Заметив странное выражение на суровом лице чародея, Алеандр поспешно пояснила:
— Просто мы отдыхали на Чвыре, когда нас на практику вызвали, а разницу за путёвку не вернули. Вот мы и э-э-э слегка поиздержались.
— Одним словом, — серьёзно перебила травницу Танка. — Денег у нас нет, ни лишних, ни каких. И содержать тебя, сирого и убогого, по широте душевной никак не можем. На шею сесть — запросто, а помочь с жильём и питанием — увы. Только моральная поддержка. Сами не в лучшем положении.
— Постойте-ка, так у вас действительно ни копейки, как ныл Гераним? — удивился чародей, он искренне предполагал, что подопечный преувеличивал, выгораживая подружек. — И как вы только умудрились досюда дотащиться!?!
Тон, с которым это было сказано, прилично задел самолюбие обеих, но среагировала первой Эл, как имевшая счастливый опыт переругивания с бывшим куратором:
— Как видишь! С голоду не погибли, побираться не пошли.
— Да вы же за себя постоять не можете!
— Кто? Мы? — очень искренне возмутилась Алеандр, которая сроду к дракам не проявляла интереса, а на занятиях по боевым чарам лепила из фикуса складных лягух и заставляла их прыгать по столу у рябоватой Жолки, с которой у девочки имелся конфликт. — Да мы и не такое можем! Мы голыми руками болотника завалили! Стаю приведений развеяли!
— Ха, — коротко, глухо и почти без издёвки прокомментировал Важич, просто глядя в блестящие от возбуждения глаза запальчивой девицы.
— Сомневаешься? — угрожающе прошипела Эл, единственный раз попробовав хорошенько поругаться, она явно вошла во вкус и решила компенсировать годы вынужденной покладистости.
— Я бы не сомневалась, — меланхолично кивнула Танка, дожёвывая свой "бутерброд".
— Вот именно, — сарказма в голосе подруги Алеандр услышать не пожелала. — У меня в группе был самый мощный выброс!
— А докажи! — азартно блеснул глазами молодой человек, чувствуя предстоящее веселье от демонстрации боевых умений мелкого эскулапа.
— А запросто! — легко поддалась на провокацию девушка.
Яританна взволнованно попыталась было остановить разошедшуюся не на шутку травницу, но побоялась попасться под горячую руку в качестве подопытного материала. Успокаивала она себя лишь тем, что при своём самом мощном выбросе, чародейская меткость у Валент заметно прихрамывала на все конечности, а значит, никому особенно пострадать не грозило. Тем временем, Алеандр уже стаскивала левый ботинок, азартно поглядывая на чародея. Тот только вальяжно откинулся на ствол длинного, какого-то рахитичного дубка и демонстративно изогнул бровь. Девушка важно установила грязную, побитую жизнью обувку на относительно чистый пятачок, отошла положенных двадцать шагов и резко вскинула ручки.
Да-а-а...
Что сказать. Выброс у Алеандр Валент действительно был самым мощным в их знаменательной тринадцатой группе. Помнится, тогда на полигоне наставник долго матюгался и обещал завалить всех школяров на экзамене. Он не был по натуре таким уж злым, но получить в зад первокласнейшим выбросом, пока отмечаешь мишень для нового стрелка, не слишком приятно. Важич не портил ауру бранными словами, исключительно потому что его особо не задело, лишь слегка обдав комьями земли и прошлогодних листьев, но вид имел всё же слегка пришибленный. Не мене удивлённо сидела и сама Алеандр, которую недурной отдачей отшвырнуло в бок на пару метров. Девушка переводила взгляд с руки на приличную борозду в дёрне, оголившую сетку корней. Танка опасливо выглянула из-за ствола и осмотрела участников спора, как секундант во время дуэли, где действующие лица, наплевав на шпаги, набили друг другу морды и пошли квасить в местный кабачок:
— Ясненько. А этот где?
