Людей Медведя к котлам не подпускали — там царили наши девчонки с женщинами Кремня, совершая священнодействие по созданию нового продукта — тушенки. Куски мяса после варки дополнительно круто присаливали, помещали в круглые горшки, плотно уминали, сливая лишнюю жидкость, заливали сверху топленым жиром, и, выдавливая жир, зарывали конической крышкой с неглубокой резьбой в полтора оборота. После этой процедуры по краю горшка, дополнительно зачистив от остатков жира, проливали пчелиным воском. Остывая, крышка намертво притягивалась к краям банки. Что бы воспользоваться продуктом, необходимо было повернуть крышку, или аккуратно разбить ее. Из — за несовершенства стерилизации и брака примерно каждая десятая трескалась, не выдерживая внутренних напряжений, — это не пугало счастливых потребителей деликатеса. На ледниках консервы хранятся долго, а треснувшие, после очередного осмотра направлялись в котел, к великому удовольствию племени. Суп из тушенки уже распробовалиЯ, и в сочетании с домашней лапшой, сушеными молодыми лебедой, крапивой и сараной, заправленный диким луком, он шел "на ура". Готовая продукция консервного цеха тут же разбиралась счастливыми союзниками, сообразно вложенным трудам на изготовление. Часть закладывалась в "стратегический" запас, часть — оставлялась охотникам, хотя тут были и недовольные.
Где то через две недели от начала операции по охоте на охотников и заготовке прихватизированного мясца, явились жутко довольные гномы полным составом. Надрываясь, трудяги, еще не оправившиеся от "скипидарного подарка" юного Оленя, перли на волокуше с плоским дном — тобоггане, нечто небольшого размера, но по виду — очень тяжелое. Дотащив "Нечто" на площадку готовки консервов, гном Стоков — он же — Док, встал в картинную позу, по его мнению, лучше всего изображавшую тему оскорбленной в лучших чувствах гордости, мол, вы нас тут за небрежение общими делами ругаете, а мы для племени — себя не жалеем, объявил:
— Вот она!
— Кто "она", че темнишь, балбес? — Загалдели ребята. Не томи, показывай "ону"!
Голосом циркового шпрехшталмейстера, объявляющего смертельный номер под куполом, Док провозгласил:
— Ее величество Мясорубка Первая, собственной персоной, прибыла для изготовления их высочеств Колбасы и Котлет! Па-бам...м...м...!
Немая сцена. На санках стояла увеличенная раза в четыре настоящая мясорубка, оснащенная воротом увеличенной длины, с загрузочным горлом, украшенным по краю изображением зубцов, как на короне. Отлитая из бронзы — литье мы делали на формовочной глине вполне неплохое, с режущей решеткой и крыльчатым ножом из металла, отшлифованными на наждаке тоже из отливок и тщательно заточенных, крепящаяся клиньями из меди конструкция производила серьезное впечатление. "Если еще работать будет", — подумал я, — "гномам премию какую-нибудь надо будет выдать, да и вот что еще — над награждением отличившихся надо уже думать"
— Вау... восхищённо прошептал кто-то из девчат. Живем, девки! Теперь котлетки, сардельки сосииииисочки! Гимли, Док, Фалька — вы ж мои драгоценные, дайте расцелую вас, ребятки!
— Ну-ну, преувеличенно сурово отмахивались донельзя довольные гномы, чего уж там, обычное дело, не синхрофазотрон запустить, а мясорубку...
— Это кто там такая Сосискина? Ты что ли, Иринка? — подначил Антон.
— Все. Хана. Думал тебе все таки простить питекантропа — соседа, а ты на сосиски любовь меняешь... Уйду от тебя к Тете Клаве, усыновлю Гаврилку, он будет в тебя кокосами кидать.... У-ыыыы — загнусил вреднюга.
— Не, ну это вот тебе — все — достал, вскинулась Ирка, и погналась за Антоном, который со смехом дунул от нее. Парочка скрылась в лесу, из которого вскоре донеслись вопли:
— Убью! Пусти косу!
