"Пропавшая "Октавия"

— Ой. Так что это был бы просто отчет о том, что происходило. И она отправила его к Поллуксу.

— Верно. Он примерно в двадцати световых годах от черной дыры.

Это имело смысл. Сейчас там никого не было, и, вероятно, никто не будет слушать через восемь лет, когда появится передача. — И что?.. — сказала я.

— Это было бы сделано просто в качестве меры предосторожности. Если Шарлотта была неправа и Хаусман не совершил чего-то безумного, никто бы никогда об этом не подумал, и сообщение ушло бы в бесконечность.

— Ошибка Шарлотты, — сказал я, — заключалась в том, что она, вероятно, думала, что Карен было очевидно, о чем она говорит. Поллукс — яркая звезда в центре их неба. Но Карен думала, что она говорит о человеке, и именно так она нам это и объяснила.

Он что-то проворчал. — Не могу поверить, что я это пропустил.

— Ладно. Давай посмотрим. Все, что нам нужно сделать, это найти это.

— Верно. Мы знаем, с точностью до нескольких часов, когда оно было бы отправлено, так что его будет легко перехватить.

— Когда отправляемся?

• • •

В тот вечер я встретила Чада в кафе Хиллсайд. Когда я вошла, солнце уже опускалось за горы. Он улыбнулся и помахал мне рукой из кабинки у окна. На заднем плане тихо играло пианино, и группа из примерно дюжины человек праздновала чей-то день рождения.

Он встал, обнял меня и сказал, как хорошо я выгляжу. Затем он спросил, что случилось. Он что-то услышал в моем тоне, когда я позвонила. И это все еще не давало ему покоя. — Так что же происходит? — спросил он.

— Мы снова отправляемся в путь.

Он не выказал ни малейшего удивления. — Когда?

— Завтра.

— В чем дело на этот раз? Опять "Октавия"?

— Да.

Официант спросил, готовы ли мы сделать заказ. — Через минуту, — сказал Чад. В его глазах потемнело. — Куда вы сейчас идете?

Алекс предложил нам ни с кем не обсуждать детали. — Это надолго, Чад.

— Надолго?

— Нас не будет около четырех недель.

— Это никогда не закончится, не так ли?

— Мне жаль. Я ничего не могу с этим поделать. Это то, чем я зарабатываю на жизнь.

Он изучал меня так, словно мы только что познакомились. — Тебе не нужны лишние деньги. — Он остановился, поморщился и откинул волосы назад. — Послушай, Чейз, я не пытаюсь указывать тебе, как жить, но это просто не работает. Ты постоянно летаешь этими рейсами. Когда ты вернешься — в конце следующего месяца — есть ли шанс, что задержишься здесь на некоторое время?

— Возможно, так и будет. В последнее время мы слишком много путешествуем. Я знаю это. Обычно так не бывает.

— Да. Отлично. Но ведь нет никакой гарантии, не так ли? Возможно, ты пробудешь дома пару дней, а затем снова отправишься куда-нибудь?

— Я знаю, что это проблема, Чад. Я просто не могу уйти со своей работы.

— Могу я задать вопрос? Что произойдет, если у нас будут серьезные отношения?

— Я не уверена. Мы так далеко зашли?

— Не знаю. Не так ли? — Несколько мгновений он просто сидел, переводя дыхание. — Предположим на минуту, что ты действительно хочешь разобраться с проблемой, есть ли должности для межзвездных пилотов, на которых тебе не приходилось бы постоянно отсутствовать неделями и месяцами?

— Подозреваю, — сказала я, — что моя работа в Рэйнбоу требует меньше времени, чем все остальное, с чем приходится сталкиваться пилоту. Если бы я подписала контракт, скажем, на межгалактические туры, мы бы виделись, может быть, два или три раза в год. Возможно, даже реже. Когда эти люди возвращаются, они обычно остаются на платформе.

