Ситуация раздражала своей неоднозначностью и неопределенностью, и Лерид Кирстен был сильно не в духе. Сидя за завтраком, он изливал свое плохое настроение на Сеймора Скэба — пожалуй, единственного человека, перед которым ему можно было не притворяться и не скрывать своих мыслей и эмоций.
— Я уже жалею, что связался с пришельцами, — сердито сказал Кирстен, дождавшись, пока официантка закроет за собой дверь. — Одно дело — стать союзником могучей силы и совсем другое — склониться перед побитым врагом.
Сеймор Скэб невозмутимо помешивал в чашке свою скайру — горячий густой сладко-пряный напиток насыщенного темно-оранжевого цвета.
— На этот счет можешь не волноваться. Пришельцы сильны, очень сильны. Я сам был у них, там, в космосе, и видел их корабли, много больших кораблей. И огромные ангары, битком набитые танками и самолетами. И сотни солдат.
— Вот это меня и беспокоит. Они были очень щедрыми и, как ты говорил, на все соглашались, но после того, как ты встретился с ними, у нас больше нет свободы маневра. Или отказ от переговоров и война, то есть, катастрофа для страны, или мир, за который нам придется заплатить столько, сколько пришельцы потребуют.
— Любой мир лучше, чем безнадежная война, — спокойно напомнил Скэб.
— Я знаю. Но я, получается, все поставил на то, что и мы сможем использовать пришельцев для своих целей, как они нас для своих. Если ставка — величие Горданы, стоит рискнуть. Но если нет... Бомбы, которые так и не упадут на наши города, — это слишком абстрактно для простого обывателя. Зато у каждого найдется какая-нибудь двоюродная тетушка в Тогроде или Шилги, каждый заметит отсутствие картайских вин, дахранской скайры, чинетского лакина, олова из рудников Матиклаунна. У многих компаний есть собственность на Восточном континенте, а я не думаю, что пришельцы выплатят за нее хоть какую-то компенсацию. Такие штуки здорово рождают чувство уязвленной национальной гордости. Потом, я еще не знаю, чего потребуют эти синерожие — в общем, я слишком хороший козел отпущения, на которого можно свалить ответственность за все неприятности.
— Ты опасаешься импичмента? — поинтересовался Скэб.
— Нет, только не его. Чтобы официально снять меня с поста, нужно обвинение в каком-то конкретном преступлении. И две трети голосов в парламенте. Это будет просто много неприятных мелочей — постараются вскрыть все мои старые дела, попробуют покопать нашу спецслужбу, начнут выбивать моих людей в правительстве, да мало ли что. Тем более, что вроде бы, был уже прецедент, когда президент подал в отставку по своей воле.
— Был. Около ста восьмидесяти лет назад. Против президента Дэгуана не было выдвинуто никаких обвинений, но он ушел после того как, ввязавшись по его инициативе в войну Барганда с Дахраном, мы потеряли весь наш флот в Крулленском сражении. После этого поражения Гордана больше не пыталась вести активную политику на Восточном континенте.
— Да, теперь и я вспомнил. А значит, вспомнят и другие. Обвинения в предательстве целой планеты — это слишком сильная дубинка. Если все объединятся против меня, то эту пропагандистскую войну нам не выиграть. Так что на переговорах мне необходим успех. Да что там успех, триумф, чтобы все и думать забыли о Восточном континенте, а только аплодировали и восхваляли мою мудрость. Но в любом случае, Сеймор, нам надо ускорить выполнение нашего плана.
— Опасно. Все может вылезти наружу.
— Плевать. И так слишком много народу знает или догадывается, что за этим стоим мы. Но если дело не ускорят пришельцы, меня будут валить по всем правилам, а это займет довольно много времени. Сколько у нас полигонов по внедрению СОП?
— Восемнадцать. Самый лучший, в Гамбруке, работает уже больше четырех месяцев. Между прочим, на днях я планирую засветить его.
