Дом - это там, где ты нужен

Однако, утро уже постепенно вступало в свои права, и несданный отчёт не давал покоя своей незавершенностью. Джонни ещё раз протёр лицо. И, приняв волевое решение вставать, кое-как выпутался из покрывала и, спотыкаясь о разбросанные перед кроватью вещи, бодро побрёл плескаться в душ.

Душ был предметом несомненной гордости Джонни Хесса и его самым главным и важным нововведением на ферме. И хотя босс мог бы с этим поспорить, полагая гораздо более важным подспорьем починку скважины, налаженную систему ирригации и оборудованную рабочую кузню, которую под руководством Хесса усилиями всех домочадцев соорудили на месте старого сарая, даже он не мог не оценить возможности полить себя безлимитным количеством воды, предварительно не натаскивая её из колодца.

После душа в голове прояснилось окончательно. Джонни с удовольствием сбрил многодневную щетину, которая вот-вот грозила сменить статус на полноценную бороду, облачился в свежее и уже привычным маршрутом направился на кухню, где его ждала банка любимого растворимого кофе.

Этот кофе большими партиями доставляли откуда-то с юго-запада, где некое фермерское сообщество воинственных отшельников приноровилось выращивать зёрна на плоских вершинах закрытой холмистой гряды; ходили слухи, что эти зёрна попали к фермерам с соседнего материка вместе с загадочным странником, который сумел преодолеть тысячи миль на своих двоих, направляясь неизвестно откуда, неизвестно куда. Так это было или нет, никто толком не знал, однако достоверно было известно, что для произрастания принесённых издалека и переживших ядерный апокалипсис мутированных кофейных зёрен в местах обитания отшельников сложились почти идеальные условия. Фермеры поставляли их большими мешками по нескольку раз за год, из-за чего эта часть пустошей запасами кофе была обеспечена ещё лучше, чем до войны и активно продавала на сторону излишки.

В Нью Рено обжаркой, помолом и добавлением в эти зёрна самых разнообразных добавок занималась целая огромная мануфактура, принадлежавшая семье Бишоп. Кофейные банки из переплавленного старья изготавливались там же, в соседнем цеху, и этот бизнес приносил семейству баснословный доход, сравнимый разве что с крышеванием трёх публичных домов, без учёта казино. Дома и казино Джонни интересовали мало, а вот бодрящий напиток он уважал и уже давно собрал у себя на кухне целую коллекцию кофе "ЭнБиш" с добавками и без них, которую по мере потребления содержимого регулярно обновлял.

Как следует потянувшись, чтобы по максимуму выдавить из себя всю лень, Джонни зажёг однокомфортную горелку и, быстро заварив кофе, перелил его в любимую кружку. Стараясь не глядеть в сторону спальни, где все вещи по-прежнему валялись в беспорядке, а на столе дожидался ещё не начатый отчёт, Хесс прошёл по короткому коридору до входной двери. И, распахнув её, остановился на пороге, прислонившись плечом к косяку.

Перед ним лежал большой внутренний фермерский двор, освещённый предрассветными лучами. Этот двор разделял две длинные колбасы построек, каждая из которых состояла из трёх разноколиберных домов, слепленных друг с другом. У всякого, кто впервые видел всё это архитектурное великолепие, могло сложиться впечатление, что сначала владелец выстроил себе один добротный дом, но потом решил, что места в нём мало. И, не желая перестраивать уже готовое жилище, сделал к нему новую пристройку, а потом ещё одну. Не удовлетворившись тем, что вышло, этот активный строитель взялся пилить такую же длинную, несуразную конструкцию не далее, чем в трёх десятках шагов от старой и не угомонился до тех пор, пока не выстроил второй барак на три секции параллельно первому.

