней и дальше. Тем не менее, дабы не нарываться на неприятности я согласился свернуть с дороги, раз уж это имеет для рыцарей его светлости принципиальное значение. Выслушав мой ответ двое других рыцарей так же подняли забрала своих шлемов, и удивленно переглянувшись начали громко хохотать. По правде говоря мне еще ни разу не доводилось слышать такого громкого смеха, однако теперь я точно знал почему его иногда сравнивают с конским ржанием. Отсмеявшись рыцари вновь вернулись к созерцанию моей персоны, не забывая при этом обмениваться многозначительными ухмылками. В конце концов один из них сказал, обращаясь к своим товарищам, что граф велел заворачивать только благородных господ, и лиц их сопровождавших, а насчет черни, и шутов такого указания не было, по этому он думает, что я могу идти в свою деревню, если конечно у графа на сей счет не будет другого мнения. После этого явно развеселившиеся рыцари принялись вновь безудержно смеяться, однако при этом не спеша отъехали в сторону, тем самым дав понять, что я могу идти куда заблагорассудится. Пожав плечами, от чего у рыцарей приключился новый приступ смеха, и тихо пожелав им поперхнуться собственным хохотом, я как ни в чем не бывало пошел дальше.
За ближайшим изгибом дороги моему взору предстала карета, запряженная четверкой прекрасных лошадей, идеально белого окраса. Благородные животные нетерпеливо били копытами, очевидно тем самым выражая свое возмущение тому факту, что пять "оранжевых" рыцарей, восседавших на огромных жеребцах, посмели преградить им дорогу. При этом не менее десятка "оранжевых" всадников гарцевали и позади кареты, лишая ее седоков даже теоретической надежды на спасение путем бегства.
На козлах загнанной в ловушку кареты сидел бледный как смерь кучер в фиолетовой ливрее, а у самой обочины, понурив головы и держа своих лошадей под уздцы стояли четыре воина, в цветах которых так же преобладал фиолетовый цвет. И хотя все они были вооружены, никто из них даже не помышлял о вооруженном сопротивлении. Факт полной капитуляции "фиолетового" отряда был столь очевиден, что победители всего лишь оттеснили его от кареты на несколько метров, после чего утратили к полностью деморализованному эскорту какой бы то ни было интерес. Более того, скорей всего этих воинов в фиолетовом даже не стали бы преследовать в том случае, если бы они попытались спастись бегством, поскольку теперь всю "рыжую" кавалькаду интересовало лишь только то, что происходило непосредственно у самой кареты.
Тем временем у захваченной кареты, вальяжно облокотившись на дверку, стоял какой то щеголь, одетый как и сопровождающие его рыцари во все оранжевое. Грудь этого субъекта украшала весьма массивная золотая цепь, что как я уже знал, являлась каким-то отличительным знаком, вот только каким точно, я все еще не знал.
Изукрашенное без всякой меры оружие этого человека было малопригодным для реального боя, а потому мне не составило особого труда прийти к выводу о том, что основную ставку этот субъект делает на свои магические способности, а не силу оружия, и значит должен был являться весьма сильным магом. Тем временем все внимание этого щеголя, который судя по всему и являлся тем самым графом Конкрэго, было занято разговором, который он вел на повышенных тонах с хозяином кареты, который оставался скрытым за шторкой, плотно прикрывавшей окно его собственного транспортного средства.
На мое приближение граф не обратил никакого внимания, в то время как его рыцари, окружавшие карету смотрели на меня тяжелыми взглядами, но поскольку от хозяина не поступало никаких распоряжений на мой счет, даже не пытались ко мне приблизиться, очевидно продолжая неукоснительно выполнять приказ своего господина по блокированию кареты.
Мое внутреннее чутье уже несколько минут давало понять, что я имею все шансы попасть в какую-то новую передрягу. Поэтому я дал себе слово, что в любом случае пройду мимо, позволив благородным господам самостоятельно разрешать возникшие между ними разногласия.