Официант снова спросил, готовы ли мы сделать заказ. Чад проигнорировал это. — Знаешь, — сказал он, — несколько лет назад мне разбил сердце такой человек, как ты. Я не очень заинтересован в том, чтобы снова проходить через это.

— Понимаю, Чад, — сказала я.

— Гейб будет с тобой?

— Нет. Насколько знаю, нет.

— Значит, ты снова останешься наедине с Алексом?

— Возможно.

• • •

Во время ужина играло пианино. Обычно у нас не возникало проблем с поиском тем для разговора, но в тот вечер настроение было совершенно подавленным. Мы поели, поинтересовались друг у друга, вкусно ли было приготовлено, поговорили о том, что происходило, пока Чад искал классические книги. Обычно мы заказывали пару напитков, но не в этот раз. И оба отказались от десерта. Было ощущение, что мы торопимся провести вечер. Избавляемся от этого.

— Мне жаль, что все так происходит, Чад, — сказала я ему.

— Мне тоже, Чейз. Мне нравилось быть с тобой.

Я сказала что-то подобное, когда мы обменялись слабыми улыбками. И, наконец, мы закончили. Он попытался заплатить. — Я не могу тебе этого позволить, — сказала я. — Это была моя идея. — Я знала, что если попытаюсь оплатить весь счет целиком, он этого не допустит, поэтому попросила официанта разделить расходы.

Затем мы вышли на парковку, оставив музыку позади. Наши скиммеры стояли близко друг к другу. Мы оказались на полпути между машинами. В тех редких случаях, когда оба были на месте, он провожал меня до моей машины. В тот раз мы расстались. — Прощай, Чейз, — сказал он. Он стоял в лунном свете, глядя на меня. — Береги себя.

Не было прощального поцелуя. Не было пожатия рук. Он просто закрыл глаза, развернулся и ушел.

XXXVII.

Принято считать, что повторение тактики перед лицом постоянных неудач является признаком безумия, но иногда это все, что у нас есть.

— Кристофер Сим, "Анналы деллакондца", 1206 г.

Я продолжала прокручивать все в голове, размышляя, что можно было бы сделать по-другому. Я ожидала, что в ту ночь у меня будут проблемы со сном, но этого не произошло. Чувство сожаления все еще не покидало меня. Я подозревала, что настанет день, когда захочу вернуться к тому вечеру и исправить нанесенный ущерб. Но отбросила эту мысль и в конце концов погрузилась в темноту.

Утром я быстро позавтракала, собрала все, погрузила в свой скиммер и отправилась в загородный дом. Алекс и Гейб как раз завтракали, когда я приехала.

Они пригласили меня в столовую, и Джейкоб спросил, не хочу ли я чего-нибудь перекусить. Я согласилась на кофе. У нас были билеты на утренний трансфер. — Вы с нами, Гейб? — спросила я.

Он рассмеялся. — Больше времени проводить в "Белль-Мари"? Не думаю.

Алекс улыбнулся, поедая блинчики. — Он может прожить шесть месяцев в пустыне Окорра, но ему не по душе прохладный воздух и удобные каюты.

— Давай, Алекс. Я бы хотел быть с тобой, когда ты устроишься поудобнее и начнешь слушать передачу. Но в остальном полет обещает быть долгим и скучным. Я бы хотел попробовать, если бы мы могли покататься на верблюдах или еще на чем-нибудь подобном. Но я устал сидеть.

Вмешался Джейкоб: — Алекс, тебе звонит Вероника.

— Чейз, — сказал он, — не возражаешь, если я поговорю с ней в твоем кабинете?

— Конечно. Валяй.

Алекс вышел из комнаты, а Гейб наклонился ко мне и понизил голос. — Не поймите меня неправильно, Чейз, но, по-моему, она немного обеспокоена тем, что он продолжает много времени проводить с вами.

— Вчера вечером я столкнулась с такой же проблемой.

— С Чадом?

— Да.

— Вам, ребята, стоит приглашать кого-нибудь из ваших друзей в эти поездки.

— Наверное, вы правы.