Из разговора с новым владельцем и своим теперешним работодателем и боссом Джеймсом Лаки, Джонни выяснил, что первоначальное впечатление было недалеким от истины. До Лаки ферма принадлежала старому Дирку Сайрусу, увлечённому идеей построить по дому под боком для каждого представителя своего многочисленного потомства, чтобы те поддерживали семейный фермерский бизнес, исправно взращивая свежие овощи и давая возможность суровому папаше контролировать каждый свой шаг до последнего колена.

Потомство, однако, идеи не оценило и по мере взросления разлеталось из семейного гнезда кто куда. В итоге к тому моменту, как Лаки дозрел купить ферму, а Сайрус — её продать, в окрестностях Нью Рено не проживало ни одного его потомка, из-за чего неудачливому архитектору пришлось уехать аж в КНР, доживать свои дни в семействе дочки, которая согласилась его принять.

Впрочем, Лаки необычная конструкция жилища не только не напрягала, а оказалась на руку. К моменту знакомства с Джонни он как раз набирал себе в команду четырёх помощников, трое из которых оказались пришлыми и откровенно бездомными. И потому разместить их на территории старой фермы оказалось самым здравым решением.

... Джонни переменил положение, опёршись о косяк другим плечом и заложил ногу за ногу. Отхлебнув кофе, он обвёл глазами двор, который за то долгое время, что здесь провёл, стал для него почти родным. Хесс сам, своими руками помогал расчищать этот двор от хлама Сайруса, замащивать камнем дорожки, ведущие к каждому крыльцу, и рассаживать любимые цветы Элли, виноградную лозу и кусты с клубникой, которая прошла серию мутаций и при должном уходе вырастала размером с кулак.

Джеймс Лаки изначально дал понять, что при должном отношении к работе и условии, что Джонни не собирается с неё уходить примерно никогда, часть барака, выделенная как временная квартира, останется за ним насовсем; такие же обещания были даны Майклу и Делайле, сотрудникам, которые получили работу одновременно с Хессом, успешно прошли подготовку и справились со своим первым заданием.

Учитывая, что Майкл пришёл откуда-то с севера, со стороны Сиэтла, и выглядел откровенным оборванцем, вооруженным только ножом, а Делайла и вовсе сбежала от семейства религиозных фанатиков и за долгие скитания домом так и не обзавелась, предложение Лаки казалось более, чем щедрым. И, как показало будущее, жалеть о своей щедрости ему пока не пришлось.

Джонни хлебнул ещё, и невольно бросил взгляд в сторону кузни, которую они с Лаки, Майклом, Крисом и старым Кэссэди поставили прошлым летом, почти полностью срыв для этого сарай для инвентаря. Кузня могла показаться блажью, но в условиях, когда при работе на ферме постоянно ломалось то то, то это, а к местным кузнецам стояла целая очередь, она была необходима. Джонни имел уверенность, что без практических навыков, приобретенных в цехах старого Вайли, он бы всё равно не справился с этой работой несмотря на всё своё образование, и был искренне благодарен старому мастеру за науку.

Лаки, который сначала относился к кузне скептично и согласился на её обустройство только под давлением суровой необходимости, высоко оценил его успех. Он даже намекнул было, что, если Джонни желает оставить работу полевым агентом, на которую его нанимали, и вместо неё откроет бизнес по починке всякого и разного, да ещё возьмёт в долю босса, фермерский дом он всё равно может оставить себе.

Но Джонни такое предложение не прельстило. Он не возражал помогать с починкой на ферме, и даже иногда брать сторонние заказы, но оседать на земле пока не хотел. Ему повезло получить работу мечты, которая предполагала частые и дальние командировки, необходимость напрягать голову и подчас использовать всю возможную эрудицию и находчивость, чтобы разруливать самые разные ситуации.

Но при этом Хессу всегда было, куда вернуться, а главное — к кому. Недоумевающий поначалу более чем странными критериями, которыми босс руководствовался при выборе сотрудников, Джонни только позже сообразил, что Джеймс Лаки искал не просто агентов. Он искал людей, которые так или иначе готовы были стать частью "семьи". Это было ещё одним свойством Нью Рено — города, в котором, чтобы подняться или хотя бы держаться на плаву, не стоило долго оставаться одиночкой. Здесь рулили "семьи", самые удачливые из которых держали власть, только частично разменивая её на протекцию Доминиона.

