Выстрелы по-прежнему трещали где-то вдали, и, только подойдя к дырке в заборе, я услышал резкую и отчетливую пулеметную очередь: словно над ухом прострекотал исполинский кузнечик со стальными ногами. Метрах в двухстах я заметил пунктир трассеров, упал на землю и пополз вдоль забора, включив на КПК режим инфракрасного сканера.
Через пару минут далекой трелью отозвался Сенька со своей позиции на Башне. Видать, происки какие-то имели место...
Холмик, заваленный бочками и камнями, был уже рядом.
Я включил коммуникатор.
— Акмэ, — пробормотал я почти шепотом, — это я, добрый волшебник Ээх.
Я часто нес в эфире околесицу с целью дезориентации врага. Это как совсем недавно в разговоре с Сенькой мы вспомнили цитату из одного любимого нами старого фильма: на Марсе кто угодно мог назваться чьим угодно именем и даже подделать тембр голоса с помощью совсем несложной программы, а вот кодовые слова и фразы, которые могли знать только твои близкие люди — тонкие нюансы общения, — навряд ли узнали бы чужие.
— Опять ты, Чудвин, великий и ужасный! — услышал я знакомый хрипловатый отклик.
Мы не договаривались о таких конкретно выражениях и формулировках, просто на мои дурацкие фразы Йорген реагировал именно так и похожими словами — таких вещей постороннему радисту не понять в пять секунд.
Таким манером я предупредил о своем приближении и выяснил обстановку — все на месте.
Вот я и приполз.
— Пара уродов тут выскакивала, со стороны башни... — услышал я голос Йоргена уже из-под шлема, — но мы без тебя не рискнули их перевоспитывать, а просто грохнули.
Я присел на корточки рядом с силуэтом Йоргена.
— Ну что, "Ящер", — спросил я, — как там кавалерия ваша? На подходе?
— Бдим с Мухтаром на границе, — был мне ответ, — ща все будет, на...
Мерцающая пятнами разной глубины камуфлированная рука махнула в сторону небольшого бархана, прямо за Башней, чуть левее...
— Агдам... Агдам... говорит Ящер... — услышал я тихий приглушенный голос. — Докладываю: в зоне "Дэ" из объекта необходима эвакуация, прием... повторяю...
Послышалось негромкое хрипение динамиков:
— Ш-ш-шф-шф-шф... Взвод "Маньяк-три" будет в расчетной точке через пятнадцать стандартных минут, на десять с половиной, от позиции "Дэ", обеспечьте огневое прикрытие, Ящер, как поняли? Прием... ш-ш-ш-ш...
— Принято, Агдам, — негромко ответил парнишка, — у меня тихо.
Мы с Йоргеном напряженно молчали. Каждый из нас пытался сейчас впитывать всю ситуацию, как говорится, до последнего фильтра.
На территории климатической установки было относительно спокойно, и стрелять "Ящеру" приходилось только по тем бандитам, которые хотели обойти с флангов или подумали, что надо захватить башню как господствующую высоту. Раз они не сделали этого изначально, было ясно, что бандиты действовали хаотично и непродуманно, тогда как паладины держали ситуацию под контролем — "Ящер" прикрывал самый дальний фланг от конфликта: в тактическом отношении паладины держали преимущество.
— В общем, ребята, звоните своему корешу, на, и просите, чтобы отпирал ворота, — сказал "Ящер".
— Рановато, — процедил я, разглядывая в забрало местность, переведя экран шлема в режим бинокля, — они могут в складках местности сидеть, и сканер тебе ничего не покажет...
— Он чей-то враг, из местных? — спросил паладин. — Напортачил?
— Не слышал про это... — так же медленно процедил я, всматриваясь в розовато-оранжевые холмики песка, которыми была занесена территория климатической установки.
— Тогда хрен ли атаки ждать? — удивился "Ящер". — Выйдет он, как из ворот сортира...
— Ты же сам сказал, — парировал я, — дождемся подкрепления. Там "маньяки" ваши на подходе?
