— Вы хорошо знаете, как близкие к охране, что в этой модели бронированные плиты только внешние, — зло и быстро сказал генерал, — и в впадине над колесом возле бензобака внутри нет никакой серьезной брони... А бензобак в такой модели больше обычного во много раз... Я подозреваю, что она забила гранату, точно под колесо, так, что граната подпрыгнула в впадину... Бензобак рванул внутрь машины, превратив внутри все в ад и разорвав "кадиллак", будто осколочную гранату в мелкие кусочки. Чем крепче оболочка, тем сильнее летят осколки и сильней взрыв. Я уверен, что эксперты покажут, что защита бензобака не выдержала противотанковой гранаты. А ваша девка на все способна!
— Вы все так подробно описываете, будто сами все разработали и сами там были, — поднял брови белобрысый, явно издеваясь.
— Что вы хотите, я б не достиг генерала в столь раннем возрасте, если б не умел наблюдать и думать...
— Это похвально... — вежливо согласился белобрысый.
— Все равно у меня есть доказательства... — ухмыльнулся генерал. — Корреспондент все заснял!
— Что!?! — их будто подбросило.
Я опомниться не успела. Один из бойцов уже проверял камеру.
— Он ничего не заснял... — удовлетворенно заявил он, быстро просматривая назад. — Он тоже прыгнул в сторону от гранаты, будто от взрыва внизу вертолета на пленке, тут только потолок и стулья от перевернутой камеры... Он еще даже не отправил данные после взрыва, наша болтовня не отправлена, я вижу по времени, он объяснял мне устройство камеры, лампочка еще горит — значит, эфир, видимо, забит для пакетной передачи данных... Скажем — внизу что-то взорвалось. А кассета новая... Там немного записано...
— Я изымаю ее как важное вещественное доказательство, — сказал этот боец, сунув ее в карман и стирая из памяти камеры блок отправки, нажатием на кнопку.
Я заметила, как один из бойцов незаметно перебросил ему чистую новую кассету из распотрошенной мгновенно брошенной сумки корреспондента, и он подменил ей записанную кассету в своем нагрудном кармане. Не заметившие этого могли думать, что у него в кармане изъятая кассета.
— Такой кадр упустил... — застонал корреспондент, вдруг все окончательно поняв. — О Боже, это мог быть такой финал, я идиот и трус, надо было все снимать до конца, меня же на смех подымут... — он кинулся отбирать кассету у бойца, который был оттеснен им к генералу.
— Я конфисковываю у вас эту кассету как старший по званию, уверенно заявил генерал изымавшему кассету бойцу, пытаясь отобрать конфискованную кассету. Тот отчаянно сопротивлялся, но генерал строго прикрикнул, намекнув на устав.
Тот сдался, когда генерал взялся за трубку.
— А вы уверены, что это та же кассета, — лениво сказал белобрысый в кресле, которому боец перекинул настоящую кассету совершенно незаметно.
— Уверен! — мрачно заявил генерал. — Я не спускал с нее глаз! Вам не удастся запутать, что кассету якобы подменили и это подделка! Я вот ставлю на ней подпись и знак, и попрошу других поставить... Чтоб все были уверены, что это та же кассета...
Бойцы с явной неохотой поставили свои подписи под нажимом генерала. Он вынудил, наконец, сделать это и белобрысого, и тот, наконец, сдался и пораженчески нацарапал знак на самой пленке и коробке.
— Уверен, что новую кассету подделать невозможно... Анализ покажет, что там съемка производилась единственный раз... — довольно сказал генерал.
— Юлька, что происходит! — заорал с разрывами как-то странно телефончик Юли в руке белобрысого, который он ей так и не отдал. Звук был с перерывами, Ивана было плохо слышно. — Эфир словно взорвался, не пробиться!!! Вы что, сделали дело? Мне надо проверить?
— Ваня, мне ничего не известно... — быстро сказала Юля. — И, я думаю, что не надо, хотя б не мешало подъехать к центру хирургии возле проспекта ... и проверить машины с охраной... Его должны везти с проспекта, если выжил... Вы еще на аэродроме?
