Утром мы были уже в Москве, Панин посоветовал мне не беспокоиться о формальностях с работодателями и пересечением границы.
У Кытху теперь (с первой встречи его с Паниным прошел год), не было необходимости принимать гостей в лесу, хотя возможно , это бтльше подошло бы к его охотничьей природе. Он обосновался в брошенном военном городке под Чеховым в подмосковье. Старик-храйд , кажется обрадовался мне, впрочем, не мне об этом судить, я так и не научился разбираться в его мимике. На совещании на котором присутствовало человек двадцать старых кадров, и с дюжину новичков, Кытху объяснил ситуацию: У них, у черных произошел переворот, несколько кланов, родов или племен убили верховного вождя и его приближенных, и посадили на трон своего, заключив с белыми храйдами мир. Ряд других племен черных продолжил партизанскую войну и с белыми и с предателями. Но у этих племен , оставшихся верными старой политике и дружбе с нами, не было достаточно сил, чтобы поддерживать нас , или хотя бы поддерживать связь с нами. Их поющие были убиты, а один уцелевший, получил тяжкие повреждения и петь для нас песни времени не мог. Кытху, в числе многих приверженцев старого императора и его порядков, подвергся чему-то вроде тюремного заключения с блокацией его способностей поющего. Он не стал распространяться на эту тему, они никогда не рассказывали нам довольно о себе, да почти ни черта не рассказывали, и это вторая из причин , почему мы здесь...
При этих словах китаец понимающе покивал.
— Черные утратили контроль над нашей частью лунного мира, и на нашей территории практически безнаказанно хозяйничали белые и их прихвостни из черных. Они рассматривали наши территории как поживу для подконтрольных им стран. У раненного поющего хватило сил лишь на то, чтобы организовать прикрытие и помощь бывшим членам комитета, и некоторым из людей, задействованных в погибшей большой программе. Многие, впрочем, погибли. Прошло время, и народ охотников увидел , что новые владыки существенно ухудшают их жизнь, ну, словом , были у них какие-то причины для недовольства, опять же я не знаю, какие. Произошел новый переворот, так сказать патриотический, и черные храйды вернули себе свободу. Узники вышли из тюрем, на их место сели те, кто их туда сажал раньше, из тех кого не казнили и не растерзали сразу. Конфронтация с белыми храйдами возобновилась. Но теперь не в открытой форме, а в виде холодной войны, то есть систематических гадостей друг другу. Ну что ж, первым делом, вернувшись к власти, поющие черных восстановили связь с бывшими сотрудниками комитета ноль. У нас с ними был теперь второй шанс — поднять страну из руин, и совершить прорыв в новое неизвестное будущее — провести гипериндустриализацию и создать когнитивное общество — проект несколько подновили. И мы опять поверили, и опять у нас не было выбора. На одно из первых совещаний к нам в подземелье спустился Главный. Наш, человеческий, главный. Он говорил с нами. Он тоже верил в будущее страны. Мы взялись за работу с ожесточением и упоительной отчаянной надеждой. Но...
— И это третья причина? — саркастически спросил Леша.
— Да это третья причина. Через некоторое время мы снова уперлись в тупик.
— Что за третья причина? — спросил я, потеряв нить разговора за ошеломляющими подробностями.
-Третья причина того, что мы здесь.— ответил Сидорцов глядя , однако не на меня , а на китайца. — Твой вывод, что наш поход — провокация, имеющая целью предать огласке деятельность нулевых комитетов и поющих динозавров, это только часть правды. Мы видели, что наши усилия по модернизации проваливаются, гаснут и затухают, мы чувствовали , что вместо светлого, просторного дома для всех, который мы хотели возвести, получается строение недоброе, мрачное, пугающее и неведомое в своем предназначении. И если раньше Кытху был хотя и неприятен, но однозначен в своих намерениях, то теперь мы увидели нового Кытху, который явно темнил в диапазоне от недомолвок до прямого обмана. На этой стороне, — Сидорцов очертил круг , охватывающий нас, сидящих на темной полянке, — явно затевается что-то... что-то с чем мы, возможно не согласны... что-то дьявольское...
Рассказ давался капитану трудно. Он тяжело дышал и капли пота ползли по его лицу.
