— Отсюда нужно сделать вывод, что своими нужно считать только тех, кто сейчас состоит в нашей группе. — Продолжил особист. — По всем остальным, чтобы они ни говорили, нужно вести огонь на поражение. Всем ясно?
Командиры дружно кивнули. Данилов посмотрел на Банева, кажется тот до сих пор не понял серьёзности ситуации. Колька вздохнул — влюбленный и дурак одно и то же. Вот теперь ещё следить за Володькой, чтобы его не сожгли в мечтаниях.
Но все же Данилов был не прав. Как бы ни занимали Володьку мысли о Ванде, он всё прекрасно слышал и понимал, что этот бой будет самым необычным. Прежде всего потому, что враг будет таким же как и свои бойцы. Придётся смотреть не только вперёд и по сторонам, но и назад. И стрелять по всему, что вызывает подозрение, даже с риском ошибиться. Может быть и хорошо, что форма бойцов Осназа отличается от обычной, меньше шансов ошибиться и выстрелить в своих.
После общего инструктажа капитан Зайцев перешёл к постановке задачи каждому командиру. Получив свой участок наступления, лейтенанты кивали и внимательно выслушивали, что должен делать сосед, чтобы не принять его за противника. Получили свои приказы и танкисты на поддержку стрелковых цепей, которые должны были развернуться впереди их танков, а не позади как в обычном бою. Су-152 должна была держаться позади всех машин, вступая в бой только по приказу самого капитана. Лёгкие плавающие танки оставались в резерве, их задачей было догнать и расстрелять противника, если он попытается бежать по реке.
Инструктаж закончился. Для каждого танка выделили бойца, который двигался впереди, сообщая когда нужно остановиться, а когда двигаться вперёд.
Танки перемещались вперёд, подминая под себя редкий подлесок и обходя большие деревья. Данилов осматривал в перископ окружающий пейзаж, хотя, нужно признать, кроме деревьев ничего видно не было, когда услышал первые пулемётные, а затем и автоматные очереди. Мгновенно сопровождающий танк боец дал отмашку рукой в направлении огня, Колька повернул башню и обнаружил самый настоящий дот, стоящий от него метрах в шестистах. "Когда же немцы успели занять дот?" — удивился Данилов, но, вспомнив наставления капитана, отбросил сомнения и начал огонь в направлении амбразур. Первый снаряд взрыл землю вблизи дота, но уже второй попал в бетонное перекрытие, хотя пробить его не смог. Тут же боец дал команду о прекращении огня. Из-за его танка выдвинулась самоходка, жахнул тяжёлый удар выстрела и громадный фонтан взрыва поднял то, что ещё несколько секунд назад было бетонным перекрытием. Ещё пара выстрелов окончательно перемешала с землёй вражескую позицию и бойцы Озназа, убедившись в уничтожении противника, двинулись вперёд.
Услышав выстрелы слева от себя, сержант Банев повернул башню за мгновение до того, как команду на это ему выдал приставленный к танку боец. Команду на выстрел он подал, едва увидев, как из дота выскочили солдаты противника. Разорвавшись перед дверью дота, осколочный снаряд положил большую часть из них, лишь только двое, петляя среди подлеска, кинулись вглубь леса. Вслед ним ударил курсовой пулемёт и они упали под окружающими их кустами подлеска. Быстро проверив направление движения, дали команду "вперёд" сапёры и Володька двинул вперёд свою тридцатьчетвёрку, стараясь следовать строго по маршруту, указанному сапёрами. Ещё несколько сотен метров относительно безопасного движения закончились фонтаном земли перед танком, после которого Банев дал команду на отход. Нырнув за кустарник, обойденный за мгновение до этого, танкисты остановились.
— Кто-нибудь его видит? — Прокричал сержант в ТПУ.
— Кажется слева! — Ответил радист.
Подвернув башню в сторону, слева действительно обнаружили такое, что захотелось немедленно рвануть назад в глубину леса. Самый настоящий артиллерийский дот.
— Вася назад и вправо! — Закричал Володька водителю.
