Тайпэн. Миротворец.

Тайпэнов провел внутрь невысокий крепко сбитый воин в ламелярном доспехе, похожем на катабира, которые раньше носили къёкецуки, а сейчас все еще лежавшие в походных мешках Удея и ожидавшие тщательного ремонта. Два укороченных меча были подвешены крест-накрест за спиной у разбойника на толстых полосах выделанной затемненной кожи, а голову защищал цельный шлем из вороненой стали. В главном зале распилочного цеха, между замерших циркулярных лезвий и обработочных станков, их ожидал один-единственный человек, сидевший на деревянном верстаке и поедавший из большого котелка наваристую мясную похлебку. Делал он это с громкими звуками и неприкрытым удовольствием. Мечник ётёкабу пропустил гостей вперед и остался стоять в проходе между механизмов, явно не собираясь никуда уходить. Похоже, он был не просто телохранителем, и скрывать разговоры от его ушей здесь было не принято.

— Рад видеть вас, друзья мои, — резная ложка в единственной руке Медного Воробья взметнулась в шутливом салюте, приветствуя императорских полководцев. — Вижу, у вас не возникло трудностей на пути сюда. Это радует.

— Похоже, вы уже знакомы? — протянул заинтересованно Мао, стягивая с лица платок и косясь хитрым глазом на Ли.

— О да, это знакомство будет трудно забыть, — жизнерадостно рассмеялся главарь ётёкабу, похлопав себя столовым прибором по пустому рукаву кожаной хшминской куртки, конец которого был заправлен в карман.

— Удивлен, что ты выжил, — без намека на какие-либо эмоции ответил Хань.

— Ну, такова была воля предков, — во время беседы Воробей продолжал постоянно улыбаться и не забывал о содержимом котелка. — Мой долг перед Императором еще не был исполнен, и Судьба распорядилась продолжать мою Службу. Так, кажется, любят говорить тайпэны, бежавшие с поля боя?

— Ты не тайпэн.

— А я и не претендую, к чему мне это? Зато у меня нашлась армия, которой нет у истинных полководцев, вот же парадокс, не находите?

— Ты собрал ее здесь по моему распоряжению, — напомнил Мао, которому, похоже, доставляло удовольствие, наблюдать за ситуацией, в которой оказался Хань. — И я жду положенного отчета.

— Смиренно преклоняюсь перед великой волей твоей, о высокочтимый сотрясатель подкожного жира, — осклабился Воробей, но быстро принял серьезный вид, едва Фень изогнул губы в раздраженном жесте. — Мы собрали всех, до кого успели дотянуться, и если бы не ограничение по срокам, то можно было легко увеличить число бойцов практически вдвое. А так, две тысячи триста семнадцать мечей, топоров, копий и луков уже готовы в любой момент поступить в распоряжение вассалов Единого Правителя. Разумеется, если их дело благородно, а наше участие в нем будет хоть как-то оплачено. До завтрашнего вечера подтянется еще около полутора сотен, плюс почти тысяча наших союзников ожидает за стенами Хэйан-кё.

— Немного для такого большого города, — заметил Мао.

— Это только воины, всех мастеров иных профессий и всяких мелких сошек мы не привлекаем для силовых акций, — пояснил ётёкабу.

— Кто эти люди? Откуда столько умелых солдат на службе у такой организации, как вы? — вопрос не был праздным для Ли, в этом случае понимание причины болезни давало намного больше шансов отыскать нужное для нее лекарство.

— Почти все они примкнули к нам сами, — за Воробья ответил боец, что привел их сюда. — Наемники, угодившие в ссыльные списки. Сорвиголовы из числа даксменов и степняков. Солдаты, оставшиеся не у дел и не сумевшие найти места даже в деревенских патрулях. Дезертиры — наши, тай-шаны и юнь — которым пришлось уйти по разным причинам, но теперь некуда возвращаться. Есть охотники и обычные бандиты, обученные и натасканные до приемлемого уровня теми, кого я уже раньше упоминал. И, разумеется, потомственные заказные убийцы. Редкая профессия, но их услуги всегда пользуются устойчивым спросом.

