Прогрессоры с планеты Земля. Части 1-2

— Спасибо, добрые люди! Больше ни о чём можете не беспокоиться. Скоро подъедут остальные Всадники, и мы сегодня же ночью или завтра с утра навестим монахов. Им придётся искать новое место для своего монастыря. Мы люди мирные, но если кто-то пытается встать у нас на пути, моментально даём сдачи.

Кто-то из поселян громко крикнул в ответ:

— Да не их это монастырь! Пурвары просто отобрали у барона де-Локкаса деревню Привольная, закабалили всех крестьян и заставили построить в ней монастырь, а главный у них настоятель, епископ Паисий. Насильник, убийца и бандит, каких и на большой дороге не сыщешь.

— А вот об этом мы сейчас обстоятельно поговорим, добрый человек. — сказал Иль и обратился к молодёжи — Господа, похоже, что вы собираетесь присоединиться к нам? Добро пожаловать в ряды Всадников, а сейчас будьте добры, проверьте, чтобы ни у кого из монахов не оказалось при себе ножа, посадите их под замок в какой-нибудь сарай и приходите в таверну постоялого двора. Будем держать совет, что нам делать с епископом Паисием.

Всё тот же поселянин крикнул:

— Да, что там с ним решать, ваша светлость? Если вы сможете взять монастырь штурмом, то повесить его и всё решение. У него же руки по локоть в крови, у гада этого. Дайте нам доспехи и оружие монахов, и мы пойдём на штурм вместе с вами.

Иль замахал руками и весёлым голосом крикнул:

— Оружие и доспехи забирайте, может быть, это добро вам ещё пригодиться, а на счёт штурма забудьте. У меня и своих воинов хватает, так что мы и сами справимся.

Пока молодые люди, а их собралось на перегоне человек тридцать пять, и хотя среди них было четыре дворянина, были вооружены из рук вон плохо, разбирались с пленными, Иль послал троих Всадников к барону де-Локкасу, чтобы известить его, что граф де-Шорн намерен разогнать монахов. Он спешился и направился к постоялому двору. К нему подбежал пожилой монах-калебианец и взмолился:

— Ваша светлость, я хочу присоединиться к вам.

Иль улыбнулся и, протягивая ему руку для рукопожатия, весёлым голосом сказал:

— Ну, так присоединяйтесь, святой отец. В чём проблема? Мы рады каждому человеку, который хочет отправиться с нами в Девственные Земли и построить там город Счастья. Как ваше имя, святой отец, и почему это чёрные монахи на вас так вызверились? Они что же, ни в грош не ставят святого Калеба? Пойдёмте в тепло, нечего вам мёрзнуть на морозе.

Монах, прижимавший к груди большой мешок с книгами, неуверенно пожал графу руку и ответил:

— Меня зовут Милент-книжник, ваша светлость, а осерчали на меня братья во Дессоре потому, что я не стал искать приюта в их монастыре. Хотя уже смеркалось, я сразу же пошел на этот перегон. Боялся, что разминусь с вами. Я уже двенадцатые сутки в пути. Все ноги сбил, пока шел сюда.

Монах действительно передвигался с трудом и, Иль первым делом забрал у него тяжелый мешок с книгами. Как только они вошли в таверну, отец Вастос, прихвативший с собой в дорогу кожаные торока со снадобьями, усадил Милента-книжника на скамью поближе к большой печке, встал перед ним на колени и занялся его ногами, обутыми в рваные башмаки, велев подать ему лохань с горячей водой. Пока он мыл и врачевал ноги монаха, Иль, положив мешок с книгами на лавку, занялся молламами. Распрягать он их не стал, а лишь завёл в хлев, снял с них шлемы, напоил и задал сена. Тут как раз подоспел и авангард. Он объяснил Всадникам, почему они задержатся здесь на несколько дней, и пошел в таверну. Отец Милент уже сидел за столом обутый в новые башмаки на меху, с большой кружкой грога в руках. Он выглядел значительно веселее. Рядом с ним сидел староста перегона Степной. Иль подсел к столу и, взяв в руку кружку с горячим грогом, поинтересовался:

— Много в деревне Привольной монахов, отец?

