Твое... величество!

* * *

— Берт, конец подай!

Бертран рысью метнулся, подхватил веревку, протянул плотогону.

Скучать ему не приходилось. То одно, то второе, подай, принеси, брысь отсюда, да поскорее... на плотах ему нравилось, но Бертран понимал, что это ненадолго.

Может, просто спуститься вниз по реке и неплохо, а долго он так жить не сможет. Он культурный человек, образованный, а о чем ему с плотогонами говорить?

Обычные темные мужики... понятно, в своем деле они хороши, а так все разговоры у них про баб и про реку. Здесь мель, там омут, а на изгибе осторожнЕе надо, плавнее, как бабу за...

Кому-то это и нравится, а Бертрану скучно.

Стоит только подумать, что он тут на всю жизнь, как утопиться хочется! Но ненадолго — можно. А значит... куда ему надо? Бертран серьезно думал над своей дальнейшей жизнью. Из Фардании надо уходить. Сейчас они сплавятся до Эрланда, а потом — куда?

А понятно, в Картен. Или вообще в Шагрен!

Хотя нет. В Шагрене не любят тех, кто от них отличается. А вот Картен...

Храм?

Нет, в храме Бертрану делать нечего, там он слишком быстро себя проявит. Искать его, понятно, не будут, сдох мальчишка, да и пусть его, но если пойдет что-то... там слово, тут два... нет! Не надо ему в храм.

Лучшим выходом для него было бы место помощника секретаря или библиотекаря.... Он сможет! Эта работа ему по силам, он грамотный, языки изучает, почерк у него хороший, считает он отлично... дело за малым. Найти себе подходящего нанимателя. *

*— самое забавное, что именно помощником секретаря начинал свою карьеру Никколо Макиавелли. Прим. авт.

Но это будет уже в Картене. Так что...

Бернардо носился по поручениям плотогонов, и расспрашивал.

Кому можно довериться, к кому на борт попроситься, кто может ему помочь... мальчишка искал корабль, который довезет его до Картена. И лучше бы устроиться на него юнгой. Деньги экономить надо, сейчас он хоть бесплатно и доберется до Эррано, но потом пока проезд, пока на месте, пока найдешь, кому камешки пристроить...

Это не быстрое дело.

Ничего, Бертран умный. Он справится, он еще и не с таким справлялся! Вот, от тейна он ушел! И правильно сделал! И от всех остальных уйдет!

* * *

Если бы сейчас Бертран увидел тейна, точно не стал бы его бояться.

Какая там маска?

Какая там вальяжность?

Впрочем, у короля и не такие ломались, как сухое печенье, только хрустели под каблуком. Ханс не разменивался на мелочи, вроде вопросов: 'как ты мог такое допустить?' или того смешнее: 'Ты понимаешь, что наделал?!'.

Он просто смотрел.

И под взглядом пожилого человека, тейн словно бы съеживался.

Все он понимал, кроме одного. А живым-то он отсюда выйдет? Или лучше не рассчитывать на такое счастье, и сразу позаботиться о завещании?

— Ва... ва...

— Сгорела библиотека. Утрачены уникальные рукописи. В мире появился человек, одаренный благословением Многоликого.

Тейн поежился.

— Ваше величество, я хотел сначала сам разобраться.

— И как — получилось?

Ирония в этих словах была откровенно жутковатая. Тейн дернулся, словно ему ежа в штаны сунули.

— Эмммм... ваше величество, я виноват.

— Понятно, что ты виноват. Ты можешь найти этого человека?

— Не совсем, ваше величество.

— Это — как? Либо да, либо нет.

— Именно не совсем, ваше величество. Потому как... раньше тейн мог это делать, но тейн сам был из двуипостасных. А у меня не хватает... возможностей.

— Ага, — сообразил его величество. — А другой двуипостасный?

— У нас таких нет, ваше величество. Но брат Тома обещал, как только появится нечто.... Подходящее, он сразу же и предоставит.

— И долго мне еще ждать?

— Брат Тома сказал, дней десять. Может, пятнадцать, идет перестройка тела...