— Шунт или Хабвер?
— Нет, ни тот и ни другой. Эти двое слишком давно заангажированы, и всем известно, кем. В том же "Курьере" есть один славный паренек по имени Майдер Билон...
— Это тот самый, кто нашел пришельцев?
— Да. Я читал все его статьи. И те, что пошли в печать, и те, что нет. У него здорово получается. И он пишет искренне, а это сейчас намного важнее любой пропаганды. В этом деле нам необходима поддержка населения.
— Ладно, Сеймор, делай как знаешь. В этом я полностью полагаюсь на тебя.
Сеймор Скэб допил наконец свою скайру и озабоченно посмотрел на часы.
— Ну что, Лерид, мне пора. До базы Коро как раз полчаса езды, а я люблю приезжать на все мероприятия за полчаса до начала. Мы встретим их как полагается.
— Удачи, Сеймор. И пожелай удачи мне. Она мне сегодня здорово понадобится. Надеюсь только, что после поражения в Тороканских Воротах пришельцы будут более сговорчивыми...
База Коро, принадлежащая воздушно-десантным войскам, представляла собой группу низких серых зданий, разбросанных прямо в лесу в стороне от огромного летного поля, перекрещенного паутиной широких взлетно-посадочных полос. Сейчас на базе царила легкая суматоха, связанная с прибытием высоких гостей — главы аппарата сотрудников президента Сеймора Скэба, командующего воздушно-десантными войсками генерала Турина Могли и заместителя министра иностранных дел Ленни Чоллона — и ожиданием гостей еще более высоких — в буквальном смысле слова — делегации космических пришельцев.
Все как круги по воде расходилось от небольшого предмета, стоящего на краю широкой забетонированной площадки под охраной вооруженных солдат с напряженно-сосредоточенными лицами. Издали этот предмет был похож на морского ежа — черное полушарие, все мокрое от дождя, высотой примерно в двадцать сантиметров и диаметром в полметра, утыканное короткими штырями, закатанными в черный пористый пластик. На верхушке полушария тускло светила маленькая оранжевая лампочка. Казалось невероятным, что эта смешная штучка представляла собой мощный маяк, сигнал которого можно было засечь за сотни и тысячи километров.
— Сеймор, вы не возражаете, если я потом реквизирую его у вас и передам своим ребятам? — полушутя спросил генерал Могли. — Чертовски хочется узнать, что у него внутри.
— Возражаю, — Сеймор Скэб не был настроен шутить. — Во-первых, их у меня всего два. Во-вторых, я сомневаюсь, чтобы ваши эксперты смогли в нем что-то понять. А в-третьих, в этом нет смысла — пришельцы все равно пообещали поставить нам немного своей техники.
— Вот как? — генерал Могли перелистывал Меморандум, подготовленный Скэбом на основании предварительных переговоров с пришельцами. — Что-то я здесь ничего такого не вижу. К тому же, было бы намного лучше, если бы они поделились с нами не техникой, а технологией.
— Вы просто невнимательно смотрели, генерал, — разъяснил полный, рыхловатый и пухлощекий Ленни Чоллон. — Но как это ни унизительно для нас, в отношениях с пришельцами мы еще долго будем оставаться слаборазвитой страной, поставляя сырье и продовольствие в обмен на машины. К сожалению, чтобы освоить их технологию, нам надо будет пройти несколько промежуточных ступеней.
Чоллон говорил своим обычным менторским, слегка снисходительным тоном. Многих собеседников это раздражало, но генерал Могли слишком хорошо знал Чоллона, чтобы обращать внимание на его манеры.
