Отчаяние бессмертных

— Они были сильны. По-настоящему сильны.

— Да, — Цидариас сплюнул на труп священника, наступив тому на спину. — Но теперь они мертвы, а мы победили.

— Да. Осталось лишь уничтожить армию снаружи, и мы победим.

— Если бы я тебя не знал, Экраон, я бы сказал, что ты сейчас пошутил!

— Я тоже.

Сиптуаг ступил в помещение, аккуратно минуя лужи крови.

— Если бы я верил, что у вас есть душа, то посчитал бы, что вы радуетесь. Но вы не ведаете ни счастья, ни сострадания, ни жалости. В вас не осталось ничего человеческого.

Сиптуаг остановился в трех шагах от некромантов, ухватился двумя руками за посох и приготовился к бою.

— Ваши жизни бессмысленны, так позвольте же мне избавить вас от этого жалкого существования.

* * *

Сиптуаг тренировался ради этого дня. Он получал и терял, брал и отдавал. Он жертвовал своей кровью, терзал свое тело, закалял свою душу. Он отрекся от любимых, разорвал все дружественные отношения. Раньше он был обычным ребенком, затем помощником у старого кузнеца, а после — первым из служителей двух богов. Он долго шел по своему пути, а добравшись до вершины, понял, что ему предстояло идти еще дольше. Дольше, чем мог пройти хотя бы один человек.

Но он продолжал идти. Диакон, архидиакон, иерей, протоиерей, архиерей. Он был каждым из них. Он создал золотое духовенство, когда понял, что серебряное исчерпало себя. Черное духовенство не одобрило этого, поэтому он обратился к богам. И боги ответили ему. Они избрали его, возвысили. Он вернулся в церковь измененным, исцеленным. Золотое духовенство притеснялось со всех сторон, а затем взошло на вершину.

А затем Сиптуаг понял цену своего возвышения: полное уничтожение всех некромантов. Слуги тьмы довольно долго терзали людей и должны были заплатить за все содеянное.

Именно поэтому он и был здесь. Здесь и сейчас он понял, что именно сюда и вели его боги. Они дали ему силу и армию, способную сокрушить врагов. Но сам он был величайшим оружием против некромантов. Он был мечом, что бил их прямо в сердце.

Именно поэтому он был здесь. Именно поэтому он смог выжить в пламени, когда остальные священники пали. Золотое духовенство оказалось на грани уничтожения тогда, когда он беспрепятственно прошел сквозь огонь.

Посох ударил Экраона в голову, отбрасывая некроманта в сторону. Пока он падал, Цидариас вновь призвал алых монстров, бросившихся на Сиптуага. Но в двух шагах от архиерея они остановились. Они пытались дотянуться до священника своими когтистыми лапами, но им это не удавалось — их плоть просто начинала осыпаться на пол.

Архиерей ударил вновь, пробивая дыру в плотной группе врагов, и бросился к Цидариасу. Штейгер с великой готовностью устремился к последнему священнику, ступившему во дворец. Его кулаки ударили в посох. Цидариас ожидал, что оружие сломается, согнется под его силой, но вместо этого он почувствовал боль. Разбитые костяшки звучно хрустнули, по предплечью побежала кровь.

Сиптуаг ударил Цидариаса кулаком. Затем еще раз и еще. Цидариас согнулся, но вновь атаковал священника. Штейгер бил снова и снова, но сила его ударов уменьшалась с каждым мгновением.

— Что это такое? — задыхаясь прорычал Цидариас, отступая для нового броска.

— Это сила моей веры, тварь. Сила двух богов!

Навершие посоха врезалось в левый висок Цидариаса. Некромант вскричал и отпрянул от противника, лицо его заливала кровь. Сиптуаг ударил его в живот, а затем и по ногам. Штейгер упал на пол, но практически мгновенно поднялся вновь.

— А ты силен, — прохрипел некромант. — Но все это бесполезно.

Экраон внезапно возник за спиной архиерея и набросился на Сиптуага. Кристаллические когти глубоко погрузились в лицо священника. Неудержимая волна силы набросилась на душу священника, стремясь сокрушить ее, словно огромный вихрь маленькое деревцо. Но наткнулась на горный хребет.

