Пепел. Сгореть, чтобы вернуться

-То есть убийца — правша?— уточнил лейтенант.

-Ну, если предположить что он стоял за спиной убитого, то да.

-А оружие?

-Предварительно,— да, это мое любимое слово!— холодное оружие, длина лезвия — от пятнадцати сантиметров, клинок — не меньше четырех-пяти, если меньше, то такой глубокий, а главное ровный порез не получился бы. Усилие должно было быть значительно больше. Форма лезвия — самая стандартная, по материалу — пока не скажу — сами понимаете. Ну что, переходим к самому интересному?— с чуть наигранным энтузиазмом возвестила я о собственно вскрытии. Лейтенант сохранил невозмутимое выражение, но несколько побледнел, а затем ответил:

-Все, что меня интересовало, я в принципе услышал, а более подробно — лучше я вас наберу. Еще по свидетелям надо пройтись.

Джим Дорринг

Ага, чтоб его точно тут на что-то вывернуло. Морриган так тщательно и с такой любовью проводила вскрытие, что Джим вполне закономерно подумал, что какую-нибудь почку или легкое она точно расцелует, а может и съест. Лейтенант за семилетнюю карьеру, конечно, на вскрытиях бывал, но все они были какими-то обычными, не вызывающими ничего кроме скуки и нетерпения. Сегодняшнее образцово-показательное было несколько интересней, так как Морриган поясняла бесконечные термины, но фанатичный блеск неестественно-желтых глаз и это необъяснимое оживление эксперта... Не настолько Джим любит свою работу, не настолько. И тех, кто настолько любит, он не понимает.

Созвонившись с Тиринаги, сообщившим, что Тэм, походу, залег на дно, Джим не удивился, в свою очередь посвятивший детектива в свои умозаключения.

-Забавно,— его собеседник секунд на пять замолчал, а затем продолжил.— Ладно, я всем кому мог, сообщил, кого мы ищем, остается ждать. Мне тут, кстати, видео с камер прислали, немного, но попробую отследить нашего мутировавшего.

Немайн Морриган

Провозившись с трупами до вечера, я сразу же направилась на встречу с Керном, все тот же офис, все тот же сопровождающий, довезший меня, все тот же Майк Керн в роскошном костюме и с покровительственно-вежливым выражением лица. Только пройдя в его кабинет, заметила, что рабочий халат, по подолу которого располагалось несколько красно-коричневых пятен, я снять забыла. Что ж, Керн меня и всю в крови, ползающую на коленях видел, так что вряд ли он очень удивлен.

-Немайн,— встали при моем появлении. Да уж, манеры у него всегда были великолепными.

-Майк,— немного насмешливое, но без издевки. Покамест.

-Вино, чай?

-Чистосердечное признание,— ухмыльнулась я.

-Такого не держим.

-Ладно, к делу.

-К делу, так к делу. Итак. Есть группа весьма влиятельных людей, заинтересованных в обнаружении частей некой базы данных, хозяином которой является Николас Льюис.

-Является? — удивилась я.

-Да, после того как Льюис дал знать, что жив, весьма влиятельные люди обеспокоились тем, что база данных не уничтожена и где-то осталась её резервная копия. Базу данных должен был уничтожить твой дружок, Хейг, сразу после смерти хозяина. Но он бесследно исчез и, как оказалось, не просто так.

-Дерек всегда был умным,— хмыкнула я.

-Это его и погубило,— Майк осклабился, и продолжил, глядя мне в лицо, не запинаясь, не опуская взгляд. Да... В ораторском искусстве он был хорош, чрезвычайно. Помню, как он вставал в четыре утра, повторял речь, составленную им же, без референтов и помощников, вечером...

-Так вот, после появления Льюиса, наши друзья были очень-очень обеспокоены и приняли некоторые меры. Во-первых, с потрохами купили Хейга, которому Льюис последний год не очень-то хорошо платил, нашли второго, ни имени, ни лица не знаю, спеца по допросам...

-И принялись планомерно убивать и допрашивать всех приспешников господина Льюиса,-закончила я.