— Полагаю, в этом и заключается проблема межзвездников, не так ли? Что нам всем нравится в путешествиях, так это перемещение по ландшафту, сквозь него или над ним. С межзвездниками вы отправляетесь в путь и добираетесь до места назначения, но это все, что есть.

Алекса не было полчаса. Когда он наконец вернулся, я не удержалась и спросила его, как Вероника отнеслась к тому, что он уедет из города на несколько недель.

— Она недовольна. Она хотела знать, почему мы не могли подождать два месяца до школьных каникул, чтобы она могла полететь с нами.

Было бы здорово, если бы с нами был кто-то еще. Особенно Вероника. Она была хорошей компанией. — Сомневаюсь, что есть смысл торопиться, — сказала я. — Там больше никого не будет. -Мне было интересно, как Чад отреагировал бы на приглашение.

— Нет. Это не очень хорошая идея.

— Почему бы и нет?

— Я не хочу ждать до лета, пока все уладится. В любом случае...

— Что?

— Чейз, я не знаю, как обстоят дела у тебя с Баркером, но ты не стала бы приглашать кого-то в такую поездку, если бы не была готова к постоянным обязательствам.

— Это не обязательно так, Алекс.

— Поверь мне на слово. Если ты пригласишь Чада с собой, тебе лучше быть готовой к следующему шагу. — Он подошел к окну и посмотрел на деревья. — Есть еще один фактор: мы не уверены, что найдем, если вообще что-нибудь найдем. Лучше, чтобы никто больше не вмешивался в это дело, пока мы не узнаем, что произошло на станции.

Поступил звонок от Чада. Он появился в моем кабинете, окруженный полками с книгами из библиотеки коллекционеров, и пожелал мне удачи.

— Спасибо, — сказала я.

— Я могу как-нибудь с тобой связаться?

Я колебалась, сообщать ли ему наше предполагаемое местоположение и когда мы там будем, но в конце концов решила, что это не повредит. — Тебе придется воспользоваться гиперсвязью, чтобы связаться с нами. Это дорого.

— Ладно. Спасибо. — Он неуверенно улыбнулся и отвернулся. Это было больно, но гнев предыдущего вечера исчез.

• • •

Дата исчезновения "Октавии" наступила двенадцать лет и девятнадцать дней назад, плюс-минус несколько часов. Нам потребовалось бы семнадцать дней, чтобы добраться до точки перехвата. Было достаточно просто вычислить, откуда в это время поступала радиопередача, если таковая вообще была. Она преодолела бы 115 триллионов километров, прежде чем мы смогли бы ее обнаружить. На самом деле мы ожидали, что прибудем примерно за три дня до поступления сигнала. Были некоторые незначительные погрешности, поскольку мы не знали точного местоположения станции или точного времени передачи.

Конечно, у каждого мира Конфедерации был свой календарь. В каждом мире дни были разной продолжительности, годы были разными и так далее. Чтобы было понятнее, световой год был определен как расстояние, которое проходит свет в течение стандартного, то есть земного, года.

Наш багаж прибыл на "Скайдек" через несколько минут после нас. Мы поднялись на борт "Белль-Мари". Алекс отнес мои сумки в каюту, а я села на мостик и поздоровалась с Белль. — Я не ожидала увидеть вас снова так скоро, — сказала она. — Мы все еще ждем сообщения от доктора Хилл?

— Да. Надеюсь, на этот раз нам повезет. Чем вы занимались с тех пор, как мы прилетели?

— Обсуждали с Лео смысл жизни.

— Кто такой Лео?

— Он на борту "Косатки".

— Искусственный интеллект?

— Да. Во время своего последнего полета он прочитал о жизни и времени Корвикова. Мы разговорились об этом, и мне стало интересно.

ИИ часто используют свое радио для связи друг с другом. — Никогда не слышала о Корвикове.

— Он русский философ четвертого тысячелетия.

— Вы планируете прочитать эту книгу?

— Я прочитала ее сегодня утром.

— Что вы о ней думаете?