— Видать, уже на десять с половиной часов, — хмыкнул "Ящер". — Как заказывали — с тыла выходят, на...
Он поглядывал в тактический монитор на запястье и изредка сплевывал.
— Может, пойдем уже? — не выдержал Йорген. — Звони этому Гватемале: пусть на первый этаж спускается и ворота открывает.
— Пять минут, Йорген, ок? — сказал я, продолжая шарить по сопкам в режиме инфраскана.
— На радаре пусто... — начал было "Ящер", но тут... Раздался взрыв, и Башню подсветило сзади...
— Ш-шх-хф-ф... щер! Ящер! — раздалось в приемнике. — Ракетный огонь на два с половиной от нас! Ш-ш-шф-ф-ф-ф... "...як-три" говорит — тут бронетехника... А-а-а...
Раздался леденящий душу крик, а затем за Башней вновь полыхнуло адским огнем, и раздался низкий гул...
— "Маньяк-три", доложите обстановку. — Парнишка уже почти кричал. — Прием, "Маньяк-три"!
Опять раздался низкий грохот и гулкий визг, перемежающийся шипением...
— Блин! — выкрикнул "Ящер", ударив кулаком бронированной перчатки по пустой бочке (раздалось протяжное грубое гудение). — Че за хрень! Прием! "Маньяк-три"! Бруч! Ты на связи? Доложите обстановку!..
Голос его почти срывался на крик, а слова захлебывались в тревоге...
В эфире стояла мертвая тишина, нарушаемая потрескиванием разрядов радиоволн.
Йорген уныло крякнул.
— По ходу, подкрепления не будет, — сказал он мрачным голосом.
— Что за на хрен?! — громко выкрикнул "Ящер".
Гул усиливался... Сквозь него прорезался звук, похожий на хрип умирающего от астмы больного: это был звук сервоприводов...
Над дальним барханом показалось несколько крупных картофелин... эллипсоидов, которые покачивались в такт своим тяжелым шагам, мерцающих в свете пламени, словно камни в оранжевом ручье...
— Трындец... — медленно произнес "Ящер". — Танки!!! ТАНКИ!!!
Он почти кричал:
— Агдам... Агдам! "Шатуны" на одиннадцать часов...
Из приемника послышался кашель, хрип и шелест — противник глушил частоты, и связь была фактически бесполезна...
Я насчитал около восьми корпусов шагающих башен. Это было как во сне: я ни разу не видел на Марсе скопления подобной бронетехники — складывалось ощущение какой-то нереальности происходящего. Ни один богатейший клан самых лютых отморозков пустыни не выведет в поле такого количества техники... Если, конечно, в этом не встанет ТАКОЙ ОГРОМНОЙ надобности, что затрата энергоресурсов отойдет на восемьдесят девятый план.
Я немедленно подумал об Ирине и туристах в котельной... Я подумал сразу обо всем, и мой разум едва не треснул...
Эти "шатуны" были моделями пилотируемыми, и непонятно, как у душманов хватило ресурсов, а главное — тактической необходимости пустить целый взвод этих исполинов на нескольких человек, которыми являлись... мы... Мы, вооруженные автоматическими винтовками и крупнокалиберным пулеметом... Мы...
Уже плавно раскачивались на гребне маленького холма за Башней несколько разлапистых силуэтов: эта модель называлась "Нефилим-17" и была в разы страшнее давешнего АШаТа хотя бы стомегаваттной лазерной установкой, ракетным заградительным комплексом типа "Шквал", — и пушка гатлинга присутствовала, и прочие стволы для уничтожения живой силы и техники.
Они были гораздо большего размера, чем "Овод", и относились к классу тяжелых танков. И если кому-то что-то покажется недостаточно стремным, этими машинами управляли живые люди, как правило, специалисты-пилоты, ибо другие личности не смогли бы использовать такую дорогую "игрушку" и на десять процентов...