-Да,— Керн кивнул,— и видишь ли, Немайн, в чем дело. Наши друзья нашли часть компромата, о которой поведал Хейг, но это даже не одна четверть — Льюис перестраховался и большую часть спрятал где-то в другом месте. Возможные варианты хранителей закончились... А тут еще и я несколько поспособствовал продвижению расследования, выдвинув на доску новую фигуру, Морриган, — тебя. Полагаю, изначально ими планировалось найти в конце-концов кого-нибудь согласного за внушительную сумму отсидеть срок, но снова вмешался случай, и Тиринаги с Доррингом каким-то немыслимым образом вышли на реального убийцу — Хейга. К счастью наших друзей, они вовремя приняли решение завалить его... А теперь они торопливо подчищают хвосты, и поэтому могут сделать ошибку. Точнее, уже сделали, их второй игрок исчез с поля, Немайн. Наши друзья в растерянности, сейчас их можно поймать...

-И почему ты вдруг решил поспособствовать расследованию, дождался, когда всех прибьют и совесть замучала?— иронично спросила я.

-Во-первых, у наших влиятельных друзей у меня есть свой человек и я знал о планируемом, но ведь это все бездоказательно, не так ли...

-А тебе нужно их посадить и уничтожить политическую карьеру, да?

-Ты всегда меня понимала,— Керн улыбнулся очень широко и обаятельно, но глаза остались холодными.— У меня действительно есть далеко идущие планы, но все зависит от Чейза и его решения. Потому что среди компромата Льюиса есть и компромат на меня. И в случае согласия комиссара, он должен исчезнуть.

-Да неужели у безгрешного тебя есть какие-то плохие делишки?— язвительно уточнила я.— Кстати, может, ты уже конкретизируешь этих "наших друзей"?

-Могу назвать несколько, но не всех, авансом так сказать: глава МВП, первый зам министра внешней политики, господин ОКуинн, начальник Службы контроля ракетного топлива.

-Нехило, Майк, а кто же твой агент?

-Вряд ли, это очень уж полезная информация. Он готов будет дать показания, копии записей разговоров при условии оформления его задним числом как сотрудника под прикрытием.

-Это все условия?— поинтересовалась я.

-Нет, есть предложения. Практически все свидетели уже убраны и скоро они затаятся, но остается Кэтрин, дочь контрабандиста, её они попробуют убить на днях, во время конвоирования на допрос. Детального плана у меня пока нет, но если Чейз согласен, я его добуду.

-Все?— уточнила я.

-Да,— кивнул Керн.— Поужинать не хочешь?

-Не хочу,— отказала я, размышляя над сказанным.

Каитана Доринанти

Дежурство Каити проходили так же как и всегда: привезли парочку разбившихся на орбитальных катерах, одного обгоревшего мужчину, маленького ребенка, задохнувшегося от угарного газа. Все из бедных районов: привезла муниципальная скорая помощь, а не частная фирма. Уставшие санитары, оббитые по углам из-за неправильной транспортировки криокамеры, одна даже с треснутым верхним щитком. Покойных завозили через центральные двери, кроме этих нехитрых манипуляций особая помощь, собственно, Каити и не требовалась — автоматика.

Зарегистрировав всех как положено, проставила печати у санитаров, и снова тишина... В морге страшно не было и мертвецов она не боялась. Это место обладало каким-то успокаивающим эффектом. После смерти отца Каити пришлось резко повзрослеть: из наивно-розового мира детства перебраться в жестокий и нелогичный мир взрослых. Она долго не могла свыкнуться с тем, что нужно держать лицо, вежливо улыбаться, даже если тебе говорят откровенную мерзость, делать так, как делают все... А еще она до сих пор не могла свыкнуться с мыслью, что почти каждый мужчина видел в ней кусок мяса, симпатичного, свежего слишком аппетитного, чтобы пройти мимо, мяса.