Проходя мимо кареты я не мог расслышать того, что отвечал графу человек, сидящий в карете, однако сам граф Конкрэго говорил громко, причем с явным раздражением. Суть казанного им сводилась к тому, что он требовал от сидящего в карете незамедлительно подчиниться его воле, и следовать за ним, в то время как продолжавший упорствовать человек судя по всему не разделял его точку зрения, и не смотря на всю плачевность своего положения отказывался смириться с ролью пленника. Похоже граф Конкрэго никак не ожидал такого упорного сопротивления со стороны человека, который фактически полностью находился в его власти, а потому с большим раздражением барабанил костяшками пальцев по дверце кареты. Вне всякого сомнения он терял остатки терпения и уже был готов силой вытащить из кареты ее несговорчивого владельца, который по-прежнему был укрыт за плотной занавеской.
В конце концов я оказался достаточно близко, чтобы услышать голос и того, кто находился в карете:
-Да как вы смете?! Да если бы был жив мой отец, вы бы не посмели дажепомыслить об этом, не то что, набраться смелость, и как последний разбойник напасть на меня и моих людей! -Возмущался звонкий голос, который судя по всему принадлежал какому ни будь подростку.
-Вы абсолютно правы, но вот беда, ваш батюшка действительно покинул наш мир, причем лет пять назад. А потому то, о чем я даже не смел помыслить раньше, теперь дается мне очень даже легко. По этому в последний раз предлагаю вам выйти из кареты и последовать за мной, иначе мне придется применить силу, и уж тогда вы не пойдете, а побежите туда куда я вам прикажу!
-Мерзавец! Да по какому праву вы смеете угрожать мне?!
-Да хотя бы по праву сильного! Или быть может кто ни будь из сопровождающих вас истуканов вознамерится мнепомешать? Нет? Тогда я считаю вопрос закрытым, тем более что я и так потратил на эти бесполезные препирания слишком много времени.
И видимо посчитав, что на этом переговоры оконченными, граф резко открыл дверцу кареты, из-за чего она чуть было не слетела с петель, и пошарив рукой внутри вытащил из нее за шиворот какого то мальчишку. На лице графа расцвела самодовольная улыбка, которая тут же пропала, поскольку мальчишка извернувшись отвесил своему обидчику звонкую пощечину. Получив оплеуху взбешенный граф зарычал как раненый зверь, и швырнул строптивого мальчишку на обочину дороги, постаравшись при этом сбить его с ног. Однако парнишка оказался очень проворным, и вместо того, чтобы упасть лицом в грязь, умудрился сохранить равновесие, и по инерции пробежав несколько метров уткнулся головой мне в грудь. От неожиданности он сделал шаг назад и оступившись на этот раз всё-таки плюхнулся прямо на землю. Возможно я бы еще нашел в себе силы пройти мимо, но тут парнишка поднял на меня свои глаза, большие и испуганные, как у затравленного зверька, который уже не надеется на спасение... Я понял, что предчувствия и в этот раз меня не обманули, поскольку тут же сделал пару шагов вперед, и закрыв собой мальчишку, встал перед графом в боевую стойку, медленно поводя из стороны в сторону острием меча, который за мгновение до этого оказался у меня в руках. При этом мой оппонент наблюдал за моими приготовлениями с явным любопытством, абсолютно не испытывая страха. В конце концов граф видимо посчитал все это даже забавным, поскольку склонил передо мной голову в полу шутовском поклоне. Затем он вновь взглянул на меня, и вкрадчивым голосом поинтересовался:
-Могу ли я узнать, чем вызвано столь воинственное поведение со стороны таинственного незнакомца, тем более что его одежда не имеет ни одного лоскута фиолетового цвета?
Не выходя из боевой стойки я ответил:
-Поскольку вы искали того, кто готов сразиться за этого юношу, я готов принять этот вызов.
-Но зачем вам все это нужно? Неужели вы совершенно не цените собственную жизнь?
-Есть такое понятие как порядочность. Впрочем вижу оно вам не о чем не говорит. Поэтому можете считать, что я влез в это дело лишь потому, что на моей одежде нет ни одного лоскута, который шел бы в тон и с излюбленным вами оранжевым цветом.
Рассмеявшись граф поинтересовался:
-А известно ли вам, таинственный незнакомец, в чей разговор вы так опрометчиво вмешались?
-А разве это имеет какое ни будь значение?