Подтверждая свою высокую квалификацию, не раз спасшую их за эти дни, Костин рывком выдернул танк назад за мгновение до того, как на прежнем месте взлетел новый фонтан земли вперемешку с переломанными кустами. Короткий рывок назад — остановка и выстрел. И хотя надежды повредить дот не было, попадание было удачным, взрыв землю перед самой амбразурой. Ещё один рывок в сторону — опять остановка и выстрел. Второй фонтан перед амбразурой. Володька плясал перед дотом, давая время самоходке выйти на огневую позицию. Наконец жахнул тяжелый удар, взметнулись куски бетона на месте амбразуры. Второй снаряд разворотил пулемётную амбразуру этого дота, и наступила тишина.
— Теперь верю, что он семнадцать танков подбил. — Послышался голос механика-водителя. — Двумя снарядами сразу две амбразуры.
В чаще леса захлопали взрывы гранат, застрочили пулемёты. Осназ приступил к своей работе. Бойцы сопровождения остановили танки на месте, продолжая настороженно поглядывать вперёд. В зарослях лещины замелькали люди в обычной полевой форме Красной Армии. Володька испытал секундное сомнение, но боец сопровождения дал очередь из автомата в том направлении, и сержант отдал приказ радисту открыть огонь из курсового пулемёта. Слева работал пулемёт Колькиного танка. Диверсанты два раза откатывались назад, но поджимаемые с тыла Осназом, снова бросались вперёд, но опять отходили, оставляя между кустами скорченные тела. В третий раз вперёд выскочили два диверсанта с непонятными трубами на плече, упали на колено, стали выцеливать их танки.
— С чем это они? — Удивился радист.
— Стреляй! — Подстегнул выкриком того Володька.
Тот опомнившись дал длинную очередь, срезав обоих. Но все же один, уже падая, успел сделать выстрел. К счастью снаряд прошел выше их танка, слегка чиркнув по башне и разорвался уже позади.
Ёще пара очередей окончательно отбросила желающих прорваться с этой стороны и они отошли в лес. Несколько минут гремели очереди и отдельные выстрелы вдалеке, но, наконец, затихли и они. Бой прекратился.
Прислонившись к лобовой броне, Володька наблюдал, как неподалёку на поляне осназавцы укладывали в длинный ряд трупы диверсантов. Сзади о чём-то переговаривались бойцы, их с Колькой, экипажей. Наверное, обсуждали, как отплатить сержантам за только что устроенный нагоняй. Когда Костин, выбравшись из своего люка, первым делом, хотел рвануть к трупам диверсантов с непонятными трубами, сержант еле успел поймать его за комбинезон.
— Куда тебя хрен понёс?
— Так интересно же, товарищ сержант! — Ответил тот с безмятежной улыбкой.
— Стоять! — Кинул Володька в сторону, пресекая подобные попытки остальных членов экипажа. — Вы что, придурки, не поняли — в чём мы участвовали?
— А что тут особенного? — Попытался качать права радист. — Бой как бой.
— На военном языке это называется спецоперация! — Начал пояснения сержант. — Причём секретная! За разглашение деталей которой, можно под суд попасть!
— А чего мы разглашать будем? Мы же не знаем ничего? — Присоединился к радисту мехвод.
— Вот и хорошо, что не знаете! — Продолжал вдалбливать им в головы Володька. — А будет ещё лучше, если забудете и то, что видели!
Судя по эмоциональным взмахам руками, Колька проводил со своим экипажем ту же самую воспитательную операцию. К великой радости сержантов, закончилась она полным успехом. И обиженными лицами экипажей, которые никак не могли понять, что такого они нарушили, даже не нарушили, а только попытались?
Подошёл Данилов, протянул папиросы, которые у него ещё остались, по той простой причине, что из всего его экипажа курили только двое. В отличие от танка Банева, где дымили все. Сержанты закурили, прислушались к разговорам за танком. Им и самим было страшно интересно — что же это такое? Но опыт службы подсказывал, что лучше не лезть в то, что тебя прямо не касается. Если начальство посчитает нужным, то обязательно информирует. А также заставит заучить все характеристики и способы применения. И если до сих пор этого не сделали, значит оружие секретное, или же неизвестное.
