Жернова истории 2 - Сводный файл

— Теперь овладение техническими знаниями становится партийным долгом каждого руководителя, каждого хозяйственника, да и каждого рабочего. Коммунисты должны доказать, что они не только должны, но и могут стать специалистами не хуже, а лучше буржуазных. И особенно важно обратить на это внимание нашей коммунистической молодежи. Нашей молодежи предстоит своими руками строить социалистическое будущее, а без знаний в это будущее не войдешь. Поэтому уместно еще раз напомнить наказ Владимира Ильича из его речи 'О задачах союзов молодежи' — учиться, учиться, и еще раз учиться! — по-своему перефразировал он слова Ленина.

В вопросе об аграрной политике не было ничего неожиданного: установка на содействие хозяйственному развитию всех слоев деревни; признание растущей на базе зажиточных слоев деревни опасности укрепления кулачества; указание на поддержку сельскохозяйственной кооперации как магистрального пути социалистического преобразования сельской экономики. Зиновьев пытался заикаться о чрезмерных уступках зажиточному крестьянству и о недооценке кулацкой опасности, малость зацепив Бухарина с его недавно брошенным лозунгом 'Обогащайтесь!'. Эта тема, надо сказать, нашла осторожную поддержку в выступлениях некоторых делегатов. Однако Григорий Евсеевич не решился слишком нажимать на этот пункт. Не хочет раскрывать карты сразу, однако прощупывает настроения?

Ладно, что-то мои мысли утекли куда-то далеко в сторону. Моя задача — превратить политические установки партии в рекомендации по составлению перспективного плана социалистической реконструкции, и указать в этих рекомендациях конкретные пути преодоления или хотя бы смягчения неизбежных на этом пути объективных трудностей.

Глава 21. Ну, что, затеем пятилетку?

Прошли майские праздники, и в печати появились материалы очередного Пленума ЦК РКП(б). Вопрос о кадрах, в отличие от известной мне ранее реальности, оказался, как и обещала Надежда Константиновна, в повестке дня. Какие уж там были дебаты, я не знаю — надо будет потом либо у нее, либо у Троцкого поинтересоваться, — но кое-что из наших предложений прошло. Что касается моих первоначальных соображений, то обкорнали их довольно заметно. По высшей школе никаких решений вообще пока не принято. Хорошо хотя бы то, что в постановление записали пункт: 'Наркомпросу СССР (тов. Луначарский) разработать предложения по совершенствованию системы высшего образования применительно к предстоящим задачам социалистического строительства'. Значит, тут еще можно побарахтаться.

Вот принципиальная директива о переходе к всеобщему бесплатному начальному образованию была дана, и теперь на майской сессии ЦИК СССР это решение должно принять силу закона. Были одобрены и предложения по расширению каналов финансирования системы подготовки трудовых резервов, в дополнение к принятому решению (в моей реальности это произошло полугодом позже) об отчислении 1% фонда заработной платы на финансирование производственного обучения. Моя идея о создании всесоюзного органа по профессиональному образованию так и не прошла, — удовлетворились уже принятым ранее решением о преобразовании Главпрофобра Наркомпроса СССР в Комитет трудовых резервов при Наркомпросе. Однако и такое повышение статуса, пусть и небольшое, было шагом вперед. Да и тот факт, что вместо начальника Главпрофобра Е.И.Преображенского во главе комитета встал член Политбюро Л.Д.Троцкий (пусть и подутративший свой былой политический вес), несколько добавлял авторитета этому новому учреждению.

