Несмотря на все беды и несчастья, обрушившиеся на неё, жизнь у аратачей потеряла для Фреи ощущение новизны. Девушке казалось, что она просто тупеет от одних и тех же разговоров и даже угроз. Мозг явно соскучился по чему-то новому, интересному, пусть даже не имеющему к ней никакого отношения.
Примерно в полдень остановились, доели глухаря с лепешками. Растянувшись в тени густого кустарника, Отшельник вновь пустился в воспоминания, даже не дожидаясь просьб от спутницы. Видимо, это тоже стало доставлять ему удовольствие.
На сей раз старик заговорил о городе, откуда он отплыл в землю аратачей. Слушательницу это слегка удивило. По её мнению, правильнее было бы начать рассказ с того места, откуда путешествие начиналось. Однако заморец решил по-другому.
Перво-наперво он завел речь о готурисах. Так называли людей, покупавших вещи в одном месте и продававших в другом. На редкость покладистая память тут же подобрала несколько эквивалентов из её прошлого: бизнесмен, магазин, купец. Подумав, Фрея решила остановиться на последнем. Ей почему-то показалось, что оно больше всего подходит к той эпохе, куда её забросили хулиганствующие волшебные силы. Тем более, что слово "орис", обозначающее нечто вроде "люди-вещи", как нельзя подходило именно к древнему миру рабовладельцев и рабов.
Убедившись, что собеседница его поняла, старик сделал краткий экскурс в историю города Канакирии, который не так давно основали бежавшие от врагов его соплеменники.
Сделав себе зарубку на память, девушка решила обязательно выяснить, кто и от кого бежал в такую даль.
Затем Отшельник рассказал о путешествии с караваном купцов через пустыню и горы. О постоянно мучившей жажде, о ящерицах и ядовитых змеях, прятавшихся в расщелинах потрескавшихся от жары скал. О мелком, противном песке, забивавшемся в волосы, глаза, уши и противно скрипевшем на зубах.
Фрея слушала его, то и дело открывая рот. Перед её глазами то всплывали отрывки из прочитанных книг, то яркие, сочные картинки из фильмов. Египет, Рим, Александр и Клеопатра, "300 спартаковцев", "Последний день Рассела Кроу в Помпеях".
Вдруг старик, словно споткнувшись на полуслове, встрепенулся.
— Чего это мы тут расселись?
И добродушно рассмеялся, глядя на её замешательство.
— Пора идти, а то мы и за год не дойдем.
Девушка, разочарованно вздохнув, тяжело поднялась на ноги. Дневной переход утомил её, а короткий отдых не восстановил силы. Вновь потянулся лес, перемежавшийся серо-коричневыми скалами.
Именно в расщелине между двумя из них выбрал место для ночлега Отшельник. Предусмотрительный старик заранее велел Фрее собирать попадавшийся на пути хворост и показал, как увязывать его в охапку с помощью веревки. На которую она тут же обратила внимание, поинтересовавшись, откуда у спутника такая редкость?
— Сменял у Картена, — объяснил тот. — Ремни из кожи и кишок слишком боятся воды.
К сожалению, глухаря они уже слопали, и пришлось вновь жевать жесткое вяленое мясо, которое подарила старику дочь — Снежный Ландыш из рода Белых Рысей, запивая скромный ужин водой из кожаной фляжки. Вроде так называют подобные сосуды. Однако даже столь скромная трапеза сморила уходившуюся за день девушку так, что слушать очередную порцию историй у неё просто не осталось сил.
Отшельник добродушно усмехнулся.
— Я тебя предупреждал. Ночью надо спать, а не дрожать как заячий хвост. Ложись, отдыхай.
Фрея сонно кивнула. Она расстелила свое одеяло под скалой, предварительно раздавив ногой какого-то страхолюдного паука, почему-то посчитавшего это место своим. Свернувшись клубочком, усталая путешественница заснула, едва закрыв глаза, и в эту ночь ей уже не мешали доносившиеся из леса звуки.
