Отвлекло: — Крупное поражение итальянцев в северной Африке, 14-го сентября, у северной оконечности впадины Каттара. Созданная О'Коннором, глубоко эшелонированная оборона, с бетонными дотами, обширными минными полями, с плотной поддержкой правого приморского фланга флотом англичан, наличие целого полка неуязвимых "Матильд", неспособность Регия Аеронаутика справиться с РАФ, завоевав господство в воздухе. Всё это, окончательно убедило маршал Бадольо, что с имеющимися у него силами, прорвать оборону англичан в лоб не удастся. Маршалу надоело терять своих ветеранов в безрезультативных атаках в лоб, он решает совершить глубокий обход английских позиций, выйти им в тыл, перерезать пути снабжения, и покончить с окружёнными войсками О'Коннора. К тому времени, значительно южнее на три сотни километров от побережья, итальянцы, заняв горл Сива, продвинулись ещё восточней до впадины Катар, заняв поселение Кард. Их мобильные разведгруппы доходили уже до оазиса Эль-Каттара, показав Бадольо, что кроме редких механизированных патрульных групп англичан, никакой обороны вдоль впадины у них нет. Маршал, к своей радости убедился, О'Коннор если и ждал его флангового удара с юга, то вдоль "караванной тропы", от Сива на Мерса-Матрух, через оазис Истабаль, вот там, кое какая оборона у англичан была. Я безусловно, не знаю, что точно происходило в штабе Бадольо накануне принятия этого решения, на глубокий обход обороны англичан вдоль впадины Катар, как и о происходящем в его голове. Но моё воображение, рисовало перед мысленным взором такую картину.
Стоя у штабного стола с картой, престарелый маршал печально её разглядывал, думая: — "Долбанные лимонники, со своими не менее долбанными "Матильдами", которые мои "слонята",* в лоб, даже в упор не берут, вновь пришлось отступить с занятых у них позиций. Эх-х, будь у меня такая же плотная и интенсивная поддержка флота на приморском фланге, как у англичан, да плевать я тогда хотел бы на этих бронированных монстров, через неделю уже в Каире был бы. Но от этих тупых трусов, зовущихся адмиралами, только отговорки, почему это невозможно, получаю. Или хотя бы авиацию увеличили, до уровня, чтобы гарантированно очистить небо от РАФ. Можно тогда выбомбить пару коридоров в обороне О'Коннора, заодно с этим стадом бронированных "королев", и вот уже Каир и Суэцкий канал у моих ног, войск-то дальше у него нет, все под Мерса-Матрух. Так ведь не дают, даже пары дополнительных авиаполков".
*(47-мм противотанковая пушка, Cannone da 47/32 Mod. 35, в итальянских войсках имела прозвище "Слонёнок")
Невесёлые размышления Бадольо прерывает офицер оперативного отдела штаба, со сведёнными вместе последними разведданными. Слушая доклад, лицо маршала светлеет, по его окончанию, взяв доклад у своего офицера, он ещё раз вчитывается в донесение. "Ну, коллега О'Коннор, вот и нашлась щель в твоей обороне, недооцениваешь ты меня. Поди, думаешь, что старик маршал впал в маразм и старческое слабоумие, если только в лоб атакует. А вот и нет, коллега, а вот и нет! Сейчас мы тебя очень сильно и смертельно удивим, нельзя свой фланг вдоль впадины одними патрулями оборонять, за это я тебя примерно накажу. За два, нет, не успеть, за три дня собираю в Карде рейдовую группу, из частей бронетехники и мотомеханизированных подразделений, это где-то под две дивизии выйдет. Отлично! Вполне хватит. Наношу удар вдоль Катарской впадины, на северо-восток, на Эль-Аламейн, и буду там через два с половиной дня! И что, тогда, коллега вы будете делать!? Ваши "Матильды", без бензина и боеприпасов воевать смогут, а? Ох-х, и знатный пинок я вам сейчас отвешу коллега О'Коннор. Покажем всем, что не только немцы, могут окружать и громить противника, сидящего на хорошо укрепленной позиции!"
Так, или не так, думал Бадольо, это не важно. Главное, план рейда и удара в тыл англичан, был готов и приведён в исполнение — 12 сентября. Он был хорош, и имел все шансы на успех. Я с трудом представляю, чтобы стал делать в этой ситуации О'Коннор, если бы итальянцы дошли до Эль-Аламейна, окружив его войска. Действительно, все боеспособные части англичан были под Мерса-Матрух, а до Каира только тыловые части. Да, была ещё союзная англичанам армия Египта, но вела она себя очень странно — ни во что не вмешиваясь. Но видимо, число 12 для англичан было счастливым, а для итальянцев наоборот. Англичанам очень сильно повезло, что у воздушного разведчика, в этот день, был плановый полёт именно в этот квадрат. Повезло, что разведчик смог сделать качественные фотографии наступающих колон итальянцев. Повезло, что сам О'Коннор был в штабе, когда туда доставили проявленные плёнки и напечатанные фотографии, и не случилось задержки с принятием решения. Короче англичанам очень повезло, что смогли вовремя обнаружить движение итальянских войск к себе в тыл.