Король нехотя кивнул.

Ладно, он дольше ждал, и еще чуток подождет.

— Хорошо же. А что с пожаром?

— Виноват, ваше величество. Библиотека и рукописи... я лично найду и накажу виновных!

— Виновных?

— Это был поджог, ваше величество!

— Кто?

— Я ищу. Хотел сразу представить виновника.

— Так...

— Рукописи... у брата Винса есть копии.

— Допустим. Хотя бы тут у тебя ума хватило подстраховаться. Виновника поджога мне представь, сам карать не смей. Что с благословенным?

Тейн поежился, и принялся рассказывать о мальчишках.

Его величество внимательно слушал.

— Надеюсь, они уже мертвы?

— Все трое, ваше величество. Я выбрал хороший яд.

О том, что тело Бертрана не нашли, тейн и не подумал сказать. Мальчишка, да. Умер, утонул, наверное, когда яд подействовал. И что?

И не такие помирали!

— Хоть что-то сделал правильно. Как можно найти этого человека?

— Ваше величество, я ищу способ. Брат Тома говорит, что есть возможность, но ему нужно время. Он занимался другим делом.

— И получилось?

— У него есть частичные успехи, ваше величество. Ряд свойств...

— Недоделки.

Ханс поморщился. Потом махнул рукой.

— Разберись. Даю три дня, чтобы потом сказал мне, как можно найти этого человека.

— Да, ваше величество.

— Повинуюсь, ваше величество.

— Свободен.

Когда тейн вышел, его величество подошел к окну. Посмотрел в синее небо.

Благословение Многоликого.

Мечта, которая стала для кого-то явью. Но почему именно этот человек?! Почему не его величество? А ведь хочется... Ханс уже не мальчик. И жить ему хочется.

Это когда ты нищий в канаве, когда ты золотарь или подвергаешься пыткам, тогда нечего цепляться за эту убогую жизнь. А когда ты правитель?

Когда у твоих ног богатое государство?

И жить бы да жить, но вот беда — не дают! Человеческий век так краток, так конечен, что даже не успеваешь им насладиться в полной мере! Выход был, когда были живы чада Многоликого, но это было так давно... его величество искал.

Искал, платил деньги ученым и наемникам, ждал... и дождался.

Неужели это ответ на его старания? Его мучения, его раздумья, его молитвы...

Его шанс?

Может быть, последний! И Ханс его не упустит! Зубами вырвет у судьбы из глотки... в эту минуту его величество был так похож на громадную и мрачную летучую мышь, что от окна в ужасе шарахнулся летящий мимо воробей. Показалось ему, неразумному...

Почудилось, что сейчас кинется вперед страшный хищник, да и сожрет! А жить и воробьям хочется. И не меньше, чем королям.

* * *

— Ваше величество. Ваше высочество.

Вернер отвесил поклон по всей форме, и протянул заранее приготовленные подарки. Взял с подноса, который тащил за ним эрр Линок.

Ее величеству Марии золотое витое ожерелье с 'кровью моря'. Ее добывают в ледяных северных морях, рискуют жизнью, и стоит она дорого. Ее высочеству Анне — ожерелье из розового жемчуга.

И внимательно смотреть на женщин.

Ее высочество реагировала предсказуемо. Ахнула, захлопала в ладоши, смутилась под строгим взглядом матери, и тут же горячо поблагодарила Вернера.

Анна была больна, а потому принимала гостей в своих покоях, полулежа в кровати.

Ее величество Мария ласково провела пальцами по куску янтаря, в котором утонула маленькая мошка.

— Так давно...

Вернер невольно поднял брови. Давно? Что именно?

Ее высочество Анна не стала сомневаться, она просто задала вопрос.

— Что — давно, матушка?

— Янтарь, детка, — Мария подняла ожерелье, демонстрируя его в равной мере Анне и всем присутствующим, — это окаменевшая смола...

Вернер слушал, открыв рот.

Динозавры?

Древние драконы?