Граф понимающе покачал головой, и говоря скорей самому себе произнес:
-Да, мне пару раз доводилось встречать людей с такими же взглядами на жизнь как и у вас... Должен признаться, что это безусловно очень благородно кидаться на помощь всем без разбора. За такими людьми как вы, мой таинственный незнакомец, весьма забавно наблюдать, и при других обстоятельствах я даже возможно подарил бы вам жизнь. Но сейчас я очень спешу, к тому же я должен держать свое слово. И раз уж нашелся тот, кто готов поспорить с заявленным мной правом сильного, то я просто обязан наказать такого наглеца. Ну а теперь я пожалуй продемонстрирую то, благодаря чему получил прозвище Оранжевая Смерть.
И тут граф сделал резкое движение рукой в мою сторону, словно попытавшись стряхнуть на меня воду с мокрой руки. Однако вместо воды в мою сторону устремилась самая настоящая молния, причем ярко оранжевого цвета. Теперь я и сам догадался почему он взял себе прозвище Оранжевая Смерть, причем эта мысль по вполне объяснимым причинам могла оказаться последней в моей жизни... В это время мои руки сделали абсолютно непроизвольное движение мечем, стремясь защитить своего хозяина от неминуемой смерти. При этом как и во время вчерашней стычки с принцем Доргоном, мой меч без труда смог поглотить устремившийся ко мне пучок смертоносной энергии.
На лице графа проступило явное удивление. Я решил воспользоваться возникшим замешательством и перехватить инициативу. А потому сделав пару шагов в сторону нахмурившегося мага, произнес скучающим голосом:
-По правде говоря мне уже давненько не доводилось наблюдать за выступлениями балаганных фокусников, по этому если ты не очень выдохся, попробуй изобразить еще что ни будь в том же духе.
Услыхав мои слова граф покраснел как рак, после чего направил в мою сторону обе руки, с которых сорвался настоящий поток оранжевого пламени. Однако и в этот раз мой меч вышел победителем из этой магической схватки, с явным удовольствием поглотив очередное направленное на меня смертоносное заклинание. При этом на лице незадачливого мага впервые появилось выражение растерянности, которое после того, как я сделал еще пару шагов и приставил к его горлу свой клинок, уступило место самому настоящему ужасу.
-Ну что же. -Сказал я. -Признаться честно, я так же был рад пообщаться со столь забавным субъектом, как вы граф. Однако мы оба спешим, а потому предлагаю вам все-же вытащить из ножен свою зубочистку и сразиться со мной на клинках.
Граф судорожно сглотнул и побледнел еще больше. Окинув его презрительным взглядом я продолжил:
-Вижу этот вариант вас не очень устраивает. В таком случае готов предложить вам еще один: Вы немедленно признаете свое поражение. При этом вам придется попросить прощение у молодого человека, которому столь незаслуженно нанесли оскорбления. Ну а затем я надеюсь вы не откажетесь совершить с нами небольшое путешествие в этой карете... Кстати, вообще то существует и третий вариант, но боюсь, что он вам точно не понравится.
И как бы намекая на то, в чем этот вариант заключается я немного надавил клинком на горло затихшего мага.
Судя по тому, как граф тут-же принялся кивать головой, с воображением у него было все в порядке. При этом он решил проявить вполне разумную инициативу, и пусть не разборчиво, но довольно грозно гаркнул на своих рыцарей, которые тем временем начали сжимать кольцо, очевидно намереваясь попытаться освободить своего господина.
-И так, я жду ваших извинений граф Конкрэго, или вы не слышали, о чем вас попросил этот благородный воин? -Требовательно спросил звонкий голос, раздавшийся у меня из-за спины.
-Пппроощупппрооститьдопппущенную мной дддерзость. Я пппризнаю свое пппоражение. -Заикаясь выдавил из себя граф.
-Ну что же, будем считать этот инцидент исчерпанным. Однако я не понимаю, зачем нужно совершать прогулку в моей карете вместе с этим человеком? Ведь не смотря на то, что он принес свои извинения его общество мне все равно крайне не приятно. -Сказал все тот же звонкий голос, на этот раз видимо обратившись ко мне.