Тот ответил со вздохом:

— Почти полторы тысячи, ваша светлость и все вооружены. Целая армия. Говорят, что епископ Паисий чего-то не поделил с магистром ордена и откололся от него, забрав с собой самых опытных воинов. Поэтому его все и боятся, да, и как их не бояться, ваша светлость, ежели они так лютуют. Обложили всех в округе данью, людей хватают и тащат в монастырь. Мужчин в кандалы заковывают, а женщин насилуют. Тюрьму в подвале монастыря устроили и людей в ней пытают, да, казнят во имя веры. Говорят, что скоро начнут искоренять ересь по всему Ромварену. Просто звери какие-то, а не монахи. Захватчики. И что самое обидное, нет на них никакой управы. Даже князь Юлитан и тот ничего не может поделать с ними.

Иль кивнул головой и угрюмо сказал:

— Вот вам и момент истины, отец Вастос. Как вы предлагаете поступить? Проехать мимо и ждать того момента, пока этот ублюдок не создаст святую инквизицию? А ведь именно к этому он и ведёт дело. Что вы мне посоветуете делать?

Отец Вастос, прихлёбывая грог, невозмутимо ответил:

— Сын мой, если ты проедешь мимо и не покараешь этого изверга, то грош тебе цена вместе с твоими брехнями о городе Счастья. Ну, допустим, тебе нельзя снести голову этому ублюдку, но что мешает сделать это мне? Обет непролития крови? Это мой обет, я его дал, я его обратно заберу. Давай подождём нашего моложавого старца Ральфа, сын мой. Он говорил, что умеет делать какой-то взрывной порошок, но опасается, что люди с его помощью станут убивать друг друга, вот пусть Ральф его и изготовит, чтобы мы могли взорвать ограду и ворота монастыря, а дальше мы и сами знаем, что нужно делать.

Староста поторопился сказать:

— За те пятнадцать лет, что пурвары здесь находятся, ваша светлость, они самый настоящий замок возвели, и глубокий ров вокруг него выкопали. Так просто вам его не взять.

Иль поджал губы, покивал головой и спросил:

— Взрывной порошок говоришь, святой отец? Взрывной порошок это хорошо. Им же можно набить зажигательные трубки, вместо обычных наконечников для деревянных арбалетных стрел. Наши новые арбалеты почти втрое мощнее, чем прежние и из них мы можем запросто стрелять по замку с расстояния в сто метров. Если порошок будет хорошо взрываться, то этот замок по камешку развалим, но я думаю, что это чёрное вороньё сдастся гораздо раньше. Не думаю, что они захотят подыхать ради амбиций своего вольтанутого епископа.

Отец Вастос пристально посмотрел на Иля и спросил:

— Сын мой, а если они выведут на стены заложников? Что мы будем делать тогда?

Иль хищно оскалился и зловеще ответил:

— А мы сначала продемонстрируем монахам, что с ними случится, если они посмеют это сделать, святой отец, заточим три десятка кольев, быстро выкопаем ямки и при первом же поползновении посадим на кол того монаха, который командовал этим отрядом, а чтобы ему не было холодно, разожжем под ним небольшой костерок. Это война, святой отец. Не мы её начали, а они и уже давно. Монастырь этот мы обязательно захватим. Сносить его будут полнейшей глупостью, он ещё пригодится барону де-Локассу, но на этом дело не закончится. Всех потерпевших от произвола монахов нужно будет допросить, установить на ком из них больше всего крови, а потом, не откладывая дела в долгий ящик, предать суду, как убийц и бандитов, но не монахов. Судьями же этих зверей будут жители деревни Привольная и как они решат, так оно и будет. Кого надо повесить, повесим, а всех остальных закуём в кандалы и сдадим барону, пусть посидят у него на цепи лет десять и не надо мне рассказывать, что они таким образом служили господу нашему Дессору. У меня есть средство, которое заставит их правдиво отвечать на все вопросы следователей и тогда, святой отец, всё станет ясно, кто они такие.

