Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Очнулась Лесандрин от крика. Просто неожиданно поняла, что слышит, слышит душераздирающий крик. Она даже обрадовалась, что еще жива, пока не поняла, что это ее собственный крик. И с ужасом разлепила слезящиеся глаза.
Ничего нового Лесандрин не увидела. Камера. Правда, другая. Девушка попыталась шевельнуть конечностями и о, радость, это ей удалось. Ее не сковывали цепи, она прекрасно чувствовала каждую клеточку собственного тела и могла без особого труда шевелиться. Такая перемена в собственном физическом состоянии не могла не радовать.
Внимательно присмотревшись, Лесандрин неожиданно поняла, что это не та камера, в которой ее держали до этого и, судя по стонам, доносившимся из противоположного темного угла, она здесь не одна.
Странно, перетащили ее что ли в другое помещение? А зачем? Смутные воспоминания, толпились кучкой где-то на задворках. На секунду Лесандрин показалось, что Владимир помог ей бежать и даже в чем-то признался... Но уже через секунду, воспоминание исчезло, словно его и не было, не успев как следует закрепиться в разуме пленницы.
— Привидится же такое, — на удивление громко и четко проговорила она, так, что сама испугалась звука своего голоса.
— Леся? — из закутка, в котором еще пару минут назад кто-то отчаянно стонал, донесся до боли знакомый хриплый голос.
Мысли метались, сталкиваясь друг с другом, результатом чего стала резкая головная боль, пока еще только начинавшая набирать обороты в районе правого виска.
— Похоже, я совсем в заточении с ума сошла. Чего только не привидится! — Леся боролась с желанием проверить предположение и обследовать темный угол, на предмет любимой подружаки, голос которой ей послышался. С одной стороны — убедилась бы и никаких проблем, сумасшедшая, так сумасшедшая. Но больше всего Леся опасалась того, что в любой момент тело подведет, и она опять почувствует ту выматывающую боль, от которой только-только отошла.
— Ну не знаю, как насчет твоей вменяемости, после того, как я увидела, что ты по доброй воле сюда входишь с милой улыбкой на лице, то тоже так решила. Хотя я не лучше, — продолжили в темноте. Через мгновение, показавшееся неимоверно долгим, послышался шорох и на свет, падающий из укрепленного в стене факела, вышла Милада собственной персоной.
Выглядела она, право слово, не очень. В ночной рубашке, босая, с растрепанными волосами. Глубокие тени залегли под когда-то изумрудными, а теперь словно выцветшими на солнце, глазами. Глубокие царапины расчертили руки до локтей и ноги подруги, выглядывающие из-под оборванного подола рубашки.
— А ты как здесь оказалась? — недоуменно спросила Леся.
— Знаешь, этот же вопрос я хотела задать тебе... Ведь Владимир спас тебя, он обещал вывезти тебя с территории Берянии и оказать поддержку Михаилу. Последняя весточка, кстати говоря, была с пограничья Хиатара с Берянией. Я так обрадовалась, что у него получилось тебя вызволить... — устало ответила Милада, садясь рядом, — После этого, я легла спать. А утром, проснулась здесь. Через некоторое время появилась ты, странная до жути. Все время улыбалась и хихикала, словно ненормальная...
— У меня спрашивать бесполезно, — тихо отозвалась Лесандрин, — я вообще ничего не помню. Ни Владимира, ни путешествия...
Милада осторожно приобняла Лесандрин за плечи и погладила по спутанным волосам.
— Знаешь, я размышляла над этим... Лесь, скажи, а тебе тоже снились страшные сны?
Габриэль серьезно раздумывала над вопросом о том, где бы ей сейчас раздобыть табаку и забить отцовскую трубку, которой он в принципе никогда не пользовался, потому что был лишен этого пагубного пристрастия. Габриэль же за время работы алхимиком у странников изрядно пристрастилась к курению. А все Наум! Это он ее, собака (хотя о мертвых плохо не говорят), пристрастил. Да и не только к этому. Но, не будем о печальном... К чему это сейчас.
Рыжеволосая девица, сидела в кресле, вальяжно закинув ногу на ногу,0 положив их на стол. Габриэль предусмотрительно сняла сапоги и сейчас разминала затекшие от обуви пальцы. Она вертела в тонких пальцах табачную трубку слоновой кости, размышляя о том, для чего Дор хранил эту бесполезную для него вещь в ящике своего стола? Вещь определенно дорогая... Возможно, как память?