Все трое, даже четверо, включая президента Кирстена, познакомились и сблизились четыре года назад, во время так называемого Эрефтийского кризиса. Дело было в Телларне — стране, расположенной к югу от Горданы и заселенной преимущественно выходцами из Картагонара. Четыре года назад группа сепаратистов, требующих отделения от страны небольшой области, где большинство населения составляли потомки эмигрантов из Шапарира — бывшей провинции Картагонара, а ныне независимого государства, — организовала путч и захватила форт на острове Эрефти. Форт был вооружен мощными орудиями и полностью закрывал вход и выход из реки, в устье которой находился крупнейший порт Телларны, обеспечивающий три четверти ее внешней торговли. Для Телларны, зависящей от импортной нефти, перекрытие этой артерии означало медленное удушение.
Ленни Чоллон, бывший в то время горданским послом в Телларне, незамедлительно и не успев даже толком проконсультироваться с родным МИДом, предложил телларнцам военную помощь. Правительство Телларны после провала двух попыток штурма острова и гибели своего единственного крейсера, потопленного орудиями форта, было готово на все. Но в самой Гордане инициатива посла вызвала скандал. Наиболее последовательно и рьяно защищал Чоллона парламентарий Лерид Кирстен, развернувший настоящую пропагандистскую кампанию в пользу военной помощи. Этой кампанией незаметно, но очень действенно дирижировал помощник Кирстена Сеймор Скэб...
Через несколько дней горданское правительство поняло, что не может оставаться в стороне, и в Телларну без особой огласки отправилась единственная в горданской армии воздушно-десантная бригада генерала Могли. Десантники, обрушившись на голову путчистам, все еще ждавшим атаки с моря, взяли форт за полчаса и без особых потерь.
После окончания кризиса воздушно-десантную бригаду было решено расширить до корпуса, и генерал Могли вдруг стал вровень с ведущими военачальниками страны. Лерид Кирстен приобрел известность и популярность, а Сеймор Скэб — опыт в организации пропагандистской работы. Только Ленни Чоллона, как бы подальше от мстительных сепаратистов, перевели за океан, назначив послом в Дахране.
Дахран был одним из крупнейших государств Заморья, с девяностомиллионным населением, огромными ресурсами и большим желанием развиваться после освобождения от обременительной баргандской опеки. Но горданский посол в Дахране был не исполненным достоинства представителем "старшего брата", а лоббистом, вынужденным заниматься проталкиванием на местный рынок продукции горданских корпораций. Работа эта была тяжкой и неблагодарной — качество горданских товаров и оборудования уступало продукции, произведенной в Приморье, а сентиментальные воспоминания об участии Горданы в баргандо-дахранской войне стовосьмидесятилетней давности, с треском проигранной дахранцами, мало помогали заключению контрактов. Там Ленни Чоллон, и раньше бывший ярым сторонником "сильной" Горданы, приобрел острое чувство неприязни как к заморцам, так и к жителям Приморья и еще больше сблизился с Леридом Кирстеном, с удовольствием перейдя на работу в правительство. Он же, вместе со Скэбом, и помогал Кирстену подготовиться к переговорам с пришельцами.
Генерал Могли продолжал листать Меморандум.
— Господа дипломаты, — наконец сказал он. — Вам не кажется, что вы слишком увлеклись перечислением того, что мы хотим от пришельцев и не уделили нужное внимание их требованиям? Что значит — запрет на производство боевых летательных аппаратов со скоростью выше скорости звука в атмосфере? У нас нет сверхзвуковых самолетов, да и в других странах они все еще только в стадии испытаний. Или это относится и к нашим зенитным ракетам? А что значит — количественные и качественные ограничения по наземным самоходным боевым системам? Это как понимать?
— Дорогой генерал, — промурлыкал Чоллон. — На данном этапе все это — малозначащие мелочи. Главное сейчас — это решить в принципе, пойдем ли мы на отказ от некоторых видов вооружений. Или, скажем, как именно и в какой форме наш президент объявит о признании верховной власти их императора. Или каковы границы полномочий их наблюдателей в нашем будущем всемирном правительстве. Или каким термином обозначить те поставки сырья и продовольствия, которые мы обязуемся им производить. Договориться о главном. Понимаете? А все частные вопросы можно будет передать на рассмотрение какой-нибудь постоянной согласовательной комиссии. Конечно, это ненормально, обычно все происходит наоборот, но обстоятельства таковы, что нам надо ставить телегу впереди быка.