О'Коннор понимая, что "промедление смерти подобно", он действует быстро и решительно, принимая единственное на тот момент верное решение — выдвигает на перехват итальянцев 7-ю бронетанковую дивизию, совместно с 7-м Королевским танковым полком, лично их возглавив. Отправляет на доразведку, всех свободных авиаразведчиков, и уже по ходу движения, получая от них информацию, корректирует движение дивизии и полка. Начав движение вечером 12-го, совершив полуторасуточный, 120 километровый марш, О'Коннор, к полудню 14-го, перехватывает итальянские колонны у безымянной высоты 264, которую уже миновали их головные части. Атаку возглавляют 26 "Матильд" 7-го Королевского танкового полка, все, что оставались на ходу к этому моменту, выполняя роль неуязвимого тарана. Следом, поддерживая их атаку, двигался батальон 1-го Королевского танкового полка, с двумя батальонами Каирской кавалерийской бригады из 7-й танковой дивизии. Остальные части дивизии, прикрывали фланги и тыл ударной группы. А дальше был упорный и жестокий бой до самой темноты, где никто ни хотел отступать. И всё-таки, победа осталась за англичанами, итальянцы, понеся тяжелейшие потери, отступили на несколько десятков километров, к оазису Эль-Каттара, где и закрепились.
То, что сражение у высоты 264, выдалось упорное и тяжёлое для обеих сторон, свидетельствовала гибель командира 7-й танковой, генерал-майора Крига, с частью штаба во время контратаки итальянцев. И преследовать отступающих итальянцев, О'Коннор не стал, думаю, просто было нечем. Одна из понравившихся мне статей, в "The New York Times" , была спокойная и взвешенная, и от этого даже более информативная и показательная. Вот как описывал свои впечатления, от поля боя, один из её корреспондентов, успевший добраться туда одним из первых: "...На рассвете, мы наконец-то добрались до места сражения и были остановлены патрулём, выяснив, что сражение закончилось победой, итальянцы ещё ночью отступили, поехали к штабу. В штабе генерала О'Коннора, проверив наши аккредитации, выделили сопровождающего сержанта, это чтобы мы с Мики, не заехали куда не надо. Пока Мики, фотографировал английских офицеров, одержавших вчера победу, я разглядывал переполненный полевой лазарет, с сотнями раненых. Подходившие санитарные машины загружались ранеными, и отправлялись в тыловой госпиталь. Понаблюдав с десяток минут, на отправку машин, удивились, раненых вроде как стало больше. Вернулся Мики, мы двинулись дальше. Объехав лазарет, я, наконец-то понял, в чём дело, санитарные команды продолжали доставлять в лазарет всё новых раненых, с удаленных мест боя....
....Перед нами, до самого горизонта, простиралось поле вчерашней битвы, где что-то, продолжало всё ещё дымится и гореть. Проехав ещё пару сотен метров остановились, вышли из машины, обходя воронки дошли до подбитых танков - с десяток машин застыло на каменистой равнине. Это были английские крейсерские танки, у одного из них суетились техники, откинув жалюзи моторного отделения, чуть дальше, ремонтники с помощью странной, пэ образной конструкции, и ручной тали, доставали через люк башни, останки английского танкиста. У гусеницы, завёрнутые в брезент, лежали ещё три тела. От запаха горелого мяса меня стало мутить, Мики, тоже стало нехорошо, он, быстро щёлкнув пару раз фотоаппаратом, предложил поскорей двигаться дальше, или он тут всё заблюёт. Сопровождающий нас сержант, только мрачно ухмыльнулся, видимо уже был привычен к таким картинам. Через метров сто пятьдесят - двести, мы вышли к итальянской позиции, как пояснил нам сержант — позиция противотанкового дивизиона. Почти наехав на итальянскую 47-мм пушку, застыла закопченная "Матильда", всё ещё слегка дымясь. Правее этого места, в метрах в сорока от нас, стояла ещё одна "Матильда", с виду почти целая. Мы подошли поближе, в борту корпуса зияла пробоина. Мики, предложил сфотографироваться рядом с раздавленным орудием итальянцев, на фоне подбитой "Матильды". Мы прошли вперед к позициям артиллеристов.
-Чёртовы макаронники — мрачно сказал сержант — не побежали, до последнего дрались. Даже "Королев" подбить смогли, хотя они для их пушек почти неуязвимы.