— Мы, в тайне от других, стали искать способ выйти на мезозойскую сторону, на сторону храйдов, и так немного сравнять положение. Кроме того, мы преследовали цель понять что здесь происходит, и при возможности найти сильных союзников, альтернативных Кытху, и его императора. В случае личной измены Кытху, мы могли бы выйти напрямую на его руководство. Президент и генштаб были на нашей стороне. В этой нашей группе оказался и мой отец, он уже пять лет к тому времени был сотрудником комитета. А я рассказывал ему о своей службе в отделе аномалий... Впрочем отдел аномалий действительно существовал и я действительно работал там... Мы искали возможность прорыва через время, уж коли храйды смогли, почему бы нам... Так мы нашли вас, — Сидорцов взглянул на меня, перевел глаза на Косму. — Возможно, американцы тоже заподозрили неладное, потому и заявились сюда...Но то, что нас столкнули лбами...И то что нас ждали именно здесь и сейчас, говорит...
— О том, — подхватил Леша, — что у вас в группе засланный казачок...
— И это мог быть только Челкаш, — продолжил Сидорцов. — потому что Тимофеич — его человек. Вот так.
— Но сам-то Челкаш — человек Президента?
— Да, но в Президенте я не сомневаюсь, мы действовали по его инициативе. А вот Челкаш... В нем слишком много политики... слишком много коммерции самого худшего посола...
— Выходит у американцев тоже крот, а? — прервал его китаец. — а насчет Челкаша... тут слишком все ясно получается, что это за детектив без интриги? Как в китайской... — он улыбнулся, — опере, — там , знаете все герои одевают маски: генерал, подлец, герой, героиня... Вот у нас патентованый предатель, — сверху написано предатель и внутри предатель... Ерунда... Тут что-то другое, поверь мне... И вот еще что!.. Вы, заговорщики, обратили внимание, что в мире кризис? У КНР и Индии тоже проекты буксуют. Америка, Япония и ЕС не знают куда кидаться. Это общая картина. Почему же вы решили, что предали именно вас? И что вас вообще предали? Просто у всех проблемы, и у ваших динозавров тоже, а вы как избалованные дети, которым родители не купили игрушку, обиделись и нашизофренировали черт знгает что... А не вышло ли у вас как с тем мужиком который в лесу кричал Ау! пока не разбудил медведя? Медведь ему: чего шумишь? Мужик: да вот заблудился, кричу, может услышить кто нибудь. Медведь: ну я услышал, что легче тебе? Да, Женя, — — китаец смрщился, и стал с силой тереть пальцами лоб, — ваше ау теперь услышат. По крайней мере в лесу. Чтож , я теперь понимаю, почему ты радовался когда мы попали в плен. Раз сразу не убили, и ведут куда-то значит куда-то приведут и есть шанс, пообщаться с местным начальством.
Я закрыл рот, и перевел глаза на Сидорцова, тот на моих глазах покраснел, побледнел, снова налился вишневой краской, руки его судорожно сжались в кулаки. Китаец с отрешенной улыбкой достойной какого-нибудь трехсотлетнего даоса, наблюдал за ним.
— Да ладно, не переживай так, возможно, этот общий тупик означает, что они предали вас всех.
— В каком смысле? Кто они?
Вот черт! Мы еще не переварили его предыдущую идею, а он уже закинул новую. Заметив наше, мягко говоря, изумление (выдыхай, бобер, выдыхай!), Леша закончил фразу:
— Похоже, что черные замирились с белыми и вместе они слили нас всех... и запад и восток...
— Но... Ведь война... — растерянно, чем-то напоминая поплывшего, как говорят в боксе, боксера, проговорил капитан, — У них же война...
— Вероятно, случилось что-то такое, что стало для них важнее войны. И вот здесь я позволю себе напомнить, о чем мы говорили до того, как нас скосило кислородное отравление...
— А о чем именно? Мы так о многом ... — начала было Косма.
Леша молча достал из кармана карточку с гексаграммой:
-Конец эры динозавров! — чем не объяснение? Им не до нас! Они свернули все внешние проекты и все силы обратили на спасение себя самих.
— Вы думаете они знают об этом? О конце эры? — Косма с сомнением посмотрела на Плаксу. Плакса подергала Косму за рукав комбеза, требуя перевода, с которым Косма, видимо, не поторопилась.