Сиптуаг извернулся, позволяя когтям исполосовать его лицо. Маленькие алые дорожки протянулись от резаных ран к горлу.

— И что же это было?

Экраон застыл. Это было невозможно! Просто невозможно! Как могли силы пяти высших существ не уничтожить его душу?!

— Как? Как ты выжил?

Экраон шагнул назад. Он был ошеломлен, но сумел справиться с собой. Он был готов к подобному повороту событий, хотя и не считал его возможным. Всегда был кто-то сильнее, и, возможно, это был тот самый момент.

Сиптуаг наступал на Экраона, непрерывно вращая посохом и загоняя старого некроманта в угол. Цидариас пытался помочь своему товарищу, но его рана была слишком тяжела. Он не мог мыслить ясно, а его движения стали рассеянными, но он продолжал двигаться вперед.

Архиерей ударил Экраона по руке, заставив некроманта оступиться, а затем быстро шагнул вперед. Кулак ударил по скрытому тканью лицу, заставив череп некроманта треснуть; Экраон упал на колено.

Цидариас вскричал и набросился на Сиптуага. Его татуировки уже были не столько четкими, но они все еще давали достаточно сил. Цидариас обхватил священника руками и отбросил в сторону, давая столь необходимые Экраону мгновения.

Сиптуаг ударил вновь, но Цидариас оказался немного быстрее. Совсем немного, но это позволило ему вырвать посох из рук архиерея. Отбросив холодный металл в сторону, Цидариас извернулся и ударил вновь. Он был сильнее! Теперь у архиерея не было оружия, и он просто физически не мог остановить его!

Но внезапная вспышка боли заставила некроманта остановиться. Его правая рука исчезла: идеально нанесенный удар рассек бицепс и отделил руку от хозяина. Из обрубка хлынула темно-красная кровь. Цидариас вскричал и повалился на спину. Даже его сил не хватило бы для того, чтобы заглушить эту боль.

Сиптуаг поднялся на ноги. Меч архидиакона Ловенса был отличным оружием, хотя Сиптуаг предпочитал биться посохом.

— Ты уже не жилец, — прошептал он Цидариасу. — Просто замри, и дай богам забрать свое.

Экраон швырнул в священника труп ближайшего солдата, а затем бросился к поверженному штейгеру. Но Сиптуаг не позволил ему приблизиться к израненному товарищу. Меч описал широкую дугу и ударил по ноге Экраона. Освященный двуручник в одно мгновение переломил старую кость, заставив одлеттиана упасть вначале на одно колено, а когда Сиптуаг нанес второй удар — удариться лицом об окровавленный пол.

Священник сорвал с головы Экраона корону и остатки ткани, явив взору изгнившее и отвратительное подобие лица ходячего мертвеца. Череп пересекала длинная трещина, а синие глаза слегка потускнели. Сиптуаг схватил некроманта за седые волосы, поднял голову и с силой ударил. Затем еще раз и еще.

Он опускал голову врага на камень до тех пор, пока тот не перестал сопротивляться. Экраон уже давно не чувствовал боли, но этот человек сломил его. Физически, морально, духовно — Сиптуаг прошелся по самой сущности некроманта коваными сапогами, вбивая его в грязь каждым своим поступком. Он словно вновь вернулся на Землю Мертвецов. Словно вновь переживал тот день, когда потерял все свои остатки человечности, превратившись в мыслящий труп.

Тощая рука попыталась отодвинуть Сиптуага в сторону, но движение вышло слишком слабым и неуверенным.

— Вы — нелюди. Вы никогда не были одними из нас. Смерть, жизнь. Эти слова для вас значат хоть что-то? Вы понимаете их значение? Вы никогда не задумывались о святости жизни?

— Мы старались... пытались спасти...

— Заткнись! — Сиптуаг наступил на грудь Цидариаса, заставив того закашляться кровью. — Не смей говорить в моем присутствии! Я есть первосвященник двух богов! Я благословлен ими. Я их длань, призванная спасти безвинных и покарать монстров вроде вас! Они дали мне силу, с которой не сможет сравниться ни один ваш магический трюк. Я стал святым еще при жизни, и я буду жить, овеянный славой сегодняшнего дня!

