Пошли ребята в ночь. Удачи!
Пойду, своих ребят готовить. Нам самое лёгкое — просто и тупо идти в лоб на пятиэтажку. По самой короткой траектории. На пулемёты. Через мины и остатки колючих ограждений.
— Ну, орлы! Вот и настал ваш главный и решительный. Запомните, сегодня никто — не доживёт до ночи. Потому — не бойтесь! Уже — нечего бояться. Вы — уже мертвы. Комдив вас ещё вчера в расход списал. Но, мы можем — покуражиться. Поохотиться. А чтобы охота была славной, слушай сюда! Не останавливайтесь ни на секунду. Двигайтесь. Не дайте себя словить в прицел. Вправо-влево, как вчера учил. Маятником. И — вперёд. Заляжите перед домом — с верхних этажей как кроликов перещёлкают. До дома дошли — гранату кинул, после взрыва — стреляй, только тогда — заглядывай. И то — не входи. Впрыгивай. Из прохода — сразу в противоположный угол и — на пол. Можешь даже не стрелять — отвлеки, товарищи твои прикроют. Поэтому, в одну харю — не воюем! Меньше трёх бойцов — не атаковать. С места не сходить. Спиной к спине прижались и держимся. Больше трёх — не кучковаться. Не стойте на месте. Зачистил комнату — двигайся. Не оставляй за спиной не добитых немцев. Добитых — добей ещё раз. Уже зачищенное помещение, даже тобой самим зачищенное, но десять минут назад — уже не безопасно.
Глубоко вздохнул. Запомнят? Хоть что-то? Не знаю. Как адреналин в голову ударит — повылетает всё напрочь! Но, может хоть кому-то как-то поможет.
— За Родину! — шёпотом говорю и иду на чёрную скалу пятиэтажки. Как штурм стен замка. Высота-то — подходящая.
Так, не отвлекайся! Ищи мины! Сосредоточься! Успокойся. Всё из головы — вон! Пусти в себя — Пустоту. Вот — вот — во-от! Есть контакт! Мир опять стал выпуклым, объёмным. С каждым разом всё проще и проще мне слиться с Вселенной. Раствориться в Мире. Войти в резонанс с его вибрацией и ощутить блаженство слияния. Гармонию. Больного мира, больной земли. Больного города и смертельно отравленных болью, ненавистью и страхом людей.
Втыкаю проволочный прут с привязанным белым лоскутком. Это не мина. Мина, но миномётная. Не взорвавшаяся. Ничего не значит — лучше не трогать. Она излучает боль и опасность. А вот и мина. Маленькая неметаллическая коробушка. Таких — ещё не было на моём пути. Что-то новенькое. Эрзац какой?
Немцы занимают почётное 2 место по эрзацам. Почему второе? На первом — русские. Немцы заменяют в уже придуманном предмете один материал другим. Русские — творят. Не только заменить металл фанерой, но и сделать то, чего никогда не было — это мы. Как там, в теории решения изобретательских задач — если что-то выполняет функции машины — это машина. Так и у нас. Есть задумка, что что-то должно делать вот "эту вот куйню". И наш человек лепит из подручных средств "штуку", что выполняет эту функцию. Примеров — миллион. Надо остановить танки, а пушек — нет. Варим рельсы и швеллера "ежом". Танк — не проходит. Нужен танк, но есть трактор — а какая разница? Будет НИ-1. На испуг. Нужна мощная граната? Вяжем несколько в кучу. Нужно сжечь танк — коктейль Молотова пойдёт? Надо бойцов быстро доставить в определённое место? ВДВ пойдёт? Скрестим пехотинца и парашют, перемножим на тыщу — новый род войск готов. Корабль плавает медленно, а самолёт не садиться на воду? Вот — Каспийский монстр — самолёт-корабль. Надо скрытный корабль — подводный флот — пойдёт? Нужно японцев достать в окопах, что блокировали Порт-Артур? Флотские офицеры запускают морские торпеды, в тот момент именуемые минами, по крутой баллистической траектории, из поставленных на попа торпедный аппаратов. Поэтому и называется — миномёт. Надо доставить мощный заряд до врага, но на самолёт не поставишь мощную пушку? Давай на китайскую забаву — ракету, впихнём заряд помощнее. Реактивный снаряд. А давай их поставим в два ряда на направляющие? По весу — грузовик, по мощи залпа — артдивизион корпусного калибра. БМ-13, Катюша — сеет панику на врагов. Надо увеличить плотность огня, но во время Гражданской войны танков ещё нет? Ставим Максим на подрессоренную телегу — тачанку. Вот тебе и массирование огня. Вот тебе и манёвр огнём. Впервые Батька Махно это чудо применил против взбунтовавшихся немецких поселенцев. А немцам, в бунте их, помогали "добровольцы". А фамилии какие — Манштейн, Клейст! Тогда ещё молодые капитаны. Подглядели у Махно, так их неприятно поразившее изобретение и способ его применения, что переняли — "блицкриг". Вместо тачанок — танки. А тактика — та же. Только забыли, кто тактику эту изобрёл. Забыли, что после Махно его людьми командовал Будённый и комиссар Сталин. А они пошли ещё дальше — массирование главного козыря того времени — конницы. Легендарная — Первая Конная Армия. У всех были конные дивизии. В 1 армии — 1 дивизия. 2000 сабель. Конная армия — несколько кавалерийских корпусов, в каждом — несколько кавдивизий. При сотнях пулемётов, что могли быть быстро сосредоточенны в нужном месте. Конница уступила поле боя танкам. Будут — танковые армии. Не менее легендарные. Удар подобного подразделения никто не сдержит. У немцев были танковые группы. Созданные на коленке, временные соединения танковых дивизий для решения конкретной задачи. У нас — ТА — это постоянная единица. При необходимости создавались танковые группы — несколько танковых армий объединенные одним штабом. И одним командиром. Так брали Белоруссию. Операция "Багратион". У Рокоссовского в подчинении были несколько ТА, не считая прочих, более мелких танковых соединений. Так брали Европу. А такого массирования артиллерии мир не мог даже представить. Как говорил Рокоссовский — "200 стволов на км — и не важно — какая оборона у врага". У нас были не только ТА, а и отдельные арткорпуса РГК. В нужном месте они так наращивали массу залпа — что никто не смог бы сдержать. Были и у авиаторов свои монстры. Воздушные армии. Ни одна страна мира не дошла до создания подобных типов подразделений.
В этом мы — впереди планеты всей. Оно нам надо? Вместо Аэрофлота создавать ВА? Вместо механизации сельского хозяйства шлёпать ТА? Вместо строительства дамб, дорог и мостов — строить Ударные Армии? Вместо рыболовных судов строить тысячи подводных лодок?
Черная скала пятиэтажки пышет чёрной злобой. Тяжело на неё смотреть. Забивает. Засвечивает. Чтобы прочистить восприятие — смотрю на небо. Пустота. Пустота и спокойствие льются оттуда мне в макушку. Я — в порядке. Веду людей дальше.
Возможно, я — действительно просто псих. И все эти "эктрасенсорики" — моя же выдумка. А я — просто тот самый сельский дурачок. А дуракам — везёт. Вот и мне — везёт. Вот — ещё мина. А вот — граната бесхозная валяется. Подбираю. Нечего добру пропадать. От того, сколько с тобой гранат, зависит — сколько ты проживёшь.
Да, я — ёжнутый шизик. Меня должны комиссовать и лечить. Шизики — неизлечимы. Одним словом — я должен бы стать дармоедом. Абсолютно бесполезным для общества. Но я — сражаюсь. И — неплохо. Пусть я и ненормальный, но — полезный. В ёжнутое время войны — ёжнутые и нужны. Кто ещё поведёт людей через мины ночью? Псих. А я о чём?
А кем был Матросов, что собой закрыл амбразуру? А Гастелло, что повёл свой горящий бомбер на эшелоны? А сотни пацанов, что, обняв гранаты, кидались под танки? А сотни пацанов, что своими маленькими истребителями врезались в большие фюзеляжи бомбовозов со свастиками? Они меняли свою жизнь на жизни тех, на чьи головы не высыплется этот груз бомб. А кем были матросы и мичманы крейсера Варяг? А сотни отравленных газами русских солдат, что, выплёвывая лёгкие, поднялись в штыковую? Весь мир знал это, как Атаку Мертвецов. Они — уже знали, что умрут. Но ещё — не умерли. Просто лечь и сложить лапки? Не по нутру это нашему человеку.