Лично для всех нас, всех, собравшихся здесь, хватит одного-двух подобных танков, чтобы перестать коптить небо: усиленная броня, отличная электроника самонаведения и коррекции стрельбы, небольшие реактивные турбины для преодоления крупных препятствий, мощная электромагнитная установка "Тесла-3", которая могла сильно раскалять воздух вокруг машины в радиусе около пяти метров, чем можно было защищаться и от живой силы, и от летящих в танк снарядов. Около десяти метров в высоту была эта машина, что действительно выглядело внушительно, будто и вправду перед тобой был грозный и уродливый исполин. Этот танк был разработан не так давно и являлся универсальной машиной для решения множества боевых задач, а точнее — универсальным бронированным внимательным и ловким убийцей.
Многие на Земле говорили о неэффективности шагающих танков: дескать, уязвимая ходовая часть, маленькая скорость и мобильность, высокий силуэт — удобная мишень... и так далее. Но с появлением американско-японской фирмы "Даллас Динамик" и технологии "Ди энд Ди" шагающая бронетехника приобрела мобильность и выживаемость: попробуйте попасть в цель, которая все время раскачивается. А уж повредить уязвимую ходовую часть, мельтешащую перед прицелом? Электронный мозг рисовал трехмерный пейзаж со сканера и, словно человек или обезьяна, двигался, жил и воевал очень резво.
...Видно, это была ОЧЕНЬ крупная банда... Банда, которую хорошо проплачивали за ее рентабельность в этом мире. Может, поэтому паладины решили ликвидировать именно ее? Может, именно сейчас Жирный Тэдди готовит орбитальную трансляцию гладиаторской кровавой бойни, за которую ему заплатили немерено денег?
Неясно было другое — почему такое нападение произведено именно тут, против горстки пехотинцев в нашем лице, не представляющих для такой техники почти никакой угрозы? Может, у местных паладинов есть девайсы и покруче, и они где-то рядом?
Конечно, если бы у нас была тяжелая скорострельная противотанковая пушка и лазерная турель мегаватт на двести, а еще лучше штурмовой истребитель (парочку, для надежности), мы бы с ними пободались...
Сейчас мне было плевать на аналитические выкладки: попытка связаться с Сенькой не удалась. Это было предсказуемо: эфир продолжали глушить почти на всех частотах...
— "Ящер"! — крикнул я. — Хватай пулемет — и айда в Башню... С нами... Добежим...
— Что это за на хрен! — воскликнул Йорген.
— Никакого "хрена", — крикнул я каким-то "чужим" голосом. — Выдвигаемся к Башне... откроем ворота — и... все! Нам надо не подпустить их к котельной даже близко!
— Пулемет бери, "Ящер"... — крикнул Йорген, словно переводил. — И линяем отсюда...
Я стал вызывать Сибиллу, но тоже безрезультатно...
Танки приближались, и звук их сервоприводов надрывно оглашал унылый ночной заводской пейзаж, а тяжелая поступь ходовых блоков ощутимо отдавалась дрожью в земле.
Они шли неким подобием клина.
— Ладно, попробуем. — "Ящер" вылез из своих бочек, закинув на плечо пулемет и взяв в другую руку ящик с патронами. — На башне мы продержимся до наших.
— Если ваши в курсе, что тут за песец творится, — проворчал Йорген, огибая опустевший холмик.
Я судорожно набивал Сеньке сообщение по Сети: может, хоть так прокатит?
Мы стали обходить площадь справа, под прикрытием развороченных трансформаторных будок, контейнеров и куч мусора. Танки двигались не торопясь, спокойно и деловито: они не проявляли ни малейшей суеты, для того чтобы горстка людей поскорее вошла в зону их обстрела. Задача, которую они выполняли, была явно нацелена на что-то другое, а не на нас.
Башня приближалась медленнее, чем хотелось бы, — ее гигантские размеры обманывали в расстоянии. Сияли огоньки на вытянутых эллипсах ее карнизов, а на уровне метров семидесяти чернели дюзы гигантских раструбов, прилепленных по краям этого грандиозного сооружения. В недрах их виднелись затворы лопастей. А клетчатая обшивка, состоящая из бетонных плит, была прорезана круглыми окнами по периметру этой здоровенной туши.
