Газеф привычно дернул коня за узду, осаживая начавшее пугаться животное, и снова взялся за лук. Ближайший противник, к сожалению, больше не подставлялся под стрелы, стараясь удерживать фантома на линии стрельбы. Но малость переоценил надежность своего защитника. Одна за другой в живот призванного существа вошли три стрелы, проминая стыки доспеха. Едва фантом начал таять, четвертая срикошетила от шлема колдуна, в волоске от глазницы. Тот, поняв, что дело плохо, попытался залечь на землю, и не успел. Пятая стрела пробила кольчугу и впилась в живот. Колдун тоненько взвыл и скрючился на земле.

От такого темпа стрельбы, когда вторая стрела слетает с тетивы, едва перывая пролетит тридцать шагов, очень уставали руки. Уложив колдуна, Газеф отбросил лук в сторону — подальше, чтоб не сломать под копытами в бою — и вынул меч из спинных ножен.

Было ошибкой считать, что фантомы медленно движутся. На самом деле, это оказалось совсем не так. За то время, пока Газеф был занят стрельбой, его уже окружили крылатые копейщики. Трудно было сосчитать, сколько их.

Газеф взмахнул двуручным клинком.

— Вы за мной? Чего ждете?!

Фантомы будто того и ждали — налетели скопом со всех сторон.

Газеф мрачно улыбнулся — ближний бой был его настоящей стихией. Обманчиво медленная раскрутка меча завершилась его знаменитым приемом — [четырехкратный удар]. Меч мгновенно прочертил четыре восьмерки вокруг него. Вершина его мастерства, прием, который другому человеку разорвал бы все сухожилия на руках.

Устремившиеся к его телу копья разлетелись в щепки, а два фантома лишились рук. Не отвлекаясь на оценку результатов, Газеф развернулся на стременах и рубанул ближайшего фантома в плечо. Крылатая тварь потеряла равновесие и поплыла в сторону, сбивая своего товарища с курса. Разворот, рывок, еще удар, и еще один. Следующий фантом утратил крыло, а следом и голову.

Мышцы приятно гудели, рукоять двуручника была послушна, как влюбленная женщина.

Удар наискость, парирование, поворот в седле, удар сверху, уклонение, удар снизу. Фантомы были не так уж хороши, особенно в такой кучной рубке. Падали и таяли один за другим.

Но на смену павшим приходили все новые. Один наконец догадался убить лошадь — верный конь захрипел с пробитой копьем шеей и, дернувшись, начал падать. Газеф ловко вышагнул из седла, не давая придавить себя тушей.

"Ох и много же их, где носит моих засранцев?"

Доспех уже был поврежден во многих местах, медленно, но неуклонно устающий Газеф перестал парировать наименее опасные атаки, чтобы экономить силы. Давно нестиранный поддоспешник от пота прилип к телу и неприятно кусался.

Еще один [четырехкратный удар] дал мгновение передышки — фантомы отшатнулись.

"Быстро поняли, жаль", подумал Газеф и сделал отпугивающий финт, выигрывая еще пару секунд отдыха. "Тяжело... Но не совсем то, чего я ждал. Где их козырь, они же не могли полагаться на одну эту погань? Или та дама в черном их действительно увлекла?"

Едва он подумал об этом, как его ослепила невероятно яркая вспышка. Несмотря на то, что между источником света и Газефом была огороженная деревня, он на несколько мгновений утратил способность видеть.

"Что это было?.." — Газеф пропустил неприятный удар в бок. Нанесший его фантом тут же получил ответ.

В следующий миг со стороны вспышки послышался просто-таки ужасающий рев.

Пару лет назад в королевскую столицу приезжали выступать иностранные артисты. Они устраивали удивительные представления, а еще выставляли на всеобщее обозрение диковинные вещи и невиданных зверей. Газефу очень хорошо запомнился один зверь, "пустынный лев". Чем-то похожий на короткошерстного желтого кота, но чудовищных размеров, размером с быка, наверное. Спокойный, расслабленный и вместе с тем пугающий. Один раз этот зверь рыкнул на подносчика еды. В ушах звенело после этого до вечера.