Когда сидишь на диване с бокалом пива — все они — ёжнутые психи. А когда ты знаешь, что между смертью и тобой только эти ёжнутые, тогда они — герои. Спасители. Защитники. Герои. Все — герои. И эти писари и водители кобыл, что идут за мной через ночное минное поле — герои. Все.
У всех русов — неустойчивая психика. Как только вопрос стал ребром — или-или — всё, нет больше спокойного и рассудительного индивидуума. Есть — отчаянный герой, у которого мозги — небекрень. Деньги, уют, шмотки, тёлки, тачки — пустой звук. Все обычные, вожделенные ценности цивилизованного человека — пустой звук. Начинается шизофренические мантры — Родина, Род, Отчизна, Дом Родной, За Державу обидно, За Царя и Отечество, За Сталина, Постоим за Землю Русскую. Просыпается особый тип человека. Что встанет один поперёк дороги целой армии. Как тот круглолицый узкоглазый десантник, что перекрыл дорогу грузинской армии. Один. С пулемётом наперевес. Лицо — азиатское, но — тоже русский. Больной, сумасшедший, отчаянный, безбашенный, русский. Нужное прилагательное — сам подчеркни. Потому что там — дети и жены. Отцы и матери. Все мы, в такой момент, — слышим эту торжественную музыку в душе. Все мы — преображаемся. И мы — уже не мы. А если всё закончилось — не понимаем — как смогли решиться?
В каждом из нас дремлет такой псих. В каждом. В некоторых — настолько летаргически спит, что даже сильнейшее потрясение не вызывает пробуждения. Повидал я таких. Сломанных. В некоторых — спит чутко. Вот, как в этих. Были же типичные обыватели. Старались устроиться "потеплее". К штабу поближе. Но, идут. Пышут обречённой решимостью. В некоторых — псих и не спит. Никогда. Чуть человек поддал, или чуть выбит из привычной колеи — вот тебе и "Тагил!". Прыжки с моста на проходящую баржу, докопаться до кучки гопников, послать по дерзкому маршруту ментов и другие приключения. Каждый вспомнит если не своё, то закидоны знакомых.
Плохой народ? Сами мы такими стали? Другие — не выжили. Другие, сломанные — в плену передохли. Как псы позорные. А вот отчаянные — выжили. И дали потомство. С таким же набором "функций". А войны у нас — в каждом поколении. Такими нас сделали. Сотни поколений особого отбора. Войнами на истребление.
Мы, русы, можем быть кем угодно. Мы — универсалы высшей пробы. У всех наций есть свои "фишки". Свои особенности. Кто-то шьёт, кто-то поёт, кто-то пляшет. Кто машины делает, кто — еду, кто — деньги. Кто по морям плавает, кто — землю пашет. Русские делают всё. И всё — с равным успехом. Не уступая ни в чём остальным. Мы — мореходы, покорители земли, воды, воздуха, космоса. Мы — машиностроители, писатели, киношники, игроделы, песняры и плясуны. Мы — кулинары-кондитеры и виноделы. Мы — всё. Не хуже других. Но есть одно, в чём нас никто не переплюнет — война. На войне мало уметь убивать. На войне надо уметь умирать. И уметь — Побеждать. Умереть, но — Победить! Вот тут — нет нам равных. Нет, и не будет. В этом — величие моего народа и его — беда. Мы — прирожденные солдаты.
А оно нам надо? Как бы избавиться от необходимости применения этой нашей "фишки"? Как прекратить нашествия на Русь? Истребление всех? Выжечь их гнёзда? Не сможем. Нельзя. Всякая жизнь — священна. Всякий народ Земли — уникален. Уничтожение любого народа — непоправимый вред Человечеству. Сила Бога — в разнообразии. Глобализация — тупиковый путь. Путь — от Бога. В противоположную сторону. Закончиться кровавым Хаосом. Ничем иным он закончиться не сможет.
А что делать? Воспитывать их, зверят? Или воспитывать себя?
Себя? А это — мысль! А если все эти нашествия — промысел Богов? На то и щука, чтоб карась — не дремал! С 45-го по конец 80-х — без войн. Афган — не считается. Слишком ограничено участие. Во что превратился народ? Я — помню. Массовая потеря ориентации — поголовное пьянство, наркомания, токсикомания, секты, Кашпировские. Это насколько надо "заблудиться"? И расплата — 90-е. Война всех против всех. Выжившие — начинают стягивать страну. Тут "посланцы из будущего" доложили, что "Крым — наш". Там всякие Таможенные союзы, Союз с Белоруссией. С Казахстаном.
