Шелли заметила что-то в океане. — Посмотри на это. — Участок воды размером с город был окрашен в темно-зеленый цвет. — Как думаешь, что это? Цветение водорослей, может быть, выход сточных вод? — Но территория представляла собой аккуратный квадрат с прямыми краями, явно искусственный.
— На самом деле мы бы назвали это цветением планктона. — На сидении напротив нас появилась виртуальная реальность. Это был мужчина, лет пятидесяти, блондин, голубоглазый, подтянутый, с бледной кожей и здоровым видом. Он был одет в аккуратный, ничем не примечательный деловой костюм, стиль которого не мог существенно измениться за полтора столетия. Он улыбнулся как-то разумно. — ЗИ приветствует вас в Калифорнии.
Шелли нахмурилась; она была известна своей нетерпимостью к подобным трюкам в виртуальной реальности. — Кто вы, черт возьми, такой?
— Простите. Меня зовут Рууд Макай... — По его словам, он был старшим исполнительным директором Земля Инк., ответственным за то, что он называл "пропагандой". — Конечно, это проекция виртуальной реальности. Я, Рууд из плоти и крови, буду вашим хозяином сегодня в ЗИ — лично, как только вы приземлитесь. — Его английский был гладким; позже я узнал, что на самом деле он голландец.
Шелли спросила: — А эти водоросли цветут в океане?
— Это демонстрация одного из наших более простых методов. Продуктивность океана можно стимулировать разумным введением определенных соединений железа; результатом является "цветение", которое вы видите. Цель состоит в том, чтобы всасывать углекислый газ из воздуха в микроскопические тельца маленьких существ, составляющих планктон. Если он фиксируется там, внизу, — сказал он, ухмыляясь, — он не может быть здесь, в воздухе, что уменьшает парниковый эффект. Чтобы повысить эффективность поглощения, мы экспериментируем с различными генетически модифицированными видами планктона, которых здесь много, вы удивитесь, там целая экология. Теперь посмотрите туда. — Он указал направо.
Вглядевшись вниз, я разглядел ряд сооружений, огромных, но похожих на скелеты, плавающие на понтонах по поверхности океана. Каждое представляло собой вертикальный обруч, внутри которого на ветру с моря вращались длинные лопасти ветряной мельницы: высотой в сотню метров, они были похожи на огромные венчики для взбивания яиц. Когда самолет снизился над турбинами, я увидел, что машины окутала бледная дымка, похожая на полосу тумана. Вблизи сам масштаб этих кружевных двигателей был ошеломляющим, а их тени, отбрасываемые заходящим солнцем, были длинными и изящными.
— Распылительные турбины, — сказал Макай. — Еще одна из наших более простых идей. Вы просто распыляете морскую воду в воздух, чтобы создать облака.
— Для чего? — спросила Шелли. — Чтобы вызвать дождь?
— На самом деле все наоборот, — сказал он. — Цель состоит в том, чтобы стимулировать образование самих облаков и, таким образом, сделать их более отражающими... — Капли воды образуются в облаке, когда пар собирается вокруг затравочных частиц, "пылевых ядер конденсации ", по словам Макая. Идея состояла в том, чтобы поместить в облако столько ядер, чтобы капель было много, но ни одна из них не стала бы достаточно большой, чтобы выпасть в виде дождя. Таким образом, облако становилось белее и не пропускало солнечный свет.
Оставив позади тонкие турбины для распыления, мы вернулись на побережье и полетели вглубь страны, направляясь в штаб-квартиру ЗИ в пустыне Мохаве.
По словам Макая, геоинженерные решения, продвигаемые Землей Инк., могут быть масштабными, но основаны на двух простых принципах. Земля перехватывает солнечное тепло, а избыток углекислого газа в воздухе задерживает слишком много этого тепла. Таким образом, решения ЗИ были основаны либо на уменьшении количества солнечной энергии, в первую очередь поглощаемой планетой, за счет повышения отражательной способности Земли или ее атмосферы — "манипулирование альбедо", как назвал это Макай, — либо на уменьшении количества улавливаемого тепла за счет удаления углекислого газа из воздуха, "связывание углерода".
