Коза 2, или Ведьма на полторы ставки

Пошла с глиной обратно, вижу Муська сидит... то есть висит... сантиметров тридцать-сорок от земли, поза расслабленная, как будто спит. Что за чертовщина?

Ушла в прозорливость, это, оказывается, она на звере спит, а зверь в скрыте, и хороший такой скрыт. Тоже дремлет, но глаза приоткрыты, за мной следит. Я даже обрадовалась.

— Ты чего же в свои горы не ушёл? Нет, если решил остаться, я не против — присела, потрепала его за ушами, почему-то решила, что ему понравится. — Только чем кормить тебя? Чаппи тебе не годится?

Зверь понял, что его заметили, из скрыта вывалился. Ткнулся носом в руку, но это уже по-собачьи, коты редко так делают.

— Как же назвать тебя? На Ваську ты не сильно похож, на Шарика тоже, может, будешь Джимом? Нет, лучше Филимоном. Лапу сумеешь мне дать? Ну-ка, дай лапу!

Телекинезом подтянула белую лапу с громадными чёрными когтями, взяла рукой.

— Ну что, договорились? Если остаёшься, будешь Филимоном. И метку тебе поставлю, как члену стаи.

А рука в глине, белоснежную шерсть запачкала. Пришлось чистку устроить, сразу Муська проснулась, тоже под магию полезла.

Придётся теперь в трактире договариваться насчёт костей с мясом, а сейчас зеркало нужно доделать.

Как я ни старалась, идеальной формы не вылепила. Ладно, что не круглое, у меня и пластина где-то два на четыре, тоже не окружность, а вот что не сильно плоская... но уж, что вышло, то вышло. Прилепила магией, потом по краям ещё и глиной закрепила. Неказистое зеркальце, да и кривоватое, и мутное какое-то. Не скажешь, что из алмазов. А уж провозилась-то я с ним!

Глава 24

Трактирщик меня огорошил, нету костей. Всё, что возможно, утилизировал, но если мне каждый день требуется, то он организует. И завтрак тоже. У него, оказывается, есть два клиента-мага, которым он обеды в корзинках отправляет. Ну, с камнем перемещения.

А что, сразу и договорились. Только мне камень не нужен, я просто метку на корзину поставила, из Башни и так заберу. Только кости чтобы отдельно, в другой корзине: тоже пометила.

А чтобы на выходной у Филимона была еда, придётся мне к мяснику сходить, Зинтер объяснил, как добраться. С провожатым не сложилось, аврал, все столы заняты — пятница по-нашему.

По местным меркам далеко, край города. Ладно, хоть прогуляюсь, по центру-то я много ходила, на окраинах только раз была, когда у меня Яйлу отобрать пытались. Воспоминания, как любят говорить учёные экономисты, разнонаправленные, так что пистолет в сумке подготовила. И пошла, я же и так крутая.

Ухоженные приличные дома с палисадниками закончились быстро, сначала палисадники сменились глухими заборами, потом пропали выложенные тротуары, но середина улицы оставалась мощеной, по ней и ориентировалась. В переулки не заглядывала, в редкие лавки тоже, да и что мне может понадобиться? Прохожие тоже куда-то делись, но из окошек время от времени интерес проявлялся. Никакой агрессии, простое любопытство.

Миновала пару местных шалманов, Вот в них оживление чувствовалось, как же, завтра выходной! Святой повод напиться. Тут уже и не любопытство заметила, даже прозорливость подключила: но то ли должный градус застолье ещё не набрало, то ли выгляжу опасно, приставать никто не пытался. И не надо!

Светлячком тут никого не удивить, у меня два, один плывёт метрах в десяти, как бы дальний свет, второй над головой, чтобы видеть, куда ногу ставлю. Ну и по сторонам посматриваю в полутрансе, тут уже только людьми интересуюсь, не ямами. Последних, кстати, почти и нет, градоначальник своё дело неплохо знал. И зазнался...

Почти дошла, уже и городские ворота показались — не ворота, конечно, что-то вроде шлагбаума, или рогатки, как в Росси было. Враги теперь редкостью стали, заговорщиков Его Величество тоже поприжал, но чтобы людишки подозрительные меньше шлялись туда-сюда, на входе охрана положена. Да, положена. Во всяком случае, стоящих не видно, но не моё это дело, я уже почти пришла.