Девушка думала, что утром они двинутся дальше, но Отшельник решил сделать короткую остановку.
— У нас кончилась еда, — объяснил он спутнице. — Тут неподалеку растет много ягод, а я схожу на охоту.
Старик привел её к кустам, усыпанным мелкими красно-оранжевыми ягодами, а сам скрылся в лесу.
Фрее сразу стало как-то жутковато. Все-таки минимум на два дня пути вокруг нет человеческого жилья. Значит, хищники чувствуют себя привольно, а у неё нет с собой даже ножа.
Она набрала почти половину сделанной из бересты миски, когда ясно услышала негромкий сухой треск. Звук заставил девушку насторожиться, а едва донеслось тяжелое сопение, Фрея принялась испуганно осматриваться по сторонам.
Заметив мелькнувшее среди деревьев коричнево-серое пятно, она выронила миску, мягко упавшую на мох. Точно такого же цвета шкуру Глухой Гром совсем недавно подарил Мутному Глазу. И вот сейчас к девушке приближался её обладатель, живой, и кажется, очень здоровый. Волна паники захлестнула сознание и тут же исчезла, а Фрея стала потихоньку отступать к высокой сосне, у которой чуть выше человеческого роста торчал из ствола короткий, толстый сучок.
Треск замер, медведь коротко фыркнул, скорее озадаченно, чем злобно. Не дожидаясь проявления других эмоций, девушка подбежала к дереву и с удивившей её саму ловкостью проворно вскарабкалась на сук, только после этого взглянув на землю.
Шагах в пятидесяти, подняв острую морду, стоял крупный медведь и с шумом втягивал носом воздух. Испуганно пискнув, Фрея стала резво карабкаться вверх. Однако животное не выказало к ней никакого интереса. Рявкнув так, что она едва не свалилась, судорожно вцепившись в ствол, хищник медленно зашагал куда-то по своим звериным делам.
Девушка просидела на дереве до появления Отшельника.
Держа в одной руке копье, в другой серую птицу с длинной шеей, старик удивленно смотрел на неё.
— Медведь?
— Ага, — грустно шмыгнула носом Фрея. — Здоровый! Как заорет!
— Слезай! — махнул рукой мужчина. — Он ушел.
Соскочив с дерева, девушка подхватила миску с остатками ягод.
— Слышу, сучья трещат. А потом как выскочит!
— Медведь за тобой гнался? — встрепенулся Отшельник.
— Нет, — смутилась она, с трудом гася душившее её возбуждение. — Зарычал, а потом исчез.
— Зверь не собирался тебя есть, — снисходительно объяснил старик. — Просто напугал, чтобы не мешалась под ногами. Медведь — самый сильный хищник в этих лесах. Только горный лев может с ним потягаться. Да и то не всякий.
Разговаривая о поводках местного зверья, они добрались до расщелины, где оставили свои вещи. Там Фрее пришлось вплотную заняться длинношеей птицей. Которую она для себя обозвала "гусем". Кажется, так называли крылатых слуг злой Бабы-Йоги, воровавших для неё маленьких детей из детского сада.
Еще пару месяцев назад эта задача поставила бы её в тупик. Но благодаря опыту, полученному в вигваме Мутного Глаза, девушка с помощью короткого ножа своего спутника и не совсем понятных, но звучных выражений, довольно шустро избавила птицу от перьев и внутренностей.
А вкушавший радости заслуженного отдыха Отшельник с увлечением продолжал рассказывать ей о повадках разных зверей. По его словам, выходило, что самым жутким существом в здешних местах был даже не медведь, а лось! Эта зверюга одним ударом копыта могла раскроить череп любому хищнику. Другим, не менее симпатичным представителем тутошнего животного мира, являлась росомаха. Та самая, из шкур которой сшито одеяло Фреи. Несмотря на небольшой размер, этот хищник, чем-то напоминающий недоделанного медведя, отличается на редкость злобным нравом и кровожадностью. Рысь тоже не обладает покладистым характером. Иногда нападая на кого-нибудь из своих "детей". Ну и конечно волки, особенно опасные зимой.