— И здесь, одним взглядом вы можете увидеть два наших решения в действии, во всяком случае, в демонстрационном масштабе. Вот почему мы делаем все возможное, чтобы привлечь сюда людей лично. Нет ничего лучше, чем увидеть все своими глазами, чтобы произвести впечатление.
Шелли посмотрела на меня. — Политика приматов, — сказала она. — Я же говорила тебе. — Она повернулась к Макаю. — Даже вы. Вы огромный высокий мужчина в костюме. Даже сейчас все парни наверху такие же, как вы. Когда я начинала свою трудовую жизнь, у меня сводило шею от того, что все время приходилось смотреть на своих начальников снизу вверх. Это было похоже на пребывание в лесу. — Она показалась мне немного не в своей тарелке, немного чрезмерно агрессивной, даже грубой. Но она никогда не отличалась особой терпимостью к менеджерам, бюрократам и маркетологам.
Во всяком случае, я понял, что она имела в виду. Макай был высоким, грузным мужчиной, его физическая внешность впечатляла, а его широкое, с крупными чертами лицо, казалось, излучало самообладание. Он был как мой брат Джон или мой отец — один из тех крупных мужчин компетентного вида, которые поднимают серьезную волну в мире. Но не я. Я почему-то всегда знал, что из меня ничего такого не получится.
Макай не казался оскорбленным; он даже казался удивленным. — Мисс Мэгвуд, очень хорошо знаю, что я ходячее клише. Но вы должны понять, что я провел половину своей трудовой жизни на Кольцевой автодороге Лас-Вегаса, или в ООН, или в административных комплексах в Нью-Йорке или Женеве. И там, поверьте мне, вы должны носить форму, подобную этой, — он указал на свое тело, — чтобы к вам относились хотя бы наполовину серьезно. Один вид, что я работаю в IBM, уже выигрывает половину спора.
— Кстати, помогает и то, что я голландец. Мы, голландцы, занимаемся геоинженерией со времен средневековья, с тех пор, как отвоевали половину нашей собственной страны у моря, и мы так долго экспортировали наш опыт. В наши дни мы в некоторой степени востребованы, поскольку помогаем спасать тонущие страны от островов Тихого океана до Бангладеш.
На мгновение мы замолчали. Его моральному авторитету, конечно, способствовало то, что при нашей жизни сама Голландия отказалась от своей многовековой борьбы с морем, и голландцы стали нацией изгнанников.
— Вы настоящий мужчина, мистер Макай, — сухо сказала Шелли.
— Ну, вы знаете, это не я атавизм, — лукаво сказал он. — Мне приходится иметь дело с политиками и бюрократами, которым предстоит серьезная эволюция.
Тут даже Шелли не удержалась от улыбки.
Как только мы оказались над Мохаве, то полетели кружным маршрутом, который привел нас к другим любимым проектам ЗИ, развернутым в демонстрационном масштабе по всей пустыне. Там были выстроенные в ряд фабрики, похожие на ветряные мельницы; Макай сказал, что они были спроектированы для того, чтобы извлекать углекислый газ из воздуха, пропуская его через поглощающие химические вещества, такие как гидроксид кальция. Затем, следуя вдоль линии канала, прямой, как стрела, синей полосы, прорезающей пустыню, мы пролетели над участками зеленых полей и лесов, аккуратно выровненными и с четкими границами. Позже я узнал, что это был наземный аналог цветения планктона, которое мы наблюдали в океане; эти ядовито-зеленые травы, кустарники и деревья были созданы для того, чтобы поглощать гораздо больше углекислого газа, чем их дикие, немодифицированные предки. Ключевым моментом, по-видимому, было повышение содержания лигнина.
