Кома

Зато сейчас на него навалилась такая тяжесть, что он не знает, как от нее избавиться. Это странно, у него нет тела, а он испытывает такую душевную боль, какую не переживал в самые сложные моменты своей земной жизни. И как поступать в такой ситуации непонятно.

Внезапно Каракозов увидел, как стремительно в его сторону несется поток яркого света. Еще через мгновение он увидел рядом с собой Плотина. То ли так и было, то ли ему показалось, что философ смотрел на него с сочувствием.

— Я вижу тебе сейчас нелегко и ты бы хотел, чтобы я оказался рядом, — зазвучала речь Плотина в голове Каракозова.

— Да, — признался он, — вы мне нужны. Я хочу спросить... — Каракозов нерешительно замолчал.

— Не стесняйся, спрашивай о чем угодно, — разрешил Плотин. — В мире, в котором мы пребываем, не принято что-то утаивать.

— Вы всю жизнь посвятили философии, но неужели вас не интересовали женщины? Ведь вы были мужчиной, а не бесполым существом.

— Я ждал этого вопроса, — слегка улыбнулся Плотин. — Конечно, я был в той жизни мужчиной, причем, здоровым и достаточно сильным. Ты же помнишь, что одно время я даже работал грузчиком.

— Неужели это было в действительности? Мне всегда этот факт казался маловероятным, что это не более, чем легенда.

— Оставим этот вопрос, он далеко не главный, — уклонился от ответа Плотин. — Я понимаю твой интерес к женщинам, для тебя они всегда были важной составляющей частью жизни. К тому же ты потерял ту, которую искал.

— Вам известна эта история?

— Да. Тут нет тайн, это то самое место, где все тайное становится явным. Иначе, какой смысл пребывания здесь. Эта жизнь на земле полна секретов, обманов, предательств. Там каждый старается скрыть от других свои неблаговидные поступки, порочную часть своей натуры.

— А вы, когда там жили, тоже скрывали?

— Я старался ее побороть. Не потому, что хотел быть лучше других, а потому, что моя душа противилась всему плохому. Я за это ей безмерно благодарен. К сожалению, многие души не только сами переполняются негативом, но и стараются его умножить. Они питаются отрицательной энергией, как тело самой вкусной пищей, и не желают ничего менять.

— А что на счет женщин? — напомнил Каракозов.

— Да, вернемся к женщинам. Я был здоровым молодым человеком, и мне хотелось женщин. Но когда я был юноша, родители воспитывали меня в строгости; я не осмеливался заводить интрижки.

— Но затем вы ушли из родного города, оказались в Александрии, где жили самостоятельно. Вам уже ничего не мешало.

— Да, я стал жить в Александрии, и мне ничего не мешало, — задумчиво протянул Плотин. — Но вмешались могучие обстоятельства, которым я уже не мог противиться. Да и не желал.

— О чем вы, я изучал пристально вашу биографию и ничего такого не помню.

— Ты просто прошел мимо некоторых ее страниц. Я полюбил, но не женщину, а Единое. И эта любовь, а может, лучше назвать страсть, поглотила все мои чувства. В какой-то момент я осознал: любовь к Единому и любовь к женщине несовместимы. Либо одно, либо другое, по-другому не получается.

— Но почему нельзя любить Единое и одновременно любить женщину! — воскликнул Каракозов. — Если эта любовь чистая, незамутненная, искренняя.

Какое-то время Плотин внимательно смотрел на Каракозова, при этом его цвета постоянно менялись, они то темнели, то снова ярко вспыхивали.

— Любовь к Единому требует от человека отдачи всего себя, без остатка. Это великое чувство, которое не терпит совмещения ни с каким другим. Иначе оно будет только его имитацией. А женщина забирает огромную часть энергии; ни на что другое ее уже не остается. Для меня это был судьбоносный выбор, и я его сделал.

— Не жалеете?

Оболочка Плотина вдруг ярко вспыхнула и тут же погасла. Понадобилось несколько секунд, чтобы она вновь засветилась спокойным светом.

