— Я не слышал, чтобы вас разыскивали, Ио-ли, — подумав, заметил молодой человек. — Насколько мне известно, ищут старшего сына вашего приёмного отца, его телохранителя господина Кимуро и господина Рокеро Нобуро.
— А его за что? — весьма убедительно, как ей показалось, сыграла удивление Платина. — Он же младший брат самого губернатора!
— Он тоже обвинён в государственной измене, — сообщил землевладелец. — Но подробностей я, к сожалению, не знаю.
— Жаль, — вздохнула спутница. — Интересно, это как-то связано с тем, что случилось с моим приёмным отцом?
— Если хотите, я могу выяснить, — без особого энтузиазма предложил собеседник.
Посчитав подобное любопытство со своей стороны вполне оправданным и объяснимым, девушка попросила жалобным голосом:
— Только если это вас не затруднит, Тоишо-сей?
И напомнила:
— Но в Амабу мне всё равно лучше не появляться.
— Что вы предлагаете? — деловито осведомился Хваро.
Вроде бы обычные для её мира слова, но Ия понимала, насколько они отличаются от общепринятого здесь отношения к прекрасному полу. Советоваться с женщиной о чём-то помимо домашних или семейных дел считается среди аборигенов по меньшей мере дурным тоном и указывает на недостаток ума у мужчины.
— Я могла бы подождать вас в лесу у деревни, — ответила Платина.
— Не хотелось бы потом возвращаться в Амабу, — покачал головой барон. — Всё равно нам придётся ехать через неё.
Поднявшись, девушка огляделась по сторонам и уверенно заявила:
— Если пойдём туда — выйдем почти к самой деревне, и крюк получится небольшой.
— Ведите, Ио-ли, — вставая на ноги, скомандовал молодой человек.
Когда впереди показалась дорога, приёмная дочь бывшего начальника уезда мечтала только о том, чтобы поскорее сесть и отдохнуть.
— Я оставлю с вами господина Тэворо, — отдуваясь, проговорил землевладелец. Назначенный охранник коротко кивнул.
— Хорошо, господин Хваро, — отозвалась Платина, хватаясь за невысокое деревце, чтобы не упасть. Недавняя болезнь всё ещё давала о себе знать.
— Может быть, нанять вам служанку? — внезапно предложил озабоченный собеседник и спросил у слуги: — Как думаешь, Рмак, найду я в Амабу опрятную, старательную девицу, готовую заработать себе на приданое?
— Только скажите, господин, — коротко поклонился простолюдин, и его осунувшееся лицо озарила усталая улыбка. — Сразу толпа набежит.
— Нет, нет, господин Хваро, — запротестовала беглая преступница, опасаясь, как бы спутник не прикончил нежелательную свидетельницу, после того как в той отпадёт нужда. — Вдруг она кому-нибудь расскажет, что я переодетая девушка? Женской-то одежды у вас для меня нет.
— Да, — посмурнев, согласился молодой человек. — Я не подумал, что вы будете выдавать себя за мужчину. Но я же вижу, как вам тяжело, а до моего замка ещё далеко.
— Благодарю за доброту и заботу, господин Хваро, — поклонившись, девушка невольно поморщилась, выпрямляясь. — Но я справлюсь.
— Только, если станет совсем плохо, скажите обязательно, — строго наказал землевладелец.
— Непременно, господин Хваро, — заверила спутница.
— Тогда мы пошли, — недовольно проворчал барон и предупредил телохранителя: — Эта девушка очень дорога мне, господин Тэворо.
Взяв меч в ножнах обеими руками, тот церемонно поклонился.
— Я буду защищать её даже ценой собственной жизни, господин Хваро!
— Надеюсь на вас, господин Тэворо, — сказал землевладелец и во главе своих людей скрылся среди деревьев.
Платина опустила котомку на землю и села на неё, прислонившись спиной к дереву.
Охранник, отступив на пару шагов, отвернулся, демонстративно оглядываясь по сторонам.
