Ближе к полудню его нанимательница вернулась на борт. И "Милу" немедленно стартовала с орбитальной станции, причём с пустыми трюмами. Поисками попутного груза женщина утруждать себя не стала. Курс маленький кораблик держал на границу с Ротарской империей.
Глава 17
Гладкая металлическая поверхность, скупые угловатые формы, утилитарные петли под крепёж по углам и тёмные пока ещё оконца с индикаторами, забранные толстыми пластинами из прозрачного пластика. Около двух метров в длину и чуть меньше метра в ширину и высоту. Похожие на гробы и немногим от них отличающиеся по назначению. В гроб кладут мёртвого человека, сюда — полуживого. В анабиозе.
Двести новеньких, ещё ни разу не использованных, саркофагов стояли стройными рядами на складе в ожидании покупателя. И вот он, покупатель явился. Или, точнее говоря, она.
— Милу, уж не собираешься ли ты заняться работорговлей? — осведомился Павел.
Вопрос был достаточно закономерным. В таких саркофагах обычно возили свой "товар" работорговцы. Они даже называли рабов "мороженое мясо" на своём сленге по этой причине. И парень не слышал, чтобы эти капсулы в таком большом количестве использовались для чего-то другого.
— Нет, — холодно отрезала женщина. — И не оскорбляй меня больше подобными предположениями. В этих капсулах повезут людей не на продажу.
— А куда?
— На свободу. Это беглые рабы.
— Почему тогда... в этом?
— А как ты ещё предлагаешь перевезти на моём корабле двести человек за один рейс?
— А их нужно перевезти за один рейс? И именно на "Милу"?
— Да.
В слова своей начальницы парень верил с очень большим трудом. С чего вдруг она озаботилась судьбой беглых рабов? Милу и благотворительность, — эти два слова парень даже мысленно не мог поставить в одном предложении.
— А твои друзья-сенаторы с Геруны об этом знают? — спросил юноша с невинным видом.
— Их это не касается, — жёстко ответила начальница. — Точно так же, как их не касается, откуда я взяла деньги на то, чтобы накормить их ужином. А почему тебя это так интересует?
— Опасаюсь проблем, — флегматично пожал плечами юноша.
— Проблем не будет, — отрезала Милу. — Как только мы пересечём границу, наш груз станет полностью легальным.
— А до этого?
— Вот ты и позаботишься, чтобы до этого тоже не возникло никаких проблем.
— Я позабочусь, — пожал плечами пилот, — если мне за это заплатят.
— Ну что ж, работа тут полегче, чем в прошлый раз, так что, думаю, сорока тебе хватит.
— Пятьдесят, — из принципа возразил парень.
— Сорок пять.
Помощь беглым рабам, а тем паче попытка их вывоза за границу преследовалась в Ламийской империи по закону. Загрузив в трюм две сотни саркофагов с уснувшими внутри мужчинами и женщинами, Павел автоматически обеспечил себе билет на каторгу, — в случае, если попадётся. Поэтому с безымянной космической станции вблизи Ротарской границы они уходили тихо и деликатно, стараясь не привлечь к себе внимание патрульных кораблей, но в тоже время так, чтобы это не казалось подозрительным. Груз в трюме был обозначен, как "рефрижераторное оборудование", — у того, кто составлял поддельную спецификацию, явно присутствовало чувство юмора.
Кто именно это делал, для парня осталось неизвестным. Но очевидно, что у начальницы всё было схвачено. Имелось даже расписание и маршруты полётов патрулей в системе. Ушли поэтому чисто и без происшествий. Прыгнули на полную дальность, — десять стандартных переходов, — чтобы за один раз пересечь сразу обе зоны отчуждения, по разные стороны границы. И по прилёту немедленно сдались первому попавшемуся патрулю. Оформили протокол задержания, сгрузили освобождённых рабов вместе с тарой прямо в этой же системе и спокойно, при помощи врат, направились к Хальголаа. Ответа на вопрос, для чего Милу понадобилось вывозить этих рабов, юноша так и не получил.
