Плата охотника...
Тея нырнула обратно в лес и прижала кулаки к наглазникам.
Когда она снова проснулась, то чувствовала себя подавленной, вялой.
Она вышла из леса и зависла в воздухе, подтянув колени к груди. Четырьмя или пятью резкими толчками опорожнила кишечник. Она наблюдала, как бледные гранулы дерьма без запаха, сверкая, опускаются в воздух. Насыщенные нейтронами отходы сольются с непригодной для дыхания нижней мантией и, возможно, в конце концов утонут в квантовом море.
Герой спал, завернувшись в кокон — кокон ее отца, с отвращением осознала она. Пустой костюм висел на ветке. Вокруг, казалось, никого не было; большая часть племени стояла у сетки для воздушных свиней, очевидно, готовя одно из животных к забою.
Внезапно она почувствовала себя проснувшейся — живой, возбужденной; капилляры раскрылись на ее лице, покалывая от сверхтекучего воздуха. Молча, стараясь задержать дыхание, она оттолкнулась от своего гнезда и подплыла к костюму.
Его пустые пальцы и ножки болтались перед ней, жуткие, но завораживающие. Она протянула дрожащую руку. Ткань была тонко обработана, а инкрустированные серебряные нити были гладкими и холодными.
Передняя часть костюма распахнулась. Она сунула руку внутрь, нащупала мягкий, пушистый материал, который был прохладным и удобным на ощупь...
Было бы делом мгновения сунуть свои ноги в эти черно-серебристые леггинсы.
Герой застонал, его губы мягко приоткрылись; он слегка повернулся в коконе ее отца.
Он все еще спал. Возможно, с отвращением подумала Тея, ему снилась ее сестра.
Она должна была сделать это сейчас.
Быстро, но дрожащими пальцами она отвязала костюм от ветки. Она изогнулась в воздухе, подтянула колени к груди и опустила ноги в расстегнутый костюм.
Подкладка вздохнула на ее коже, обнимая ее плоть. Она просунула руки в рукава. Ощущение перчаток на каждом пальце было необыкновенным; она посмотрела на свои руки, заметив, как трубочки из ткани — слишком длинные для ее собственных пальцев — слегка свисают с кончиков пальцев.
Она закрыла нагрудную панель и, как, по ее наблюдениям, делал герой, провела большим пальцем в перчатке по шву. Все прошло гладко. Она откинула руки за плечи и потянула шлем вперед, позволяя ему соскользнуть на голову. И снова простого прикосновения большого пальца оказалось достаточно, чтобы шлем плотно прилегал к остальной части костюма.
Костюм был ей великоват; нижний край лицевого щитка темной линией закрывал ей обзор, отрезая половину мира, и она чувствовала складки свободного материала на спине и груди. Но он окутал ее, точно так же, как и героя, и — когда она подняла руки — двигался вместе с ней.
Осторожно, в порядке эксперимента, она попыталась поплыть. Она выгнула спину и согнула ноги.
Электронный газ взрывоопасно потрескивал вокруг ее конечностей. Она неуклюже поползла по древесному ландшафту, ветки и листья хлестали ее по коже.
Она хваталась за деревья руками в перчатках, заставляя себя остановиться.
Она посмотрела вниз на костюм, снова задрожав. Это было так, как если бы магполе подхватило ее и подбросило в воздух.
Такая мощь.
Она оттолкнулась от деревьев и выбралась на чистый воздух. Она попробовала еще раз — но на этот раз гораздо осторожнее, едва сгибая ноги. Она подпрыгнула вверх через несколько пролетов: все так же пугающе быстро, но на этот раз под разумным контролем.
Она снова поплыла, двигаясь по неловкому кругу.
Это должно быть достаточно просто для освоения, сказала она себе. В конце концов, она просто плыла, как делала с того момента, как появилась из утробы матери. Плыть означало махать конечностями — которые были заряжены электричеством — по магполю. Мощное магполе Звезды индуцировало электрические токи в конечностях, которые, в свою очередь, отталкивались от магполя.