— Когда я был на земле то нисколько не жалел, — ответил Плотин. — Я был уверен в правильности своего выбора, я верил, что, внушив людям любовь к Единому, способен изменить мир. А это стоит уж точно любви к конкретной женщине.

— А что было потом? — спросил Каракозов, с нетерпением ожидая ответа.

— Все эти долгие века я наблюдал за тем, что происходит в мире, за бесконечной чередой событий. Я постиг тщету усилий его изменить. Я стал задавать себе вопрос: а не обманывал ли я себя в земной жизни, а был ли я счастлив в ней, как думал тогда? Все чаще во мне рождалось сожаление, что я так и не испытал земной любви с женщиной, не зачал с ней детей. Чему я посвятил жизнь? Мои мечты и надежды не реализовались. Я хотел, согласно завету божественного Платона, основать город философов, но даже те, кто выражали мне поддержку в этом начинании, тайно противились ему.

— Вы говорите об императоре Галлиене?

— Не только о нем, были и другие люди. Даже самые лучшие из них озабочены обслуживанием своих пороков, они им дороже или они сильнее, чем их стремление к идеальному, к такой любви, которая вбирает в себя всего человека. Он исчезает в этом чувстве, частным и индивидуальным он жертвует ради всеобщего. Но если в твоей душе царит женщина, ты уже никогда так не сможешь поступить. Неужели ты этого еще не понял?

Каракозов почувствовал смущение, Плотин точно охарактеризовал его состояние, ради женщины он готов отказаться от всего. По крайней мере, от всего лучшего, от всего возвышенного. Для него жизнь без любви быстро теряет привлекательность.

Плотин понял его состояние.

— Я хочу поведать тебе одну вещь, — сказал он.

— Слушаю, Плотин, — откликнулся Каракозов.

— Ты знаешь, что когда человек приходит в этом мир, его душа вселяется в новое тело.

— Я всегда верил в переселение душ.

— Я знаю, — кивнул головой Плотин. — Но, возможно, тебе не известны некоторые детали этого процесса. В земную жизнь уходит не вся душа, а самая плохая ее часть. А самая лучшая остается здесь и внимательно следит за тем, что творится с ней на земле. И очень страдает от того, что там происходит.

— Почему?

— Потому что перед душой стоит цель объединить две ее половинки в единое целое. Для этого и дается человеку жизнь, чтобы он улучшил свою душу до такой степени, чтобы она после смерти тела воссоединилась со своей второй частью в гармоничном единстве. Но этого почти никогда не происходит. Тех же, кто добиваются этой задачи, называют праведниками. Но много ли ты их встречал?

— Если честно, ни одного.

— В том-то все и дело. Поэтому подлинного воссоединения души не происходит, ее половинка снова и снова опускается в мир живущих. Часто она туда прибывает в еще более плачевном, дисгармоничном состоянии. От этого и происходят все беды людей.

Каракозов молчал, собираясь с мыслями.

— Скажите, Плотин, а где лучшая половинка моей души?

— Здесь, неподалеку, она наблюдает за тобой.

— Могу ли я ее увидеть, встретиться с ней? Мне кажется, нам есть о чем пообщаться.

— Пока не можешь.

— Почему? — удивился Каракозов.

— Потому что там ты находишься в коме.

— Но я-то здесь.

— Не совсем, только частично. Знаешь ли ты что такое кома?

— Это когда человек пребывает в бессознательном состоянии.

— Это с точки зрения вашей медицины. А с точки зрения мира, в котором ты оказался, если человек в коме, то это означает, что тут решается его дальнейшая судьба: продолжит ли он земную жизнь или его тело ее завершит, а часть души, что в нем находилась, вернется сюда.

Каракозов молчал. То, что он сейчас услышал, вызвало у него психологический шок.

— Постойте Плотин, если я там, в больнице по-прежнему лежу в коме, то получается... — Каракозов замолчал.