Джеймсу Лаки не нужна была власть, но он определённо желал оставаться на плаву. А для этого ему, в конце концов потребовалась собственная, хоть и небольшая "семья" людей, которые в случае чего могли прикрыть ему спину. И, нельзя было не отметить, что найти таких людей он сумел.

Мысли Джонни, уже почти допившего кофе, плавно перетекли на личность босса, который, как и всегда в это время, привычно маячил во дворе на специальном пятачке, отведённом под спортплощадку. Каждое утро Джеймс Лаки поднимался до рассвета, чтобы начать тренировку, и не уходил до тех пор, пока не проделывал всех элементов восстановительной программы, которые разработали для него лучшие умельцы из медиков Доминиона.

На памяти Джонни, босс не пропустил ни единого дня, раз за разом упорно достигая нужного результата. И это приносило плоды. При их первом знакомстве Лаки был глубоким инвалидом, который с трудом удерживал голову, страдал от постоянных болей и не ходил, а только мучился, опираясь на костыль. Теперь же, по прошествии нескольких лет, экспериментальных операций и кропотливого труда, он восстановил форму почти на том же уровне, что и до роковой миссии, которая стоила ему здоровья и едва не отправила на тот свет. Эта последняя миссия и вынудила Лаки, упрямо работавшего в одиночку до самого конца дабы сломать систему, всё-таки нанять себе группу помощников. Среди которых оказался и Джонни Хесс, едва знакомый Лаки оборванец из пустошей, без особо нужных навыков и талантов. При том, что на тот момент после побега и долгого брожения по диким землям он тоже был едва жив.

Джонни до сих пор едва мог поверить в то, что стал частью команды своего босса. Джеймс Лаки был одиозной фигурой, известной далеко за пределами Рено. Настолько далеко, что едва ли кто-то в этой огромной агломерации пустошей не знал его имени и хотя бы нескольких наиболее громких дел. Если мерить довоенными мерками, по профессии Джеймс Лаки находился ближе всего к частному детективу, к которому обращались в самых безнадёжных и сложных случаях. И обратившийся мог быть уверен, что, если его дело не выходит за пределы человеческих возможностей, или выходит, но не очень сильно, помощь будет получена.

В реальности босс действительно был парнем-могущим-что-угодно, упорным сыщиком, пронырливым шпионом, безжалостным охотником за головами и кто знает, кем ещё, к которому обращались все, от самых низов, до элиты этого мира, будучи в полной уверенности, что он не подведёт. О похождения Лаки ходили легенды, в глазах обитателей Пустоши он был всеведущ и всемогущ. Джонни понятия не имел, как босс это делал, но у него имелась своя широкая сеть осведомителей, тех, кто был ему должен, и просто хороших и не очень знакомых в таких местах на пустоши, о которых было сложно подумать, чтобы вообще добраться туда живьём. Джонни осторожно поинтересовался о Городе работорговцев и получил утвердительный ответ. Лаки не называл конкретных имён, но Хесс не сомневался, что даже там осведомители у него имелись. Тем более, что, желая выручить Джонни, Райвен тоже пытался обратиться за помощью к Лаки. Но в тот период босс сам был при смерти из-за одного из немногих просчётов, которые редко, но случались даже у такого, как он. И потому бывшему рабу Красной Кейт пришлось выбираться самостоятельно.

Впрочем, он был не в обиде.