За городской стеной тоже народ живёт, грязные и вонючие производства только там разрешено иметь. Да и магов, похоже, стараются отселить, но с ними сложнее, тронешь — мало не покажется, только уговорами действуют. Меня вот уговорили, можно сказать...

Что-то в переулке слева неправильное происходит, похоже, только что убили кого-то, и не успокоились, продолжают молча драться. Метров двадцать до них, далеко, да и не моё это дело, незачем вмешиваться. Двое лежат, четверо атакуют, двое ещё сопротивляются, но один из них, похоже, сейчас упадёт... так и есть, упал. Мимо иду, мимо!

Как раз поравнялась с переулком, джентльменов удачи смутно увидела... что-то они с последним оставшимся странное делают, сетку накидывают? Послала к ним светлячок — точно, в сетку ловят, а он ещё сопротивляется, щупленький такой и невысокий. Девушка, что ли?

— Дяденьки, а вы чего тут делаете? — всё-таки ввязалась, дура!

Светлячок до них добрался и дух испустил. Подавитель?

— Хромой, займись магиней! — скомандовал один из четвёрки. — Главное, не упусти.

Вот и Хромой определился, пошёл мою сторону, расставив руки. В левой амулет работает, не иначе, подавитель. Пистолет давно в руке, выбираю, куда стрелять, в лоб или в артефакт? Лоб, конечно, шире, но артефакт для меня как бы светится. Лоб подождёт.

Всё-таки Маша хороший охотник, первым выстрелом амулет разбила, второй Хромому достался, нефиг магов ловить. Оставшаяся троица так с сеткой и застыла, стрелять тут не принято. Могла бы и уложить их всех, но эти-то, вроде, почти мирные, мало ли зачем им эта девчонка понадобилась? Может, дочку в отчий дом вернуть хотят.

Пока колебалась, главный как-то исхитрился в девчонку серп метнуть, натурально я прошляпила. Одновременно выстрелила и девчонку в Башню отправила, серп в забор воткнулся, значит, успела. Пуля тоже успела куда надо, конечно: в трансе это просто.

Оставшиеся два гаврика дунули вглубь переулка, ну и леший с ними — я, вообще-то, за кошачьим кормом шла. Проверила лежащих — все неживые, помощь не оказать.

Вернулась на главную улицу, через два дома и мясник, к которому мне нужно. Беспокойное место.

Купила я у мясника костей с изрядными остатками мяса, на его глазах отправила в Башню, часть в конюшню, где зверь отлёживался, часть в стазис-хранилище. Хозяин глаза выпучил, но ни слова ни сказал, как будто у него все покупатели так делают. Железные нервы.

Уже потом у него выяснила, что место здесь и впрямь шумное, в переулке бордель находится, шум и драки почти каждый день. Соседи привыкли, внимания не обращают, стражники тем более. Вот утром придёт офицер их менять, тогда и разберётся. Что же, про девчонку и трупы говорить не стала.

Похоже, мясник с меня взял многовато, уж очень пригашал заходить ещё. Зарекаться не стала и прописалась на вход в его двор — мало ли, Филя у меня жить останется. Так-то, хоть и окраина, а на улицы перемещаться запрещено. Блокировки нет, да и кто тут заметит — но пусть будет.

Ушла на крышу, девица туда должна была попасть. То ли сбежала из заведения, то ли ещё там не была? Ага, сидит в моём кресле, нахальная. И не встаёт, когда хозяйка явилась? И спасительница, между прочим!

Зажгла фонарик-светлячок... а девица-то мальчишкой оказалась, лет четырнадцати: может, бордель и ни при чём? Села в другое кресло.

— Ну, рассказывай, что у тебя случилось?

— А твоё какое дело?

— Будешь хамить, отправлю обратно, где четыре трупа и растерянные бандиты. А может, и стража подоспела, это уж как повезёт.

— Меня?! Врешь!

— Ну, парень, сам выбрал...

— Стой! Не хочу! Не буду! Что тебе надо?

— Да ничего, собственно. Отправляйся сам, камень-то есть?

— Нету камня.

— Тогда на площадку прибытия около рынка?

— Рынка? Какого рынка?

— В столице.