— Какую легенду вы сочинили? — Мао сейчас были нужны все детали предстоящего штурма. — Хотелось бы быть в курсе, на всякий случай, во избежание неувязок.

— Ну, правду мы рассказать не рискнули, — Воробей продолжил скрести ложкой по дну почти опустевшего котелка. — Так что, официальная версия происходящего — месть за Сиань. За разгром и надругательство над тайным союзом, учиненные тайпэном Ханем, нам ответит столица Империи. Совершив безнаказанный налет на торговые кварталы Хэйан-кё, мы славно разживемся чужим имуществом и покажем всем остальным, что ётёкабу это та сила, с которой надо считаться. Даже центральной власти, даже в собственном городе. А поскольку, мы еще не сошли с ума окончательно, то главной целью нашего нападения станет купеческий квартал Инаса, где живут исключительно чужестранцы. Он расположен в Нижнем городе и близко от ворот Черепахи. Идеальная мишень, нападение на которую вызовет гнев дзито и Императора, но все же это будет умеренный гнев.

— Эти головорезы и вправду будут грабить и убивать людей, когда ворвутся за ворота? — в голосе у Ли зазвенела льдистая сталь.

— Нам нужно будет как-то всерьез отвлечь городскую стражу, чтобы ваша группа, беспрепятственно прошла до Золотого Дворца через всю столицу. И не забывайте также о гарнизоне и императорских всадниках, — предводитель ётёкабу пожал плечами. — Видишь другие варианты действия, тогда поделись.

— Нам нужно оговорить кое-что, — обратился Хань к Феню. — Один на один.

— Отойдем, — предложил толстяк, указывая на другую сторону цехового зала.

Удалившись от ётёкабу, полководцы стали спиной к бандитам так, чтобы видеть лица друг друга в профиль.

— Они преступники, многие просто кровожадные убийцы, другие мародеры и грабители, которые не остановятся ни перед чем, — Ли с трудом сдерживал злость, так и рвавшуюся из груди. Эмоции были вполне обычными, а вот странным для Ханя стало новое чувство, как будто у него начинался вдруг жар, и испарина уже покрывала лоб и виски императорского тайпэна. — Мы не можем принять помощь от них. Действовать в компании таких людей и быть заодно с ними — потерять всякую честь и отринуть законы, которые мы обязаны охранять.

— У тебя в кармане завалялась другая армия, способная обеспечить нам шумный вход в город, раз уж мы сошлись на том, что тайное проникновение будет бессмысленным и не менее трудным?

— Лучше пересмотреть весь план, если он не может обойтись без участия бандитов, наркоторговцев и клятвопреступников.

— Пересматривай, но не забывай, что эти люди такие же слуги Нефритового Трона, как и мы, пусть их главная сфера деятельности и не столь мила, светла и прекрасна, как наше кровавое ремесло.

— Я признал их право на существование, — через силу выдавил из себя Ли. — В том виде, в каком они есть. Но я не собираюсь позволить им убивать простых людей только потому, что это нужно мне для выполнения моего долга! Иначе не только я, но и все, чему я служу, превращается в такую же бесполезную и лживую грязь!