Пассажи о кадрах из речи Сталина на прошедшей партконференции также не остались втуне, и в резолюции Пленума значился пункт о расширении системы технического и экономического образования хозяйственных кадров, как с отрывом, так и без отрыва от производства, и были повторены слова председателя Совнаркома о том, что это партийный долг наших хозяйственников. Было также указано на необходимость создать систему персонального прикрепления групп молодых выпускников вузов, направленных на стажировку, к старым специалистам для передачи практического опыта. К моему удивлению, Пленум не прошел и мимо моих собственных инициатив — резолюция о подготовке кадров содержала слова: 'Смелее направлять молодых рабочих от станка, проявивших себя в работе производственных совещаний, рабочих комиссий качества и рационализации производства и хозрасчетных бригад, на учебу в высшие и средние специальные учебные заведения по соответствующему профилю'. Так, раз хозрасчетные бригады упомянуты в резолюции Пленума ЦК в позитивном ключе, это снимает часть беспокойства за их судьбу.

Что пока осталось в совершенной неприкосновенности — так это дурацкие педагогические эксперименты в области школьного образования. Идея покончить хотя бы с самыми одиозными и непродуманными из этих экспериментов была встречена в штыки еще на уровне Наркомпроса, и дальше не пошла. Не натешились еще...

Итак, кадровый вопрос, пусть и не с таким размахом, и не такими темпами, как хотелось, все же немного двинулся вперед. Никакого пороха, я собственно, тут не выдумал, а лишь немного ускорил и расширил те решения, которые и без того были бы приняты, как это случилось в моей реальности. Но тут именно такая ситуация, когда поспешать медленно не годится. Нужно подойти к исчерпанию резервов прежней нэповской хозяйственной политики и к неизбежному крутому повороту хотя бы немного, как говориться, подстелив соломки. Тогда и поворот будет не столь крут, и дров таких, надеюсь, не наломаем.

Собственно, тот документ, над которым я начал работать перед майскими праздниками, подключив к делу своего нового помощника, как раз и должен был обеспечить подход к резкому перелому уже с более или менее ясным представлением о том, что именно потребуется сделать. Теперь черновой проект готов, и нужно в который раз напрашиваться на прием к Дзержинскому. Со своим непосредственным начальником, Манцевым, я уже поговорил. Василий Никитович, конечно, мужик хороший, и палки в колеса мне не ставит, но вот влезать в существо тех моих предложений, которые замахиваются на большую экономическую политику, и определяться по отношению к ним — поддержать или отвергнуть — совсем не горит желанием. Пройти же мимо Дзержинского, во-первых, не позволяет мой служебный статус, и, во-вторых, что более важно, Феликс Эдмундович хотя и не теоретик (вроде Бухарина или Преображенского, способных выдвигать любопытные концепции), но обладает немалым практическим чутьем в хозяйственных вопросах. Вот и надо мои теоретические соображения испытать на оселке его хозяйственного опыта. Если пройду этот фильтр — значит, можно двигать родившиеся идеи дальше, на самый верх.

Сегодня, вопреки обыкновению, председатель ВСНХ СССР принял меня с утра. Видимо, именно поэтому он не выглядел усталым и подавленным грузом забот, и даже спросил меня со смешком:

— Вижу, Виктор Валентинович, вы решили нас порадовать очередными своими сногсшибательными идеями?

— А что делать, Феликс Эдмундович? — принимаю его слегка шутливый настрой. — Время сейчас такое, что без сногсшибательных идей нам не обойтись, — и, тут же переходя на серьезный тон, продолжаю:

— Хозяйственное наследство, доставшееся нам от прежнего режима, близится к исчерпанию, и нам необходимо своевременно определиться, каким курсом мы сможем теперь продвигаться вперед, имея ясный план развертывания социалистической реконструкции промышленности.

— Это очевидно, — тут же реагирует Дзержинский, — хотя, к сожалению, еще не для всех.

Только сейчас сообразил — я же чуть не слово в слово повторил слова из его собственной записки, которую ему еще предстоит направить в ЦК через год! Тем лучше — раз высказанная мною мысль созвучна его собственным, пускай пока еще и не оформившимся.

— Поэтому, — продолжал Феликс Эдмундович, — я решил вынести ваши предложения на Президиум ВСНХ. Намерения ваши вполне ко времени, да я и сам уже будоражу Политбюро по этим вопросам. Похоже, пора нам сформулировать вполне конкретные предложения, и добиваться их осуществления через высшие партийные и советские инстанции. Если Президиум ВСНХ сочтет вашу записку хорошей основой, будем готовить официальный документ для ЦК, а если там одобрят, то и для Совнаркома.