Ей казалось страшным и старым сном, все то, что произошло сразу после смерти отца, когда они обнаружили его, нелепо лежащего на полу в гостиной. Как она силой затащила рыдающую Эльзу в спальню и заперла. Как сама, совершенно спокойная, вызвала скорую и полицию. Как ждала в полной тишине, пока вдалеке не завыли сирены. Медики вызвали кого-то из службы опеки... Слишком быстро: они едва успели собрать вещи. Тогда она не понимала, чем вызвана эта спешка, потом, когда спустя полтора года после расследования ее за руку, как маленькую, в когда-то небедный дом привел дядя Джеф, она поняла. Не осталось ничего ни техники, ни мебели, даже игрушек Эльзы и ее книг — пара голографических проекций на полу и голые стены.

Дядя Джефри удрученно повздыхал, сказав, что конечно дом можно оставить, но содержать его будет не за что — отец оставил много долгов, хотя Каити знала почти наверняка — этим долгам неоткуда было взяться: они, конечно, жили не так хорошо, как на Схизме и все же... Дядя Джефри настоятельно рекомендует ей согласиться на то, чтобы он продал дом — тогда денег, возможно, хватит на то, чтобы пристроить их с Эльзой вместе в приличный частный детский дом, а не в государственный приют, где таким куколкам уж точно не место.

Выхода у нее не было — она согласилась, не замечая тогда довольного блеска глаз. Дядя Джефри выполнил свое обещание — их интернат был даже лучше школы, и содержали их хорошо, но ведь все это стоило значительно меньше дома в центре одной из планет галактики, находящейся недалеко от столицы?

Повторно к дяде Джефу она вынуждена была обратиться после того, как в семнадцать ее с милой улыбкой выставили, дав пятьсот единиц выходного пособия — достаточно для пары месяцев жизни, но недостаточно для того, чтоб куда-то поступить или снять жилье. Она помнила все до мельчайших деталей, хотя очень хотелось забыть. Он сказал, что, к сожалению, ничем не может помочь. Она плакала, стояла на коленях, просила: перед ее выпуском из интерната у Каити состоялся короткий разговор касательного того, сколько будет стоить дальнейшее пребывание Эльзы в их учреждении...

Джеф Джойс смотрел кажется даже сочувственно. Его темно-карие глаза мерцали в полумраке рабочего кабинета. Он был совсем еще не старый, младше отца, даже намного, лет тридцать пять, может сорок. Дядя Джеф собственноручно поднял её с пола, подал платок, налил воды, а затем произнес короткую, но прочувственную речь о том, как все изменилось после революции. Он говорил, что сейчас он почти не может ей помочь — ни денег, ни связей у бывшего директора Николаса Льюиса по связям с общественностью не осталось. Но она всегда очень (он выделил это слово голосом и мягким касанием к ее дрожащей руке) нравилась ему и, возможно, (второй рукой он бережно обнял ее за талию, давая иллюзию выбора) он чем-то сможет помочь Каити... Она подняла сверкающие глаза на него, внимая как божеству... Ей было семнадцать и она была непозволительно, слишком наивна.

Как она не пыталась, ей было не забыть ни сначала нежные, а потом все более страстные поцелуи дядя Джефа прямо в его кабинете, ни его руки — властно и крепко ее обнимающие, ни ее собственные касания — неловкие и смущенные... Тогда это ведь был не худший вариант: пока дядя Джеф вез ее в гостиницу она думала о том, что будет учится, будет получать стипендию, сможет работать и Эльзе не придется делать того, что сейчас делает она...

А когда они приехали в гостиницу... В гостинице она почти убедила себя, что все хорошо, что ей все нравится, что дядя Джефри (он просил называть его Джефом) — не стар, красив, нежен и бережен с ней. И вот за это 'почти убедила' она ненавидела себя больше всего. Если бы он ее изнасиловал — это было бы понятно, но ведь она согласилась добровольно, так к чему эта лицемерная жалость к себе? В конце концов, некоторые продают девственность гораздо дешевле. Она хотя бы купила будущее для себя и сестры.