По его словам, на севере за Россыпью озер, где снег лежит помногу дней, эти звери были настоящим бедствием. Чем больше слушала старика девушка, тем более подозрительным казались его слова. Фрея предположила, Отшельник просто её пугает. Возможно он и не врет, но почти наверняка преувеличивает.
Тем не менее, девушка слушала его с не ослабевавшим вниманием, время от времени сглатывая слюну. Нанизанный на палку гусь румянился над мерцавшими углями и исходил вкусными ароматами.
Как обычно, старик опять позволил съесть только половину не такой уж и большой тушки, а остальное положил в короб. После чего они пошли дальше. Впереди Отшельник, опираясь на копье как на посох. За ним Фрея, переваривавшая скромный обед и обширный объем информации. Хотя новых сведений не поступало. Спутник почему-то держался очень молчаливо, отделываясь на редких привалах короткими, ничего не значащими фразами.
Разговорился он в неглубокой пещере, которую выбрал для ночлега.
— Рифейские горы столь же высокие, как и Костяной хребет, — вдруг сказал старик, выковыривая застрявшее между зубами мясо и выбрасывая его в костер. — Только гораздо протяженнее. Там множество долин, где живут храбрые и жестокие племена. Некоторые из них нападают на купцов, другие, наоборот, охраняют их за плату. Кое-где тропа уже обустроена. Есть даже специальные жилища, где путники могут переждать непогоду. Но в основном — это очень опасный путь. Некоторые купцы даже предпочитают идти через долину реки Ишма далеко на юге.
Старик замолчал, глядя на огонь, а внимательно наблюдавшая за ним девушка заметила, как заблестели уголки глаз заморца.
— В тех горах я потерял Тейсу, мою первую жену. Она сорвалась в пропасть, прежде чем я успел ей помочь.
— Твоя жена? — удивилась Фрея. — Мне жаль...
— Ей было всего семнадцать, — не обращая внимания на её слова, продолжал рассказчик. — Она...
Но тут он вдруг закашлялся и, махнув рукой, ушел в темноту.
А девушка, вздохнув, покачала головой, плотнее закутываясь в одеяло. Вернувшись, заморец бросил в огонь несколько веточек и молча стал снимать мокасины. Когда он лег, отвернувшись от неё, Фрея огорченно хмыкнула: "Вечер воспоминаний окончен, а жаль".
Утром они двинулись вдоль ручья, пересекавшего невысокую гряду. По берегу шла еле заметная тропинка, очевидно проложенная животными. Возможно поэтому, Отшельник то и дело оглядывался, тревожно прислушиваясь. Текущая вода привела их в большую, заросшую лесом долину с торчавшими среди деревьев группами скал. А по правую сторону возвышался большой скалистый массив, прорезанный многочисленными трещинами.
Сперва старик шел именно туда, но потом резко сменил направление, выйдя на хорошо утоптанную тропинку, ведущую к группе скал.
Между двух утесов, стоящих близко друг к другу, виднелась высокая стена, сложенная из скрепленных глиной камней.
— Это ты сам сделал? — кивнула на неё Фрея.
— Почти все здесь сделано моими руками, — гордо ответил старик, распахивая дверь, сделанную из толстых, оструганных плах, на массивных металлических петлях.
Она подумала, что окажется в каком-нибудь доме или хижине. Но вместо этого попала на небольшой дворик почти треугольной формы, две стороны которого составляли отвесные скалы, вдоль которых были устроены навесы на столбах. Под крышей из широких бледно-желтых листов бересты, приваленных камнями, располагалось множество всяческих знакомых и непонятных предметов. Стол с короткой лавкой, корзины, какая-то непонятная конструкция из прутьев. На натянутых веревках висела сеть и пучки травы. Чернел обложенный камнем очаг с двумя рогатинами по бокам.
А напротив стены с дверью прилепилась к скале маленькая каменная хижина с высокой, обмазанной глиной трубой.
