— Да! — только и смог ответить я, ощущая, как на лице расплывается довольная лыба.
— Тогда... — чуть хитро прищурилась девушка, — нам осталось сделать лишь одну вещь.
Вновь поднявшись на ноги, Кохару протянула мне руку, которую я тут же схватил.
— Убежать отсюда! ... — шепнула она мне и выскочила за порог, утягивая меня следом...
Вот так сбылась мечта моих последних нескольких недель — покинуть наконец-то осточертевшие стены этого не самого приветливого дома. Покинуть их под громкий, задорный, множество раз отразившийся эхом, выкрик Кохару:
— Я забрала Акио! Верну вечером!
* * *
— Ну, Гай! — уже в который раз завел свою нудную шарманку молодой паренек в темных очках с круглыми линзами. — Ну, расскажи, чего тебе стоит-то?
Майто Гай, одетый в свое неизменное зеленое обтягивающее все тело трико, лишь покачал головой — делиться всем произошедшим несколько дней назад он не желал. А как иначе? Как он мог рассказать о своем очередном проигрыше своему "вечному сопернику" Какаши? Как он мог рассказать о своей очередной неудаче, пускай его вины в ней и не было?
Вот уж "везучий" беловолосый Какаши! Как бы сильно Гай не сочувствовал ему в связи с утратой своего товарища по команде, но он не мог не отметить, что она лишь сделала Хатаке сильнее, правильней. Не осталось более в нем того, что сам Гай назвал бы "юношеской верой в пустые правила". Теперь он наконец приблизился к тому, о чем проповедовал отец самого Гая.
Сила юности! Сила следовать зову своего сердца. Сила принимать решения вопреки приказам, но во благо своих товарищей. Сила, позволяющая идти на жертвы только лишь во имя светлого будущего деревни и своих товарищей... и сила найти компромисс между двумя этими понятиями. Какаши наконец отрекся от того, что делало из шиноби лишь бесчувственный инструмент в руках чинуш и их хозяев. Какаши наконец начал думать собственной головой.
— Га-а-ай! — вновь протянул мальчик, нетерпеливо толкая своего товарища в бок. — Ну, расскажи!
— Эбису! — тихий, но твердый и полный силы голос третьего члена их отряда мигом заткнул чересчур любопытного мальчика. — Не хочет рассказывать, значит у него есть на то причины. Своим нытьем ты его лишь в очередной раз разозлишь.
Эбису горделиво хмыкнул, будто зная нечто недоступное другим, но от Гая все же отошел.
— Да плевать! — через минуту молчания воскликнул он. — Мне, элитному ниндзя Конохи, не страшен какой-то профан во всех дисциплинах шиноби за исключением тайдзюцу!
Гай дернулся как от удара — что бы ни говорил его отец, но собственная ограниченность в вопросах оперирования чакрой до сих пор оставалась для него самым больным местом. Лишь одного упоминания подобного факта было достаточно для того, чтобы если не навлечь гнев на голову особо одаренного говоруна, то уж точно вызвать разочарование в собственных возможностях.
— Помнится в прошлый раз ты так ничего не смог поделать с моими "жалкими трепыханиями, меркнувшими на фоне твоих великих техник", не так ли? — постарался усмехнуться уязвленный Гай и ему это удалось. Эбису, стыдливо покрасневший от такой прямой цитаты его же собственных слов, так и не нашелся что ответить.
— Успокойтесь оба, — тихий голос Генмы вновь погасил зарождающийся конфликт. — Мы на вражеской территории, потому давайте вести себя как соответствующе...
Легкий свист, почти неслышный на фоне звуков леса и тихого разговора мальчиков, вмиг заставил их всех застыть в напряженных позах. Даже им, еще не самым опытным шиноби был достаточно хорошо знаком этот звук, чтобы быть уверенным в его источнике.
— Засада? — тихий вопрос Эбису, разнесся по небольшой прогалине в лесу, где их отряд и застал тот недавно прозвучавший хорошо знакомый звук.