Меж тем Лаки закончил подтягиваться и спрыгнул с турника, разминая последнюю группу мышц. Частный сыщик и авантюрист Джеймс Лаки был высоким, крепким мужчиной, со спокойным умным лицом и проницательным взглядом разноцветных глаз. Впрочем, Джонни знал, что гетерохромия босса была не врождённой. На своей роковой провальной миссии он лишился не только части мышечных волокон, костей и нескольких внутренних органов, но и глаза, и прижившийся синтетический аналог получился именно таким. Лаки не огорчался, ему было достаточно и того, что он просто видит. Тем более, что в свои тридцать три он был абсолютно седым, а его тело покрывала такая сеть давних и свежих шрамов, что разные глаза — последнее, что привлекало в нём особое внимание.

Босс растёрся полотенцем и, заметив Джонни, махнул ему рукой. Пока Хесс, оставив чашку, подходил к нему, из части дома, которую занимал Лаки, вышла Элли с дымящейся кружкой. Джонни невольно залюбовался ею. Эта маленькая коротко стриженная платиновая блондинка олицетворяла собой воплощённую женственность, самым естественным образом соединяя в себе простоту, достоинство и глубинную красоту. Она была по-женски привлекательна, но не из-за агрессивной сексуальности или нарочитого бесстыдства в одежде или раскрасе, а благодаря окружавшему её ореолу спокойствия и доброты, которые ощущались даже на расстоянии.

Хессу нравилось находиться рядом с ней. Будь немного постарше, она как нельзя лучше воплощала бы в себе образ матери. Но, поскольку Элли жила под небом пустошей всего на несколько лет дольше Джонни, он относился к ней как к заботливой старшей сестре, искренне радуясь тому, что после своего жестокого плена смог узнать и такой образ женщины.

— Доброе утро, Джон, — поприветствовала его Элли, передавая кружку Лаки. Понюхав воздух, она поморщилась. — Ну вот, опять ты пил эту бурду. А я-то хотела предложить тебе чаю на травах. Знаешь ведь, как он бодрит. И при том гораздо полезнее...

— Я обязательно выпью за завтраком, — поспешил повиниться Хесс, складывая руки на груди и покаянно кланяясь. — Сразу после того, как съем гору твоих панкейков с клубничным джемом. Чую их чарующий запах аж отсюда...

Лаки усмехнулся. Присев на лавку, он пригубил поднесенный напиток и с наслаждением сделал большой глоток.

— Нет, ну ты посмотри, — отпив ещё, он обратился к Элли, но Джонни прекрасно понимал, что речь была направлена больше на него. — Панкейков моей жёнушки ему подавай. Шатался где-то целых две недели, без какого-то внятного результата. Потратил провиант, патроны, время, энергию из батареи. А теперь явился, на запылился. Да ещё корми-ко его...

— Почему без результата? — не понял Хесс. — Задание выполнено. Преступники наказаны, довольные фермеры охотно расстались с положенным золотом и славят твоё доброе имя, мой господин. А потому, панкейки мною заслужены, целиком и полностью.

— Тобой?

— Ну, ещё Майк немного помогал.

В явном обалдении от наглости подчинённого, Лаки беспомощно обернулся к Элли. Та ответила улыбкой.

— Погоди, — опомнился босс, сообразив, что прослушал что-то важное. — Ты сказал, преступники?

Джонни кивнул.

— Да, Лаки. Ты изначально оказался прав. Это были не нападения зверей, а работа грабителей.

— Даже так, — босс закинул полотенце на плечо и ещё отпил ароматного чая. — И в чём там было дело?

— Если коротко, один из местных, Боб Грайс, сговорился с несколькими пришлыми обжарками. Познакомился с ними в соседнем посёлке, когда отвозил половину туши на продажу. Они поладили, а потом он давал наводки, а те устраивали нападения на коров соседей Грайса, маскируясь под диких сородичей. Мясо Грайс прятал у себя в подвале, в леднике. Обжарки жили в пещере неподалёку от мест выпаса скота. Их выследил Майк, пока я караулил в посёлке и действовал Грайсу на нервы. Короче, было интересно, босс. Давай мы подробнее расскажем за завтраком?