— Именно так, это означает, что ваша судьба пока не решена, она тут вызывает серьезные споры. К сожалению, говорить больше на эту тему не имею право. Скажу лишь, что ты можешь не выйти из комы, то есть умереть. А можешь выйти, что будет означать продолжение твоей жизни. Все зависит от тебя.

— Но что конкретно я должен делать? — спросил Каракозов, но ответа не последовало. Плотин исчез, Каракозов успел только заметить лишь яркий след, летящий неизвестно куда. Затем и он растворился в пространстве.

15.

Когда Татьяна в очередной раз вошла в палату, то от изумления даже на мгновение замерла на месте — рядом с кроватью, на которой покоился ее муж, стояла Турчина. Татьяной овладел гнев. Как она сюда попала, есть же приказ никого постороннего не пускать к губернатору.

Татьяна приблизилась к актрисе.

— Что вы тут делаете? — прошипела она.

Это обращение вывело Турчину из оцепенения. Она обернулась к жене губернатора.

— Извините, Татьяна Евгеньевна, я знала, что не должна была приходить, но не смогла удержаться. Меня неудержимо тянет к нему.

— Тянет к лежащему в коме человеку? — удивилась супруга губернатора. — Но как вы прошли? Есть же запрет на посещение посторонних.

— Воспользовалась своим положением. С недавних пор я стала в городе популярной актрисой, местным секс-символом. Мало мужчин, способных мне отказать.

Почему-то Татьяна почувствовала, что немного успокоилась. По крайней мере, вцепиться в волосы актрисы ей больше не хотелось. Правда, она не была уверенна, что это желание пропало надолго.

— Вы видите, Игорю пока ничуть не лучше, — уже спокойней сказала она. — По-прежнему в коме.

— Вижу. Что говорят врачи?

— Много чего, но по большому счету ничего определенного. Ждите, когда очнется. А сколько ждать, неизвестно. Как и то очнется ли он?

Виолетта кивнула головой и перевела взгляд на Каракозова. Несколько минут они молча стояли рядом возле кровати больного, смотря на его неподвижное лицо.

— Пойдемте, нечего вам тут делать, — первой нарушила молчание Татьяна.

Виолетта, соглашаясь, кивнула головой и направилась к выходу. Татьяна последовала за ней.

— Пойдемте, попьем кофе в кафе, — предложила Татьяна, когда они вышли в коридор. — Тем более, в первый раз вы так его и не попробовали.

Актриса молча кивнула головой.

— На этот раз вы непременно должны выпить кофе, — сказала Татьяна, когда они заняли место за столиком.

— Хорошо, выпью, — согласилась Виолетта.

Татьяна встала и принесла две чашки кофе с барной стойки. Виолетта отпила.

— Да, вы правы, вкусное кофе, — отметила она.

— Я всегда знаю, что говорю и что делаю, — сказала Татьяна. — А вот вы, как мне кажется, нет.

— Почему вы так думаете?

— Зачем вам связь с чужим мужем, да еще с губернатором. Он никогда не станет вашим супругом. Вы только сделаете себя несчастной. Подумайте об этом.

Виолетта внимательно посмотрела на собеседницу.

— Не буду думать. Даже, если так все и случится, это будет справедливой платой за нашу любовь.

— Поясните.

— Вы все равно мне не поверите.

— Давайте, Виолетта, это буду решать я.

— Хорошо, пусть так, — согласилась актриса. — Наши отношения привели к тому, что я стала осознавать, что в жизни есть совсем другой план бытия.

— Это вам помог Игорь?

— Игорь и Плотин.

— Даже так, — удивилась Татьяна. — Честно, не ожидала. Игорь, еще понятно, а с какого бока тут Плотин?

— Попробую объяснить, хотя не уверена, что получится. Я вдруг осознала, что мы живем не только в нашем привычном мире, но и в совсем другом, где иные представления и ценности. Я сама удивлена, что для меня это приобрело такое важное значение. Обрести новый смысл — это самое большое, в чем один человек может помочь другому человеку. Без Игоря, я бы этого никогда не поняла. Наверное, и ему я дала в чем-то новый смысл. Хотя, скорее, возвратила прежний, который он утратил с вами.