Опорожненная бутылка одиноко стояла на столе рядом с оплавившейся свечой, уныло роняющей слезы на полированную поверхность столешницы. Девушка швырнула надоевшую трубку на стол, и мечтательно прикрыла глаза, расслабившись в мягком кресле.
— Ммм, хорошо-то как! — спиртное мягко подействовало на организм, расслабив каждую его клеточку, и девушка пребывала в блаженной неге, — Как хотелось бы сидеть вот так всегда! — Габриэль пьяно хохотнула и сама себе ответила:
— А потому что ты, дорогая моя, не сможешь так жить. Острые ощущения придают терпкий вкус жизни.
Девушка склонила голову на бок и отдалась на милость подступающей дремоте.
В дверь робко постучали. Габриэль буркнула что-то маловразумительное в ответ, не открывая глаз. Стук повторился, на этот раз требовательнее.
— Кому-то, я смотрю, жить надоело! — Неожиданно громко крикнула девушка, пулей скатываясь с кресла. В последний момент ноги запутались в подоле длинного платья и она, аки мешок с картошкой, свалилась на ковер, который заглушил звук падения.
Габриэль приподнялась на руках и кое-как встала, шипя под нос все известные ей проклятия. По возможности быстро, как только позволяла ушибленная во время падения нога, Габриэль поднялась и рванула к двери. Резко дернув за ручку, девушка гаркнула во всю мощь своих легких:
— Что надо? — на пороге стояла светловолосая женщина в теле лет пятидесяти на вид. Голова опущена, чтобы не дай Боги, этот выродок не увидел беснующегося негодования в прозрачных серых глазах, руки сцеплены в замок.
— Прибыли, — ровно ответила она.
— Обе? — Габриэль спешно поправляла взъерошенные после падения волосы.
— Да.
— Ладно, Килла, иди, — Женщина развернулась, для того, чтоб скорее покинуть это место, но девушка окликнула ее в последний момент.
— Контур поставили?
— Да.
— Снимите! — Габриэль поторопилась закрыть дверь и подремать еще чуток, но ее остановил вопрос.
— Как снять? Они же убегут! Как же это? — женщина подняла удивленное лицо, уставившись на Габриэль лоб в лоб. В светлых, слюдяных глазах мелькнули всполохи огня, зрачок вытянулся на манер кошачьего. Все это длилось буквально секунду, но не ускользнуло от взгляда огненно-волосой девицы.
Габриэль зевнула в полный рот, нисколечко не стесняясь женщины, прикрыла рот ладошкой и, склонив голову на бок, тихо ответила:
— Килла, ты не забываешься? По-моему приказы здесь отдаю я, и они не обсуждаются. И если я сказала, что контур нужно снять, то его нужно снять, а не задавать мне вопросы. Ты меня поняла?
— Да, льери, — женщина опустила голову, пряча эмоции.
— Иди, Килла и помни, что я сегодня просто устала, поэтому и оставила тебе жизнь. В следующий раз я такого не допущу.
Габриэль хлопнула дверью, заглушив сдавленный вздох женщины.
— Надо хорошенечко отдохнуть, — проговорила девушка, возвращаясь в уютное кресло, — Допросы отбирают много сил.
В доме Михаила Закрана кипели страсти. Михаил, вцепившись обеими руками в волосы, сидел на постели, в которой еще недавно отдыхала Милада. Темноволосый мужчина в черном походном костюме из плотной ткани мерил шагами комнату, мельтеша перед старшим товарищем.
— Это уму непостижимо, — сдавленно бормотал Закран, — ума не приложу, куда она могла деться!
— Михаил, — спокойно позвал его Атан, — успокойся и оставь эмоции. Сейчас они тебе не помогут. Видимо Миладу забрали для того, чтоб предложить нам обмен на Лесю. Другого объяснения я не нахожу.
— Если бы это было так, то нам оставили бы письмо, где излагались требования. Послания я не обнаружил, следовательно мы не правы. Мы что-то упускаем из виду.