Донесшийся рев мог бы принадлежать тому зверю. Если его разозлить.

"Что за чудовище они припасли? Глупо было соглашаться и отправлять ее туда"

Фантомы насели на него с новыми силами, и Газефу быстро стало не до стороних событий. Битва затягивалась, стала все сильнее изматывать. Уже не всегда хватало одного-двух ударов, чтобы повергнуть противника. Все новые и новые вмятины появлялись на броне, на голове появилась пара глубоких царапин. Глаза, еще не отошедшие от вспышки, заливала кровь со лба, он сражался практически вслепую. Тело болело все сильнее, переставало быть послушным инструментом. При последнем [четырехкратном ударе] меч едва не вылетел из немеющих рук.

"Какая ирония. При таком балансе сил у них все шансы."

Круговой взмах мечом, лезвие вгрызлось в броню и застряло. Резкая боль в бедре, по ноге вниз побежало что-то горячее. Газеф рывком освободил лезвие и на том же движении хряснул того, кто ранил его. Удачный удар — рука крылатого супостата, по самый локоть, отделилась от тела. Снова круговой взмах, фантомы разом отшатнулись.

"Многовато круговых. Сил отнимают больше обычных, но дают отдохнуть пару секунд. Которых недостаточно. Ребята, где вы там застряли?!"

Ситуация и впрямь тревожила. Такое количество фантомов говорило о том, что призвавшие их колдуны живы и могут применять магию. Значит, его бойцы до них не добрались. Предполагать, что они бросили его, после стольких лет плечом к плечу. Значит, что-то им помешало выполнять приказ. Вероятнее всего, подкрепление врага.

"А эти теократы подготовились получше, чем можно было думать..."

Не было смысла тратить силы на уничтожение противника, не имеющего конечного числа. Газеф полностью ушел в защиту. Проигрышный ход, тот, кто защищается, никогда не победит. Но деваться было некуда. Самый простой просчет сил показывал, что так он продержится дольше, чем полноценно сражаясь.

Сказать, что Дрэга была в ярости, значило бы промолчать. Этот наглый червь всего лишь несколькими словами надругался над всем, что было смыслом ее существования. Над служением господину. Над достоинством воина. Над бесспорным превосходством.

Что это за щит такой, непостижимым образом всегда возникающий на пути ее меча? Скорость реакции жалкого человека не уступала таковой у Лордов. Что за мерзкое свойство, возвращать удары тому, кто их наносит? Она сломала данное ей оружие, кажется, о саму себя.

Призванный им миньон причинил Дрэге чудовищную боль. Чтобы пробиться через эту преграду, ей пришлось разом выплеснуть все накопленные души. Пришлось использовать НАСТОЯЩУЮ атаку, что Он велел не делать при свидетелях без серьезной нужды. И что в итоге?

После всего, вместо расплаты, он сбежал. Дрэга осознала это слишком поздно, и в мгновенно сомкнутых пальцах остался лишь кусок кожи, сорванный с его лица.

Она не моргая смотрела на окровавленный лоскут в руке. Что скажет Пророк, узнав о ее провале? О том, что враг, видевший ее реальную силу, ушел живым.

Эта мысль заставила ее завыть от злобы и отчаяния.

Позволит ли он ей умереть, чтобы не страдать от этого позора? Или заключит наедине с безумным горем, подобно Маликрисс?

В пылающем рассудке мелькнула мысль утаить этот провал. Призвать наблюдателя, пока он не успел доложить златовласой сучке, и убить его. Свалить вину на поверженного миньона. Убить ВСЕХ свидетелей.

Нет. Еретична, непростительна сама мысль о том, что что-то можно утаить от Него, и тем более обмануть.

Из лихорадочного ступора ее вывело движение рядом. Она обернулась — рядом с ней парил фантом, наносящий удар.