Какая-то часть этого костюма — возможно, поблескивающие серебром вставки — должно быть, гораздо лучший проводник, чем человеческая плоть и кости. И поэтому влияние магполя было намного сильнее. Вопрос был лишь в том, чтобы прочувствовать это.
Она прислонилась спиной к магполю и мягко оттолкнулась ногами. Постепенно она научилась наращивать темп этого вспомогательного взмаха, и струйки электронного газа обвились вокруг ее бедер. На самом деле секрет был не в силе, а в мягкости, податливости, чувствительности к мягкому сопротивлению магполя.
Костюм грациозно, без усилий переносил ее через линии потока.
Она плыла по небу. Костюм казался естественным на ее теле, как будто он всегда был там — и она подозревала, что маленькая внутренняя часть ее всегда будет цепляться за воспоминание об этом опыте, совершенно зависимая от него....
Лицо героя раздулось перед ней. Она вскрикнула. Он улыбнулся ей сквозь лицевой щиток, возрастные морщины вокруг его наглазников стали глубокими и затененными. Он схватил ее за плечи; она почувствовала, как его костлявые пальцы впились в ее плоть сквозь ткань костюма.
— Я оказался под тобой, — сказал он резким голосом. — Я знал, что ты меня не видишь. Этот чертов шлем, должно быть, закрывает половину твоего поля зрения.
Испуг прошел, и к ней пришел гнев. Она подняла руки в перчатках и оттолкнула его предплечья.
...Легко. Он подавил крик и прижал руки к груди; он быстро выпрямился, чтобы посмотреть ей в лицо, но не раньше, чем она увидела боль в его наглазниках.
Она протянула руку и схватила героя за плечи, как он держал ее. В этом костюме она не только могла плыть как бог — она была сильной, сильнее, чем когда-либо могла себе представить. Она позволила своим пальцам впиться в его кости. Смеясь, она подняла его над головой. Казалось, он пытался сохранить бесстрастное выражение лица; она не увидела в нем страха, но было что-то еще: беспокойство.
— Кто теперь герой? — выплюнула она.
— Костюм из вещества ядра не делает героем.
— Нет, — сказала она, думая о Лур. — И героям не нужно платить...
Он ухмыльнулся, насмехаясь над ней.
Она задумалась над тем, что он сказал. — Что такое вещество ядра?
— Отпусти меня, и я скажу тебе.
Она колебалась.
Он рявкнул: — Отпусти меня, черт бы тебя побрал. Как ты думаешь, что я могу с тобой сделать?
Она осторожно отпустила его плечи и оттолкнула от себя.
Он потер выступающие кости своих плеч. — Ты должна также понимать, что ты крадешь. Вещество ядра. Инкрустация в ткани; сверхпроводящая нить, добытая в квантовом море. — Он фыркнул. — Из старых времен, до войн ядра, конечно.
— Костюм принадлежал ур-человеку?
Он кисло рассмеялся. — Ур-люди не смогли бы выжить здесь, внутри мантии. Даже ребенок-дикарь должен знать это.
Она внимательно посмотрела на его пожелтевшие волосы, не желая выдавать еще большего невежества. Сколько ему было лет? — Ты помнишь старые времена — до войн ядра? Так вот как ты получил костюм?
Он посмотрел на нее с презрением, но, как она увидела, презрение смягчилось жалостью. Неужели я действительно такая дикарка? — задумалась она.
— Малышка, войны закончились еще до моего рождения. Все технологии — города, пути-червоточины через мантию — все это исчезло. Осталось всего несколько лоскутков — как этот костюм, который спас мой отец. — Он снова ухмыльнулся, и его лицо раскололось, как череп. — Раньше он принадлежал полиции в одном из больших городов. Полиция. Ты знаешь, что это значит?
— Костюм сохранил нам жизнь — моим родителям и мне — на некоторое время. Затем, после того, как они умерли...
Она попыталась придать своему голосу презрение. — Ты использовал его, чтобы летать вокруг мантии, будучи героем.
