Джофиэл, или его шаблон, всегда больше интересовался инженерией, чем людьми. Технологией, а не антропологией. И все же у него было ощущение, что эта сцена, должно быть, разыгрывалась в той или иной форме по всей Земле на протяжении многих тысячелетий. Незнакомцы приветствовали друг друга в жилище, делились подарками. Суть того, что значит быть человеком, выживать в центре Галактики. Джофиэлу это почему-то нравилось.
Майкл Пул, тем временем, быстро вступил в серьезные, хотя и не очень острые дискуссии со старейшинами, речи обеих сторон переводились программным обеспечением "Коши". В разговорах деревенских жителей преобладали описания взаимоотношений, браков, наследства, охотничьих трофеев — и несколько сложных дискуссий о сочетании земледелия, скотоводства и охоты, которые поддерживали здесь жизнь людей. Они были примитивными, но не невежественными.
Мало того, они точно знали, откуда пришли. И когда.
Самая морщинистая из старейшин сказала теперь: — Людей привели в этот мир много дней назад. Сколько дней? — Она сложила пальцы в сложной последовательности, которая, как предположил Джофиэл, была своего рода мнемонической системой подсчета лет.
Пока она работала, Джофиэл изучал изящные татуировки на ее лице. Он уже узнал, спросив Уину о чем-то, что она считала само собой разумеющимся, что каждый человек здесь был отмечен отпечатком светотеневых узоров на небе в день своего рождения. Если в определенный день рождалось несколько человек, особое внимание уделялось различению полос зебры. Таким образом, каждый человек был создан таким же уникальным, как отдельный день, возможно, даже определенный час. Уине было любопытно, почему так много членов команды вообще не носят татуировок — и что означают зеленые тетраэдры, которые некоторые носили на лбу...
Наконец старейшина произнесла: — Два миллиона шестьдесят четыре тысячи семьсот пятьдесят два дня в этом мире... — Перевод обратно на стандартный, от которого, очевидно, произошел язык этих людей, был более четким, когда произносились цифры. Возможно, такие ключевые слова поддавались лингвистическому дрейфу чуть хуже, чем другие. Теперь она снова взмахнула своими иссохшими пальцами. — Двадцать три часа в мировых сутках. Двадцать четыре в корабельных сутках. Это истинный возраст земли. Каждые сто дней мы отправляем в библиотеку посыльного с номером, который считаем, как и другие, подобные нам. Библиотека помнит...
Ашер наклонилась к Джофиэлу и прошептала: — Они вспомнили ключевые факты, спустя столько времени. И они, должно быть, считали каждый день с тех пор, как пришли сюда... Точно так же первые австралийцы были хорошими астрономами, с глубокой общей памятью о небе. Не то чтобы колонизаторы когда-либо интересовались этим.
Джофиэл прикидывал. — Это число, однако. Оно переводится как пять тысяч, четыреста лет, плюс-минус, что соответствует более чем двум с половиной миллионам лет за пределами. Эти люди действительно происходят из команды "Тыквы", не так ли? Точно так же, как браслет Уины был ключом к разгадке. Экипаж, который покинул Землю примерно тогда же, когда и мы, двадцать шесть лет назад по времени нашего корабля, по нашему времени, и был похищен задолго до конца их путешествия. Пять тысяч лет для них. Двести поколений... Я знаю, что на этом пути мы прошли через множество релятивистских искажений. Время от времени это бьет тебя по лицу, человеческая реальность этого.
Ашер кивнула. — Здешняя флора и фауна. После того, как Сьюзен Чен и остальных выбросили на звезду Губера, вскоре после захвата корабля, я представляю, что остальная часть команды "Тыквы" была сброшена сюда вместе с образцами содержимого жилого купола. Основная структура мира-чаши, должно быть, уже существовала: суша и океаны, циклы вещества и энергии, погодные системы. Возможно, даже какая-то базовая экосистема или поддержка для нее. Возможно, у ксили был какой-то способ незаметно помочь с этим. Я имею в виду, что если вы можете построить горы и океаны, то не такой уж большой натяжкой будет создать немного почвы нужного типа, возможно, с помощью каких-то искусственных бактерий, симпатичных нашему виду жизни.