Самыми впечатляющими сооружениями были покрытые тонким слоем серебра геодезические купола, располагавшиеся ровными рядами, как огромные мячи для гольфа. По словам Макая, еще больше улавливания углерода. Принцип здесь был прост: просто вымораживать углекислый газ из воздуха, тысячами тонн за раз, а затем покрывать его изолирующей оболочкой — и, ну, просто оставлять его там, в пустыне. — Вряд ли привлекательно, но зато работает, — сказал он.
Шелли поспорила с виртуалом Макая о практических аспектах. Запуск огромной холодильной установки для замораживания всего этого углекислого газа сам по себе приведет к выделению большего количества тепла в атмосферу, не так ли? Да, но если взглянуть на ситуацию шире, на десятилетие или более, то конечным эффектом станет снижение тепловой нагрузки на атмосферу за счет удаления парниковых газов. И потом, независимо от того, насколько эффективна ваша изоляция, всегда будет какая-то утечка, не так ли? Таким образом, в конце концов, вы на самом деле не удаляли углерод из воздуха, а просто увеличивали временную задержку. Да, признал Макай, но это был простой метод для масштабного применения, и, по крайней мере, вы выигрывали немного времени, пока находили лучшее решение...
Я выпал из разговора. Когда мы снижались над одним из этих куполов, я увидел отражение самолета — мотылька, скользнувшего по изогнутой поверхности небесно-голубого цвета.
Я подумал, что у всех нас выработалась привычка мыслить скептически, даже у Шелли, возможно, даже у меня самого. Геоинженерные решения всегда имели тенденцию игнорировать сложность реального мира, особенно запутанную структуру биосферы, и поэтому было проще ничего не делать, чем делать что-то масштабное и рисковать усугубить ситуацию. Но мы с Шелли пришли сюда, чтобы попросить помощи в нашей собственной макроинженерии, в масштабе, который позволил бы этим покрытым серебром мячам для гольфа выглядеть как игрушки.
Прежде чем начать заход на посадку, самолет накренился, чтобы направиться навстречу ветру с побережья. На короткое время мы оставили позади объект ЗИ и сделали петлю над засушливым ландшафтом, населенным только кустарником и деревьями Джошуа.
И внезапно земля вспыхнула отраженным светом. Я разглядел аккуратно припаркованные машины, ковер из стекла и ярко раскрашенного металла. Они выглядели идеально, целые и без опознавательных знаков, ряд за рядом.
После политических заявлений президента Амин, которые фактически лишили бензиновую автомобильную промышленность будущего, последовали годы перестройки и финансовой помощи. В Детройте и других автомобильных городах сборочные линии продолжали работать, как кран, который никто не мог перекрыть, выпуская автомобили, для которых больше не было рынка сбыта. Федеральное правительство просто скупило избыточные запасы и отправило их в места, подобные этому. И вот эти изысканно спроектированные автомобили стояли, не ржавея, на сухом воздухе, словно в ожидании того, что задушенные смогом великие дни двадцатого века каким-то образом вернутся снова. Я знал, что некоторые из более поздних моделей были очень умными, достаточно умными, чтобы осознавать себя. Я задавался вопросом, знали ли они, где находятся, ждали ли они, как брошенные домашние животные, хозяев, которые так и не пришли.
Мы вышли из самолета в изнуряющую жару; это было хуже, чем в Севилье. Еще больше меня впечатлило, что ЗИ удалось превратить кусочки этой пустыни в зеленые.
Рууд Макай лично встретил нас у подножия трапа самолета. Он казался странно крупнее, чем его изображение в виртуальной реальности, и его рукопожатие было крепким.
Здания ЗИ, расположенные на краю шикарного асфальта взлетно-посадочной полосы небольшого аэродрома, были просто квадратными белыми блоками, не производящими впечатления. Однако в них были кондиционеры, и мы с облегчением вошли внутрь. Макай провел нас по тому, что выглядело как обычная офисная среда, с беспорядком перегородок и столов открытой планировки и людьми, работающими за программными экранами и терминалами различного типа. Большинство из них, казалось, были здесь во плоти, хотя у одного или двух был фальшивый блеск виртуалов.