Добравшись до Хальголаа, начальница объявила парню, что дела призывают её снова в Ламийскую империю, а вот самому Павлу, вместе с кораблём, лучше провести ближайшие два-три месяца за пределами Содружества. Незабвенный инспектор криминальной полиции Сштаарс в последнее время развил подозрительно бурную деятельность, пытаясь вывести на чистую воду как хозяйку "Милу", так и ей пилота. В связи всё с тем же делом, а именно вывозом с Тимбаркоту похищенных артефактов. Никаких доказательств, насколько женщине было известно, неугомонному полицейскому добыть не удалось, но всё же лучше пока переждать где-нибудь подальше от его длинных рук и любопытного носа.
Павел уже было привычно собрался направить судно в сторону Фронтира, как позвонил Герджи.
— Здравствуй, Павел. Есть информация по тому человеку, о котором ты спрашивал.
— Слушаю.
— В последний раз его видели пару месяцев назад, на Армике.
— На Армике?
— Да. У нас там сейчас нет людей, поэтому привлекли одного местного кадра для поисков. Он уже сотрудничал с нами, и у него большой опыт. Зовут Улвар. Платим ему мы, если начнёт требовать с тебя ещё деньги, звони мне. Это всё в счёт той платы, о которой я с тобой условился.
— Хорошо. Как мне его найти на Армике?
— У него там свой офис, сейчас дам номер его учётки. И ещё, тут файл, в нём вся информация об этом Ремци, которую нам удалось собрать на сегодня.
Улвар оказался достаточно известным человеком на Армике, — многие знакомые Павла слышали о нём. Подрабатывал он тем, что можно было бы назвать профессией частного детектива. Проще говоря, искал людей. Правда, отнюдь не всегда для того, чтобы передать им исключительно благие пожелания. Гораздо чаще искомые люди после встречи с Улваром внезапно умирали. Но за руку над тёплым трупом сыщика ещё ни разу не поймали, поэтому у полиции не возникало слишком много вопросов. Во Фронтире к жизни и смерти вообще относятся достаточно философски, даже на такой сравнительно благополучной планете, как Армика.
Павел нашёл Улвара в маленьком офисе в одном из зданий в центре города. Сыщик, — худощавый высокий мужчина лет пятидесяти на вид, — полулежал в кресле, закрыв глаза и закинув ноги на стол, и наслаждался большим стаканом брога.
— Я вижу, работы у тебя негусто, — заметил парень, входя в дверь.
— Ты Павел? — поинтересовался Улвар, приоткрыв один глаз. — Тот человек, о котором мне говорил майор?
— Да это я.
— Что случилось в баре на Хальголаа?
— Это что, проверка? Я снёс башку одному мутному типу, который хотел пристрелить меня.
— Как звали этого мутного типа?
— Его звали Малыш Ган.
— Ну что ж, наверное, ты действительно Павел, — теперь собеседник открыл уже оба глаза и убрал ноги со стола. — Хочешь выпить?
— Не откажусь. Герджи рассказывал, что необходимо сделать?
— Да. Какого рода информацию ты хочешь узнать от этого мужика?
— Последний груз, который он потерял при встрече с патрулём. Где он его взял?
— Понятно, — Улвар побарабанил пальцами по столу. — Майор уже заплатил мне, но у меня есть дополнительное условие.
— Какое?
— Мне нужно будет место на твоём корабле, если в системе появиться флот архов.
— Я думал, с архами уже всё покончено.
— С ними ничего не будет покончено, пока все эти проклятые твари не сдохнут. Вчера снова видели их крейсера неподалёку. Уже в соседней системе.
— Место на моём корабле стоит недёшево.
— Я готов подарить тебе половину своего запаса брога.
— Большой запас?
— Три ящика осталось. Точнее, два с половиной. Первосортное пойло, другого не держу!
— Хорошо, идёт, — с усмешкой кивнул парень.