— Не дума... — не успел ответить Гай, как что-то тяжелое ударило его в открытую, сложенную для предотвращения возможной атаки, ладонь. Ударило с такой скоростью, что даже Гай, привыкший ловить в воздухе пущенные рукой отца кунаи, не заметил этого.
— Что за... — хотел было удивиться Гай, но не успел даже этого. Рука, еще мгновение назад почувствовавшая лишь несильный удар в область ладони, внезапно взорвалась такой болью, что мальчик, избиваемый на тренировках с самого раннего детства, едва не взвыл от её силы. Ослепленный ею, он не обратил внимания ни на резкий рывок куда-то назад, ни на замершего в ступоре Эбису, ни на громкий выкрик куда более рассудительного Генмы. Все что сейчас занимало его мысли это лишь тянущая, режущая почти по живому боль в ладони. О том, как небольшой удар смог причинить подобные муки Гай даже не задумывался... и лишь очередной легкий, почти невесомый свист смог пробиться сквозь эту пелену боли...
— А-а-а!!! — от всей души заорал Гай, когда вторую ладонь постигла участь первой. Сил сдерживать крик, рвущийся из глубин горла, уже не было.
— Гай! — Эбису, отрезвленный голосом своего пускай не самого любимого, но все же товарища, бросился на выручку..., но не успел. Враг появился раньше. Появился прямо за спиной согнувшегося от боли Гая.
— Смотрите-ка кто у нас тут? — раздался прямо над ухом мальчика противно слащавый мужской голос. — Что за жалкая букашка попала в сети матерого паука?
Кое-как смирившийся с адской болью в руках Гай, наконец, смог поднять на них свои глаза и в тот же миг пораженно замер. То, что причиняло ему такие муки, оказалось ничем иным как небольшими, диаметром в сантиметр-полтора, отверстиями, зияющие в его некогда целых ладонях. Откуда?..
— Я вроде бы задал вопрос, — приторно сладкий голос мигом обернулся зловещим холодным шепотом, а последовавший следом легкий взмах тонкого как игла меч не только вернул уже, казалось бы, привычную боль, но и против воли самого Гая медленно свел его руки вместе.
— Что... Что происходит?! — в панике напрягая непослушные конечности, шептал мальчик не в силах как совладать с нахлынувшими вновь мучениями, так и разобраться в происходящем. Все его тело подавало слишком странные, слишком путаные сигналы. Почему, несмотря на все его старания он все никак не мог взять под контроль собственные конечности?..
— Гай! — вновь вскрикнул Эбису, бросаясь на выручку товарищу, в отличие от напряженно замершего Генмы. Даже сквозь красную пелену перед глазами Гай видел это и был безмерно благодарен другу за такое рвение, но...
..., но в бой нельзя бросаться бездумно.
— Не подходи, Эбису! — крикнул Гай, намереваясь не дать тому совершить необдуманных поступков, как в тот же момент неизвестный враг решил поступить абсолютно так же. — А-а-а-а!
Третий и четвертый очаг боли вспыхнули уже куда ярче всех предыдущих. Хруст ломающихся костей, разрыв сухожилий и мышечных волокон — все смешалось в том букете мук, что настигли его в тот злополучный миг. Думать, смотреть, сопротивляться и терпеть, сил уже не было. Из всех чувств остался лишь обостренный до предела слух...
-...Замрите, клопы, — холодно прошипел неизвестный, легко и непринужденно взмахнув рукой с зажатым в ней мечом-иглой. — Один только шаг и конечности вашего товарища будут жить уже отдельно от тела.
— Эбису! — твердый голос Генмы вновь раздался на этой небольшой поляне. — Не двигайся! Научись уже думать перед тем, как что-либо делать!
— Хороший совет, мальчик, — презрительно ухмыльнулся мечник, довольно скалясь, — вот только он немного запоздал.