— Нет, они уже разбегаются... Мы уже двинулись отсюда... на вертолете... — он ухмыльнулся. — По вашему примеру...
— Сади машину, Ваня... — резко перебила я. — Через несколько секунд все, что видно на экранах противовоздушной защиты, будет сбито ракетами... Они как раз придут в себя, и не будут разбираться...
Было слышно, как Иван резко рявкнул кому-то одно слово.
— А вас не собьют?! — проорал он.
— Нет, мы идем между домами довольно низко...
— Нас не видно на экранах... — сказал пилот. — Я давно об этом подумал, но только прекратили бы вы болтать, а то навесят еще ракету на телефон, если расшифруют...
Все побледнели и быстро выключили машинки.
— Юлька, я тебя люблю, — проорал Иван, — помни, если что... — он выключил телефон.
— На том свете, что ли, — скрывая порозовевшие щеки, пробормотала Юля.
— А я тоже сегодня выхожу замуж! — распуская хвост павлином, важно заявила я, задирая голову и показывая, что я первая.
— За кого!?! — яростно заорала Юля.
Белобрысый тоже почему-то дернулся.
— Успокойся, — сказала я Юле. — Все равно тебя раскрыли, все в мире знают о твоем правом сердце, и тебе уже не нужно будет подменять меня...
Юля опомнилась, а остальные, сообразив, что значит подменять замужнюю женщину, хихикнули.
— Я тебе дам подменять! — пригрозила Юля зло. И добавила. — Я как сестра обязана знать все о тебе. Я буду твоей опекуншей!
— Мне не нужна опекунша!
— Я уже слышала, как ты покупала самолеты... — буркнула она. — Уверена, что не надо глубоко копать, чтоб найти что-нибудь подобное... Я что-то слышала из разговоров, как ты купила магазин. Ты ужасно наивная. Человек, обманувший тебя со свадьбой, имел к тебе самые гнусные намерения!!!
— А вот и не гнусные! — радостно завопила я. — Он даже не пытался меня соблазнить! — они ахнули. — Он даже завещание на меня написал в подтверждение своих чистых намерений!
Я торжественно, точно зайца из шапки, вытащила из-за пазухи завещание.
Юля и белобрысый тут же попытались выхватить его у меня из рук, но я дала его им прочитать только у меня в руках.
— Он из дурки! — догадалась Юля. — Если переписал все на тебя... Вы там познакомились, да? Он склонен к суициду?
— Ничего подобного! — возмутилась я.
— Ты пользовалась утюгом?
— Зачем?! Чтоб выгладить завещание?! Но оно...
— Чтоб выгладить клиента... — рявкнула Юля. — Такие завещания иногда так получаются! Если хорошо поводить туда сюда утюгом!! Да и то, такое вряд ли получится...
— Но зачем!?! — в шоке удивилась я.
— Не прикидывайся дурочкой! — рявкнула Юля. — Что ты вколола этому Официанту перед гибелью?
— Он не официант! — оскорблено воскликнула я. — Он владелец знаменитого ресторана! И он был полностью, как всегда, нормален!
— Значит он из дурки... — сделала вывод Юля. — Если он такой всегда. Это абсолютно ясно. "Все завещаю ей, детям по апельсину, жене морковку, а всем возможным наследникам по одному доллару..." Может, ты его напоила!? Но нет, буквы ровные... Он писал под пытками? Пистолетом? Что ты с ним сделала!?!
— В меня что, нельзя влюбиться! — возмутилась я. — Я его поцеловала!
— Ооо... — раздался голос Юли. — Тогда понятно...
Все были красными от отчаянно сдерживаемого хохота.
Глава 34.
Белобрысый молча взял у меня бумажку и тут же стал куда-то звонить.
Я же отвернулась к окну вертолета. Они меня обидели. Зрелище за окном было забавное. Там шли вертолеты.
Я мрачно смотрела в окно, и думала о том, какая я обидчивая и несчастная. Даже родная сестра не верит, что меня могли полюбить. Хотя ее, точную копию, любят и знают.