Расценив такое поведение, как знак отказа от какого-либо общения, девушка решила в спокойной обстановке поразмыслить о делах своих скорбных.
Перспектива провести остаток жизни рядом с таким жестоким и двуличным человеком, как Тоишо Хваро, просто угнетала. Тем более, что те романтические чувства, которые она когда-то испытывала к нему, так, кажется, до конца и не исчезли.
Платина то почти до дрожи боялась барона, следя буквально за каждым словом и жестом, то, убаюканная его вежливым вниманием и заботой, вновь начинала чувствовать к нему что-то вроде симпатии, невольно забывая, что, кроме участия в других преступлениях, он ещё и погубил её приёмную семью. Именно из-за этого красавчика ей пришлось спасаться бегством, прятаться по подземельям, терпеть выходки противного мажора, сделаться убийцей и самой едва не стать жертвой престарелого бандита!
Однако, когда раздражение схлынуло, девушка вдруг осознала, что не понимает, чего же она боится больше: Хваро или своих чувств к нему?
В любом случае, находиться рядом с ним означает подвергать себя постоянному риску. Ия как-то слабо верила в то, что люди, совершающие подобные подлости, способны к кому-то относиться по-человечески.
С другой стороны, разве, одеваясь мужчиной и скрываясь под чужим именем, она не испытывает судьбу, буквально "шагая по лезвию ножа"? В случае разоблачения её могут сделать рабыней, изнасиловать и просто убить.
Но как поведёт себя этот аристократ дальше, тоже непонятно. Несмотря на то, что ей удалось выяснить о неблаговидных поступках барона, она всё равно знает о нём ещё слишком мало.
Досадливо поморщившись, Платина ударила себя по щеке, размазав в конец обнаглевшего комара. Господин Тэворо бросил на неё короткий взгляд, но, убедившись, что всё в порядке, вновь принялся осматриваться по сторонам.
Достаточно пообщавшись с аборигенами и уяснив кое-что из местных реалий, Ия могла сказать, что понимает причину, по которой Хваро приказал убить свою служанку, и даже в чём-то его оправдывала, ибо нельзя подходить к этому миру с точки зрения той жизни, в которой воспитывалась она сама.
Догадывалась девушка и о том, зачем понадобилось Хваро столь подло подставлять начальника уезда с чиновником по особым поручениям.
Но вот то, что барон оказался замешан в убийстве своей невесты, никак не укладывалось в голове и это угнетало её больше всего.
Можно, конечно, подобно сказочному Колобку, тешить себя надеждой удрать и от него, если что-то пойдёт уж "совсем не так".
Вот только этот парень упорен, как наркоман в поисках дозы, и непременно станет её разыскивать. Да и куда бежать? В Пустые земли? В Тарисакаво?
Поскольку в голове царил полный раздрай, приёмная дочь бывшего начальника уезда мудро рассудила, что подумать об этом можно и позже, когда ситуация более-менее прояснится.
"А вдруг я "залечу"?!" — от подобного предположения она так испугалась, что даже дышать перестала. Между тем подобную ситуацию никак нельзя исключить.
Барон смотрит на неё, как голодный кот на миску со сметаной. Также топорщит усики и умильно строит глазки. Рано или поздно обязательно затащит в постель со всеми... вытекающими. "Вот же-ж!" — одними губами выругалась Платина, тут же принимаясь размышлять, как бы избежать подобного счастья? Ну или хотя бы максимально отсрочить.
Очевидно, что Хваро — карьерист. Вот на это и надо давить. Если ребёнок у его наложницы родится слишком рано, это значит, что он не соблюдал траур по погибшей невесте. А сие может очень плохо отразиться на репутации государственного служащего.
Так что, если захочет сладенького, то пусть сам позаботится об отсутствии последствий. Со столь развитой секс-индустрией здесь просто обязаны быть какие-то противозачаточные средства.
Невесёлые размышления прервал донёсшийся с дороги шум.
Поначалу девушка решила, что это вернулся землевладелец, но это оказалась обычная крестьянская телега, запряжённая тощим, серым волом.