— По рукам, — сыщик перегнулся через стол и пожал юноше руку. Рукопожатие у него оказалось неожиданно крепким. — Теперь о нашем бедном Ремци. Тебе знакома система Кедар?
— Не бывал, — ответил юноша, пожав плечами. — Но слышал. Там засели какие-то парни, добывают газ, перерабатывают его на топливо. Продают потом по всему окрестному Фронтиру.
— Ремци там. Водит газовый танкер. У него новое имя, новое лицо, новая нейросеть. Решил начать жизнь с чистого листа.
— Где он получил новую нейросеть?
— Хороший вопрос. Я пока не нашёл на него ответ. Где-то здесь, на Армике.
— Я хочу знать, он сейчас сам по себе, или его кто-то прикрывает?
— Логичное желание. Ну, за новое лицо он заплатил сам. А насчёт нейросети надо разузнать отдельно. У тебя есть три дня?
— Да.
— Тогда увидимся через три дня, я скажу тебе, откуда он взял нейросеть. Это будет стоить тебе ещё пять сотен, потому что изначально я на такое не подписывался. Потом полетим к нему самому и зададим все нужные тебе вопросы. У меня место на твоём корабле, не забыл?
— Не забыл. Пять сотен получишь, когда добудешь информацию. Увидимся.
Вопрос, что делать, перед юношей не стоял. Повторный визит крейсеров Чужих вызвал новую волну ажиотажа на пассажирские места до Содружества. Работа извозчика, конечно, но за такую цену Павел готов был поработать и им. Восемь тысяч с человека. Полторы сотни за один полёт до Хальголаа, учитывая, что народу забилось под завязку, — больше уже просто система жизнеобеспечения не справлялась. Правда, только за первый рейс. Потом цена значительно упала. Всё равно неплохо, учитывая, что за раз он вывозил по дюжине.
Все вырученные деньги переводил на свой сберегательный счёт. К исходу дня парень уже любовался на нём суммой в полмиллиона кредитов. Шестьдесят тысяч там лежали и раньше, но всё равно, столько за день Павел ещё не получал. В принципе, на такие деньги можно уже брать свой корабль, пусть и не самый лучший. Заработал бы и больше, но первая волна паники уже спала. Тех, кто всё ещё продолжал нервничать, успевали вывозить другие корабли, за гораздо меньшие деньги, и бизнес стал для парня неинтересен.
Оставались ещё два дня свободного времени. Павел с удовольствием помародёрил бы для Дидмона, но предводитель с сожалением признался юноше в разговоре через туннельную связь, что деньги на новый металлолом с кладбища погибших кораблей у него пока ещё отсутствуют. Другие старые знакомые, обзвоненные за десять минут, тоже расписались в отсутствии на текущий момент выгодных заказов. Что ж, остаётся старый проверенный способ. Пойти в бар и посидеть там в ожидании клиента.
Как ни странно, способ этот работал, — "Милу" уже примелькалась в этой части космоса, чем её пилот занимается, все заинтересованные лица давно знали, или, по крайней мере, догадывались, и у парня уже начала формироваться определённая репутация. А именно репутация человека, способного доставить груз в сжатые сроки куда угодно, и при этом не потерять его при встрече с пиратами и таможенными офицерами. И не болтающего, к тому же, языком, что немаловажно.
— Господин Павел, если я не ошибаюсь?
— Господин Маренциу! Какая честь для меня! Чем обязан вниманию столь уважаемого человека?
— Я вижу, тебе знакомо моё лицо. Значит, ты уже наводил справки. Хорошо. Позволишь, я присяду?
— Разумеется. Господин позволит угостить? Официант, два балира за этот столик!
Балир, по слухам, был одним из любимейших напитков Маренциу, — руководителя Синдиката работорговцев. Штаб-квартира этой мощной организации располагалась здесь, на Армике, а область интересов охватывала весь окрестный Фронтир. Павел не слишком любил работорговцев, но показывать в лицо свою неприязнь такому богатому и влиятельному человеку было, по меньшей мере, неразумным. Если, конечно, Павел и дальше собирался вести свои дела на этой планете.