Внезапно на Татьяну опустилось что-то тяжелое. Ей снова захотелось либо ударить Виолетту, либо вцепиться ей в волосы, а может сделать и то и другое одновременно. Она даже схватилась за край стола ладонями, чтобы не дать прорваться своим эмоциям.

— Вот значит как, — процедила она. — Со мной он утратил некий высший смысл. А то, что он из самых низов поднялся до губернатора, это, по-вашему, не считается?

— Не знаю, — пожала плечами Виолетта. — Наверное, считается. Только я знаю, что он нашел меньше, чем потерял.

— Вам не кажется, что вы наглеете?

— Но вы же сами просили во время нашей прошлой встречи говорить только правду. Вот я и говорю, что думаю. Если он выздоровеет, пожалуйста, отпустите Игоря.

— То есть, дать ему развод.

— Не только. Вообще, отпустите, пусть он подаст в отставку с поста губернатора. Для него это будет самым лучшим исходом. — Виолетта посмотрела на часы. — Извините, но мне нужно в театр, на репетицию. У нас с опозданиями строго.

— Я вас не держу, Виолетта. Но льщу себя надеждой, что, по крайней мере, тут мы с вами больше не встретимся.

— Не обещаю, Татьяна Евгеньевна. Если смогу прорваться сквозь ваши кордоны, непременно здесь появлюсь. — Виолетта встала. — До свидания.

Актриса шла очень красиво, и Татьяна невольно ощутила зависть — так ходить она никогда не умела и уже не сможет. Это дается природой, а ее в этом плане она обделила. И это еще один камень в копилку ее ненависти к ней.

16.

После первого посещения квартиры Елагина, что-то незримо изменилось в их компании, а подчас и зримо. Вениамин, всегда одевавшийся очень скромно, исключительно в темные цвета, вдруг совершенно преобразился. Однажды вечером вернулся в общежитие совсем в другом наряде. Перед ними стоял в щегольской и, судя по всему дорогой одежде, совсем иной человек. Даже выражение лица изменилось, вместо хмурости оно лучилось весельем и довольством. Он явно гордился своим обновленным видом.

Несколько минут Каракозов и Стахеев изумленно взирали на это явление.

— Венька, это ты? — спросил Андрей, после того, как пришел в себя.

— Я, — подтвердил сын раввина.

— Не верю глазам своим, — продолжил Андрей. — Сколько же ты ухлопал на этот прикид?

— Много, — не стал уточнять Вениамин. В каждой руке он держал по пакету, в которых, судя по всему, тоже находилась одежда. Так что затраты были немаленькие.

— Вот что любовь делает с человеком, — констатировал Стахеев. — Даже с таким, как ты.

Раньше Вениамин непременно бы обиделся на такое утверждение, но сейчас ответил улыбкой.

Игорь был согласен с другом, на такое преобразование Вениамина могло подвинуть только сильное чувство. Он бы и сам с большим удовольствием обновил свой гардероб, но на это элементарно не было денег. На еду едва хватало, не то, что на шмотки. Это Вениамин может себе позволить, имея в тылу богатых родителей, а ему надеяться не на кого.

Впрочем, после того, как прошло первое изумление от нового облика Вениамина, Игорь задумался о другом. Чем их так поразила Злата? Да, симпатичная, но есть и гораздо красивее, даже на их курсе. Значит, дело в чем-то другом. Что-то в ней скрывается такое, что заставляет трепетать мужские сердца. Это какая-то непостижимая внутренняя элегантность и интеллигентность. Они, возможно, не слишком заметны при поверхностном взгляде, но если присмотреться, то понимаешь, что ими пронизана вся ее натура. Чтобы это описать, трудно отыскать нужные слова, но это проявляется в каждом ее жесте, в каждом сказанном слове. Она словно бы вся наполнена светом, который щедро излучает на окружающих. Как ни странно, это делает ее необычайно по-женски привлекательной и сексуальной. Вот они все трое и запали на нее. И теперь неизвестно, что делать с этим заколдованным Златой треугольником.