Он выглядел сердитым. — Неужели это так ужасно? По крайней мере, я помогаю людям. Что ты будешь с этим делать, малышка?
Она потянулась к нему, превратив свои руки в когти. Через мгновение она могла бы выдавить жизнь из его костлявой шеи...
Он спокойно, не дрогнув, ответил на ее взгляд.
Она отклонилась назад и отплыла от него.
Тея неслась по бесконечным коридорам вихревых линий. Плавающие яйца пауков-прядильщиков покрывали ее лицевую панель и ноги. Квантовое море было фиолетовым дном далеко под ней, ограничивающим желтый воздух; поверхность корки была сложным перевернутым ландшафтом, под которым она парила.
Плыть, махая руками, было восхитительно. Она посмотрела вниз на свое покрытое серебром тело; голубые блики от коридоров вихревых линий и мягкое фиолетовое свечение моря отбрасывали сложные тени на ее грудь. Она уже двигалась быстрее, чем когда-либо в своей жизни, и знала, что еще далека от исчерпания возможностей этого волшебного костюма.
Она открыла рот и закричала, ее собственный голос был громким в шлеме.
Она летела, закручиваясь по спирали, вокруг дугообразных вихревых линий, ее конечности в костюме потрескивали от голубого электронного газа; задыхаясь, она пронеслась от лиственной опушки леса внешней корки и вниз, вниз сквозь мантию, пока не показалось, что она может погрузиться глубоко в синевато-фиолетовое сердце самого квантового моря.
Она повернула лицо к южному полюсу, к тому месту, где сходились все линии вихря. Она понеслась по воздуху, топя в движении свои сомнения — и образ встревоженного лица героя.
...Но на ее пути что-то стояло.
Паутина.
Паутина была прикреплена к массиву вихревых линий маленькими плотными паутинными кольцами, которые окружали, но не касались светящихся вихревых сингулярностей. Нити паутины были почти невидимы по отдельности, но их плотные маты улавливали желтое и фиолетовое свечение мантии, так что линии света образовывали сложный гобелен.
Это действительно было очень красиво, отвлеченно подумала Тея. Но это была стена поперек неба.
Сам паук-прядильщик был темной массой в верхнем углу ее поля зрения. Она задавалась вопросом, начал ли он уже двигаться к точке, где она столкнется с сетью, или подождет, пока она не запутается в его липких нитях. Паук выглядел как расширенная, растопыренная версия воздушной свиньи. Каждая из его шести ног была длиной в рост человека, а раскрытая пасть была достаточно широкой, чтобы обхватить ее туловище.
Даже костюм не защитил бы ее.
Она крутила бедрами и била ногами по магполю, пытаясь сбросить скорость. Но она двигалась так быстро, как только могла; она не смогла бы вовремя остановиться. Она быстро оглядела небо. Возможно, она могла бы отклониться, а не останавливаться, безопасно облететь ловушку. Но она не могла даже разглядеть края паутины: паутина паука-прядильщика могла достигать сотен человеческих ростов в поперечнике.
Паутина взорвалась в небе. Она могла видеть толстые узлы на пересечении нитей, блестящую липкость самих линий.
Она свернулась калачиком и прикрыла голову руками в костюме.
Как она могла быть настолько глупой, чтобы попасть в такую ловушку? Лур и Вес, даже сквозь слезы, подумали бы, что она дура, когда услышали. Она представила себе голос своего отца: — Всегда смотри вверх — и опускайся вниз. Всегда. Если ты напугаешь воздушного поросенка, в какую сторону он двинется? По траекториям потока, потому что так он может двигаться быстрее всего. И вот почему хищники расставляют свои ловушки поперек путей потока, ожидая, когда что-нибудь достаточно глупое залетит прямо в открытую пасть...
Она задавалась вопросом, сколько времени потребуется пауку-прядильщику, чтобы спуститься к ней. Будет ли она все еще в сознании, когда он распахнет ее костюм героя, как будто разворачивает лист, и начнет свою работу над ее телом?