— А-а-а! Руку больно, куда бьешь по самому главному, по голове — я в нее ем!
Обычная разборка для нас вызывала уважительные похмыкивания мужчин и женщин союзников — они то знали боевые качества пришельцев, для которых не в тягость сразиться и с пятью противниками на одного, и выйти из боя без единого синяка или царапины, — наверно, думали что там бой не на жизнь, а на смерть идет, но я то знал, что парочка убежала целоваться подальше в лес, пользуясь перерывом в работе. Я давно видел, что они "неровно дышат" друг к другу, и эти пикировки — лишь своеобразная форма ухаживания.
Наш народ, быстро проинструктированный Элей, сразу же шустро метнулся в разные стороны, кто — то — мыть на ручей оленьи кишки, кто-то выбирать лучшие куски мяса и приправы, а кто -то в лес за подходящим бревном для основания. За полчаса все необходимое было собрано, и мясорубка запущена. Прошло еще полчаса — и в коптильню загрузили первый продукт, что бы наутро позавтракать — мыслимое ли дело! Колбаской, горячего копчения. Блаженство. Союзники, распробовавшие новый продукт, заработали с удвоенным энтузиазмом, когда им сказали, что будут выделены доли того же продукта из общего количества, и ревниво следили, что бы мясорубка останавливалась лишь для точки ножей.
Мясо было обработано полностью, вплоть до костей, пошедших на флюс в медеплавильные печи — они хорошо оттягивали вредные примеси, дающие хрупкость металлу.
Глава 36. О пользе ритуалов для санитарии и гигиены
Кто не ценит гигиену, будет выть потом гиеной.
Георгий Александров
Между прочим. Это муж матери племени — бывший вождь коротал свои последние часы у костерка, получив приглашение на обед в качестве основного блюда от гурманов — шакалов. В настоящий момент он к делегации не присоединился, будучи не в силах присоединиться по причине полного упадка сил. Над ним хлопотали наши медички — неандертальские сестрички, под управлением маэстро Финкеля. Я еще подумал — "Неугомонный Ромик решил освоить все традиционные специальности своего народа." Будучи несравненным музыкантом "от Бога", он тянулся к лечению и разрывался между стремлением успеть в медпункте, и к кузнице, где ему был выделены крохотная наковаленка с мелкими инструментами и даже примитивные тиски. Надеюсь, не надо пояснять что сей гений делал на досуге из золотишка и камешков? Вот — вот. Только скаредности у него не было, почти без исключения присущей людям с профессией ювелира — в Ромкиных украшениях если щеголяли не все девчонки и женщины, то только потому, что он еще не успел всех осчастливить. А еще прибавить занятия с музыкальным кружком... впрочем, с открытием эликсира, мы все стали почему-то способны при необходимости заставить себя спать всего по два-три часа в сутки, и этого хватало какое — то время. Но это явление потом компенсировалось "откатом" — человек без просыпу мог дрыхнуть сутки и больше, в зависимости от срока, проведенного без сна. Природа любит равновесие во всем. Положено тебе провести во сне треть жизни — будь любезен, баюшки — баю, как ни жаль. Да и эликсир особой панацеей не оказался, хотя отлично очищал организм от шлаков и стабилизировал и оптимизировал работу внутренних органов, вплоть до выправления дефектов развития. Но эликсиров и целебных растений и в наше время немало — кто знает, сколько мы потеряли сегодня? Взять мумие, корень женьшеня. То, например, что продается и используется сейчас — выжимка из культурных сортов, выращенных трудолюбивыми китаезами на фермах, — совсем не то, что можно получить из, скажем, столетнего корня — а ведь женьшень может жить и копить силу еще больше. Не зря китайцы оставили манускрипты о небывалых сроках жизни Сынов Неба — своих императоров, употреблявших "корень жизни".