Медленный, никчемный, даже не живой по настоящему призванный миньон. Дрэга изучала приближающееся к лицу острие копья. Когда оно стало неприлично близко, она отшагнула и взмахом меча отправила его в небытие. Картина тающих в воздухе ошметков вернула ее к реальности. Заработали инстинкты. "Боевые алгоритмы", как их называли Лорды.

Мгновенно промелькнула цепочка реакций и взаимодействий.

Получен значительный урон, запас душ потрачен. Количество враждебных более трех, уровень угрозы не превышает 10% от потенциала защиты.

Задействовать защитные навыки с постепенным расходом гнева.

Атаковать враждебные цели, предпочтение при равной досягаемости — слабые.

Приоритетный тип атак — не АОЕ, не расходующие гнев.

Первичный приоритет для целей с наибольшим запасом жизненных сил— нанесение ран.

Первичный приоритет для целей с меньшим запасом жизненных сил — убийство и поглощение душ.

Цели без запаса жизненных сил — игнорировать при наличии указанных ранее.

Дрэга закрыла глаза и сосредоточилась на поиске целей. Души среднего порядка — разумные, смертные существа — ощущались довольно четко. Двадцать рассеяны, сходятся в одну точку неподалеку деревне. Расстояние между ними пока большое — кошмар справится. Еще тридцать две враждебных и двадцать две нейтральных — в лесу, достаточно кучно.

Инстинкты требовали совершать простые действия, все мысли и переживания потеряли значение, на какое-то время. Что-то из приказа она все еще могла выполнить. Стало немного легче.

Дрэга глухо зарычала и отправилась убивать.

Бойцы Газефа, практически без потерь проскочив сквозь жиденькое оцепление, вошли в лес. Здесь, вне прямого обзора противника, можно было перегруппироваться и нанести новый удар, пока командир отвлекает внимание на себя. Обычная тактика.

Они попали в засаду.

Углубившись в лес на несколько десятков шагов, едва объединившись, они налетели на замаскированные колья. Длинные, под два метра, крепко вкопанные. Их было немного, расставлены вразнобой. Но этого хватило, чтобы разом потерять трех лошадей и одного всадника.

"Какой нелепый конец для воина", мельком подумал лейтенант.

Решение, что делать, пришло быстро. Сражаться в лесу верхом, не зная, за каким кустом припрятан очередной заточенный кол — плохой вариант.

— В круг и спешиться! Щит и меч, клевцы под руку!

Бойцы не привыкли думать во время драки — они быстро и молча выполнили приказ. Плечом к плечу сформировали кольцо щитов.

Мгновения тянулись липкой патокой. Усталые, грязные воины злились. Где-то там, в поле, рубился их легендарный командир, ожидая их повторного появления. А они здесь, ждут неизвестно чего.

Выждав минуту, лейтенант скомандовал:

— Держим строй, отходим в поле!

И тут противник дал о себе знать. Один боец среагировал на движение в зарослях, прикрылся щитом. На уровне глаз в обитое железом дерево встряла арбалетная стрела, и тут же отрикошетила вторая. Лейтенант мгновенно навел свой арбалет и спустил крючок. Раздался сдавленный мат. Первым порывом было направить бойцов в ту сторону, но это не имело смысла. Неизвестно, где враг на самом деле, и гоняться за ним в лесу, полном ловушек — глупость. На ходу накручивая валик арбалета, он велел:

— Смотрим по сторонам и продолжаем ход!

Первыми нервы сдали у врагов. Или, может быть, их подкрепление добралось до места только сейчас — было непонятно. С двух сторон из-за деревьев появились три десятка воинов в кольчугах и шлемах, и тоже с мечами и щитами наизготовку. Круг разделился на две шеренги. Парни без приказа не рвались в бой, а пришлые, похоже, не решались нападать на слаженный строй. Лейтенант, накрутив наконец арбалет, разрядил обстановку, выстрелив в самого рослого врага. Тот успел прикрыться щитом, но болт пробил его вместе с рукой — яростный крик послужил сигналом к атаке.