Китаец покрутил головой, пребывая в очевидной задумчивости.
— Я, конечно не могу ни о чем судить наверняка. Поймите, все то, о чем я здесь вам наговорил с такой убежденностью, это лишь домыслы, у нас слишком мало верных, твердых фактов. Но мышление наше таково, что оно требует пищи, хотя бы в виде гипотез... Что ж, предлагаю начать с этого. Потом, по мере хода событий, если за нами останется возможность делать выводы — мы их сделаем, и наши теории станут стройнее или будут отброшены...
— Так это только твоя выдумка? — Сидорцов, который будто бы даже согнулся и почернел, под тяжестью речей китайца, просветлел с лица, ему явно полегчало. — А я-то думаю уже: откуда ты взялся такой осведомленный и кто ты на самом деле такой?
— Вот. — китаец огорчился. — Вот, Женя, видишь? Видишь, что с тобой сделала твоя работа? Это, брат, называется профессиональная деформация. Мы с тобой росли вместе, а теперь ты спрашиваешь себя кто я и откуда.
Сидорцов открыл рот чтобы ответить ему и судя по выражению лица ему было что сказать, но в это время Плакса резко вскочила на ноги. Она сделала это в той особой, плывучей манере, свойственной этим созданиям, зовущим себя быстрыми охотниками. Все взгляды обратились на нее. Она казалась напуганной — встопорщенные перья сделали ее словно в два раза больше, и без того большие глаза теперь выглядели просто огромными.
— Тах-ратха, — прошипела она, — катх мангха шхуру!
Я понял фразу: вода без плеска. Это значило: уходим тихо, это значило — опасность рядом.
Глава 22. Добрый Феич в дурном настроении.
Странный мир, пустой мир. Они шли по степи уже два дня, но все еще не встретили никого, кроме зубастых летающих тварей. Твари эти болтались у них над головой с завидным постоянством, но попробовать на зуб, опасались. Судя по книгам и фильмам в прошлом, особенно в мезозое продыхнуть нельзя было от динозавров и прочих чудовищ. Реальность была не такова. Шли по лесу никто не беспокоил. Идем по полю , опять же никого, кроме... Джерри изподлобья покосился на птеродактилей. Факен щит! Факен щитс бесшумно скользили в полуденном воздухе, чистом, прозрачном и пронизанном солнечными лучами. Вот один перепончатый ужас стремительно спикировал и у самой земли (хорошо что это далеко от нас) ухватил крупное насекомое, наверное это была стрекоза. Эти стрекозы тоже пугали Джерри. Уж очень они были большие. Джерри с хлюпаньем вытер пот, отряхнул руку. Потею как свинья, — рассеянно подумал он, — откуда во мне столько воды, я же сухой как... — он не додумал до конца, от жары мутилось в голове, — и этот гребаный пулемет... Страшно было? И как теперь? Не страшно? Гребаный пулемет, словно услыхав мысли Джерри, подпрыгнул на плече. Больно! Весь этот день, второй в этой гребаной пустыне, и третий в этом гребаном прошлом, Джерри провел в полузабытьи не осознавая куда и зачем они идут. Он просто поднимал свои чертовы ноги и ставил на землю, сухую красноватую землю, поросшую редкой травкой. Они достигли разоренной стоянки, откуда начался весь этот кошмар, и пошли дальше. Его достала жара, и.. да, верно, пулемет, но больше всего расквашивала мозги сама ситуация в которой он очутился. Нет, разумеется, он был вполне логичен, насколько может быть логичен человек , который потерял работу и полгода жил на подачки родственников, добро бы еще своих родственников. Никто не сказал ему худого слова, Лесс всегда была ему добрым другом, он сам себе наговорил достаточно этих слов... Достаточно для того , чтобы не вдаваться в подробности , когда ему позвонили и предложили приехать в Солт-Лейк-Сити на собеседование. И как же он был счастлив когда собеседование закончилось положительно, и он был прав: в чем проблема? Был плодожеркой, станет пчелой (Нью-Йорк — Большое яблоко, Юта — штат улей) — это малая цена за то, что в ближайшие два года ему не придется думать о будущем. Наконец-то пригодилось знание русского языка, от которого раньше были только проблемы. И Лесс была рада и не задавала своих обычных въедливых адвокатских вопросиков по поводу контракта. И вот он здесь. И что эти люди скажут его жене? Погиб в бою? И если они выберутся из этого дерьма, то в какое дерьмо он/ именно он, попадет после этого, оказавшись в России? У Джерри было дерьмовое предчувствие, что знание русского языка весьма мало ему поможет в таком случае, вернее поможет, но как кирпич на шее во время купания в реке. Джерри взял себя в руки, поправил на плече гребаный-все время-сползающий пулемет, и отбросил все эти мысли. Сначала надо выбраться. Он выберется отсюда, а потом будет думать обо всем остальном, иначе... ну, с ума он не сойдет, но уставать от этих мыслей будет сильно, а он уже итак устал больше чем это было бы прилично. А пулемет... Когда он вспоминал что в этой пустоте где-то прячутся жуткие белые голодные монстры, и черные, выпрыгивающие как чертик из коробочки, монстры, он вцеплялся в тяжеленную штуку на своем плече так что белели костяшки пальцев. И ему помогало, вы не поверите как это помогало.