— Вот только жизнь эта будет недолгой.

Сиптуаг резко развернулся, принимая защитную стойку. Стена взорвалась, оплавленные куски камня разлетелись в стороны, а архиерея отшвырнуло назад. Темные волосы некроманта промокли под дождем и теперь мертвым грузом лежали на спине. Бледная, подобная мрамору рука сжимала пылающий череп.

Ивирион бросил его к ногам священника:

— Твой друг. Он был очень неплох.

Ивирион шагнул вперед, руки его объяло ярко-зеленое пламя.

— Я ждал этого момента, Сиптуаг. Ждал с того самого момента, как сломал одного из твоих серебряных священников. Я выжигал его разум, а он продолжал мне показывать тебя. Твою веру, твою силу, твой образ. Ты сказал, что тебя послали боги? Прекрасно. Давай же проверим, кто из нас сильнее? Посланник богов, или избранник Смерти?!

* * *

Пламя Ивириона ударило в стену и разорвало ее на части. Сиптуаг вырвался из пролома, описывая клинком восьмерки и отражая яркие искры. Мгновением позже за священником выбежал Ивирион, разбрасывая в стороны оплавленные куски камня.

Пламя срывалось с ладоней некроманта, опутывая священника сразу со всех сторон. Меч разорвал сплошную стену огня, позволив Сиптуагу на мгновение выцепить некроманта взглядом. Молниеносный выпад заставил Ивириона немного отступить, но не прекратить атаку. Некромант сделал шаг назад, создавая трех огненных волков и бросая их на Сиптуага.

Они бились в полном молчании, открывая рот лишь для того, чтобы издать рык или застонать от усилий. И каким-то образом именно это молчание действовало подавляюще на них обоих.

— Лерех, — выплюнул Ивирион, раскрывая ладонь.

Огненные стрелы ударили в плечо Сиптуага, заставив его покачнуться.

— Герион, Аррас, Хоммас, Луффирий! — Ивирион сокрушил еще одну стену за спиной Сиптуага, прокладывая им путь в этом танце смерти.

— Мои друзья. Мои товарищи. Мои братья!

Сиптуаг ускользнул от удара огнем и попытался сократить дистанцию, но обломки раскаленного камня ударили его в лицо, помешав рывку.

— Скольких ты убил, Сиптуаг? Скольких?

Архиерей молча шагал назад, позволяя Ивириону выплескивать давно копившуюся ненависть.

— Скольких?! — рев некроманта заполнил разрушенный коридор. — Скольких некромантов сразил твой посох? Сколько жрецов смерти лежали в крови по твоей вине? Сколько слуг было похоронено по твоему приказу? Сколько дворцов ты разрушил? Сколько знаний уничтожил?!

Ивирион внезапно оказался всего в полуметре от священника. Кулак некроманта обрушился на меч, выставленный в защитном жесте плоской стороной. Белая кожа пошла трещинами, сквозь которые лился мягкий зеленый свет.

— Скольких, Сиптуаг?! Ответь мне!

Зеленое пламя ударило архиерея в грудь, заставив покачнуться. Сиптуаг быстро перекатился, свободной рукой подхватил с пола камень внушительных размеров и с силой метнул свой импровизированный снаряд в голову некроманта. Он попал в лоб Ивириона, но тот даже не заметил этого.

— И все почему? За что ты убивал нас? Чем мы заслужили эти страдания? По приказу богов? Твоих богов?!

Огонь принял форму клинка и начал кружить вокруг священника, изредка совершая выпады и удары. К чести Сиптуага ему удалось отразить каждый из них и даже немного приблизиться к Ивириону.

— Твои два бога, что они сделали для нашего мира? Чем они заслужили такую веру? Вы возводите храмы в их честь, создаете монументы и памятники. Что они сделали для вас, Сиптуаг? Что?!

— Они подарили нам надежду на покой! Они дали нам силу!