Генма лишь неопределенно пожал плечами, пытаясь хоть как-то завязать разговор с неизвестным. Все, что всего несколько мгновений назад произошло перед его глазами никак не могло уложится у него в голове. Он пытался хоть как-то проанализировать все случившееся, но предоставленного ему времени попросту не хватало. Никаких выводов, никаких идей... Валяющийся на земле Гай с насильно сложенными вместе ладонями и ступнями смотрелся слишком необычно для результата действия обычных, известных ему техник.
— К-кто ты и что тебе надо? — чуть запнувшись, спросил Генма, полностью переключив все внимание на странного незнакомца... на странного незнакомца, не носящего никаких протекторов, указывающих на его принадлежность к той или иной деревне. Лишь сдвинутая в сторону маска, уродливейшее лицо из всех виденных Генмой и длинный, тонкий как игла меч...
— Не думаю, что эта информация представляет для тебя сейчас хоть какую-то ценность, мальчик, — вновь криво улыбнулся мечник, вновь легко взмахивая мечом...
Снова... снова еле уловимая волна чакры достигла органов чувств Генмы... снова раздался громкий крик скорчившегося от боли Гая... снова Генма почувствовал собственную беспомощность.
— Хватит! — бритвенно острый женский голос разлетелся над поляной, заглушая собой все остальные звуки. — Его сейчас в самой Конохе услышат!
Из тени дерева, расположившегося у самого края импровизированной поляны, совершенно никого не стесняясь, вышла миниатюрная девушка с двумя рыжими хвостами, сплетенными из её длинной шевелюры, и двумя же скрещенными за головой мечами. Вышла, бросив презрительные взгляды на всех, включая собственного же "друга".
— Аме-чан, ну зачем ты опять портишь мне все веселье?! — возмутился уродливый парень, опуская вниз руку с мечом. Стоны со стороны Гая немного утихли. — Они моя добыча!
— Заткнись и надень маску, Кушимару! — совершенно безэмоционально произнесла девушка, направляясь в сторону Генмы. — Избавь меня от вида своей уродливой рожи!
Генма едва не застонал от осознания глубины той задницы, в которой он со своей командой внезапно оказался. Появление нового действующего лица, явно не уступающего в силе уже знакомому незнакомцу, полностью нивелировали их шансы не то что на победу, но даже на самой обычное позорное бегство. Аура силы, уверенности в собственных силах окружающая девушку вкупе с её полным безразличием и ледяным спокойствием пугали Генму до дрожи в коленках.
— Коноха? — совершенно безбоязненно сблизившись с ним на расстояние удара, коротко спросила обладательница парных клинков. — Я вижу протекторы, но мне нужно ваше устное подтверждение.
Генма молчал — это все, на что он сейчас был способен. Он был готов к смерти, но никак не к такому почти дружественному разговору с врагом. Ей пришлось бы применить нечто большее, чем обыкновенное убеждение, чтобы получить от него нужные ответы. Девушка же лишь улыбнулась уголками губ — нечто подобное она видимо и ожидала.
— Кушимару, — бросила она, не сводя с Генмы пронзительного взгляда.
— Да, Ринго-сама! — посмеялся её напарник, воодушевленно поднимая меч. — Пора проверить твою растяжку, мальчик!
Громкий крик со стороны, казалось бы, успокоившегося Гая, заставил Генму порвать тяжелый зрительный контакт с девушкой и резко развернуться тому на встречу. Его напарник, лежащий раньше, пускай и со сжатыми ногами и руками, но все же вполне мирно, теперь извивался под самыми разными углами. Неестественно выворачивая суставы, он вытворял совершенно непонятные движения, то будто пытаясь сломать себе же пальцы, то будто намереваясь сложиться пополам. В нем будто поселился какой-то демон и крики, вырывающиеся из его горла, точно соответствовали этому предположению.
— Хватит! — закричал Эбису, не в силах перекрыть агонизирующие вопли своего друга. — Да, мы из Конохи! ДА!