Отец Вастос развёл руками и сказал:

— Вообще-то я полностью согласен с каждым твоим словом, сын мой. Особенно с тем, что судить этих выродков должны те люди, над которыми они измывались. Так ведь, люди добрые?

Свидетелями разговора графа де-Шорна и отца Вастоса было человек пятьдесят и все дружно согласились, что это справедливое решение. Крестьяне не сделали монахам ничего такого, чтобы они имели хоть какой-то повод обрушить на их голову кару, зато сами монахи-воины из ордена святого Пурвара причинили людям множества бед и страданий.

Начало смеркаться, когда на перегон Степной прибыли первые Всадники. Они уже были извещены, с чем пришлось столкнуться графу де-Шорну. Фургоны и дилижансы были поставлены таким образом, чтобы завтра утром можно было сразу же двинуться по направлению к деревне Привольной и Всадники принялись готовиться к штурму. Выехать было решено в десять часов утра. Ночью, когда все спали, с орбиты спустили пятнадцать тысяч арбалетных стрел с миниатюрными гранатами вместо наконечников, а также три десятка станковых арбалетов, которые могли метать дротики с куда более мощными гранатами. Были доставлены с орбиты и боевые костюмы, исполненные под феодальную старину и походившие своим видом на максимилиановский доспех, только с коринфским барбютом, а не шлемом жабья морда. Утром полсотни самых могучих молоров облачили в тяжелую броню со шлемами, оснащёнными длинными шипами на лбу и серповидными секирами по обе стороны головы. Выглядели они устрашающе и когда из сарая стали выводить пленённых монахов, те сразу же пришли в ужас.

Выезд пришлось отложить до двенадцати часов, до прибытия барона де-Локасса. Барон отважился взобраться на мивху, лишь бы поспеть на перегон Степной вовремя. Когда он увидел армию графа де-Шорна, то сразу потребовал, чтобы и ему дали доспех. Он непременно хотел идти в бой вместе со Всадниками, но Иль только развёл руками, сказав, что лишнего доспеха подходящего размера у него нет, а раздеть кого-то не представляется возможным. Всадники будут не просто сопротивляться, а отбиваться, поскольку все они возмущены действиями монасей до последней крайности и рвутся в бой.

Барона затолкали в штабной фургон, армия графа Ильхема де-Шорна сорвалась с места, и помчалась по степи, грохоча, как танковая дивизия древних времён. Дилижансы плелись в хвосте, затем ехали фургоны, а впереди скакали Всадники. Деревню фургоны и дилижансы объехали справа и слева, как и большая часть всадников, но один отряд ворвался в неё сходу и не зря. В деревне находился большой, человек в сто пятьдесят, отряд монахов. Большая их часть сдалась, а остальных Всадники порубили в капусту, так как монахи только что повесили нескольких крестьян, но на этом дело не закончилось. Крестьяне мигом забили дрекольем ещё пару десятков извергов, зверствовавших в их деревне с особой жестокостью, чему никто из Всадников особенно не стал препятствовать.

Крепость монахов находилась в шести километрах от деревни, на единственном на всю округу холме. Взять её сходу не представлялось возможным, подъёмный мост был поднят, и потому её просто окружили, споро и деловито. Фургоны были поставлены вне досягаемости арбалетов монахов и Всадники принялись устанавливать тяжелые дальнобойные арбалеты, а также готовить к возможной казни толстые, заострённые колы и монахов. Первый дальнобойный арбалет ещё не был установлен, а пешие арбалетчики уже приблизились к монастырю на расстояние эффективной стрельбы и без какой-либо команды открыли огонь по зубцам крепостной стены высотой в пятнадцать метров, сложенной из тёсаного камня.