Восседавший на ней простолюдин громко переругивался с шагавшим поодаль пожилым мужчиной в просторном коричневом балахоне и гладко выбритой головой.
Селянин весьма энергично пенял ему, что молитвы не подействовали, и свинья всё равно сдохла. А собеседник спокойно и подчёркнуто вежливо объяснял, что только его молитва спасла всю прочую живность в его хозяйстве.
— Да если бы не я, они бы всю твою скотину извели. Никогда не видел столько злых духов в одном месте. Даже твой вол мог умереть. Тогда бы вам вообще голодать пришлось. Пока я его спасал от одних, самых сильных духов, другие успели свинью умертвить. Или ты, почтенный, думаешь, что так легко изгнать злых духов? Да я тридцать лет учился этому искусству у самых знаменитых мастеров, читал заклинания, соблюдал строжайший пост и жил отшельником в горной пещере. А тебе помог всего за два ляна. Неблагодарный ты человек, почтенный.
— Это я-то неблагодарный, ненасытная твоя утроба!? — взревел разъярённый крестьянин, замахиваясь кнутом на резво отскочившего служителя культа. — Да ты одного риса и бобов сожрал на три ляна, а свинья всё равно сдохла! В ней уже двести фунтов мяса было, а могла вырасти и до трёхсот. Теперь вот придётся в город везти за гроши отдавать!
— Так ты не говори, что она сдохла, — по-прежнему оставаясь на безопасном расстоянии, посоветовал монах. — Кому какое дело, как закончило свой жизненный путь это животное?
— Без тебя разберусь, кому и что говорить, недовольно проворчал селянин, посетовав: — Надо было тебя сразу прогнать.
— Тогда бы и вол сдох, — напомнил собеседник. — Клянусь Вечным небом!
По мере того, как телега удалялась, разговор слышался всё хуже. Когда слова сделались совсем неразличимы, неожиданно подал голос оставленный бароном охранник, презрительно буркнув:
— Оба жулики.
— Только один лысый, другой волосатый, — дополнила Платина, пытаясь завести разговор.
Однако господин Тэворо промолчал, даже не посмотрев на неё.
Примерно через полчаса мимо проследовала группа носильщиков, а ещё минут через сорок показался большой зелёный фургон со свисавшими с крыши парчовыми кисточками и расшитыми полупрозрачными занавесками на привычного вида узких окнах.
— Господин вернулся, — сообщил охранник, мельком глянув на всё ещё сидевшую у дерева Ию.
Коротко кивнув, та встала и подняла котомку.
На дороге её встретил сам аристократ со вторым телохранителем и незнакомым простолюдином, державшим под уздцы тёмно-гнедого мула с короткой гривой и большими ушами. А знакомый слуга ожидал дворян у выдвинутой из-под передней площадки лесенки.
Отодвинув в сторону полог из толстой, расшитой цветными узорами ткани, приёмная дочь бывшего начальника уезда оглядела внутреннее убранство фургона, оказавшееся вполне стандартным.
Те же лавки вдоль стен, но с уложенными поверх подушечками. Та же циновка на полу, только новенькая, свежего золотистого цвета с нарисованными рыбками.
— Садитесь, Ио-ли, — радушно пригласил вошедший вслед за ней барон.
— Благодарю, господин Хваро, — чуть поклонившись, она заняла место напротив и заметила под лавкой знакомые корзины и большую коробку для переноски еды.
— Не обращайтесь ко мне формально, Ио-ли, — нахмурился собеседник. — Здесь же нет посторонних.
— Прошу прощения, Тоишо-сей, — повинилась девушка, скромно потупив взор.
— Надеюсь, я не заставил вас ждать? — заботливо поинтересовался молодой человек.
— Нет, нет, — заверила Платина. — Вы вернулись очень быстро.
При этих словах её желудок предательски заурчал.
— Давайте остановимся и поедим? — предложил землевладелец и уже открыл рот, собираясь отдать соответствующее распоряжение вознице.