Деревья, смола, животные, которые застывали в ней, янтарные шахты и пласты... Мария не открывала ничего нового, она это сама внукам читала, про периоды, про оледенения, про добычу янтаря, про динозавров... мягкий голос завораживал, убаюкивал.

Вернер словно воочию это видел.

Громадные деревья странного вида, с большими разлапистыми листьями, чудовищных ящеров, которые бродили между ними, громадных насекомых...

Анна слушала, раскрыв рот. Может, и дольше послушали бы, волшебство нарушила не ко времени явившаяся эрра Розабелла.

— Ваше величество! Приказать подать вина?

От противного голоса дернулся даже невозмутимый эрр Линок Саран.

— Вон! — привычно рявкнул его высочество Вернер. И только потом опомнился, когда противная надоеда исчезла за дверью. — Ваше величество, простите...

Мария махнула рукой.

— Эрра Розабелла действительно бывает... немного не к месту. Но зато она мне предана.

А, тогда понятно. Мария лукаво улыбнулась мальчишке. Пусть ей Вернер и жутко не нравится, но зачем его против себя настраивать?

— Один древний государь говорил: нам умные не надобны, нам надобны верные. *

*— Вообще, это А. и Б. Стругацкие 'Трудно быть богом', да и цитату Мария чуточку переврала, но ей позволительно. Прим. авт.

— Восхитительно! — согласился Вернер. — И так правдиво!

— Может, и вы когда-нибудь сядете на трон, ваше высочество. А тут и древняя мудрость наготове.

Мария улыбалась и была любезна, Анна кокетливо поглядывала на гостя, не забывая покашливать под строгим материнским взглядом, эрр Линок застыл, словно его и вовсе тут нет — визит проходил в обстановке полного взаимопонимания.

— Мне так жаль, я так надеялся танцевать с вами, ваше высочество...

— Думаю, на правах жениха вы можете называть мою дочь по имени, — у Марии аж скулы сводило от сиропности, но так надо.

Вернер улыбался в ответ, думая, что и мать, и дочь у него в кармане, и рассыпался в ответных комплиментах.

Наконец, договорились до того, что Мария пообещала ему танец на балу, и прогулку с дочерью по саду, если Анна к тому времени выздоровеет, и Вернер откланялся. И в карете посмотрел на спутника.

— Видел, как я их?

— Видел, ваше высочество, — эрр Линок был откровенно задумчивым. — Вам лгали.

— Да неужели? Кто и в чем?

— Ее высочество Анна полностью здорова.

— Вот даже как... это хорошо. Она пока не готова к деторождению?

— Нет, пока она еще не созрела, ваше высочество.

— Это предсказуемо и не страшно. Я определенно ей понравился. И ее матери тоже.

Эрр Линок выглядел смущенным.

— Ваше высочество, умоляю меня простить...

— Да?

— Если получится... я хотел бы танцевать с королевой на балу.

Вернер только присвистнул, совсем, как тот же Бертран.

— С ума сошел, эрр? Я даже не уверен, что Иоанн даст позволение мне! А уж тебе-то!

Эрр Линок выглядел крайне смущенным.

— Ваше высочество, я понимаю. И все же... ее величество меня очень интригует.

— Чем?

— Я не могу ее прочитать.

— ТЫ?!

— Сегодня я пытался специально, ваше высочество. Но ее величество... я не могу понять, что происходит. И этот ее голос, и история... меня словно завораживает! А определить, что она думает и чувствует, я просто не могу!

— Колдовство?

— Не знаю, ваше высочество. И хочу проверить.

— Как ты можешь это проверить?

— Ваше величество, мне бы подойти поближе. И сегодня в комнате было слишком... благовонно. Вот чтобы на чистом воздухе, где рядом будет меньше людей...

Действительно, в комнате и палочки какие-то воняли, и что-то вроде свечей с розовым маслом, и ладан жгли. Вернеру и то неприятно стало, уж что про Сарана говорить. Значит, нужна беседа с глазу на глаз и там, где достаточно чистый воздух?

— Хорошо. Я не обещаю, но подумаю, что можно предпринять.

