...Проснуться утром в своей земной комнате и в своей постели, конечно, хорошо, но не по сигналу же 'Подъём!'. Егор хотел было немного понежиться в кровати, наблюдая за беготнёй по стенам солнечных зайчиков, пробивающихся сквозь густую листву растущей под самым окном старой берёзы, но таймер неумолимо отсчитывал секунды до начала тренировок. Сильно разлёживаться было некогда. Пришлось вставать.
Но как бы Егор сегодня ни спешил, первым делом он полез в сейф, и достал из него своё новое оружие. А чем чёрт не шутит, может, вчера вечером у него были галлюцинации от перенапряжения, и вся беседа с мечом ему почудилась? Но нет, меч активировался исправно, а на мысленный зов: 'Вейтангур!' посреди комнаты появился полупрозрачный силуэт. Силуэт зевнул, и не очень вежливо спросил 'Чего надо?'. 'Проверка связи' — скороговоркой проговорил Егор и деактивировал клинок. Силуэт исчез. Егор в приподнятом настроении полетел в санузел, по дороге снова повторив вчерашние манипуляции с кухонным блоком.
На скорую руку позавтракав, Белецкий надел скаф, забрал из сейфа штатную шпагу, при этом не удержавшись, чтобы ещё раз включить и выключить свою находку, подключил меч к зарядному устройству шпаги, которое ночью было занять штатным оружием, и побежал на тренировки...
Но вылетев в центральный коридор 'своей' стыковочной секции, резко затормозил. Навстречу ему из противоположного коридора шёл Пантелей. Причём не один. Бок о бок с ним, возвышаясь на целую рысиную голову, шествовала Василиса. Морды у обоих были довольные-предовольные...
Вот это новость! Рыси завели шашни... Егор хотел было пошутить насчёт соблюдения норм христианской морали, но задумался над вопросом, а применимы ли вообще нормы не то что христианской, а вообще, человеческой морали в целом, по отношению к не-людям? Пожалуй — нет. Так что с этой стороны они ничего не нарушали... В Уставе, насколько Егор помнил, по поводу Разумных Боевых Рысей тоже ничего не было написано... Так что максимум, на что тянуло их сегодняшнее 'преступление', — так это невыполнение правил внутреннего распорядка. Но Пантелей вроде бы ничего не нарушал, так как находился в своей каюте, а Василиса... А насчёт Василисы пусть голова болит у Левинзона!
Приняв такое воистину мудрое решение, Белецкий успокоился, и решил ограничиваться подмигиванием Пантелею при приветствии. Рысь и Рыся приветливо поздоровались в ответ, а Пантелей, кашлянув, заявил:
— Меня тут Василиса сегодня на вечер в гости приглашает... Так что, если что, — ты знаешь, где меня искать.
Егор чуть не поперхнулся. Похоже, в следующую ночь голова должна будет болеть у него!
— А как насчёт соблюдения правил внутреннего распорядка? — тут же перешёл он в атаку.
— А как насчёт прикрыть боевого товарища? — ехидно поинтересовался Рысь.
— Ну... Это... Конечно... — смущённо засопел Егор. Пантелей, в конце концов, действительно был его боевым товарищем, а по поводу субординации — рысь в местной табели о рангах стоял, пожалуй, даже выше его. Ладно! Прикрою! — решился Егор. Если что — дальше штрафбата не пошлют.
— Шелехов найдёт, куда послать, — утешил напарника Рысь. Но ты не волнуйся, — добавил он, изобразив улыбку, — с командиром всё согласовано. Я бы не стал подводить ни тебя, ни её, — Василиса недовольно зыркнула на Пантелея. Ей явно не понравилось, что её кавалер не назвал её первой. 'Вечером будут разборки' — подумал Белецкий. 'Не будут' — послышался в голове голос Василисы.
'Блин! Подумал, представив, как Василиса читает Пантелею мораль. Получается — настроился на неё...' — пока в голове мелькали эти мысли, Егор усиленно представлял себе во всех подробностях, как выглядит дверь в его каюту. Та вроде баловаться телепатией была не должна...