Эл несколько раз поморгала, восстанавливая резкость, и удивлённо осмотрела их место привала. Ботинка нигде не было, ни живого, ни мёртвого. То есть даже ошмётки подошвы не находились. Травница уже начала впадать в лёгкую панику, идти босой или колченогой ей совершенно не улыбалось.
— Гляньте-ка, девочки, — окрикнул суетящихся в поисках подмастерьев Важич.
Он так и сидел под деревом, не желая лишний раз тратить и без того прилично израсходованные силы и, приложив ко лбу ладонь, рассматривал что-то в кроне. На самой верхушке, как одинокий ворон примостился грязноватый потрёпанный ботинок, радостно покачивая на ветру вытянутым язычком. Эл попыталась раскачать дерево, на что коварная обувка ответила ответным покачиванием. Попытки сбить камнем тоже не увенчались успехом.
— Ну уж нет! — даже топнула от возмущения Эл. — Я туда не полезу.
— А кто? — хмуро уточнил Важич, которому достался проливной дождь из порченых желудей, после первой же встряски. — Я что ли?
Девушка растерянно перевела взгляд на духовника, но наткнувшись на красиво сложенный кулак, тяжело вздохнула и сняла второй ботинок.
Как ни удивительно, под весом травницы страшноватенький дубок особенно не возмущался, не прогибался и не трещал, хотя и выглядел жертвой квартальной голодовки. Только обильное падение желудей и листьев, выдавало, что наверху копошиться далеко не белочка.
— Хорошо пошла, — с лёгкой завистью в голосе отметил Араон, неловко опираясь на плечи духовника, поскольку сидеть под деревом больше не рисковал. — Не свалится?
— Может, конечно, — кивком согласилась девушка.
Говорить было неудобно. Несмотря на средний рост, Важич был мужчиной довольно крупным, и держать его покачивающуюся от слабости тушку оказалось для нетренированной девушки непосильной задачей. Чародей очень крепился стоять самостоятельно, но быстрая регенерация боевиков тем и коварна, что должна проходить в стерильных условиях полутрупного валяния без движений и мозговых усилий. Сейчас их обоих слегка вело, и духовник бешено пыталась решить, не слишком ли некрасиво будет падать в сторону Важича с тем учётом, что приземлится он на больную руку.
— Ой, братцы!!! — как-то приглушённо крикнула сверху Алеандр.
— Уже падает? — уточнил Араон.
— Вряд ли...
— Там какие-то чудики лес прочёсывают! — вниз свесилась голова травницы и заговорческим тоном добавила: — в камуфляже!
Рука на Танкином плече на миг напряглась, больно зажав локтём тонкую шею, и тут же расслабилась. Девушка вопросительно глянула на чародея.
— Основательно? — проигнорировал её взгляд Важич.
— Точненько, — травница перевернулась головой вверх и ловко спрыгнула на землю, — только по другую сторону дороги.
— Правильно, к карьерам соваться не имеет смысла, — почти неслышно пробормотал себе под нос поддерживаемый.
Яританна нахмурилась и прикусила губу. Ни тон, ни информация ей не понравились, зато удивительно приглянулись наследственной паранойе дочери шпиона.
— Так, любезные, — холодным, как арктические течения голосом сказала Чаронит, небрежно перекладывая ношу со своих плеч на травницу, — базируемся здесь на пару часиков. Наш доходяга с ног валится, а сделать из него донесягу не получится — халявных метёлок больше нет. До Жодишек и так к ночи доберёмся. Спать негде, но это уже другой вопрос. Кем бы ни были любители спортивного ориентирования, работают они в восточном направлении, значит, на нас случайно не наткнуться. Всё. Отбой.