Я смотрела и думала о том, как красиво идут ромбом такие же, как у нас вертолеты. Их мой взгляд выхватил лишь на мгновение за домом. Идут прямо на нас. Они еще нас толком не могли видеть.
— Вертолеты... — тихо сказала я.
Они все дернулись к окнам.
— Слева четыре вертолета, — равнодушно подтвердил пилот. — Зашли за высотный дом, их не видно... Шли встречным курсом, не успели среагировать... — он лихорадочно дергал ручки вертолета. — Сейчас обойдут дом и зайдут нам в хвост...
— Они такие же, как у нас, но только почему-то у них что-то торчит, — легкомысленно добавила я.
— У них не сняты пулеметы! — истерически рявкнул пилот, пытаясь выжать из вертолета все, что можно. — Той же модели вертолеты, что и у нас! А вот на нашем все снято, стреляй из пальца!!! Роскошные у нас будут похороны, друзья, читай отходную!!!!
Он кричал сквозь надсадный рев моторов вертолета, пущенных на всю катушку, и истерически захохотал.
Но было поздно.
Четвертый вертолет не пошел вокруг высотного дома вслед другим, а вышел боком на нас с этой стороны дома. Воспользовавшись своим отставанием от ромба, как преимуществом.
Все произошло мгновенно.
— Где у него бензобак!?! — еще лишь заметив его, заорала я.
— Левее на метр знака и на полтора ниже крылышка... — бешено заорал мне белобрысый.
Мы шли прямо на него. Столкновение было неминуемо.
Я, мгновенно вскинув свой ручной пулемет, сосредоточившись, всадила остатки своей обоймы в ту точку, куда указал белобрысый, прямо через стекло нашего вертолета.
От чужого вертолета уже потянулись к нам огненные нити, когда я застрочила.
Стремительно выраставший перед нами вражеский вертолет разнесло вспышкой в клочья прямо над озерцом, на берегу которого стояли эти многоэтажки.
Мы прошли прямо через облако дыма, которое осталось на месте вертолета.
— За дом, за дом!!! — яростно заорала я пилоту. — Заходи им в хвост ромба, будто наш вертолет — это их вертолет — четвертая фигура, он вряд ли успел им сообщить!!!!
Остатки вражеского вертолета, разнесенные взрывом бензобака, ухнули в озеро с небольшой высоты, исчезнув, будто его тут и не было. Даже дыма почти не осталось из-за порыва ветра.
Пилоту не надо было повторять дважды. Когда спасаешь свою жизнь, делаешь чудеса. Мы обогнули дом на минимальном расстоянии по кругу, выйдя точно в хвост вертолетного ромба, на свое место, где и должен был быть погибший вертолет, если б не срезал угол.
Мы вошли вместе с ними ромбом между домами, венчая геометрическую фигуру.
— Мы расстреляем их сзади? — меланхолично спросил белобрысый, стоявший рядом со мной.
— Чем!?! — истерически спросила я, со слезами выкидывая пустую обойму в угол. — Это была моя последняя обойма!
Мы шли в хвосте вертолетов, но все понимали, что это ненадолго.
— У меня есть обойма, в которой лишь несколько патронов... — мрачно крикнула сквозь гул Саня, перекидывая ее мне. — Я оставила ее на всякий случай, мне тогда нужен был полный магазин... Но там от силы десяток патронов...
Мы стремительно уходили с места происшествия четырьмя вертолетами ромбом. Очевидно, вертолеты впереди думали, что они преследуют вертолет в лабиринте домов. Мы пристроились за ними. Солнце сначала светило им в спину, и они вряд ли могли точно разглядеть наш вертолет.
— Ну что ж, по одному патрону на вертолет у тебя хватит, — бодро сказал белобрысый, явно пытаясь ободрить всех.
Вертолеты поворачивали так в лабиринтах, что солнце скоро должно было оказаться у них сзади.
— Я пойду на таран, — безжалостно сказал пилот. — Я не хочу умирать овечкой!
— Сзади тоже вертолеты... — холодно сказала я.
Они оглянулись и захолодели. Я видела, как изменились их лица. Сзади, почти впритык, тоже были вертолеты. Три звена клином. Они прочесывали город сплошной сетью.