— Корвиков предполагает, что среди его читателей будут ИИ. На самом деле он подозревает, что в конечном итоге мы составим большинство его читателей. Он задает интересный вопрос.

— Что это такое?

— Вся ли биологическая жизнь обладает сознанием? Все ли? Растения, деревья, бабочки?

— Это звучит более или менее безумно.

— Почему?

— Начнем с того, что у деревьев нет мозгов.

— Чейз, конечно, дерево получает какую-то пользу от того, что оно живое. Это требует определенного уровня осознанности.

— Мы заходим в тупик.

— Пусть это будет нашей мыслью на данный момент. С вами хочет поговорить управление операциями.

Она включила их, и мы услышали мужской голос: — "Белль-Мари", вы можете двигаться.

Я дала знать Алексу и передала им управление кораблем. — Как только будете готовы, — сказала я.

Нас провели через главные ворота и отпустили. Мы парили под яркой желтой луной. Через тридцать минут вошли в гипер и начали свой путь.

XXXVIII.

Красота всегда несет в себе чувство утраты.

— Кэролин Шенли, "Поднимите вино", 6574 г. н.э.

Обычно Алекс — хорошая компания, и у нас нет проблем с поиском способов развлечься. Но оставалась вероятность того, что мы никуда не летим, что не будет никакой передачи, никакого сообщения и, следовательно, никаких объяснений того, что произошло в те мрачные последние часы на "Октавии". В другое время я бы поработала над своими нынешними мемуарами. Я уже выбрала название "Во всем виноваты инопланетяне", но оно предполагало, что инопланетяне на самом деле ни при чем, а в этом я не была уверена. Настоящая проблема заключалась в том, что я подозревала, что мы ничего не добьемся, и в конце концов все это останется неразрешенным. Так что не было смысла работать над книгой, в которой, возможно, не будет никакого решения, кроме предположений. Кроме того, я не могла раскрыть присутствие Арка и его спутников. У Алекса была склонность доводить все до конца, но нам нужно было нечто большее, чем просто склонность. Кроме того, я не могла рисковать, возлагая вину на Хаусмана или на кого-либо еще, не имея веских доказательств.

Так что я отложила проект в сторону и просто теряла время, пока тянулись дни. Алекс редко поднимался на мостик, и я не часто слышала, как он передвигается. Я поймала себя на сожалении о том, что мы не отложили полет на несколько дополнительных недель и не пригласили с собой Веронику и Чада. Или кого-то другого, с кем не было романтических отношений. Сомневаюсь, что Чад смог бы отказаться от своих деловых обязательств. Лашонда Уолтон была бы интересной пассажиркой, хотя я не могла себе представить, чтобы она согласилась поехать. Гейб был бы хорошим дополнением.

Белль забеспокоилась о моем настроении. — Чейз, — спросила она, — вы когда-нибудь читали Мартина Эдвардса?

— Нет, не читала. Знаю, что он пишет комедии, но никогда не читала его работы.

— Он веселый. Он много говорит о том, как быть впереди всех, с кем соревнуешься. Например, если вы играете в шахматы, установите лампу так, чтобы она отвлекала вашего противника. Используйте любую возможность пообщаться со своим начальником, особенно если вы работаете в правительственном учреждении. Делайте это, и вас, скорее всего, повысят в должности. Суть в том, что он считает, что люди, как правило, не очень сообразительны. И, пожалуйста, не поймите меня неправильно. Я не предлагаю соглашаться с ним.

— Как можно знать, достаточно ли умен человек?

— Если он или она, обсуждая философские вопросы, могут сохранять непредвзятость. Могут делать выводы на основе фактов, а не на основе того, что составляет их мнение.

Это был не первый раз, когда мы вели подобный разговор. — Белль, — спросила я, — вы умнее Алекса?

— У меня нет точного способа измерить его уровень интеллекта. Или мой собственный. Поэтому я не могу сказать.

Она перевела разговор в другое русло. В чем, по-моему, был смысл жизни?