— Не нужно, Тоишо-сей! — энергично запротестовала спутница. — Лучше подождать. Я не голодна.
Землевладелец нахмурился. В это время возница стал как раз разворачивать фургон.
— Всук, подожди! — прикрикнул барон, и едва повозка остановилась, достал из-под скамейки коробку, снял крышку и вручил Ие кусок соевого творога в промасленной бумаге.
— Спасибо, Тоишо-сей, — поблагодарила та.
А аристократ, вернувшись на своё место, удовлетворённо кивнул.
— Теперь поехали!
Фургон ощутимо потряхивало, от чего девушка умудрилась пару раз легонько прикусить язык. Тем не менее она мысленно поблагодарила своего спутника за то, что тот не послушал её и почти заставил поесть.
Потом он протянул незамеченную ранее фляжку из сушёной тыквы с водой, слегка подслащённой мёдом.
Когда Платина немного утолила голод, Хваро стал рассказывать о маршруте предстоящего путешествия. По его словам, ехать придётся почти три дня. Поскольку останавливаться в Букасо действительно небезопасно, эту ночь придётся провести где-нибудь на дороге, благо погода стоит достаточно тёплая. А от дождя можно укрыться в фургоне.
Вторая ночёвка предстоит на постоялом дворе в Когу. А вот уже на следующий день к вечеру они должны добраться до замка барона.
Рассказывая о своей родовой твердыне, он не скрывал гордости. Предки Тоишо Хваро возвели её ещё лет за двести до Воссоединения народа, а потом постоянно переделывали и укрепляли. Но сегодня от тех древних построек осталась только главная башня. Зато вокруг разбит прекрасный парк с аллеями, цветниками, искусственным водопадом, озером и островком, где стоит красивый открытый павильон.
Поневоле заинтересовавшись, девушка начала задавать вопросы о предках землевладельца и его замке.
Тот отвечал охотно, подробно и с видимым удовольствием.
Как и планировалось, в сумерках они остановились на небольшой, покрытой редкой травой площадке у редкого кустарника. Очевидно, она и раньше служила местом стоянки припозднившихся путешественников, потому что кое-где виднелись старые кострища, а метрах в пятидесяти обнаружили ручей с чистой холодной водой.
Отлучившись по нужде, девушка с удовольствием умылась. Судя по мокрому лицу и волосам, её спутник тоже немного освежился.
Когда они вернулись к фургону, мул уже пасся неподалёку, над костром висел котелок, а рядом стоял низенький столик с посудой.
Поклонившись, слуга попросил господина подождать, когда сварится рисовый суп, или пока ограничиться закусками.
Глянув на Ию, молодой человек согласился подождать и пригласил её немного прогуляться.
Шататься по лесу в полной темноте они не стали, а просто прошлись по пустынной в этот час дороге. Телохранители сопровождали их, отстав шагов на двадцать.
На сей раз барон помалкивал, задумчиво глядя себе под ноги. В тишине слышался негромкий стрекот цикад, надоедливый писк комаров да шорох мелких камешков под кожаными подошвами.
— К сожалению, до отъезда на юг вам придётся пожить взаперти, — наконец нарушил молчание аристократ, внушительно пояснив: — Это для вашей безопасности.
— Я понимаю, Тоишо-сей, — заверила Платина, тут же решив уточнить: — Только что это значит... конкретно? Мне нельзя будет выходить из дома или из комнаты?
— Из замка, — остановившись, собеседник повернулся к ней лицом. — А вот мне придётся иногда покидать вас. С этим переездом столько хлопот.
Он усмехнулся.
— Которые не имеют к вам никакого отношения.
— Если так нужно, Тоишо-сей, — покладисто согласилась девушка и, хорошо изучив местную манеру изъясняться, поклонилась. — То я готова выполнить ваш приказ.
Он взял её ладонь в свои руки, поднёс к лицу и начал ласково перебирать пальчики, обдавая их своим дыханием, пахнущим не только ярмуном, но и мятой.