Мы поинтересовались у него:
-Почему он так решил? Ведь итальянцы никогда не славились как стойкие солдаты, скорее, совсем наоборот.
-Это дивизион из моторизованного берсальерского полка, перья видите на касках? — Стал он нас просвещать. — Упорные сволочи, посчитайте трупы артиллеристов у орудий, все расчёты на огневой остались, стреляли до конца.
Сержант раздражённо сплюнул, с досадой в голосе объяснил: — Не скажу за всех солдат макаронников, но берсальеры и чёрнорубашечники, дерутся отчаянно, упорно. — Помолчав с минуту, с пафосом, совсем нами не ожидаемом, от него, добавил — Тем больше слава и доблесть наших парней из 7-го и 1-го танковых полков, раскатавших их в тонкий блин! — и гордо выпятил челюсть.....
......К обеду, переполнившись впечатлениями, на нас с Мики, навалилось какое-то отупение и равнодушие, наша психика ставила защитные барьеры, столько смертей и крови, за один день, нам видеть ещё не приходилось. Сержант, наконец-то, закончив разговор с танкистами, вернулся к нам в машину.
-Вы хотели посмотреть поле танкового сражения, есть такая возможность — глядя, на нас с прищуром, проинформировал он. — Или вы уже спеклись, и хотите в тенёк, к виски с содовой, со льдом?
Мне именно этого и хотелось, и Мики думаю тоже, но мы отрицательно покрутили головами и попросили показать место сражения. Пришлось долго возвращаться назад, до штаба и лазарета, потом ещё пару километров до высоты 264, где всё пространство на площади в несколько километров, от её подножия до дороги, было усеяно десятками подбитых танков, бронемашин, и разных грузовых машин, как английских так и итальянских. Проехав по возможности ближе к холму, мы, по просьбе Мики, пешком взобрались на половину высоты склона, для панорамной фотографии места побоища. Я сбился в счёте на пятом десятке машин, но и так было видно, что их раза в два — три больше.
-Это была атака итальянского танкового полка и моторизованного батальона из головы колонны, — стал разъяснять, что здесь произошло сержант — они вернулись и атаковали "Крыс пустыни" во фланг. Вон там дальше, во-о-он там, где остовы легковушек, погиб генерал Криг. Они навалились на штаб и первый батальон кирасиров, здорово их потрепали. — Сержант показал нам, на что-то в метрах в семисот от нас, пояснив. — Могли даже уничтожить, если бы не два дивизиона наших противотанковых 2-фунтовок, это их позиции были, с колёс развернулись, даже не окапывались, так стреляли. Потом, подошёл на помощь танковый батальон из 1-го танкового полка, итальянцы отошли, перегруппировались и ударили снова. И так, ещё два раза. Тяжёлый здесь бой был. Только вечером, уже в темноте, остатки макаронников ушли по бездорожью, вон там, — показал он, на видневшуюся в нескольких километрах, впадину Каттара — по краю провала. Видите, там брошенные итальяшками поврежденные машины стоят.
Я спросил его:
-Почему так много подбитых английских бронемашин и танков, неужели итальянские танки лучше?
-Нет, говно танки! Да и какие у них танки!? В большинстве танкетки, максимум с крупнокалиберным пулемётом и 20-мм пушкой. У них есть только один, более менее приличный средний танк, на уровне наших крейсерских — M13/40. Из-за этого, макаронники наши трофейные танки ценят! Заменяют нашу 2-х фунтовку, на свою 47-мм танковую пушку, рации ещё и воюют против нас, на наших же танках, видел даже пару наших "Матильд" у них. Чёртовы ублюдки! — Сержант в сердцах сплюнул. — Вы вон туда посмотрите. Видите, там дальше, пара таких низких машин без башни, это итальянская самоходка "Земовенте" М40, с 75-мм 18-калиберной гаубицей-пушкой. И вон там, те подбитые грузовики с большими колёсами и пушками в кузове, это "носители оружия" на базе тягача-грузовика AS37. Всё они вооружены — или 20-мм зенитным автоматом, или 47-мм орудиями, или пехотной 75-мм гаубицей. Их тоже надо посчитать. Это они во многом постарались, что кирасиры свои бронеавтомобили потеряли, да и крейсерским танкам от них сильно досталось, у них броня значительно слабее, чем у "Королев". Так что, если их посчитать, мы больше макаронников набили. — С гордостью пояснил нам сержант, вновь выпятив челюсть......".
Вот такие необычные новости пришли из Африки, отвлекая меня на целый вечер от работы над "Молнией", ничего похожего, в известной мне истории не было. Как написали по поводу этого сражения военный обозреватель "New York Herald Tribune": — "Не уязвимость английских "Матильд", всё перевесила".