— Не надо меня в столицу, найдут.

— Спёр что-нибудь? — парень явно меня не понял — Ну, своровал, да?

— Ты что, думай, что говоришь! Или не знаешь, кто я?

— Ты пока никто, просто плохо воспитанное недоразумение. Вот родители твои, может, что-то собой представляют. Скажи, куда, и я постараюсь тебя к ним отправить.

— Нельзя мне туда, схватят.

— Неужели мятежник? Или родители замешаны? — парень испуганно стрельнул в меня взглядом и проблеял что-то невразумительное. — Да ладно, не выдам. Скажешь, кто родители?

— Нет у меня родителей — буркнул подросток, но как-то... без сожаления, что ли? Из дома сбежал, учиться не хочет?

— Ну, как скажешь — я не стала настаивать. — И чем на жизнь собираешься зарабатывать?

— Зарабатывать? — как-то у него с этим словом ничего не связано — не понял тебя.

— Есть-пить на какие шиши собираешься?

— Шиши?

— Чтобы жить, ты, как минимум, должен есть и пить, где ты деньги собираешься брать, чтобы оплатить еду?

— Я не думал как-то... это же такая малость, любой накормит, когда нужно.

— Расскажи это бедным, которым своих детей не прокормить! — И чего я с ним цацкаюсь? На Землю пора собираться.

— Это вообще ерунда! Я и отцу говорил, нужно просто распорядиться, чтобы богатые отдали часть своего бедным, тогда у всех будет достаточно. А он слушать не хочет.

— Ну да, указ! — тоже мне, социал-утопист нашёлся! — А если не подчинятся?

— Так надо объяснить им, что так правильно будет.

— Ага, а кто не поймёт, голову с плеч? Что-то в борделе тебя не очень послушались.

— Со мной только дядька остался! А было бы человек десять гвардёйцев, я бы им показал!

— Ну да, ты же великий воин. Вот что, воин, возиться мне с тобой нынче некогда, оставлю тебя здесь на сутки. По башне шататься ты не сможешь, но гостевые покои и обеденный зал в твоём распоряжении, в зале что-нибудь поесть найдёшь. И подумай, чем потом займёшься, иждивенцы мне не нужны.

— Ждивенцы?

— Всё, всё, ступай в свою комнату — я отправила юного утописта в гостевые покои, не иначе, сынок градоначальника ко мне прибился. Впрочем, сама подобрала.

Как перешла в Питер, сразу Караваеву отзвонилась, но тишина в ответ. Трубка в отключке. Ладно, время есть, мне ещё сажу закупить и до квартиры дотащить, а уж всякие там мелочи вроде батареек и кошачьих сухарей просто на закуску. Семян прикупить тоже собиралась: Питер, конечно, не степная зона, но для пробы сойдёт.

Как назло, за сажей пришлось самой ехать в Агалатово, потом машину долго искала, хоть грузчиков на месте нашла. Привыкла к удобствам, а тут либо сажа мелкая, либо сервис. Вот и крутилась, но ребята хорошие попались, все двести пятьдесят килограмм мне подняли, а еще и пятьдесят корма, и батарейки. Семена сама дотащила. Что влезло, в короб погрузили, остальное под стол, до следующего раза.

Сколько Караваеву не звонила, бестолку.

Проводила грузчиков, Ильича набрала.

— Привет, Маша, небось, Караваева ищешь? Он занят очень, занятия у него и телефон отключен. К вечеру должен освободиться. Ко мне можешь придти?

— Если минуя проходную...

— Да, давай напрямик. Я тут занавесочку повесил за шкафом, да и нету никого.

Шагнула. Ильич мое появление воспринял невозмутимо.

— Как вас, ГБ-шники не доставали больше?

— Бог не выдал пока, тут опять куча бумаг для тебя набралась, подпиши пока.

— Читать надо?

— Да нет, рутина, ничего принципиального. Важные я отложил, их лучше бы обсудить сначала.

Когда закончила листать и подписывать, Ильич осторожно завёл разговор.

— Слушай, тут ко мне старый приятель подходил, он тебя на Учёном Совете то ли сам слышал, то ли от кого-то, но спрашивает, можно ли применить упрочнённый бетон на танке. То есть они тебе образцы подвезут, ты сделаешь, а потом они отстреляют. Сильно пристал, это он ещё про твои новые достижения не слышал.