Немного неожиданный поворот. Я-то рассчитывал на совпадение своих идей со взглядами Дзержинского, надеясь действовать прямо через него. Но, похоже, глава ВСНХ считает вопрос настолько серьезным, что видит необходимость подкрепить выдвигаемые предложения не только собственным авторитетом. Ну, что же — среди членов Президиума ВСНХ есть несколько членов ЦК РКП(б), и даже один член Политбюро (но тут неизвестно еще — в плюс это или в минус, ибо зовут его Троцкий...). Если они поддержат, дело может пойти вперед куда как успешнее. Значит, кровь из носу, надо добиться такой поддержки.

Между тем Феликс Эдмундович подвел черту под нашим разговором:

— Я дам распоряжение разослать вашу записку членам Президиума и назначаю ваш доклад на заседание 21 мая. Готовьтесь.

Итак, поддержка председателя ВСНХ у меня, судя по всему, есть. Но как отнесутся к моим идеям члены Президиума?

В четверг, 21-го, не без волнения прихожу в зал заседаний к назначенному часу. Сам Дзержинский, и секретарь Президиума ВСНХ Станислав Францевич Реденс, уже на месте. Остальные члены Президиума понемногу подтягиваются.

— Ну, что, товарищи, будем начинать? Станислав Францевич, кто еще не подошел? — подождав несколько минут, обращается Дзержинский к секретарю.

Бросаю взгляд на Реденса. Довольно симпатичное лицо, выглядит моложаво... Наверное, исполнительный, дисциплинированный, собранный. Но не могу отрешиться от мысли, что в известной мне истории он стал не последним винтиком в машине репрессий, и сам сделался, в конце концов, ее жертвой.

— Семен Семенович Лобов в командировке в Ленинграде, — отзывается Реденс, — у Владимира Николаевича Ксандрова какие-то неотложные дела в Высшей арбитражной комиссии, а Исидора Евстигнеевича Любимова Каменев не отпустил с заседания Исполкома Моссовета. Все остальные на месте.

— Раз так, объявляю заседание Президиума ВСНХ открытым, — произносит Феликс Эдмундович. — Первым вопросом повестки дня стоит доклад заместителя председателя коллегии ГЭУ Виктора Валентиновича Осецкого о перспективном плане социалистической реконструкции хозяйства СССР. Тезисы вам были розданы, поэтому ограничимся кратким вступительным словом. Четверти часа вам хватит, Виктор Валентинович? — обращается Дзержинский ко мне, и, увидев мой ответный кивок, предлагает:

— Начинайте.

Справившись с волнением, приступаю к докладу. И уже в самом его начале следует реплика Гольцмана, недавно уступившего свой пост начальника Главэлектро ВСНХ Троцкому:

— Единственным сколько-нибудь проработанным перспективным многолетним планом является план комиссии ГОЭЛРО. Его и надо держаться.

— Абрам Зиновьевич! Я ведь не предлагаю отказываться от выполнения заданий этого плана, — стараюсь говорить примирительным тоном. — Но, согласитесь, что одними трудами комиссии ГОЭЛРО нам уже не обойтись. И хозяйственная обстановка сейчас резко отличается от той, что была в 1920 году, и задачи, которые стоят перед нами, гораздо масштабнее.

Следующая реплика раздалась со стороны заместителя Дзержинского Георгия Пятакова, когда я без особого почтения затронул работу ОСВОК, специалисты которого явно тяготели к ориентации на довоенные пропорции народного хозяйства:

— Да, тут немалая доля ответственности лежит на мне, — самокритично заметил Георгий Леонидович. — Стоило ненадолго ослабить контроль над работой совещания по восстановлению основного капитала, и на тебе! Придется кое-кому мозги вправить, чтобы они крохоборчеством не занимались, и не молились на затухающую кривую развития. Нам нужен революционный рывок вперед, без оглядки на нормы царского времени!