— Добро пожаловать в мой мир, — хмыкнул Фень. — В тебе, что играет гордость и ответственность за память всех Императоров и их вассалов, не очернивших себя ни делом, ни словом, ни мыслью? Последний из таких умер, порубленный на куски командующим Ло-тэн во время схватки за храм Солнца, ставший для демонов знатной кормушкой. Кодексы и Догму писали при первых Цы, с тех пор прошли не жалкие семь-восемь веков, и даже не пара тысяч лет. С того дня, когда заглавный иероглиф первого Откровения был нанесен на глиняную плашку, горы Даксмен успели осыпаться и лишиться половины своих снежных вершин. И если ты думаешь, что душа Империи осталась неизменной, то я разочарую тебя. Император, что занимает Нефритовый Трон, принадлежит уже к пятой правящей династии, насчитывающей лишь три поколения. Ты уже верно забыл, как именно происходит эта смена правящих родов? "Солдатские" Императоры трижды брали штурмом древнюю столицу, возводя себя на престол силой верных им воинов, а интриги и яды сгубили десятки наследников и претендентов только за последнюю сотню лет. Императрицы, цзун-гуны и сиккэны, захватившие реальную власть и державшиеся в тени трона, давно уже перестали быть редкостью в нашей истории. Империя построена на единстве, но власть достается лишь самому сильному, умному и хитрому по животному праву его превосходства. Если тебе претит мысль пролить малую кровь невинных ради спасения НАШЕЙ Империи, то подумай, сколько этой крови прольется в Империи, которая окажется под единоличным контролем тайпэнто Мори, и когда Золотой Дворец, наконец, погрузиться в кромешный мрак. Ты ведь и сам понимаешь, что так придется поступить, перешагнуть через себя и сделать все, чтобы пирамида власти стояла также твердо, как и прежде, а камни с рассыпающейся вершины не катились бы вниз, сея разрушения и смерть. Ты ведь помнишь главное правило, следуя которому наши предки и добились того идеального воплощения порядка?

— Порядок должен быть достигнут, цена и метод не имеют значения, — Ли тяжело вздохнул, но душившая его злоба не отступила так просто. — Я всегда ненавидел этот постулат из-за того, что такие, как ты, диктуют им принцип меньшего зла в любой удобной ситуации. Но люди, которые воплощают правила в жизнь, важны не меньше чем сами правила.

Резко обернувшись Хань зашагал к ётёкабу, ожидавшим окончания беседы тайпэнов.

— Ваш план годится, но мы внесем в него одно изменение, — мрачно сказал Ли. — Как только мы проникнем в город и начнем продвигаться к Дворцу, вы оттянете всех своих воинов обратно за городскую черту и будете продолжать попытки выманить наружу стражу, или, по крайней мере, удерживать ее в примыкающих к стенам кварталах.

— Это серьезно осложнит наш путь, — заметил Мао.

— Это будет уже наша проблема, — бескомпромиссно отрезал Ли.

— Если у пса вырвать из пасти кость, то он может наброситься на того, кто это сделал, — пространно намекнул Воробей.

— Тогда реши эту проблему. Сам. Как и должно для истинного слуги Императора.

Улыбка исчезла с лица ётёкабу, несколько мгновений он сверлил Ханя пристальным взглядом, затем посмотрел на второго бандита и получил утвердительный кивок. Отставив в сторону пустой котелок, Воробей спрыгнул на дощатый пол и сказал, вновь широко ухмыльнувшись:

— Я сделаю это, высокочтимый. Не в счет моего долга перед тобой, а просто потому, что согласен с этой точкой зрения.

— Искренне рад это услышать.

Расстегнув один из поясных карманов, Ли достал оттуда какой-то мелкий предмет и перебросил его Воробью. Ётёкабу ловко подхватил своей единственной рукой небольшую искру, сверкнувшую в воздухе. Разжав ладонь, преступник довольно облизнулся и слегка кивнул Ли. Перстень из белого камня с аккуратным черным квадратом, вытравленным по центру, быстро занял свое законное место на пальце у предводителя бандитов.

До позднего вечера Хань просидел в предоставленной ему комнате. Смириться с собственными мыслями и решениями было почти также трудно, как и унять голод, опять разгулявшийся не на шутку. В итоге желудок все же одержал верх, и Ли выглянул в коридор с надеждой перехватить кого-нибудь из слуг и попросить доставить ему ужин прямо в покои. Спускаться в общую трапезную залу у тайпэна не было никакого желания.

Рядом с дверью на маленьком табурете, вытянув ноги, сидел Удей, доводивший свои кривые кинжалы до бритвенной остроты и зеркального блеска при помощи точильного камня и куска бархата.