Вопли не прекратились. Девушка не обратила на слова Эбису ни грамма внимания, а лишь продолжала сверлить взглядом нахмурившегося Генму. Генму, прекрасно понимающего чего именно она ждет.
— Да, — обреченно кивнул парень, видя как после его слов, девушка медленно подняла руки с двумя клинками необычной формы. Видя это, Генма понял, что настал тот самый конец, который рано или поздно приходит в жизнь каждого шиноби. С того самого момента как они наткнулись на того непонятного типа со странным мечом их судьба оказалась предрешенной. И дело ни в слабости каждого из его отряда, ни во невнимательности или расслабленности, нет. Просто эти двое были слишком сильны. Эти двое лишь одним своим присутствием подавляли желание сопротивляться. Эти двое обладали такой силой, частично исходящей из их же мечей, что она умудрялась подавлять даже инстинкт самосохранения. Одно их присутствие заставляло опускать руки и оружие в ожидании скорой смерти.
И Генма свою, кажется, уже дождался.
— Этих двоих в расход. С собой возьмем труса, — подтвердила его выводы девушка, медленно, почти нежно опуская свои мечи на голову Генмы...
Краак!
Зеленое размытое пятно пронеслось перед глазами раньше, чем до боли в ушах мощный звук достиг его слуха. Ошарашенная девушка, пускай и успела подставить под эту сокрушительную мощь оба скрещенных друг с другом клинка, но погасить её полностью все же не смогла. Проскользив по земле, оставив за собой две ровные канавки и подняв в воздух гору пыли, девушка наконец уже остановилась, и с заметной довольной улыбкой воззрилась на очередного пришельца.
— И кто ты такой?
Для Генмы этот вопрос показался лишним — он прекрасно знал своего спасителя.
Зеленое трико, густые брови, монструозная прическа, густые усы и странная философия — этого человека в Конохе знал каждый...каждый над ним же и смеялся.
Именно этот человек сейчас стоял перед ним в такой знакомой по Гаю боевой стойке. Именно его лицо, что обычно излучало лишь мягкость и наивность, исказилось в гримасе гнева и угрозы. Именно его громкий басс, столь отличный от привычного для него неуверенного лепетания, прогремел над этой небольшой поляной.
— Сильнейший генин Конохагакуре, но Сато, Майто Дай, прибыл!
* * *
Кажется, впервые за очень долгое время я действительно искренне улыбался. Сейчас, когда настоящие собственные чувства совпадали с тем, что должен был демонстрировать ребенок возраста моего тела, мне впервые за долгое время можно было снять уже приевшуюся лживую маску. Впервые за долгое время я почувствовал себя действительно свободным... Впервые за долгое время я просто наслаждался происходящим...
Мы шли, крепко держась за руки. Она — потому что держала ребенка, я — потому что ребенком был. Плевать на неудобство, плевать на возможно возникшие из-за этого слухи — главное что она и я были довольны происходящим. Хотя... за Кохару я ручаться не мог.
Чтобы понять, чего мне стоила эта прогулка, достаточно было вспомнить лишь то, как много усилий мне пришлось приложить к тому, чтобы эта прогулка состоялась. Сколько усилий я приложил к тому, чтобы это не выглядело спонтанным желанием капризного ребенка. Сколько работы проделано для того, чтобы предложение этого выхода в город поступило не от меня, а от самой Кохару. Сколько чакры утекло в глаза, когда я стремился доказать ей, что могу хоть целую вечность находиться в своей маске, не испытывая при этом никакого дискомфорта...
И теперь я выбрался. Выбрался из-за злополучных стен, так много от меня скрывающих. Выбрался, убедив Кохару в том, что наличие маски на лице никак не помешает как мне прогуливаться, так и ей выполнять её же задачу по сокрытию меня от чужих глаз. Именно с её подачи, сейчас рядом с ней шел не обладатель одних из сильнейших глаз в этом мире, а слепой мальчик с сильными сенсорными способностями. Мальчик, которого взял под крыло сам старейшина Киригакуре.