Сейчас наш естествоиспытатель пытался напоить несговорчивого пациента настоем собственного приготовления. Если учесть, что пациент перед этим действом был вымазан дегтем для излечения струпьев и болячек, во множестве покрывающих тело, освобожден от бороды и волосьев, покрывающих тело при помощи не слишком острой бритвы и бронзовых ножниц, что само по себе процедура малоприятная.... Ну, не удивляюсь я, что патриарх мычал и вырывался. На громкие вопли сил у него уже не хватало. Наверно, бедняга всерьез думал о том, что лучше бы его сожрали шакалы, чем такое издевательство терпеть неизвестно зачем. Рома, вконец утомленный вредным дедом, зажал ему железными пальцами нос, и когда тот раскрыл пасть с гнилыми пеньками зубов, щедро плеснул туда эликсира — как Олень скипидара в топку домны. Дед закатил томно глазки, и ... заснул сном младенца.
— Больного — зафиксировать, отложить в медпункте на свободную койку (слава Богу, свободными в медпункте были все четыре койкоместа). Обложить пиретрумом во избежание распространения вошей. О состоянии — докладывать каждые четыре часа! — изрек юный эскулап тоном доброго врача психушки, наконец-то успокоившего буйного сумасшедшего, и с видом честно исполнившего свой долг, и пошел ко мне, где и поинтересовался:
— Когда будем осматривать вновь прибывших и производить санобработку? Я как медик категорически настаиваю на поголовной деинсектизации и профилактической санобработке контингента....
— Ты их потом по всему Уралу ловить будешь, как Шарик зайца из мультика, что бы тому фото отдать! — тут же оскалилась оказавшаяся неподалеку Иринка Матниязова — язва номер два лагеря, неустанно бьющаяся за пальму первенства с Антоном Кимом.
— Брысь, антисанитарная пропаганда! Озлился на не Финкель, и снова обращаясь ко мне, тем же профессорским тоном продолжил:
— Я категорически настаиваю на скорейшей обработке, во избежание инфекций кожных и легочных, а так же иных...
— Цыц ты, пан прохфессор! Снова встряла Матниязова, и, не давая продолжить ему, затараторила о необходимости срочного подвоза к возглавляемому ей объекту первичной обработки ножей, воды и прочего — прочего — прочего...
— Лучше бы ты говорила по-татарски... — вздохнул я тяжко.
— Зачем? Разве Вы по -татарски понимаете? — остановила поток и извержение Ирина.
— Я все равно в твоем словесном потоке понять ничего не могу, а так было бы не так обидно, все-таки — незнакомый язык....
— Помедленнее надо, обстоятельнее надо, ты не абы кто, а женщина — руководитель, поучающе-назидательным тоном произнес Финкель.
— Зараза! Я тебя сейчас — и медленно, и обстоятельно.... Грохну гада! Заорала Иришка, готовая отстаивать свою, как, казалось бы, поруганную честь и авторитет, вручную — ну не дурочка и подраться у нас Ирина.
— Ну, грохнешь... этак раздумчиво обронил хитрый Ромка, а колье заказанное тебе медведи в благодарность за освобождение от санобработки сделают. Уж они — то расстараются!
— Ну, Ромочка, прости, не подумала, пошутила — завиляла сразу хвостом любительница побрякушек — а какая девушка их не любит? Я так, не подумавши, а как ты думаешь, если по центру — и яшмой пустить цепочку камешков, и сережечки из яшмы ма-а-ленькие совсем, мне дядька Кремень уже обточил такие миленькие камушки, а уж я, я тебе футляр для скрипки, как ты просил, такой сошью — ахнешь... потихоньку оттаскивая от меня Финкеля, соловьем разливалась хитрюга.
— Ладно, я тоже пошутил, и все таки — Дмитрий Сергеевич, как таки будем мыть эту банду? Всех же перезаразят, паразиты аж шевелятся, да и дегельминтацию надо бы.
— Хорошо, оформим ритуалом присоединению к племени, мне вон уже вассальную присягу руководство принесло. Я кивнул на еще стоящих на карачках представителей славных Людей Медведя.