— Для чего? — Ивирион вновь подобрался к Сиптуагу и швырнул его по коридору. Их битва уже велась на всех уровнях мироздания, что не могло не сказываться на окружении и поэтому где бы они не проходили, все обращалось в руины.

— Зачем нужна власть, если ты лишь порождаешь хаос? Зачем нужна сила, если ты не контролируешь ее? Зачем нужен покой, если ты желаешь войны?

— В том нет нашей вины! — Сиптуаг ступил в следующий коридор, быстрым взглядом выцепляя нескольких испуганных слуг, затаившихся в углу. — Вы сами вырыли себе яму. В своей гордыне вы решили, будто вам подвластно все. Вы осквернили жизнь, извратили смерть, надругались над человечеством! Вы создавали мертвецов, а затем заставляли их бросаться на ваших врагов!

— Фанатичный идиот!

Если Сиптуаг считал, будто раньше Ивирионом двигала ярость, то сейчас он понял всю глубину своей ошибки. Нет, Ивирион был в гневе, но старался его контролировать. Он мог презирать священника, ненавидеть, желать ему смерти, но лишь сейчас он позволил всему этому полностью охватить его душу и тело. Теперь им двигала лишь ненависть.

— Мы жили в мире с вами, нам было плевать на людей, что живут по ту сторону леса! Нам было плевать на ваши войны и религии, ваши ярость и презрение, ваши радости и желания. Мы лишь брали ваши страдания и пытались облегчить их! Мы хотели изменить этот мир! Спасти его!

— Вы пытались его уничтожить! Ваши монстры десятилетиями терзали наше королевство, и мы пришли положить этому конец.

Излучаемая Сиптуагом вера была абсолютна и столь тверда, что ее можно было практически коснуться. Она столь яростно боролась с магией Ивириона, что страдало само мироздание, а воздух пошел рябью.

— Ваши монстры уничтожали деревни, вырезали целые семьи! И все это ради вашей забавы!

Пламя швырнуло священника на пол, но он ударил в ответ, оставив на предплечье некроманта глубокий порез. Плащ за спиной архиерея начал тлеть, не выдерживая яростного пламени.

— Вы швыряли их к нам так, словно мы ваши игрушки. Словно мы часть ваших экспериментов, которые вы ставили над нами. Люди не живут для того, чтобы вы над ними издевались. Они свободны!

Сиптуаг ударил Ивириона кулаком в лицо, заставив некроманта оступиться. Следующим движением он вонзил свой меч с его плечо, а ногой провел подсечку. Ивирион ударился спиной о стену и быстро метнулся в сторону, уворачиваясь от метящего в его голову клинка. Рана в плече не доставляла ему никаких проблем, лишь слегка задела его эго.

— Вы издевались над нами, хоть мы были так далеки от вас. Издевались и забавлялись. И все это ради вашей Смерти? Ради нее вы приносили тысячи людей в жертву?!

— Смерти не нужны жертвы, идиот. Все мы в ее власти. Все мы живем и умираем, и госпоже достанутся наши души в любую секунду, стоит ей лишь пожелать.

Ивирион швырнул горсть огня в лицо Сиптуага, одновременно разворачивая за спиной четыре гигантских пылающих крыла. Фигуру некроманта подчеркивало легкое зеленое сияние, усиливающееся с каждой секундой. Слуги бросились в другой конец помещения, спасаясь от столь ужасающей дуэли.

— Смерть — госпожа этого мира. Она повелительница мертвых и властительница жизни. Думаешь, ей есть дело до наших с тобой битв? А твоим богам? Что ты значишь для них? Первосвященник? Величайший воин? Лучший жрец и убийца некромантов? Им плевать!

Ивирион ударил рукой о стену. Мгновение, и камень пошел трещинами, а затем разрушился. На противников обрушился шум битвы, мощный ветер заставил развеваться их одеяния, а дождь окропил лицо. Ивирион разрушил стену, надеясь показать Сиптуагу, с чем тому приходилось бороться. Сотни мертвецов по-прежнему продолжали сражаться против тысяч людей, не отступая ни на шаг перед превосходящей армией врага.