...Боковым зрением, слева от нее, к паутине метнулась какая-то масса. Она вздрогнула и подняла глаза. Неужели паук уже покинул свою паутину и пришел за ней?
Но это был герой. Каким-то образом он погнался за ней, проследил за ее неуклюжим полетом по небу — и все это незаметно для нее, с сожалением подумала она. В костлявой руке он держал свой меч, сверкающий клинок из вещества ядра.
...Но он опоздал; первые нити паутины уже цеплялись за ее костюм, жестоко замедляя ее движение.
Не прошло и нескольких ударов сердца, как она остановилась глубоко внутри паутины. Нити опустились перед ее лицом и легли на плечи, руки и лицо. Она попыталась пошевелиться, но паутина лишь крепче обхватила ее конечности. Все вокруг нее переливалось серебром и фиолетовым, сложная трехмерная сетка света.
Паутина задрожала, сотрясая ее тело внутри блестящего костюма. Паук-прядильщик приближался к ней, приближаясь за своим призом...
— Тея! Тея!
Она попыталась повернуть голову; нить вцепилась ей в шею. Герой размахивал мечом, разрубая паутину. Его мускулы напряглись под жесткой кожей. Тея видела, как свисающие нити задевают обнаженные руки и плечи героя, одна за другой натягиваясь, а затем ослабевая по мере того, как он продвигался дальше, зарываясь в слои паутины.
Он пробирался сквозь паутину к ней.
— Расстегни костюм! Он пойман, а ты нет. Давай, девочка...
Ей удалось поднести дрожащую руку к груди. Было неловко нащупывать шов, поскольку паутина постоянно цеплялась за нее; но, наконец, костюм расстегнулся. Мягкий, теплый запах паутины проник в открытый костюм.
Она отбросила шлем и вытащила ноги из скафандра.
Герой, чей грубый туннель в паутине уже закрывался за ним, протянул руку. — Давай, Тея, держись...
Она оглянулась. — Но костюм... — Древний костюм выглядел почти жалко, лишенный жизни и опутанный паутиной.
— Забудь об этом чертовом костюме. Нет времени. Давай...
Она потянулась и взяла его за руку; его ладонь была теплой и твердой. С ворчанием он откинулся назад и вытащил ее из паутины; последние липкие нити цеплялись за ее ноги, жаля. Когда они оба оказались на свободе, она упала на него; тяжело дыша, с расширенными капиллярами на худом лице, герой обнял ее.
Туннель в паутине уже закрылся: все, что от него осталось, — это темная цилиндрическая дорожка сквозь слои паутины.
И пока она смотрела, огромная голова паука-прядильщика сомкнулась над блестящим костюмом.
— Кажется, я всегда тебя спасаю, не так ли? — сухо сказал герой.
— Ты мог бы спасти костюм.
Он выглядел оправдывающимся. — Может быть. Не знаю.
— Ты даже не пытался. Почему бы и нет?
Он убрал свои жесткие, пожелтевшие волосы с глаз. Он выглядел старым и усталым. — Думаю, я решил, что мир насмотрелся на этот костюм — на самом деле, на героя.
Она нахмурилась. — Это глупо.
— Правда? — Он приблизил свое лицо к ней. Его голос стал жестким, он сказал: — Это был тот момент, когда я проснулся и обнаружил тебя внутри костюма. Я посмотрел сквозь этот щиток в твои наглазники, Тея, и мне не понравилось то, что я увидел.
Она вспомнила: в одно мгновение она могла выдавить жизнь из его костлявой шеи...
— Я видел себя, Тея.
Она внезапно вздрогнула, не желая вдумываться в смысл его слов.
— Что ты теперь будешь делать?
Он пожал худыми плечами. — Не знаю. — Он осторожно посмотрел на нее. — Я мог бы остаться с вами на некоторое время. Я неплохой охотник, даже без костюма.
Она нахмурилась.
Он почесал один глаз. — С другой стороны...