— Ира, Роман. Добегите до острова, там с Эльвирой Викторовной обсудите ритуал приема в наши ряды этих отморозков, в полном составе. Ритуал должен предусматривать обязательные этапы — "ад", в виде тотального бритья всех частей тела, судя по твоим Ромка, экзерцициям с патриархом, они эту процедуру никак иначе, как муки ада, и не воспримут. Потом, естественно, "чистилище" — баня называется. И только потом введем их в райские врата выдачей новой одежды, совместной трапезой с причащением эликсиром, угощением медом и сахарным сиропом из лесных ягод, и торжественным концертом. Роман! Прикинь репертуар. Что— то давно новинок не слышали, ты как?
— Сделаем, Учитель, разучим самое лучшее. Хочу попробовать сонату и фугу ре минор Баха а капелла, только дайте команду нашему командиру стражи, что бы парней — мамонтов на репетиции отпускал, мне басов не хватает.
— Нет проблем, скажешь — мой приказ. Вы слышали, как можно зареветь в рупор из бересты? Впечатляет, да? Таким немудренным способом Рома заменил органные басы человеческими. "Голь на выдумки хитра". И, что интересно — получилось!
После шумного пира с плясками и бубнами, закончившего страду с разделкой и обработкой плодов охоты, проводив восвояси помощников — союзников, щедро оделенных и довольных доставшейся им долей от трудов, наказав прислать гонцов за колбаской, мы приступили к ритуалу приема в племя.
Мы пошли по накатанному и опробованному пути. До скрипа вымытых, побритых и постриженных "косолапых", одетых в свежую одежду, пошитую за эти дни — шутка ли, семьдесят с лишним комплектов, если только взрослых считать, вывели из бани. Руководил действом со стороны прибывающих в племя старый вождь, вернувший свой пост. Он, очнувшись здоровым от трехдневного сна, посчитал себя в местном аналоге рая. Шутка ли — одет в такую одежду, которой не носил в жизни, кормят от пуза, во рту режутся новые зубы — да, да, что есть — есть, таково действие эликсира, что выпавшие зубы восстанавливались с его помощью очень быстро. Ломаные кости тоже срастались практически за два три дня.
Старый вождь был принят племенем как вернувшийся с небес, что бы повести в светлое завтра уже всех соплеменников. А почему бы и нет? Это племя оставило за гранью старый образ жизни, и такая "ломка" была необходима. Простят мне Творец и высшие силы, что я пошел на этот невинный обман. Люди после нашей бани чувствовали себя родившимися вновь.
Когда загрохотали барабаны, возвещая принимаемым в племя новую жизнь, бедняги чуть не попадали на колени. Музыка Болеро сопровождала их до большого костра, они шли и впервые зимой не ощущали холода. Племя поднималось на крестовую гору — а капелла сопровождали их звуки сонаты и фуги ре минор бессметного Иоганна Баха. С вершины горы в рупор, я приветствовал новых соплеменников на их языке, пусть и ломанном, нарек их кланом Заново Рожденных и пожелал, как говорилось в армейских здравицах времен СССР "Успехов в боевой и политической подготовке". Опять же скажу, что ни разу мы — и слава богу, не пожалели о доверии оказанном людям. Дикие времена. Дикие нравы. Ноу-хау, именуемые подлость, предательство и обман, стремление укусить кормящую руку, и паче того, отплатить злом за добро — не известны в этом мире. Попробуем сделать так, что бы эти понятия не стали известны и далее.
А тут еще и Новый Год подоспел, и Рождество, которые мы с размахом и приглашением гостей, спортивными соревнованиями, самодеятельным спектаклем отметили. Впечатления остались у всех незабываемые, и как сказали ребята, они еще никогда так не веселились. Вот те и раз. Без интернета? Без телевидения? Без всего, к чему привыкли?
Глава 37. Вспоминает Ирина Матниязова
Любовь зла... полюбишь и Антона Ким....
Но что этот козел не видит, что ли, как девочка мучается!