— Приятно разговаривать с умным и вежливым молодым человеком. Ребята, погуляйте пока, — последняя фраза предназначалась двум угрюмым телохранителям, до того стоявшим за спиной Маренциу. Те беззвучно испарились.
— Прежде, чем мы начнём разговор, господин Маренциу, позволю себе уточнить один момент, чтобы в будущем не возникало ненужных обид. Я не вожу "мороженое мясо". Это не соответствует моим принципам.
— Принципы — это хорошо, — кивнул Маренциу. — Я знаю о твоих принципах, господин Павел. Сейчас я хотел бы обсудить с тобой не вопросы торговли.
— Я внимательно слушаю господина.
— Я знаю, что ты ищешь одного человека. Бывшего нашего коллегу по имени Ремци.
— Это правда. Господин желает, чтобы я прекратил эти поиски?
Если да, то это может сильно затруднить дальнейший процесс добывания сведений о местонахождении Земли. Ещё раз повторим, Маренциу — не тот человек, чьи пожелания стоит игнорировать.
— Наоборот. Мы тоже его ищем.
— И безуспешно? — удивлению Павла не было предела, и он даже не счёл нужным это скрывать.
— Увы.
— Прямо даже не знаю, чем тогда могу помочь господину, — развёл руками парень. — Ну, разве что могу дать всю известную мне информацию.
— Именно об этом я хотел попросить тебя, господин Павел.
— Собственно, известно мне немного. Два месяца назад этот человек был здесь, на этой планете. Сделал себе новое лицо и новую нейросеть. После чего исчез.
— Понятно. Значит, ты знаешь не больше нашего. Печально.
— Мне тоже, господин Маренциу. Не сочтёшь за дерзость, если и я спрошу кое о чём?
— Нет, — покачал головой собеседник, — я думаю, это будет справедливо.
— Господину не известно ли случайно, кто помог Ремци получить новую нейросеть?
— К сожалению, нет. Ответ на этот вопрос ищем и мы сами.
— Жаль. Жаль, что мы так и не смогли помочь друг другу, господин Маренциу.
— Да, — печально вздохнул работорговец.
— Прошу господина извинить мне досужее любопытство, но что такого сделал этот Ремци, что его поисками лично занимается столь уважаемый человек?
— О, ничего такого особенного, — добродушно сказал Маренциу. — Возможно, тебе просто не успели сказать, но я очень многими вещами занимаюсь лично. Что касается Ремци, мы просто хотели спросить его про источники его поставок. Нам эти источники тоже пригодились бы. Могу я, кстати, спросить и у тебя, Павел, зачем Ремци понадобился тебе?
— Тут нет никакой тайны, — заверил его юноша. — Возможно, господин не знает, но этот Ремци задолжал кучу денег уважаемым людям в Содружестве. Эти люди очень хотели бы с ним побеседовать.
Маренциу выглядел, как достопочтенный богатый торговец, — собственно, он им и являлся. Но не следовало заблуждаться насчёт его благонравия. Благонравные люди во Фронтире вообще не приживаются. Если он найдёт Землю... Страшно даже подумать, что будет тогда. Парню живо представились целые караваны большегрузных судов, набитых лежащими в анабиозе землянами. И все они летят в Ламийскую империю. Где каждому вынутому из анабиозной камеры первым делом ставят нейросеть. Особую, рабскую нейросеть.
Заказ Павлу в тот день всё-таки подкинули. Нужно было забрать на некой планете партию каких-то особенных животных и привезти на Армику. Потом их планировалось переправить в Ротарскую империю, а там уже начать разводить. Уж больно шерсть у этих зверушек была качественная и дорогая. За попытку их вывоза местный диктатор карал показательным расстрелом с предварительным отрубанием рук. Что, в общем, не удивляло. Павлу частенько приходилось сталкиваться с подобного рода запретами. И нарушать их.