Оля с генералом, сообразив, что покидать вертолет придется в авральном порядке, шнуровала сумки и дипломат в брезентовые мешки, как тогда в поезде с генеральской машиной. Мешки остались у нас с собой.
Солнце светило уже нам в глаза. Ибо мы вошли в изгиб лабиринта между домов, в котором они выискивали удравший вертолет. Значит, солнце светило и задним вертолетам тоже. Сбоку я увидела блеск то ли пруда, то ли коленца реки между деревьев. Наш вертолет входил между высотных домов. Вертолеты спереди как раз заходили за один дом спереди, так что им не было видно нас, а вертолеты сзади были заслонены другим домом сзади, между которыми мы находились.
Решение пришло мгновенно.
— Сади прямо в воду!! — заорала я. — Ныряй вниз и влево между домами в озеро, чтоб никто не видел, как мы исчезли!!! Бросай вертолет в озеро с ходу, за теми деревьями, в тень от дома вон там слева и сбоку, чтоб им не было видно, как он тонет!!! Бейте стекла и молитесь, чтоб он мгновенно затонул!! — бешено кричала сквозь шум я. Они бешено били прикладами стекла. — Каждый, кто выживет при ударе о воду, хватает и вытаскивает из вертолета наружу того, кто потеряет сознание! Ты и ты, — я ткнула пальцем в белобрысого и бойца, — вытягиваете Олю, а вы двое Юлю, вы — Саню! И не светитесь в озере... Сгруппируйтесь!!!
Напрасно я кричала — это были профессионалы. Они все делали сами, и гораздо лучше, не слушая моих указаний. Один из них схватил в охапку Олю и выкинулся вместе с ней с шедшего уже низко в тени дома вертолета в озеро. А двое других проделали это тут же с Юлей и Саней, еще до моих слов, вместо того, чтоб ждать удара. Я даже и пикнуть не успела, как белобрысый схватил меня, как я не сопротивлялась, и выпал из вертолета до удара о озеро. Кто-то еще до этого выкинул на мелководье сумки и оружие, которые ляпнулись там. Я еще увидела краем глаза, как пилот умудрился сделать в последний момент так, что вертолет почти вертикально элегантно вошел в воду сразу в глубину. Он все-таки загнал его туда.
Меня тащили как оглушенную собачку, наглотавшуюся воды, мощными рывками. Мы еще не успели добраться до деревьев, как над нами прошло звено вертолетов, и меня сильно и глубоко погрузили под воду. Я только барахталась.
Когда меня потом рывком вытащили под деревья, и бросили в кусты, над нами прошло еще одно звено.
Белобрысый уже что-то жестко и быстро командовал своим бойцам, пока я рвала водой в уголке, как нашкодивший мокрый щенок. Они же деловито работали и что-то делали.
— Благодарю за заботу! — сказала мне Оля, из которой лилась вода тут же в углу. — Я мастер спорта по плаванью, чтоб ты знала!
Она с обидой выжимала воду из одежды.
Саня же деловито и очень быстро разобрала и протерла свой пистолет, отобранный у летчика. Собирая его уже прямо на глазах.
Юлька, стоявшая рядом словно мокрая наежившаяся кошка, быстро отобрала у меня пулемет, на который я тупо глазела, и стала четкими мгновенными движениями разбирать и протирать детали.
Я оглянулась — все уже были тут, двое бойцов тащили наши брезентовые сумки сюда. Один из бойцов был явно ранен, и в отключке, как после нокаута, его тащил на себе другой.
— Вроде не заметили... — сказал белобрысый заместителю. — Но это еще баба надвое сказала, уходим, быстро!
Он хотел подхватить меня себе под мышку, будто мешок, но я вырвалась.
— Почему вы себя со мной так ведете?! — негодующе спросила я, поспешно выпрямляясь.
— Потому что вы глупые маленькие девчонки, — отрезал он. — И немедленно выкрутите одежду с Юлей.
— О Боже! — воскликнула я, сообразив, что и завещание должно было промокнуть, и выхватила его из кармана. На счастье, оно еще не успело промокнуть.