— Итак, команду высадили здесь, и они распаковали вещи и начали приспосабливаться, строить дом. Как только земная жизнь закрепилась, она бы окопалась и расширилась. "Тыква" была зеленым кораблем, как и "Айленд". Парковая зона. Деревья, кусты и трава, а также небольшое музейное хозяйство: кукуруза, корнеплоды, картофель. И животные, немногочисленные, кроме кур и кроликов...
— И крыс, — сказал Джофиэл. — Не забывай о крысах. Я видел стайку деревенских ребятишек, игравших с тем, что принял за маленькую собачку. Это было не так.
— Итак, они выжили и расселились по берегу океана и горам. Животные одичали бы и эволюционировали в новые формы — или, может быть, скорее, восстановили некоторые из характеристик, которые были у них отняты одомашниванием. Управляемой человеком адаптацией, которая, конечно, сама по себе насчитывала всего несколько тысяч лет.
Джофиэл взглянул вверх. — Там, наверху, обломки корабля-сплайна. У звезды Губера призраки использовали свои собственные спутанные корабли. Их противники, кваксы, использовали сплайны.
Ашер пожала плечами. — Так, может быть, кваксы тоже прилетали сюда. Или призраки захватили их корабли. Война, которую они вели, была долгой...
Этот аспект Колеса беспокоил Джофиэла всякий раз, когда он думал об этом. Ксили пересекли Галактику, чтобы уничтожить человечество. Зачем же тогда создавать для него убежища здесь? Но потом он понял, что все, что касалось истинных намерений ксили в этом месте, все еще оставалось загадкой...
Отдаленный крик.
Внутри вигвама все замолчали. Взаимная настороженность сменилась подозрительными взглядами.
Крик резко оборвался.
Макс встал. — Похоже на голос Чинело.
Теперь Джофиэл услышал новый голос, настойчиво повторяющий какое-то заклинание или молитву — или, может быть, простую просьбу. Голос, который был знакомым. Но не человеческим.
Голос был ровным, механическим, хрипящим, стонущим.
Голос, который показался Джофиэлу похожим на голос призрака.
Теперь все были на ногах.
Пул сказал: — Давайте сохранять спокойствие. Макс, проследи, чтобы твое отделение держало оружие подальше от посторонних глаз. Я серьезно. Не думаю, что наши хрупкие отношения с этими людьми выдержат еще одно покушение на убийство.
— Может, и нет, — сердито сказал Макс. — Даже если сейчас наша очередь.
— Старейшина Тома, — сказал Пул, кланяясь, — я предлагаю нам выяснить, в чем проблема, прежде чем мы начнем кого-либо обвинять. Член нашей команды Чинело — ребенок...
— Ребенок-солдат, — пробормотал Макс.
Пожилая женщина пристально посмотрела на него.
Пул настаивал: — Этому может быть какое-то простое объяснение.
Как оказалось, он был совершенно неправ.
За пределами этого самого большого вигвама Чинело держали двое крепких местных жителей, приставив к ее горлу острые каменные лезвия. Она выглядела встревоженной, но не запаниковавшей.
Джофиэлу показалось, что она была в центре настоящей картины. Казалось, все в деревне пришли посмотреть, в чем дело. Татуировки на коже покрывали психоделические лица.
И большая крыса в ошейнике, как у домашней собаки, взволнованно пробежала сквозь лес ног.
Ашеру и Харрису пришлось физически удерживать Макса Уорда от помощи Чинело.
— Я ничего не делала, — сказала Чинело, когда суетливо подошла группа старших. — Ну, не так уж много. Я не хотела.
Пул вышел вперед, серьезный, спокойный, и заговорил со старейшинами. — Это недоразумение. Это ребенок — заткнись, Макс. Ее можно отпустить? Я ручаюсь за ее поведение.