После дядя Джеф помог почти со всем: поступить, пройти курсы санитарок, устроится в морг, поговорил с ректором и Каити дали место лаборанта. В последний их ужин в дорогом ресторане, он немного грустно улыбнулся, мягко сказал, что теперь они друг другу ничем не обязаны, поцеловал на прощанье в лоб и ушел из ее жизни навсегда. И она была ему даже благодарна, пожалуй...

Так вот, Каити совершенно не боялась мертвых, твердо убедившись, что живые куда как опаснее. Все, кроме одного...Она не помнила, как он зашел, а пришла в себя глядя в постаревшее лицо посетителя. Высокий, крепкий шатен с зелеными глазами, такими же как ее собственные. Они оба молчали -он жадно вглядываясь в ее лицо, она, пытаясь понять, что же испытывает к нему.

-Здравствуй, Каити,— голос его с заметной хрипотцой, ничуть не изменился и если закрыть глаза, можно было бы даже представить, что ей снова почти пятнадцать и ничего не было: ни интернатов, ни выматывающей учебы, ни морга...

-Здравствуй,— она не стала закрывать глаза, как и представлять что либо. Дорринг прав — пора повзрослеть и прямо смотреть в лицо реальности.

-Я за тобой,-похоже, говорить ему было все же тяжело.

-Да неужели,— едко хмыкнула она, не узнавая эти интонации.

-Пойдем, так надо, Эльза уже ждет. Я забираю вас, сегодня мы улетаем отсюда, Каити.

-Что ты говоришь!— как она не старалась, голос задрожал от с трудом сдерживаемой ярости.— Знаешь что, папочка,— это слово прозвучало как оскорбление, и отец невольно дернулся,— мы с Эльзой как-то обходились без тебя пять лет, и дальше прекрасно проживем. Где моя сестра? Я заберу ее сейчас же, ей нечего с тобой делать!— господин Льюис такого резкого тона от старшей дочери не ожидал и потому сделал глупость — попробовал урезонить Доринанти, только набирающую обороты:

-Каити, я ваш отец и имею право решать...

-Ни черта ты не имеешь!— зло прервала она.— У тебя нет никаких прав,— она стремительно вышла из-за стойки, оказавшись напротив него и продолжила.— Слышишь, никаких! Где ты был, когда нас запихнули в детский дом, когда часами допрашивали, когда мы оказались двумя нищими оборванками на улице, когда я пахала по двадцать часов на себя и Эльзу! За все эти годы — ни единой вести от тебя, ничего. Ты умер тогда, когда мы нашли то тело или что это было на полу в прихожей. Поэтому, никаких прав у тебя нет, не лезь в нашу жизнь. Ты плел какие-то интриги?! Так, продолжай, но не смей втягивать в это Эльзу и меня!

-Мне жаль,— вздохнул отец и резким движением что-то вколол ей через одежду. Свет померк.

Джим Дорринг

Ребята из наружки дернули его, когда уже стемнело. Снова шел дождь, стеной ограждая от всего за окном машины. Джим несся по городу, нарушая все мысленные правила. Патрули не тормозили — на запросы система выдавала, что сотрудник СВБ находится на задании. Да уж, на его взорванной малышке он бы уже доехал, а так... Приходилось выжимать из служебной машинки все возможное, чтобы не было слишком поздно.

Кто-то, очень похожий на комиссара Чейза и с его же документами зашел в здание морга, а вышел уже с бессознательной Каити Доринанти на руках. И Чейзом этот кто-то быть никак не мог — Джим ему же первому позвонил.

На месте уже был патруль, сменщица Каити, профессор Чернеский, даже Тиринаги, шатающегося и уже насквозь вымокшего, вызвали.

Про себя Джим ругался теми словами, которыми в Академии старшина во время учений гонял особо тупых и ленивых. Но снаружи он был абсолютно спокоен и холоден. Сейчас нужно было действовать быстро: вероятность найти похищенного велика только в первые двенадцать часов, об этом во всех учебниках написано. А по опыту Джим мог сказать, что составители учебников безбожно врали — первые три часа максимум.