— Ты, кстати, не думай... — заявил Пантелей Егору, предварительно нежно взглянув на Василису, — У нас всё серьёзно, — Вернёмся, возьмём отпуск и оформим отношения. Рысят заведём... — Василиса что-то довольно мурлыкнула, и нежно потёрлась о бок любимого, от чего тот чуть не упал. Разница в весе всё же сказывалась...
После такого заявления напарника Егор просто потерял дар речи. Нет, он конечно догадывался, что отношения между себе подобными среди Рысей Разумных отличаются от аналогичных отношений среди Рысей Обыкновенных. И в принципе нормально, что каждая женщина хочет иметь рысят... Тьфу ты! То есть каждая рысь хочет иметь детей... Блин! В общем, все хотят завести маленькое симпатичное постоянно требующее к себе внимания существо, похожее на маму с папой... Но как рыси собирались 'оформлять отношения'? Егор решил поинтересоваться этим у Пантелея как-нибудь, когда они с напарником будут наедине.
Вот так вот мило побеседовав, троица попрыгала к месту тренировки. По дороге, конечно, каждый получил по паре гравиимпульсов для тренировки бдительности. Успели вовремя. Однако Белецкий не то что не успел приступить к тренировкам, но даже не успел перемолвиться парой слов с Карлашем по поводу своей шпаги, оказавшейся мечом. Прапорщик, едва завидев бывшего пилота, сразу отослал его по зелёной линии в распоряжение командира корабля.
Тот вместе со вторым пилотом оказался на посту управления, оборудованном в одной из кают. В принципе под пост управления можно было оборудовать любую каюту — коммуникации были подведены. И даже если каюта не была переделана для этих целей — из неё всё равно можно было осуществлять управление кораблём в ручном режиме. И не только из каюты. Точки доступа к управлению были раскиданы по всему кораблю.
Как выяснилось из вводной лекции капитана, последовавшей сразу после обмена приветствиями, всего таких же точно постов управления, как тот, на котором сейчас и находилась команда, на данном конкретном 'Змеееже' было пять. И расположены они были в случайном порядке по всему кораблю. 'Точнее', — поправился капитан, — 'не совсем в случайном, а случайнов м пределах сцепки из трёх сегментов'.
Поделившись с Белецким этой ценной информацией, а также предоставив ему схему расположения постов управления, капитан сделал приглашающий жест в сторону ложемента второго пилота:
— Ну-с, теперь посмотрим, чему вы научились...
— Прямо сейчас? — запаниковал Егор. Такой здоровенной дурой он ещё не управлял...
— А когда? — удивился капитан, — Корабль порожний, условия идеальные... Приступайте.
— Белецкий осторожно опустился в ложемент... Установил связь с ИскИном, получил от него доклад о полной предстартовой готовности, вдохнул побольше воздуха, и закрыл глаза...
Сейчас он был не космическим червяком, а скорее, космической палкой. Длинной космической палкой с венчиками лихтеров оборонительных систем на концах. Впереди вырисовывалась голубая линия оптимального маршрута, где-то на краю поля зрения трепетали несколько индикаторов. Егор подумал: 'Интересно, вдоль маршрута расставили таблички 'Осторожно! Корабль ведёт стажёр!'?', и осторожно оттолкнулся движками от пустоты. Внутри корабля начало движения не ощущалось никак. Это был не рвущий с места с запредельными перегрузками истребитель, а тихоходный транспортник, разгоняющийся м-е-е-едленно, но уверенно. Кроме того, сначала на малом ускорении проводилась окончательная масс-центровка, а потом уж корабль постепенно ускорялся до стандартного режима.