Старейшины обменялись взглядами; один кивнул.
Чинело отпустили, и она осталась потирать плечи и запястья. Но ее охранники отступили не слишком далеко.
— Расскажи нам, что случилось, — приказал Пул.
— Это был тот вигвам. Большой. Они не позволили нам посмотреть. Поэтому я пошла заглянуть внутрь. А вы бы пошли?
— Нет, — прямо сказал Пул.
Чинело, как заметил Джофиэл, была не слишком напугана, чтобы дерзко не ухмыльнуться. — Ну, я просто нырнула под дверь. Внутри было темно. Окон нет, а дверные створки, как в вигваме, куда вы ходили. Прежде чем я успела увидеть, с чем я там оказалась...
— Да?
— Оно заговорило! Громко, как корабельная общая тревога. Я чуть не выпрыгнула из своей кожи. Потом увидела это. Мне нужно было убираться оттуда; это было все, о чем я думала. Так что я достала свой нож...
— Пожалуйста, убейте меня сейчас.
Голос был отрывистым, несколько искусственным, высокопарным, но звучным, чистым. Он разносился в прохладном воздухе.
И говорил он на стандартном языке.
Все замолчали.
Ашер была у вигвама, украдкой подглядывала, как видел Джофиэл. — Лета. Я вижу это. Там, где Чинело сорвала крышку... Тебе лучше пойти посмотреть, Майкл.
Джофиэл выступил вперед вместе с остальными из "Коши".
Когда эти незнакомцы приблизились к их оскверненной святая святых, по жесту старейшины местные жители расступились. Но у Джофиэла сложилось впечатление, что, если этот инцидент будет развиваться плохо в течение следующих нескольких минут, полетит много стрел. Макс теребил бластер у себя на поясе.
Этот большой вигвам был разорван сверху донизу, далеко за пределами досягаемости Чинело. Джофиэл подумал, было ли покрытие таким старым, что оно все равно готово было развалиться. Сквозь щель было хорошо видно внутреннее убранство вигвама, огороженное рамой из стволов молодых деревьев. И внутри...
Сначала Джофиэл увидел только отблеск серебра. Плавный изгиб.
Серебряная сфера, толстая и объемная, диаметром в два метра.
Это был призрак.
И он был закреплен на месте. Пирамида из деревянных кольев была вбита в него сверху — в кожу и снова наружу — а затем воткнута в землю. Также вокруг призрака была более широкая кубическая рама, прочно связанная вместе и вросшая в землю. От нее еще больше кольев пронзало призрака, из стороны в сторону, сверху донизу.
Это было особенно точное расположение. Как геометрическая демонстрация, рамка вокруг сферы. Но совершенство этого было омрачено чем-то похожим на засохшую кровь на шкуре, рядом с ранами.
Старейшина махнул рукой, словно выражая отвращение и презрение. — Смотрите. Первый работорговец. Побежден, как вы можете видеть.
И призрак сказал: — Спасите меня, Майкл Пул.
54
Пул протянул руку, как будто хотел дотронуться до серебряной шкуры внутри деревянной клетки, но отдернул ее. — Как будто его распяли.
Джофиэл прошептал Максу: — Работорговец. Они называют себя народом Первого работорговца. Но это подразумевает, что были и другие работорговцы.
— Ага, — проворчал Макс. — Люди с океана. Я поговорил с некоторыми из их молодежи. У них есть кровожадные истории о рейдерах, прибывающих на кораблях. Кажется, такое случается раз в несколько поколений. Возможно, они происходят из других колоний вдоль побережья или островов. Мы не обследовали это место должным образом. Они вторгаются, убивают и насилуют, забирают их детей. Оседлый народ восстанавливается, объединяется, чтобы изгнать их, даже истребить. Но затем появляется новое поколение, и все начинается сначала.
— Значит, они знают о работорговцах. И их народная память о призраках...