Боже, как же она медленно приближается... Танки подходят к бархану все ближе — сейчас их почти не видно, но слышно хорошо...
Мы добежали до запыленного пространства площади, в центре которого виднелись уложенные встык бетонные плиты с мелким ромбовидным узором и проржавевшими кантовочными петлями, вдавленными в плоскость.
Я вскинул вверх автомат и дал очередь. Сверкающие огоньки трассеров ушли в небо: если мое сообщение по сетке не прошло, я надеялся, что Сенька поймет этот знак и отопрет тяжелые гидравлические ворота, приближающиеся к нам.
Сверху раздалась ответная автоматная очередь, тоже трассерами.
— Щас он откроет, — запыхаясь, крикнул я.
Йорген бежал за мной, а "Ящер" замыкал. Поблескивая своим голографическим камуфляжем на фоне плит, он смотрелся каменным големом, слепленным из фрагментов минералов. Мы были как на витрине... Мы выглядели как мишени в тире... Мы бежали, словно марсианские лепусы.
Рядом с массивным блоком ворот климатической установки, железным ржавым скелетом с наросшим мясом битых и пыльных стекол, виднелась похожая на парник галерейка служебного входа.
Запыхавшись и пятясь к правому флангу от ворот "КлиБУса", мы просочились в решетчатое пространство контрольно-пропускного пункта, где в конце виднелась тяжелая металлическая дверь с замком-барашком — большим винтовым запором. Эта дверь была герметично закрыта.
Возле двери было какое-то полуистлевшее кресло на роликах, почему-то валялся под ним невесть откуда взявшийся плюшевый мишка с распоротым виском, из которого выпирал пожелтевший синтепон, несколько пыльных маленьких бутылок из-под "Coca-Cola" и разодранный до состояния лапши зонтик с плохо различимой рекламой. Рядом была разбросана разбитая серыми пластиковыми кубиками по полу клавиатура от компьютера и какая-то подозрительно черная засохшая лужа.
А над всем этим великолепием возвышалась покореженная стойка пропускного контроля с вывороченными проводами в ребристых алюминиевых кожухах, напоминающих душевые рукава. И почему-то под ней лежала полузасыпанная песком обыкновенная треснутая эмалированная раковина с ржавыми подтеками изнутри...
Вдруг появились яркие паутинчатые тени, и желтые блики ломаными узорами упали на плиты и стены башни: танки показались на гребне бархана в ярком сиянии — они включили прожектора. Я инстинктивно зажмурился. Краем глаза я вновь уловил груду висящих в воздухе камней, присыпанных искрящимся песком, — все же этот десантный камуфляж "Ящера"...
Я допустил оплошность — подбежав к двери, начал дубасить пластиковым прикладом своего автомата о бронированную поверхность: во мне говорила обыкновенная паника и данное обещание любимой женщине все продумывать. А на практике выходило, что я соврал... Я не думал, что так выйдет, а она просила, чтобы я сюда не ходил... Мне нельзя влюбляться! Нельзя! Нельзя! Нельзя...
В такт словам отдавался глухой звук ударов... И тут в полном безумии я решил применить свои способности в открывании дверей: помянув двуликого Януса, начал пытаться просверлить дверь взглядом.
Звук танковых манипуляторов, то есть их механических ног, становился все громче... и... вдруг... я остановился... Дверь по-прежнему была закрыта, а мне вдруг подумалась дурацкая мысль: чему быть — того не миновать. Если я умру, жестоко избивая дверь прикладом, — вряд ли про меня подумают хорошо... да и вообще...
Руки стали ватными, а рядом со мной стояли две коленопреклоненные фигуры: Йорген и "Ящер". Они целились из своих винтовок туда, откуда шел яркий свет и приближались раскачивающие силуэты... Вот в чем обман: мы боимся их... Мы боимся того, кто безжалостен, но очень похож на нас... Они даже походкой вселяют в нас страх: они похожи...