— А откуда наш особист тебя знает? — Решился задать, мучавший его с самого утра, вопрос Колька.
— Да пришлось мне один раз у него водителем побыть. — Ответил Банев. — Помнишь, перед самой войной я в казарму утром заявился?
Данилов согласно кивнул, ожидая продолжения.
— Я тогда вечером в парке оказался. А тут он в боксы заглянул. Спрашивает: "Сержант, машину водишь?" Конечно, вожу. Ну, он меня и прикомандировал к себе до особого распоряжения.
Колька посмотрел по сторонам, но никаких любопытных ушей в опасной близости не наблюдалось.
— И куда ездили?
— В Луцк. — Банев тоже повертел головой. — Доехали до штаба. Там и остановились. Он ушёл, а я в машине до самой зари прокемарил.
— И как он объяснил? — Продолжил Данилов.
— Да, всю дорогу о какой-то Машке рассказывал, которая его любит больше жизни. Пьяного из себя изображал. Водкой от него попахивало.
— Так изображал, или был пьяным?
— Тебе очень хочется это знать? — Усмехнулся Володька.
— Честно говоря, не очень. — Ответил Данилов после короткой паузы.
— Вот и мне также! — Отрезал Банев. — Свозил — куда было нужно, привёз обратно. А остальное меня не касается!
От небезопасного разговора отвлекло их появление осназовца с той самой трубой, из-за которой сержантам пришлось применить свою маленькую власть к боевым товарищам.
— Товарищи танкисты. — Начал осназовец, старшина, судя по выглядывающим из под комбинезона петлицам. — Мне поручили познакомить вас с новым оружием, главное назначение которого борьба с танками.
Вокруг него сгрудились оба экипажа, подошли самоходчики.
— Это оружие называется гранатомёт. — Продолжил старшина. — Может метать гранату на сто метров и больше. Граната может быть не только осколочная, но и специальная — для пробивания брони. Как нам объяснили, пробивает броню не меньше ста миллиметров.
Присвистнул командир самоходки. Володька только поёжился, представляя, что бы произошло, если б он не успел отдать приказ о стрельбе на поражение.
— Оружие это секретное. И не рассказывали о нём до этого времени, потому что у противника его не было, и столкнуться в бою вы с ним не могли. — Старшина помрачнел. — Но как оказалось, нашим врагам удалось его получить. И, рано или поздно, вам придётся встретиться с ним на фронте.
Старшина продолжил рассказ, прерываемый только вопросами танкистов.
Капитан Зайцев бесцельно теребил клапан кобуры. Выложенные в рядок трупы и немногочисленные пленные, слишком уж профессиональные бойцы в Осназе — дан приказ на поражение — значит бьём в лоб или в сердце, упрямо твердили, что его обманули. А, вернее, водили за нос все эти последние месяцы!
Никакого "Главного центра" здесь не было! А был обычный опорный пункт обычных диверсионных групп.
Об который он и должен был поломать собственные зубы, заявившись сюда только со своими волкодавами.
Да уж! Их бы тут положили за пять минут!
И только мимолётная усмешка Мордки Фельдмана заставила его поменять первоначальные планы и заявиться сюда с ротой Осназа и полноценной бронегруппой.
Как оказалось, не зря!
Впрочем, были у этой операции и плюсы. Самым главным из них был национальный состав диверсантов. Только услышав первое "пся крев", Виктор уже понял, какой след тянется из этого захолустья. Теперь же, бегло оглядев весь десяток, оставшихся в живых бойцов противника, он утвердился в нём окончательно. Пахло тут Британской империей, ибо только англичанам под силу собрать в одном месте и удерживать долгое время, что для польского характера невероятно трудная задача, такое количество жолнежей Армии Крайовой.
Но не выветривался тут и еврейский душок. Парочка трупов, отложенных с правого края, упрямо указывала, что данные товарищи, или господа, наследить здесь успели.