— Ух, ты! — невольно вырвалось у девушки, когда гордый хозяин, отодвинув плетеную загородку, показал каменный, обмазанный глиной приступок с неровным, овальным отверстием, над которым весело жужжали мухи, и несло знакомым неприятным запахом.
— Теперь не придется лазить по бурьяну.
Старик поставил короб под навес и торопливо скрылся в доме. Фрея еще раз огляделась по сторонам.
"По сравнению с вигвамом Мутного Глаза — это просто пятизвездочный отель!" — восхищенно подумала она, так и не вспомнив, при чем тут звезды, и почему их именно пять.
С глупо-счастливой улыбкой девушка подошла к столу, и присев на лавку, поставила локти на грубо оструганные плашки, покрытые множеством следов от порезов.
Хлопнула дверь на таких же металлических петлях, только поменьше размером. Оглянувшись, Фрея увидела Отшельника, прижимавшего к груди два светло-серых свертка.
— Пойдем, — довольно улыбаясь, сказал он, сунув спутнице один из них. Девушка удивленно поняла, что это большой кусок грубой ткани, и обеспокоено поинтересовалась:
— Куда?
— Ты же любишь купаться? — вместо ответа спросил заморец, копаясь под навесом.
— Когда как, — настороженно пробормотала Фрея.
— Я покажу тебе лучшее место для этого! — улыбался широкой, гнилозубой улыбкой старик, держа в руках странную конструкцию из тонких прутьев, чем-то слегка напоминавшую две вставленные одна в одну корзины. Вот только что в ней можно носить с такими большими дырками?
— Может быть, сходим как-нибудь в другой раз? — нерешительно предложила девушка.
После трехдневного марафона ей меньше всего хотелось куда-то идти.
— Это недалеко, — успокоил её спутник. — А потом я угощу тебя неодаром и едой моего народа.
— А это зачем? — подозрительно поинтересовалась она, показывая кусок ткани.
— Вытираться. Это не совсем обычная вода.
Отшельник прищурился.
— У тебя скоро "запретные дни"?
— Еще нет, — тут же насторожилась Фрея. — А тебе какое дело?
— Если эта вода попадет на открытую рану, она долго не заживает, — пояснил собеседник, укладывая в небольшую корзину полотенце и еще кое-какие вещи.
— Как же в ней купаются? — удивилась девушка.
— Как в любом озере или в реке, — пожал плечами старик. — Только глаза не открывай и не пей.
— Я довитая?
— Просто жгучая, — успокоил её Отшельник. — Еще никто не умер.
Он кивнул подбородком на навес.
— Возьми кувшин. Принесем воды, когда пойдем обратно.
— Ты же сказал, её нельзя пить? — удивилась Фрея.
— Там ручей есть, — снисходительно, словно маленькому ребенку объяснил заморец. — И озеро.
Покидая дворик, старик не стал привязывать входную дверь ремнем, а просто прислонил к ней палку, чтобы та ненароком не открылась. Шагая вслед за ним по знакомой тропинке, девушка удивленно хмыкнула: "Мы же здесь только что шли? Заплутал он, что ли на старости лет?"
Однако Фрея ошиблась. Шагов через полтораста Отшельник свернул на хорошо утоптанную тропу, ведущую к скалистому массиву, красно-серой стеной выраставшему по мере их приближения.
— Может, скажешь, куда мы идем? — не выдержав, поинтересовалась она.
— В Священную пещеру предков, — не оборачиваясь, отвечал спутник, стараясь поднять повыше непонятную конструкцию, чтобы она не запуталась в траве.
— Это где они хоронят своих мертвецов? — насторожилась девушка. — Разве их не сжигают?
— Сжигают, — подтвердил старик. — Потом Колдун собирает пепел в специальный горшок. А когда тот наполнится, приносит сюда.
— И где же мы там будем купаться? — криво усмехнулась она.
— В холодном кипятке.
— Где? — изумилась она столь противоестественному определению.
— Увидишь, — отмахнулся Отшельник.