Араон медленно сполз на расстеленную простынь и, подоткнув под голову чужие пожитки, постарался расслабить напряжённые мышцы. Всё складывалось если не прекрасно, то и не откровенно отвратительно. Единственная мысль мешала нормально включить регенерацию: "что задумала Чаронит?" Не мог он просто представить, что духовник из искренней заботы и человеколюбия предложила отсидеться, а это говорило о том, что у неё точно что-то на уме. А вот это уже было совсем нехорошо, учитывая специфические пристрастия нежитеведов. С такими тяжёлыми мыслями младший Мастер-Боя впал в чуткую реабилитационную дрёму.
* * *
* * *
*
* * *
*
* * *
*
* * *
**
— А он точно спит? — продолжала допытываться духовник.
— Да зуб даю! Я в его порцию немного того-сего подсыпала, ему спать нужно больше иначе с такой скоростью заживления обмен веществ не выдержит.
— А если его спящего камуфляжные орнитологи обнаружат? — Танке совершенно не хотелось оставлять спящего чародея одного с вещами.
Лёгкое чувство беспокойства всё время одолевало её, и, как ни парадоксально, оно не было связанно с сохранностью имущества.
— Не обнаружат, — отмахнулась Алеандр, раздражённо волоча за собой едва плетущуюся подругу. — Я его маскировочным порошком Госпожи Травницы присыпала, на всякий случай. Он же такой смирненький, как мышка, совсем не ворочается во сне.
Яританна представила себе этакую громадную медведеподобную мышку, похрапывающую возле стандартной мышеловки, и тихонько хихикнула. Валент резко остановилась и крайне недовольно глянула на духовника:
— Тан, я серьёзно. Сама-то я его не особенно рассмотрела, была больше занята успокаиванием Арна. Но он там точно был. И от него точно нужно избавиться. У меня пациент нервничает, думает, что шизофренией разжился.
— Ну не днём же! — продолжала упорствовать девушка, вся чародейская этика, вколачиваемая за годы учёбы, протестовала против работы тенеглядов при свете солнца, уж очень это было похоже на издевательство над универсумом.
— А ночью он и сам явится! Ещё одно видение и Важич в уютный дом загремит с его-то консервативными взглядами на привидений.
Духовник ничего не ответила. Ей было немного жалко впечатлительного чародея, привыкшего к своим простым и понятным материальным монстрам и не умеющего принимать внефизическую сторону их бытия. У боевого чародейства всегда были определённые ограничения в познавательном плане, удручающие Чаронит. Тенеглядам же закон не писан. Вот и теперь. Нельзя же вызывать духов днём, тревожа их покой и создавая опасные колебания эфира, способствующие прорывам чародейских источников, а они сейчас идут подальше от спящего блюстителя чародейских законов, чтобы как раз нарушением этих законов и заняться. Если можно назвать нарушением изгнание не существующего по определению существа.
— Может не стоит к карьерам? — подозрительно уточнила духовник, оглядывая ровную высушенную на солнце площадку прямо возле крутого песчаного обрыва. — Это не слишком хорошее место...
— Вот именно! — Травница оттаскивала в сторонку большой оранжевый щит, покрытый разводами ржавчины и облупившейся краски, когда-то на нём было предупреждение, теперь же он сам это предупреждение собой и являл. — Если место не хорошее, то никто и не обратит внимания на маленький всплеск. Глянь, как здесь солнечно и тихо...
Фыркнув на такое определение, будто для работы духовника свет и тишина были хоть как-то важны, Яританна высыпала из подола огарки свечей и принялась расставлять их кругом. Травницу аж распирало от любопытства посмотреть, как вызов днём выглядит, потому что ночное представление произвело на неё впечатление неоднозначное и повторять его совсем не хотелось.
— Слушай, а откуда ты свечки спёрла? — поинтересовалась Эл, крутя в руках расписной огарок.
Танка нахмурилась и вырвала из её цепких ручек ценный реквизит:
— Обижаешь. Сами подарили. У крестьян примета плохая, если в доме что-нибудь от нашего брата остаётся. Кстати, очень удобная примета. После пары лет постоянной практики свечи и мелкую атрибутику вообще перестаёшь закупать.
— А вот это что? — девушка азартно тыкнула пальцем в выцарапанную в земле корявину.