— Ты что здесь забыл? — раздраженно спросил Хань, не столько злясь на тиданя, сколько на себя. — У Мао полно служек, пошел бы лучше отдыхать.

— Тебя забыл спросить, — ответил Удей и, подумав, добавил. — Хозяин.

— Раз так, то притащи чего-нибудь перекусить, и побольше.

— Это вряд ли выйдет, там сейчас на кухню не войдешь.

— Что-то случилось?

— Объяснить не получится, это нужно видеть.

Кухня поместья выглядела так, словно сначала здесь пытались устроить алхимическую лабораторию, а затем произошел набег голодных ракуртских работорговцев. Хотя более точным сравнением было бы упоминание о трех демонах, чересчур увлекшихся приготовлением каких-то совсем невероятных блюд, благо ассортимент запасов Мао Феня давал возможности для широкой фантазии. Не успел Хань открыть рот, чтобы задать вполне резонный вопрос, как тут же был захвачен в плен и под конвоем отправлен в трапезную. Ловушка, расставленная Удеем, Фуёко и къёкецуки, сработала великолепно.

А дальше был ужин, много еды, вино и веселые, ни к чему не располагающие, разговоры на темы и близко не касающиеся того, что творилось в последние дни вокруг маленькой компании под предводительством Ли. Желание насытиться позволило Ханю безбоязненно перепробовать все необычные закуски, предложенные ему девушками, и лишь чудом тайпэн сумел уйти от настойчивых требований оценить предложенные блюда и назвать самое лучшее. Видимо, спор об этом зашел между демоническими кулинарами еще в процессе готовки. Впрочем, надо отдать должное, в большинстве из фарфоровых мисок и мисочек, расставленных на столе, оказались настоящие шедевры.

Еды было так много, что хватило даже на долю только-только проснувшегося Куанши и Мао, вылезшего из своего южного крыла ближе к полуночи, чтобы узнать, что за шум творится внизу.

И постепенно терзания и нехорошие предчувствия оставляли Ли. Простое и легкое общение, улыбки и чистый смех быстро закрывали собой черные мысли императорского полководца, возвращая ему уже подзабытое чувство радости, моменты которой были так редки в жизни бывшего дзи. То ли вино из запасников Феня оказалось крепче, чем они думали, то ли утренние позывы тела сумели пробить охмелевшие барьеры воли, но обратно наверх Хань и Таката поднимались уже вместе. Впрочем, Фуёко и Ёми тоже задержались внизу ненадолго. Объевшийся Куанши, под "собственные" издевательские комментарии уполз к себе, а Удей последним покинул трапезную, когда слуги начали убирать со стола. Хозяин поместья, так и не притронувшийся за весь вечер к наполненному кубку, еще долго оставался сидеть в плетеном кресле, пока первые рассветные лучи не окрасили комнату, проникая сквозь узкие щели в оконных ставнях.

Глава 17.

Первоначальный план Мао Феня предполагал ворваться в город на закате до того, как наступят запретные часы. Широкие улицы в это время еще должны были быть заполнены простыми людьми, спешащими закончить свои дневные дела. Толстый тайпэн разумно рассчитывал на то, что страже и гарнизону в такой ситуации будет особенно неудобно. Паника и необходимость защищать горожан свяжут защитников столицы и позволят ударной группе быстро и беспрепятственно прорываться к площади Цы-сэн и Золотому Дворцу. Двигаться к цели собирались быстро и в открытую, напрямую по Юсудзаки О-ки, центральному Императорскому проезду, надвое рассекавшему Хэйан-кё. Подобной откровенной наглости ни тайпэнто Мори, ни другие командиры столичных войск точно не могли ожидать. Ли, молча, выслушав эти предложения, настоял на том, чтобы перенести атаку на более позднее время, и тем самым наоборот свести к минимуму число жертв среди мирного населения. Мао, поершившись для виду, в конечном итоге согласился с братом-вассалом. Видимо, безграничная вера в правое дело и неизменность предначертаний Судьбы, которой следовал Хань, была довольно заразна. Так, во всяком случае, объяснила случившееся Таката.