В полёте без нагрузки каркас корабля был жёстко фиксирован, так что 'Змееёж' при масс-центровке не стал извиваться, а только разок незаметно для глаза рыскнул по курсу. Что тут же было исправлено то ли страхующим стажёра командиром, то ли бортовым ИскИном. Честно говоря, Корабль вполне мог эксплуатироваться и без экипажа. Белецкий с трудом представлял себе случай, когда без вмешательства человека в процесс управления обойтись будет совсем уж никак нельзя... Но тем не менее экипаж на каждом транспортнике имелся. Всё из тех же соображений перестраховки. И мало того, что имелся экипаж, а ещё и люди из контрабордажной команды управлению обучались. Вот поэтому сейчас Егор и пыхтел, выводя транспортник на разгонный режим.
Капитан отпустил Белецкого через двадцать минут. К этому времени корабль двигался с постоянным рабочим ускорением, и этот режим должен был продлиться ещё неделю.
Несмотря на то, что никаким физическим трудом Егор за эти минуты не занимался, в обычных условиях, без адсорбирующего действия скафа, он поднялся бы с пилотского ложемента весь в поту. Управление громадным транспортником, особенно в первый раз, выматывало. Но никаких перерывов на отдых пилот-стажёр не получил: зелёная линия сразу повела его обратно к месту тренировок.
Там выяснилось, что его товарищи даже не заметили момента старта. Левинзон, узнав, что транспортник уже летит, даже немного расстроился...
— И где напутственный митинг, букеты цветов, оркестр, играющий 'Прощанье славянки'? — возмутился он.
— Митинг был на Земле, — усмехнулся в ответ прапорщик, — а букеты цветов и оркестр обязательно будут... — и после короткой паузы гаркнул, — Вместе с дубовым гробом! Для тех, кто забивает себе голову всякой ерундой, а не мыслями об учёбе! Быстро все на исходные! Продолжаем тренировку!
И изнурительная карусель боевой учёбы завертелась по новой... К обеду люди чувствовали себя полностью выжатыми. За исключением, конечно, прапорщика Шелехова, который временами казался Белецкому искусственным автоматом, наподобие роботов-арахноидов. Тот успевал и 'повоевать' вместе со своим звеном при отработке совместных действий, и погонять подчинённых при отработке действий индивидуальных.
Наконец настало время обеда. Как выяснилось, под столовую для контрабордажников выделили каюту в одной из секций, выделенных под тренировки. Что было всеми воспринято с одобрением: бегать в свою каюту на обед и обратно усталым бойцам совсем не улыбалось... Каюта была стандартных размеров — то есть совсем небольшая. Никаких иллюзий на неё наложено не было, так что выглядела она тем, чем и являлась — многофункциональным отсеком грузового корабля, меблированным столом с шестью стульями, и оборудованным кухонным блоком. Белецкий вспомнил, какая мебель стоит у него в реальной части каюты, и с огорчением понял, что всех товарищей одновременно пригласить в гости не удастся — им просто негде будет разместиться. Очевидно, то же самое пришло на ум и его другу Карлашу, который озвучил своё разочарование вслух...
— Ничего, — ободряюще улыбнулся ему Шелехов, вошедший в столовую последним. В центральных отсеках модулей оборонительных систем оборудованы зоны отдыха. Раз в неделю у вас будет выходной..., — слушатели оживились, — ...в который тренировок будет меньше, чем в обычный день, — оживление несколько поутихло, — Вы сможете проводить там свободное время в полном составе, — Новость подняла всем настроение. А аппетит поднимать было не надо — после тренировки он и так разыгрался не на шутку. После того, как все быстро уничтожили свои порции, и расслабленно откинулись на спинки стульев, Белецкий решил поделиться наконец-то своей новостью:
— У моего... Моей шпаги, — быстро поправился он, вспомнив, что Вейтангур рекомендовал сильно не распространяться о его разумности, наконец-то зарядился блок питания... — Егор сделал театральную паузу.
— Давай, давай... Не томи! — взмолился Карлаш, у которого сразу загорелись глаза.
— В общем, шпага в рабочем состоянии, — с триумфальным видом выдал сенсацию Егор.