Дальше некоторое время меня слушали, не перебивая. Общие слова о том, чтобы, используя преимущества плановой системы, максимально мобилизовать внутрипромышленные накопления, и сконцентрировать их на создании современных отраслей промышленности, встречались благосклонными кивками. Затем я заявил:

— Чрезвычайно важно не упустить из виду настойчивое продолжение работы по рационализации промышленности, подъему качества продукции, проведению режима экономии, по изгнанию всяческой бесхозяйственности. Иначе мы можем бездарно растратить и без того не слишком великие ресурсы, и не получить того результата, на который вправе рассчитывать. — Едва прозвучали эти слова, как тут же в комнате поднялся шум.

Первым отреагировал нетерпеливый Гольцман:

— Вы тут толкуете о режиме экономии, о рационализации, а на деле это оборачивается срезанием расценок и нажимом на рабочих! А ведь никакого движения к социализму не будет без подъема обеспеченности и культурного уровня нашего рабочего класса. Вы же о росте зарплаты даже не заикнулись, а качество вам подавай, рост производительности подавай!

Ну, вот, сразу видно одного из 'подписантов' письма 46-ти. Да и его прежний опыт работы в профсоюзах сказывается. Однако у него тут же находятся оппоненты. Недавно назначенный заместителем председателя ВСНХ СССР Эммануил Ионович Квиринг, снятый перед тем с поста 1-го секретаря ЦК Компартии Украины за недостаточное рвение в проведении политики 'украинизации' и замененный более ретивым украинизатором Лазарем Моисеевичем Кагановичем, рвется в бой. Там вообще смешная история приключилась, которой не было и не могло быть в моем времени. Не успели в Компартии Украины в 1923 году ввести пост генсека своего ЦК (вслед за ЦК РКП), и перекрестить Квиринга из 1-го секретаря в генерального, как XIII съезд этот пост в ЦК РКП(б) ликвидировал. Пришлось и товарищам украинцам, следуя общепартийной моде, вновь перекрестить Эммануила Ионовича из генерального секретаря в 'просто' первого. И только его переименовали, как не прошло много времени, да пришлось вообще снимать: в ЦК РКП(б) решили, что надо сильнее нажать на 'украинизацию'. Теперь Квиринг спешит продемонстрировать верность линии партии на новом посту:

— А как же без режима экономии, товарищ Гольцман? — свежеиспеченный заместитель председателя ВСНХ кипит праведным возмущением. — У нас и так себестоимость стоит куда выше довоенной, и по производительности труда мы отстаем, а вы что предлагаете? Нам надо думать, как издержки понизить, а охотников зарплату задирать и без вас хватает!

— Не думаю, что здесь есть предмет для спора, — пытаюсь утихомирить страсти. — Полагаю, что и Абрам Зиновьевич не отрицает необходимости роста производительности, повышения качества продукции и борьбы с непроизводительными издержками, и Эммануил Ионович не является противником роста обеспеченности нашего рабочего класса. Другое дело, как на практике соединить обе этих задачи, так, чтобы ни одна из них не препятствовала решению другой. Этот вопрос можно и нужно обсуждать, но сегодня у нас на повестке дня несколько иная проблема. Позвольте продолжить?— и я продолжаю:

— Полагаю, что ни в коем случае не следует поддаваться искушению увеличить капиталовложения одним росчерком пера. Нельзя идти на подрыв стабильности рубля и делать ставку на инфляционное финансирование бюджета (за пределами умеренной, в несколько процентов, инфляции). В этом Сокольников, к сожалению, совершенно прав. В чем он не прав, так это в своем преувеличенном ведомственном усердии. В погоне за сбалансированным бюджетом и стабильным рублем он стремится резко ограничить масштабы эмиссии, а для этого пытается существенно занизить возможности расширения нашей промышленности. Но вот за реальные пределы роста производства и нам выскакивать не стоит.