— Это какие такие достижения?

— Так у тебя каждая штука на уровне прорыва получается. Пусть ловушка для молнии и не подошла, но это готовый источник питания для электромобиля, и не взрывается, и на морозе не сдыхает. Да и лёкгий тоже, недаром тебе патент оформить предлагали.

— Да какой там патент, классический конденсатор из учебника скрутила.

— Не скажи, ни у кого таких характеристик не получилось. И громоотводы твои — удельное сопротивление в семь раз меньше, чем у меди. Не сверхпроводимость, конечно, но тоже прорыв.

— Ой, а я ещё зеркальце сделала — вспомнила я и вытащила из сумки неказистый кусок глины.

— Это ещё что?

— Зеркальце, как я надеюсь, оно должно рентгеновские лучи отражать. Ну, в какой-то степени, конечно, а может, и гамма. Оно без магии, так что спокойно испытывать можно.

— Это что, глина?

— Нет, глина как подложка, там алмазные отражатели маленькие, но их много. Ну, я так надеюсь.

— Ничего себе! Давай, в чемодан уберу, оформлю потом поступление спецобразца. Так как, могу я танкиста позвать?

Танкист оказался симпатичным дядечкой в штатском, на Учёном Совете его точно не было, значит, слухами пользуется. Договорились с ним, в принципе, хотя и ряд нестыковок обнаружился: ему, видите ли, нужно сэндвичи обрабатывать, слой бетона между двум листами стали, то есть брони. А как его обрабатывать, если сталь экранирует?

Но попробовать и с боков можно, только для этого придётся образцы в Башню доставить, там сигнал, в смысле, заклинание, сильнее.

Так что порешили, что дядечка Николай Константинович сделает три образца, Андрей Ильич добудет ещё один короб, а я обеспечу транспортировку. Ну, в смысле, камень перемещения, но об этом дядечке знать не обязательно. Есть у меня пара аметистов хороших.

Ну, и не бетон один можно в танк засунуть. Попробуем и полистирол ( почему не полиэтилен, не поняла), и алюминий. Они тоже легче стали.

Это не программа испытаний, так, прикидка, стоит копья ломать, или нет. Для хороших людей почему и не попробовать?

А потом позвонил Караваев, слова разные приятные говорил, я млела от них. У него билеты на теплоход, две ночи в пути, день на Валааме. Почему бы и нет?

Вернулась домой, отправила покупки в Башню, времени только-только собраться и на дорогу.

Караваев ждал меня у входа на пароход, в руке букет, у ноги дипломат. Долго ли ждал, не сказал, темнил, но прия-ятно! Провёл на пароход, швейцар у входа — матрос, конечно — галантный такой и совсем трезвый, каюта тоже порадовала, в основном двуспальной кроватью и большим окном, я-то ожидала, что будут подвесные койки и маленькие иллюминаторы, как в самолёте. Ну и душ тоже неплохо, всё-таки сорок часов на ногах. Хоть и ведьма, а устаю.

Усталость меня и сморила, нет, в бар мы сходили, и даже с собой бутылку вина прихватили, но только коснулась головой подушки, сразу и отрубилась. Ни тебе стука колёс, ни качки, Нева в окошке неспешно плывёт с редкими домиками и чуть заметный гул откуда-то снизу.

Зато встали рано, вылезли на палубу. Ночь белая, короткая, солнце висит уже с правого борта. Хоть и лето, а Ладога холодная, ушли к носу, чтобы и на солнышке, и в глаза не било. Тихо-тихо.

— А покажешь красивую иллюзию? — подначил Караваев.

— А легко! — только что показать, думаю. Кита или дельфина — так я их не настолько хорошо представляю, мне бы картинку, тогда без проблем скопирую. Вот есть картинки на стенке, там монастырь какой-то и местный святой, монастырь большой, а святой, вернее икона, попроще, её и воспроизвела. Покрупнее, конечно, сделала, потом золотой оклад с надписями убрала, потом сделала как бы плащ и волосы развивающимися, хоть и почти безветрие, но так живее получается. Для натуральности нимб повесила. На носу иллюзию закрепила, туда каюты не выходят, и народу никого сейчас.