Завязался бой.

Бойцы Газефа имели богатый опыт в строевом бою, и первый натиск врага разбился о два ряда щитов. Один из нападающих в криком отшатнулся, получив тычок острием меча в лицо. Другой со вздохом осел на землю. В голове сквозь шлем торчал загнанный по самую рукоять клевец.

Враги стали осторожнее. Видно было, что хотя в строевой они не так опытны, личную подготовку имеют ничуть не хуже. Второй натиск уже был скорее просто сближением, они бились осторожно, подлавливая бойцов газефа на контратаки, пытаясь рассредоточить строй. Они изматывали более тяжело экипированных воинов короля, тянули время.

Лейтенант отбросил ставший бесполезным арбалет и стал в строй.

За несколько минут боя у бойцов Газефа начало сдавать дыхание. Потери были неравномерны — ранить удалось только двоих атакующих. Один получил клевцом сквозь щит, в кость, другому проломили плечо мечом через кольчугу. В остальном, ранения были незначительны. Отряд Газефа потерял шестерых.

Ситуация была откровенно проигрышной. Противник приобретал все большее преимущество в числе.

Прикрываясь щитом от очередного удара, лейтенант заметил за спиной противника черный силуэт, на мгновение мелькнувший в поле зрения. В следующий момент всплеск крови заставил его зажмуриться. На щит навалилось что-то тяжелое, он не раздумывая пырнул мечом в район паха. Меч наткнулся на мягкое, но сильное сопротивление — у засранцев кольчуги были просто отличные. Отбросив тело щитом, он мотнул головой, пытаясь понять, что случилось.

Смазанное движение слева, сопровождавшееся тихим хлопком воздуха — и с плеч рискнувшего оглянуться врага полетела голова. Еще хлопок — еще один враг пал.

Уследить за происходящим было невозможно. Смазанная тень, за которую не мог уцепиться взгляд, за несколько мгновений умертвила всех врагов с этой стороны. Когда последний пал, люди за спиной лейтенанта еще даже не знали, что происходит.

Тень остановилась. Это была давнешняя женщина-рыцарь, с покрытым черствеющей кровью лицом. На доспехе же не было ни единой капли. Или, может быть, просто не углядывалась кровь на этой черноте? Меч в ее руке откровенно пугал — от серой стали с кровавым узором разило болью и могильным холодом.

Женщина обвела воинов глазами — лишь на них не было крови. Взгляд, под спокойствием которого чувствовалось тлеющее бешенство, пробирал до костей. Оценив что-то для себя, она глухо рявкнула:

— С дороги.

Лейтенант мгновенно понял, что делать. Судя по тому, как она расправилась с врагами, шансов противостоять ей нет. Захочет — убьет, и очень быстро. И раз еще этого не сделала, то, очевидно, не враг. Он мотнул головой:

— Пропустить.

Щиты разошлись, женщина нырнула сквозь строй. Лейтенант обернулся, и успел заметить, как она с недовольным рычанием схватила стоявшего спиной воина за шиворот, и легким движением, как щенка, швырнула в сторону, освобождая путь. Никто с той стороны не успел понять, что происходит. Ворвавшись в строй врагов, она так же быстро прикончила всех оставшихся.

Лейтенант видел куски тел в деревне. Видел изрубленные доспехи. Он думал, что представлял себе, как все происходило.

Теперь понял, что не представлял. Он впервые видел, как быстро, как легко людей рубят на куски, вместе с кольчугами, щитами и шлемами. Без малейшего шанса противостоять. Все закончилось за считанные мгновения. Воцарилась тишина.

Женщина, стоя к оторопевшим бойцам спиной, шумно втянула воздух. Меч из руки куда-то делся, вроде бы был, куда денешь его, этот двуручник, а поди ж ты. Был и нету. Она медленно обернула голову к бойцам.