— Не мешай! Думаешь, легко днём нужные чары ловить? Иди вон, под знаком посиди, насладись процессом.
Алеандр крепко надулась и действительно отползла к знаку, предварительно перетащив его к сухенькому семейству только наливающихся соком кулачиков. Пощипывая розовато-красные ягодки прямо с куста, девушка демонстративно уставилась на работу подруги. Днём вся внушительность действий развеялась сама собой. Сейчас всё выглядело значительно прозаичнее, спокойнее и как-то уютнее, что ли. "Наверное, поэтому, — подумала травница, — все их ритуалы в темноте и проводятся, чтобы зрители боялись и уважали". Воткнутые в землю свечи казались жуткой нелепицей, оплывшие, неровные и совершенно не устрашающие. Начертанные на земле таинственные знаки уже не впечатляли и всё чаще смахивали на смутно знакомые иллюстрации из учебных пособий. Да и подруга в свете дня со своей раскраской и подоткнутым подолом вызывала совершенно нездоровый смех, нежели благоговение.
— Это другая схема, — серьёзно пояснила Танка, покрепче затягивая волосы. — Всё сложно. Поэтому, заклинаю, не мешайся. После первого-то раза за нами лось прицепился. А если вся стая носиться начнёт?
Эл сделала рукой жест, что рот её скован, а кандалы неподъемны. Духовник только хмыкнула и вошла в круг. В этот раз линии не светились, поблёкшие под лучами солнца. Неуловимый ритм не бил в ушах, поглощённый шумом весёлого леса. Движения духовника не завораживали своей отчуждённостью, а были ломки и неестественны, почти отталкивающи. Сегодня Алеандр Валент окончательно разочаровалась в тёмном шарме стези духовника. Травница понуро взирала на подругу, даже не утруждая себя вылавливанием токов чар или концентрацией на внутренней стороне процесса. Призрачный зверь не появлялся, а в сон клонило всё больше.
Неожиданно позади послышался странный шорох. Девушка испуганно оглянулась, ожидая появления распотрошённой стаи, но сзади никого и ничего не было. Может, днём призраки просто не видны? От этой мысли Алеандр стало как-то не по себе. Шорох повторился, но уже подозрительнее.
— Та-а-а-ан? — дрожащим голосом окликнула подругу подмастерье. — Э-э-э, у тебя там всё в порядке?
Вместо ответа снова что-то зашуршало. Паника ловко подкралась со спины и вцепилась в горло.
— Таночка, что ты делаешь?
Духовник что-то почти неслышно бухтела, сидя спиной к единственному наблюдателю и заставляла кружиться над головой хоровод пытающих свечек. Валент уже было наплевать на предупреждения, когда к шуршанию добавился звук глухого падения. Девушка встала на четвереньки и бодренько засеменила к такой надёжной и спокойной в любых жизненных передрягах подруге. У той находился план на любой случай жизни. Не сразу, не всегда хороший, но обязательно находился.
Над головой взывающей начал неторопливо стягиваться эфир, формируя почти материальную воронку и поднимая резкие порывы настоящего ветра вокруг своих полупрозрачных спиралей. Духовник продолжала что-то петь. Алеандр вжала голову в плечи и продолжала упорно ползти, превозмогая сопротивление раскручивающейся спирали. Из центра воронки показались передние копыта, голубоватые, прозрачные, но на вид совершенно здоровые. Ветер усилился и почти заглушил шорох, только спокойнее от этого не становилось. В круге свечей не колыхалась и былинка. Эл стиснула зубы и сделала последний рывок. Неожиданно под ладонью что-то больно всполохнуло. Нарисованные символы, в прошлый раз мирно летавшие вокруг духовника в этот раз остались на месте и яро охраняли территорию. Девушка попыталась отнять руку и взвыла от боли, когда через неё прошёл полный заряд, поднимая дыбом даже тяжёлую косу. Из глаз посыпались искры.