Точно! Дело — не в немцах. Не в наглах, пендосах и чурках. Дело — в нас! Они — лишь инструмент. Раздражитель, как будильник. Чтобы мы — проснулись.
Что это значит? Как проснулись? Что значит это "откровение", пришедшее ко мне в этом состоянии "транса"?
Додумать, понять — не получилось. Цитадель пятиэтажки полыхнула чёрным маревом злобы — нас заметили. Враг — активизировался. Поэтому моё внимание переключилось на врагов. А жаль! Такая интересная тема приоткрылась! Но, бой! Надо — выжить. А чтобы выжить — не должен выжить враг.
Они активизировались, и я — тоже. Прутики с ленточками — на хер! Теперь, ребята, сами. Как вам повезёт. Иначе — все ляжем. Загоняю себя в "форсаж", бегу по руинам города прямо на пятиэтажку большими прыжками. Именно походкой "Джека Воробья" выглядит, когда ты в темноте бежишь по руинам. Только в последний момент можешь изменить место установки своей стопы. Мины, ямы, камни, арматура, палки, чего только нет! Вот и "вихляешь". Заодно, прицел сбиваешь врагу этими хаотичными телодвижениями.
Слышу мат-перемат ротного. Завел свою благословляющую на бой мантру. Наорётся в бою, потом ходит — скрипит порванным горлом. Но, его боевой клич работает, как в компьютерных играх. Вдохновляет на бой, убирает предбоевой мандраж, приводит людей в боевой настрой и частично вводит в боевой транс. Плюс 15% ко всем характеристикам. Иммунитет к "подавлению". Молодец!
У ротного есть и ещё один талант — чувство такта. Он всегда именно там, где он больше всего нужен. От этого и кажется, что он — везде. И всюду — успевает. Молодец, ещё раз!
Мне осталось — последний рывок. Вижу уже, где я буду "входить" в здание. Вижу, что из этой дыры высовывается винтовка и каска-горшок. Меня не видит. Нет его "луча внимания". Смотрит выше меня — на моих ребят. Падаю на колено. Сердце — бешено колотится. Запыхался, пока бежал. Целую вечность — секунду, привожу себя в состояние готовности к стрельбе. Стреляю быстрым темпом — винтовка автоматическая, на самозаряде. Вычищенная, смазанная, с любовью обихожена. Не должна подвести. Три выстрела по этой каске, вижу два облачка выбитой пыли — с каски немца и с кирпича у его шеи. Голова рывком пропадает внутри. С такого расстояния каска не препятствие для винтовочной пули. Остальные патроны в магазине высаживаю в пулемётный расчёт, что мелькает чёрными тенями в чёрном проёме. Не знаю — попал или нет. Не перезаряжая, закидываю винтовку на спину. В ближнем бою она мне без надобности.
У меня стойкое и странное чувство сейчас. Оно возникло, когда ротный сказал про "последний и решительный". Вот, и мне так кажется. Такое лёгкое и светлое чувство, будто ты после многомесячного пути — увидел родной дом. И тебе осталось пройти последний километр. Последний. И финиш.
Не было такого ещё. Никогда. Ни в прошлом году, ни в этом. Ни в бое за полустанок, ни в бою за высоту, где погиб Немтырь, ни в боях за Сталинград. А сейчас — есть.
Дорога домой? После этого боя — домой?
Война — не кончиться этим боем. Она может кончиться для меня. Это — запросто. Последний и решительный? А что? Если суждено мне сегодня сдохнуть — так покуражусь напоследок!
Рывком сближаюсь со стенами. Опять спиной прижимаюсь к кирпичам. Готовлю гранаты. Сам внушал людям, чтобы в одну каску не лезли, а сам — один. Но, то я! Супермен — экстрасенс — х-мэн. А они — просто люди. Мне многое дано, должна быть отдача. Я ввязываюсь в бой, перевожу бой из стрелкового дальнего в ближний, рукопашно-гранатный, часть немцев отвлекаю от бегущих в атаку штрафников на себя. Тем спасаю их от огня, даю возможность сблизиться.