— Достичь какого-то соглашения с пришельцами нам нужно немедленно, сейчас, — объяснил Скэб. — Переговоры с ними нельзя будет держать в тайне больше двух, максимум, трех суток. Иначе пойдут такие утечки, что нас сметут за считанные часы. Об этом мы должны объявить сами, и обязательно представить все как нашу победу. Политическое положение таково...
— Опять политика, — проворчал генерал. — Я солдат и предпочитаю четко поставленные задачи. И если в вашей писульке сказано — предельный уровень численности вооруженных сил, мы обязаны дать задание генштабу и четко определить, какой уровень является для нас достаточным. И с учетом того, как мы понимаем это владычество над половиной мира, которым нас постоянно манят эти пришельцы. Или это будет прямая аннексия, или что-то вроде баргандской системы опеки, или ассоциация независимых держав с нами во главе...
— Прошу прощения, генерал, — перебил его Чоллон. — Мы все знаем, что в военных вопросах вы у нас — главный эксперт. Но этим опять можно будет заняться позже. А пока взгляните на пятый раздел, в первом варианте Меморандума его не было. Чтобы вы были готовы, когда этот вопрос встанет в ходе обсуждения.
Генерал внимательно перелистал несколько страниц.
— Здравая идея, — признал он. — Если пришельцам так нужен Восточный континент, но не нужно его население, мы можем принять часть. Причем, очевидно, это будет самая активная часть, которую можно будет использовать и для освоения наших земель на западе и севере, и для пополнения армии. Да, нам нужно будет настоять на этих безопасных коридорах для эвакуации. И как минимум, на месяц.
— Добавлю еще, — сказал Чоллон, — что все эти коридоры будут предназначены только для населения Приморья и Северного Заморья. Благодаря этому мы поправим наш демографический баланс и поставим на место всех этих наглых черных. Всего мы рассчитываем на десять-пятнадцать миллионов человек. Если подключить к этому Валез и транспортные системы стран Востока, мы справимся. Вот эти расчеты мы, хотя и вчерне, уже провели.
— Я бы советовал распространить приоритетный режим не только на Барганд, но и на Граниду, — предложил генерал Могли. — Ассимиляция при этом будет проходить, конечно, сложнее, но она окупится.
— Привязанность к родине предков? — рассмеялся Чоллон. Улыбаясь, он становился похож на сытого и довольного кота.
— Причем тут это? Да, мой дед родился в Граниде, ну и что с того? У меня нет особых чувств к этой стране. Просто когда я был помощником военного атташе в Граниде во время войны, я не вылезал с передовой и знаю, что гранидцы — лучшие в мире солдаты. Я бы расширил ваши коридоры и до Чинерты, но она, к сожалению, слишком далеко.
Подбежавший офицер-десантник передал генералу короткое сообщение.
— Господа, — сказал Могли. — Кажется, наши радары засекли летательный аппарат пришельцев, направляющийся к нам. Советую на всякий случай спуститься в бункер.
— Я думаю, все будет в порядке, — заявил Скэб, спускаясь по крутым ступенькам. — Я уже встречался с их руководителем делегации. Он славный парень, почти без их обычного высокомерия.
— Высокомерия? — неприязненно переспросил генерал.
— Да. Они считают себя высшей расой, призванной господствовать над космосом. Хотя этот парень, Буонн, говорил мне, что им еще не приходилось встречать цивилизацию, равную нашей. Поэтому, как он сказал, они умом понимают, что нас надо уважать, но им нужно время, чтобы осознать это.