Гранаты хотя и были миниатюрные, взрывались с оглушительным грохотом. Несколько арбалетчиков принялись стрелять в стену. После десятка взрывов в ней образовался пролом. Напротив въезда в замок построился отряд Всадников на закованных в броню-серебрянку молорах. От них заранее отделили мивх. В тот момент, когда какой-то монах выбрался на стену и принялся размахивать белым флагом, арбалетчики меткими выстрелами перебили цепи подвесного моста и тот с грохотом упал вниз.

Закованные в сверкающую броню молоры сорвались с места и сходу ворвались во внутренний двор крепости. В принципе на этом вся война и закончилась. Сопротивление оказали лишь несколько десятков монахов, да, и то весьма слабое. Зато в захваченном замке монахов ордена святого Пурвара, очень почитаемого в народе, Всадникам пришлось столкнуться с такими кошмарами, что только благодаря привитой Илем им дисциплине и тому, что всех монахов он собирался предать суду, их не изрубили в капусту. Он и сам едва сумел сдержаться.

Двухэтажная подземная тюрьма была забита заключёнными и в нескольких камерах пыток, палачи продолжали истязать людей, не смотря на то, что замок был захвачен Всадниками. В одном из пыточных застенков находился и епископ Паисий, который пытал не кого-либо, а одного из младших сыновей барона де-Локасса, пропавшего без вести несколько месяцев назад. То, что осталось от палачей после нескольких минут их общения с Всадниками из Малой Степи, именно они находились в первых рядах, если хорошо постараться, ещё могло давать в суде показания. Правда, ни для чего дальнейшего в жизни эти палачи и изверги уже не были пригодны. Разве что для публичной казни.

Число заключённых было почти равно числу монахов и уже очень скоро они поменялись местами. Связанные по рукам и ногам, чтобы не смогли покончить жизнь самоубийством, монахи, оказались в камерах и за дело взялись целители. Учёные-историки предполагали, что им придётся столкнуться с последствиями жестоких пыток, но даже они не могли представить себе такого варварства, поскольку многие люди были чудовищно искалечены, Иль, построив во дворе всех ведийских Всадников, был вынужден сказать им следующее:

— Господа, вы сами видели, что сделали с людьми, попавшими в их застенки, эти чудовища. В таких условиях мне уже не остаётся ничего делать, как прибегнуть к помощи молитвы и вы должны мне помочь, если хотите, чтобы я с божьей помощью смог исцелить этих калек. Сейчас все вы отправитесь в деревню, войдёте в дома крестьян, встанете вместе с ними на колени и будете молиться господу нашему Дессору. Со мной же здесь останутся только те люди, на кого я укажу. Это будет непростое дело, но думаю, что в три дня я смогу управиться и всё это время никто не должен выходить из домов до наступления темноты, но и когда стемнеет, вы не должны покидать дома надолго. А теперь покиньте замок и немедленно привезите из Привольной всех, кого покалечили монахи. Вернётесь в замок тогда, когда я вас позову и помните о том, что я сказал.

После таких слов ведийские Всадники, а вместе с ними барон де-Локасс, в скорбном молчании покинули захваченный замок, а прогрессоры принялись за работу и стали готовиться к эвакуации всех, кому была нужна специальная медицинская помощь, а это были практически все узники, на орбитальную станцию. Как только из деревни привезли с полсотни искалеченных монахами крестьян и люди вошли в дома, во дворе замка совершил посадку шатл и в него стали заносить носилки со спящими пациентами. На борту станции были приведены в рабочее состояние все робохирурги. Для того, чтобы устранить последствия звериной жестокости монахов, прогрессорам пришлось пустить в ход всю мощь современной земной медицины и меньше, чем через трое суток заключённые были даже здоровее, чем до того дня, как попали в застенки. В полдень они начали просыпаться, и отец Вастос поскакал в деревню и известил людей, что благодаря трёхдневной молитве графа де-Шорна, отец небесный Дессор явил свою милость и исцелил увечных.