— Благодарю, ваше высочество.

— Мне тоже стало любопытно.

— А еще, мне кажется, что нас подслушивали. Два или три человека.

— Кто? Ты их знаешь?

— Они стояли за перегородкой. Если бы мне позволили подойти поближе, обнюхать, послушать...

Вернер только вздохнул.

— И как это должно было выглядеть?

Эрр Линок опустил глаза.

— Я понимаю. Но я не смогу сказать, кто это был. Может, и фрейлины, они любопытны по природе, как все женщины.

— Может быть. А может, и кто-то другой. Знать бы.

* * *

Мария о чужом любопытстве не думала. Она посмотрела на янтарное ожерелье — и с отвращением бросила его на столик.

— Скользкая гадина!

— Вернер? — Анна посмотрела на мать. Мария не удержалась, и поцеловала дочку в нос.

— Да.

— Жаль. Он мне понравился.

— Самое ядовитое зверье всегда привлекательно. Так и за добычей бегать не приходится.

— У вас интересные познания о животных, дорогая супруга. Жаль, что я раньше не знал о них.

Сказано это было негромко, но увесисто. Мария устало посмотрела на Иоанна.

— Диана, ваше величество и только Диана. Вот пусть она вам и рассказывает про птичек и пчелок.

— Я и так знаю, — не понял Иоанн. Ну да, шуточки про размножение тут пока не в ходу. Здесь вообще сильно стесняться не принято, а процесс размножения можно за каждым углом увидеть. Животных тут хватает.

Мария вспомнила свое путешествие по дворцу, и едва не покраснела. М-да, вот так век живи и все равно что-то новенькое узнаешь.

— Мама? — напомнила о себе Анна.

— Детка, а ты очень расстроишься, если мы с папой найдем тебе другого мужа?

Мы?! С папой?!

Да ради таких слов Анна бы на что угодно согласилась!!! Мама и папа вместе!!! Вот как в старые времена!!! Это же — счастье?

— Мам, а вы точно хорошего найдете?

— Самого лучшего, — согласился Иоанн, присаживаясь рядом на кровать. Та скрипнула, но выдержала, хорошие тут кровати делают. — Мама права, редкостно гадостный мальчишка. Раньше такого не было, а вот сейчас... словно сорняк лезет.

— Да, — кивнула Мария.

А то — нет? Он уже и корону примерил, и Анну похоронил, и Марию, и сам правит. Понятно, не сразу, лет десять-пятнадцать ему понадобится, чтобы укрепиться. А еще...

— Дорогой супруг, вы не хотите быть поосторожнее? Вдвойне?

Иоанну два раза намекать было не нужно. Доверчивые и лопоушистые короли на тронах не сидят. Они лежат, аккуратно и в уютных гробиках.

— Буду. А вы, дорогая супруга?

— А я при чем? Разве что Дианочку удавят, фыркнула Мария. — Я уже интереса не представляю... вот не думала, что поблагодарить вас придется.

Иоанн помрачнел. Видимо, представил себе Дианочку, да не в кровати и не на троне, а вот просто... случись — что? И кто страной править будет?

Эрсоны. Виталис и его клан... так и династия сменится. Или Диана потерпит рядом с собой Анну?

Наоборот тоже не будет, Анна никогда не простит женщину, ставшую соперницей ее матери. Иоанн почувствовал себя идиотом, и предсказуемо разозлился.

— Вот что, ваше величество! Помолвку я эту расторгну. Скажем, что Анна пока болеет...

— Нет, — холодно оборвала Мария.

— НЕТ!?

— Не надо говорить, что моя дочь больна. Судя по тому, как смотрел сегодня Вернер, он поймет, что это ложь. Лучше намекните, что есть другой жених.

Иоанн задумчиво кивнул. Может, так оно и правильно.

Сплетни — дело такое, и не докажешь потом, что так придумали, чтобы плохого человека отвадить. Так и будут болезни ждать да попрекать.

А вот если сказать, что конкурент есть...

— И кто же?

Мария пожала плечами.