— Это о работорговцах, которые впервые привели в этот мир их далеких предков. Первых работорговцах. Похоже на правду. — Макс жестоко усмехнулся. — За исключением того, что, похоже, одного из них поймали. Эй, неудивительно, что дикарка Уина невзлюбила Никола. Она, должно быть, узнала шкуру призрака. Для нее Никола была разгуливающим на свободе призраком в человеческом обличье. Она не стала рисковать. И я бы не стал. Хорошая реакция.
Призрак умолк, словно ожидая.
Пул повернулся к нему лицом. — Я Майкл Пул. Вы произнесли мое имя.
— Вас боятся. Вам поклоняются.
— Не за то, что я сделал. Некоторые из вашего вида знают обо мне, о моих действиях в другой временной шкале... Вам больно?
— Да.
— Как долго вам так держали?
— С момента первого появления призраков в этом сооружении.
— Мы называем это Колесом.
— Да.
— Когда это было?
— Более пяти тысяч лет назад. Пока экипаж "Тыквы" считает время. Мы использовали технологию, работающую быстрее света, которая...
— Вы привезли их сюда.
— Мы пришли, чтобы колонизировать. Очевидно, в этом и заключается цель структуры — гравитация вращения, замкнутые миры — здесь есть среда, подходящая для призраков, людей и многих других видов. Даже для сплайнов или их водных предков. Мы пришли сюда, чтобы принять скрытое приглашение структуры. Это был эксперимент, чтобы изучить артефакт и его назначение. Чтобы увидеть, насколько хорошо мы могли бы жить здесь, на террасах...
— Палубах. Это миры-чаши. Структура — это Колесо. Это те слова, которые мы использовали.
— Да. Палубы. Миры-чаши. Я буду использовать ваши слова по мере того, как буду их заучивать.
— Значит, вы привезли и людей тоже.
— Да. Мы привезли часть экипажа корабля под названием "Тыква". Мы сохранили остальную команду в других местах.
— Мы знаем. Мы нашли их. У звезды Губера... Я покажу вам звездную карту.
Призрак ничего не сказал на это. — Мы привезли образцы экокабинета, которым было оборудовано судно. Мы хотели изучить людей. Если бы мы стали свидетелями эволюции человеческой культуры без предварительных ресурсов, мы могли бы многому научиться. Позже многие из нас прибыли сюда на наших собственных кораблях и захваченных судах кваксов.
— Мы называем ваши корабли спутанными. Что здесь произошло? Что случилось с вами?
— Мы основали колонии по всему артефакту, Колесу. Мы поддерживали связь, используя спутанные корабли. Иногда мы переводили персонал — людей и призраков — из одного места обитания в другое. Однажды люди, которых перевозили между мирами-чашами на корабле-сплайне, взбунтовались. Сбежали из своих клеток. Им удалось отключить сплайн. Он разбился здесь, на этом мире-чаше. Разбился и погиб.
Джофиэл заметил жест Макса Уорда, размахивающего кулаком.
Пул спросил: — Были выжившие? Люди и призраки?
— Были спасены спутанным кораблем. Большинство призраков вывезли.
— Не всех.
— Не всех. Все, кроме одного из тех, кто остался, были убиты восставшими людьми.
— Все, кроме одного. Все, кроме вас.
— Да.
Пул обошел рамку с пришпиленным призраком. — Они сделали это, чтобы вы не смогли сбежать.
— Да. Если бы я попытался, то разорвал бы...
— Понимаю.
— Но предотвратить мой побег было не единственной целью рамки. Они думали, что я умру медленно. В муках.
— Вы не умерли.
— Призраки не созданы для того, чтобы умирать. Мои поврежденные внутренние органы восстановились. Моя кожа постоянно заживает на деревянных кольях. Меня не кормят, но мое тело поглощает органические вещества из самих кольев. Которые периодически заменяются. И периодически моя кожа подвергается воздействию дневного света для получения энергии. Таким образом, я прожил пять тысяч лет. Майкл Пул, вы поможете мне?