Удивляло, что их так мало. Судя по всему, не было их тут с самого начала. А те трупы, которые им удалось получить в апреле, были всего лишь подставой. Более чем за месяц, самым лучшим шифровальщикам НКВД так и не удалось извлечь из той записной книжки, захваченной его волкодавами два месяца назад, никакой полезной информации. Все труды дешифровщиков приводили к абсолютной бессмыслице на любом из известных языков.
Но зачем тогда сдали англичанина? Или, всё же, не сдали? А просто, что-то не рассчитали?
Кстати, пришлось его, с извинениями, вернуть в родное посольство, как случайно оказавшегося в зоне боевых действий.
И что этот "журналист" утащил с собой? Подтверждение, что они вышли на, нужную им, финишную прямую?
Вопросы, вопросы и ещё раз вопросы.
Кажется их обыграли. И обыграли вчистую! Никаких намёток будущей работы у него, капитана Зайцева, нет. И разрабатывать их не один день, и не одну неделю.
Придётся вновь посетить подполковника Фельдмана в его уютной камере на Лубянке для проведения ещё одной содержательной беседы. Теперь то Виктор знает, какие именно вопросы задавать в первую очередь. И пусть Мордка всего лишь пешка в этой игре, но кое-что ему, несомненно, известно. Пусть даже по слухам и недомолвкам.
Теперь ему понятно — почему в этом месте появился подполковник Фельдман, переведённый, как выяснилось, с Дальнего Востока за неделю до появления здесь Виктора. Кто-то из верхушки заговора посчитал, что присутствие старого врага должно подтолкнуть капитана Зайцева в нужном им направлении. И оказался прав.
Виктор взял этот след с азартом гончей собаки, почуявшей запах зверя. Выяснил всё, что касалось подполковника Фельдмана на его новом месте службы. В том числе, удалось ему выудить странную информацию о поездках данного подполковника в лес. Следующим логичным шагом был арест, или, по крайней мере, допрос Мордки. Что он и сделал.
Вечером семнадцатого мая, прихватив в качестве водителя, встреченного им в парке боевой техники, сержанта Банева, капитан Зайцев навестил своего любимого сослуживца.
Анализируя события той ночи, он по-другому осмысливал их. От непонятной гримасы подполковника, которую он тогда принял за раздражение пополам со страхом, а теперь оценил, как подспудное облегчение. До прощальной усмешки, когда лейтенанты его группы выводили Фельдмана через чёрный ход.
Эта усмешка Виктора и спасла. Не сдержался Мордка. Дал волю чувствам.
Виктор достал папиросу, прикурил от заботливо поднесённой зажигалки одного из бойцов и направился к центру поляны, где лейтенанты его команды начали допрос пленных.
Ну что же, расположение "главного центра" он всё-таки выяснил! Скорее всего это Лондон, а вернее один из его пригородов.
Ничего! Придёт время, доберёмся и туда!
4 июня 1941 года Штаб Первой танковой армии
Получив приказ явиться на совещание к четырнадцати ноль-ноль, полковник Катуков постарался прибыть намного раньше для решения хозяйственных дел своего корпуса. Необходимо было решить вопросы с пополнением. Нужно было получить новые танки для замены потерянных во время боёв. Удивило его то, что прибыло их намного больше того, что он ожидал. Судя по всему, третьи батальоны танковых бригад тоже решили укомплектовать тридцатьчетвёрками. Это радовало, так как повышало ударную мощь его корпуса. Намного больше командира корпуса удивило прибытие в его распоряжение ещё двух самоходных полков СУ-85, кажется, их решили придать каждой танковой бригаде. Катуков начал чувствовать такую мощь, что даже забеспокоился — не зазнаться бы. Тем более, что ещё до окончания боёв ему сообщили, что одна из приданных ему противотанковых артиллерийских бригад остаётся в его подчинении. С такой силищей можно было смело выходить против любого противника, не опасаясь за исход столкновения. Кажется, наверху оценили успешные действия его корпуса и сделали соответствующие выводы. Что не могло не радовать.