— И ты молчал?! — возопил Сашка, делая вид, что хочет задушить так долго утаивающего такую инфу друга.
— Да я что... — принялся отправдываться тот, отшатываясь в притворном испуге... — Не будить же было тебя вчера ночью... А сегодня некогда было... Как время появилось, так и рассказал.
— Это та самая игрушка, найденная в Мёртвом Облаке? — невозмутимо поинтересовался Шелехов, тем самым выказав свою осведомлённость в этом вопросе.
— Да, господин прапорщик! — доложил Белецкий, чётко памятуя, что к Шелехову следует обращаться только по уставу, — Только она не игрушка, — добавил он уже на полтона тише, и тут же принялся перечислять замечательные ТТХ девайса: — Она длиннее штатной шпаги на десять сантиметров, а в трансформации щита — на пять процентов плотнее. И может работать сквозь щит...
За столом послышались восторженные возгласы. Только прапорщик оставался невозмутим.
— С этого места поподробнее, — ласково проговорил он. Егора передёрнуло при воспоминании о том, во что может вылиться такой вот ласковый тон Шелехова, — Вы утверждаете, что пробивали этой шпагой свой щит, и она при этом не теряла мощности?
— Да, — осторожно ответил Егор, не понимая, куда клонит командир.
Шелехов неопределённо хмыкнул,
— Сейчас пойдёте вдоль зелёной линии в оружейную, — она в соседней каюте, через коридор, и поменяете щит на исправный. А игрушку свою приносите завтра — посмотрим, что это такое...
Белецкий поднялся из-за стола, и сделал пару шагов к двери, но был остановлен вопросом прапорщика:
— Кстати: Ну, как вы длину клинка померили, я примерно понимаю... А каким прибором вы измерили прочность щита?
Бам-с! Егор понял, что ляпнул то, что узнать без соответствующего оборудования никак не мог...
— Я определил прочность приблизительно... На глаз, по интенсивности 'свечения', господин прапорщик! — выкрутился Белецкий, немного замявшись.
— Приблизительно... — скривился Шелехов, вперив внимательный взгляд в застывшего подчинённого, — Ну хорошо, — согласился он, поиграв желваками, — Кстати... И это всех касается, — обратился прапорщик к остальным бойцам, — Во внеслужебное время, как сейчас, орать 'Господин прапорщик!' не обязательно. Разрешаю обращаться ко мне без чинов. По имени-отчеству. Во время выполнения учебных или боевых задач обращаться: 'Командир' или 'Первый'. Друг к другу — по именам. Обращения по кличкам или кодам вводить не будем, так как имена у вас не повторяются, и для боевого общения подходят вполне. Понятно?
'Так точно, гос... Павел Евгеньевич!' — рявкнули штрафники.
Шелехов поморщился, и махнул рукой Белецкому:
— Идите...
Оружейная комната действительно оказалась в соседней каюте. Причём, судя по форме стоящих в ней сейфов, хранились в ней отнюдь не только силовые шпаги. Егор забрал из выдвинувшегося при его появлении лотка новый щит, и положил туда старый. Лоток тут же задвинулся обратно. Белецкий ещё раз окинул взглядом помещение, и поспешил обратно в столовую. Время перерыва на обед не закончилось, и команды продолжать тренировки педантичный прапорщик ещё не подавал.
Когда Белецкий вошёл в каюту, Шелехов как-то странно посмотрел на него, и сказал:
— Так... Нарушений в конструкции вашего старого щита и в структуре генерируемого им поля не обнаружено, — и, поднявшись, добавил: — Присаживайтесь пока, Егор Николаевич. Перерыв заканчивается через шесть минут. К этому времени всем быть на своих местах! — с этими словами прапорщик быстро вышел из каюты. Воспользовавшись моментом, товарищи Егора принялись расспрашивать его о шпаге подробнее. Тот извивался, как уж, стараясь соблюдать рекомендованную мечом секретность, и не ляпнуть лишнего, как сегодня один раз уже получилось...