— Ваши офисы меньше, чем я ожидал, — рискнул я.
— Ну, это всего лишь головной офис, — сказал Макай. — Корпоративная штаб-квартира. У нас есть конструкторские бюро, лаборатории, производственные предприятия по всей стране — фактически, по всему миру. И мы сохранили это место сдержанным по дизайну. Мы не хотели совершать ошибку, отвлекая наших посетителей от самого места фонтанами, комнатными растениями и статуями основателей. Вы вообще были в соборе Святого Павла в Лондоне? На могиле Рена, архитектора, есть латинская эпитафия: "Посетитель, если ты ищешь мой памятник, оглянись вокруг". Что-то в этом роде. У нас то же самое. Мы хотим убедиться, что то, что за окном, интереснее, чем то, что находится здесь.
Он привел нас в небольшой офис. Мы сели; Макай налил нам обоим кофе.
— Итак, — сказал я, — как вы думаете, сможете нам помочь?
— Слишком рано делать вывод. Сейчас ваше предложение немного неубедительно, — сухо сказал он. — Но мы вернемся к этому. Однако теперь, когда вы кое-что узнали о нас, что вы думаете — выглядим ли мы так, будто можем заставить ваш проект подняться в воздух?
Я обдумал это. — Вы определенно крупнее, чем я ожидал. Богаче.
— На самом деле я бы так не сказал. — Он нахмурился. — Мы пока не богаты, учитывая масштабы нашей операции. Просто мы играем по-крупному. Однако все удивлены, что мы вообще добились каких-либо успехов. Думаю, все зациклились на менталитете, который гласит, что в нашем сокращающемся мире нет способа заработать деньги.
— Посмотрите на это с точки зрения промышленника, скажем, в 2020 году. Переход на водород, потребность в новых системах выработки электроэнергии, трудности с избавлением от автомобилей — даже если бы вы могли осмыслить такие масштабные изменения, у вас не было инфраструктуры, сырья, патентов для их использования; у вас не было готовых решений в стиле "так раньше делал ваш папа". Так что лучше было сопротивляться переменам, не высовываться, надеясь, что все это пройдет, или, по крайней мере, надеяться, что буря не разразится до тех пор, пока ты не закончишь свою карьеру.
— Именно администрация Амин изменила все это. — Он нежно улыбнулся. — В то время я учился в бизнес-школе Гарварда. Политика Амин заложила основу для новых растущих отраслей в области биоинфраструктуры, компенсаций, смягчения воздействия на окружающую среду. На спасении мира можно было заработать деньги! Когда люди поняли это, все увидели шквал патентов по технологиям, которые станут ключевыми в новых политических, законодательных и экономических условиях. В Гарварде наши преподаватели заявляли, что нам выпала честь пережить смену экономической парадигмы, возможно, самую глубокую со времен промышленной революции. И люди начали богатеть.
— Как ЗИ, — сказала Шелли.
— Послушайте, наша компания озеленила территорию Сахары размером с Техас. Вам нужно всего лишь откачать немного доходов от такого предприятия, чтобы получить несколько крупных сумм. Но, полагаю, это ничто по сравнению с тем, чего мы могли бы достичь.
По его словам, работа ЗИ по-прежнему вызывала скептицизм. Проекты по улавливанию углерода в целом казались более приемлемыми, поскольку на них было относительно легко заработать деньги, получая углеродные кредиты или уменьшая свои обязательства по уплате налогов на выбросы углерода. Но, по его словам, схемы были привлекательными, потому что они были по сути пассивными. — Вы исправляете, а не меняете. Конечно, это правда, что риски изменения вещей более непознаваемы и, следовательно, больше.