Сержант объявил передышку. Как они это называют в армии — привал, да? Джерри рухнул на короткую жесткую травку и выключился, не чувствуя что пулемет рухнул на него сверху.
Его растолкали , казалось в ту же секунду как он закрыл глаза. Со стоном сел , сжимая голову руками. Чужие твердые руки втолкнули в его объятия какие-то предметы, оказавшиеся едой. Запах закружил голову, Джерри только сейчас понял как голоден. Есть, жрать! Слюна наполнила рот, в животе заурчало, ноздри глубоко до головокружения втянули запах пищи. Джерри накинулся на еду, и чувствовал себя в этот момент совершенно диким. То есть если бы кто-нибудь подошел бы к нему слишком близко он зарычал бы, это точно!..
Когда они вошли в лес, Джерри подумал что это по крайней мере конец жаре, и конец пустоте, измучившей его ожиданием сюрприза. Конец ожиданию, да, но, скорее всего. — мрачно подумал он, — это самое начало сюрпризов.
Лес сомкнулся над их головами и встал вокруг стеной, хвоя шуршала под ногами. Заметив , что начинает отставать от сержанта, Джерри прибавил шагу и переложил пулемет на другое плечо. Чертова штуковина точно создавала у него чувство безопасности.
Что ж теперь он был в курсе происходящего: в лагере, где их пленили не оказалось мертвых тел. Сержант неплохо ориентировался по следам, приглядевшись, Джерри нашел что этот кряжистый сорокалетний мужчина, походил на траппера из какого-то старинного фильма о пионерах, этакого Натти Бампо, впечатлению мешали только его славянские (или татарские) скулы и округлость лица. Джерри из страха перед этим местом старался держаться к сержанту поближе. Так и вышло что он стал чем-то вроде младшего партнера, — по крайней мере русский вроде бы обращался теперь к нему, в тех случаях когда обычно он бормотал под нос, обсуждая разные волнительные моменты сам с собой. Сержант сказал что его коммандера и других русских парней черные монстры увели отсюда и он теперь хочет догнать монстров (крейзи рашен!). Джерри достаточно пришел в себя чтобы осведомиться у русского какие у них шансы остаться в живых. Но сержант видимо не пришел в себя, или уэто было его рабочее состояние — он пожал плечами и засмеялся. Они уже собирались уходить когда Джерри неожиданно для себя сослужил русским службу — уговорил заскочить в американский лагерь и посмотреть, что можно взять из продуктов и снаряжения. Джерри сразу увидел, что их второго трайка нет на месте и вежливо привлек к этому факту внимание 'сержанта Бампо'. Они недолго оставались в недоумении по поводу того , кому в Динолэнде понадобилось чужое транспортное средство, так как от места стоянки трайков тянулись следы проходящие через рыхлую землю, выброшенную при рытье позиций, быстро теряющиеся в короткой степной растительности. Эта же земля сохранила след рубчатой подошвы. Сержант присел над ним, тщательно изучая. Подняв голову недоуменно посмотрел на Джерри , словно тот мог развеять его недоумение.