— Ребята осматривали место на предмет магического воздействия? — Атан остановился и посмотрел на Михаила. За одно лишь утро без Милады, Закран постарел лет на десять, не меньше. Вокруг рта и на лбу пролегли морщинки, глаза потухли, словно кто-то загасил свечу. Атан не узнавал друга, хотя, что уж скрывать, он и сам за последнее время измучился в неведении: что с Лесей, где она, спас ли ее Самойлов? А теперь еще и Милада пропала... Час от часу не легче! Но, если они сейчас дадут слабину и поддадутся панике — считай, все пропало. Наделают глупостей, ведь враг только этого и ждет... Тогда они никогда не увидят Миладу. Слава Всевидящему, что хоть Леся в безопасности.
— Да, осматривали. Да только толку от этого никакого! Ничего они не нашли. Их артефакты и амулеты ничего не видят. Слабенький фон, какой обычно оставляет после себя Миладка и все, понимаешь, все!
— А ребята из отряда Самойлова? — Атан прикоснулся к наливающимся болью вискам и с усилием прижал к ним пальцы.
— Они в один голос твердят, что тут либо был кто-то сильнее их и они не чувствуют, либо никого кроме Милады не было.
— Пусть еще раз посмотрят! — Атан прикрыл глаза в попытке успокоить нервы. Вышло слабо.
— Да толку от них! Они же пшик! Так, крупица магического знания! Мы в ловушке, понимаешь, в ловушке! — Михаил вскочил с кровати, активно жестикулируя, в попытке объяснить Атану всю бедственность их положения. — Мы ничего не можем сделать, потому что на стороне Дора все козыри. И сила и количество... Да и Леся не сможет всю жизнь прятаться. Если Дор подомнет под себя империю, ему ничего не стоит пойти войной и на остальной мир. А там, как ты знаешь, магов нет вообще, потому как веру они приняли почитай тысячу лет как.
— Не бывает безвыходных положений, — процедил Атан, унимая головную боль.
— Как раз таки бывают, Атан, бывают. И мы находимся в одном из них.
— Ты так говоришь, как будто мы все обречены! Да даже если и так, Михаил, мы должны, нет, просто обязаны что-нибудь придумать! Главное думать в правильном направлении. Дор уверен в том, что он не победим, мы уверены, но ведь должно же быть у него слабое место...
Михаил хотел было что-то возразить другу, но сдержался.
— Я думаю, что лучше нам об этом поговорить в моем кабинете, — Закран взъерошил волосы и поднялся с кровати, приглашая Атана перейти в другое помещение.
Милада и Лесандрин увлеченно шептались, строя теории о том, как же они оказались здесь:
— Но ведь ты говоришь, что гончие — воплощение страха. Бестелесное воплощение. У меня просто в голове не укладывается как... — Лесандрин оборвала фразу на полуслове и потерла запястье, напоминающее о диатриаловых украшениях глухой болью.
— Лесь, я не могу толком все объяснить. Это просто догадки. Но, когда мы с Атаном были в Хайте, в усадьбе губернатора, еще до пожара, я разговаривала с домом. Считывала память о последних минутах жизни его обитателей. Так вот, еще тогда мне показалось странным, что паника пришла намного раньше, чем проклятие. Я, если честно, даже засомневалась, было оно там или нет. Люди в Хайте умерли не от заразы или проклятия, а от элементарного страха и паники. Но вот что меня сбило с толку, так это черные отметины, как при болезни.
— И ты считаешь, — догадалась Лесандрин, но Милада не дала ей договорить, продолжая громко шептать.
— Да, я думаю, что Дор заключил договор с нижним миром. Сначала людей выкашивала болезнь. Но даже у самого сильного мага не хватит мощи для того, чтоб вымерла вся империя. А с помощью гончих можно посеять такую панику, что люди будут умирать от ужаса и страха. Если добавить к этому немного силы и маскировочного заклятия, то получаем, вуаля, умерших от неизвестной болезни людей.
— Да-да, даже тот мужчина в таверне, помнишь? Он трясся от ужаса, а потом покрылся черными пятнами. Среди посетителей началась паника... А ведь пятен больше ни на ком не было!
— И я погрузила их в сон, — рассуждала Милада, — Вспомнила! Помнишь, мы ставили защитный купол?
— Конечно, помню.
— Я еще тогда удивилась, но не придала должного значения. Он прогибался, словно под ударами. Но, что самое удивительное, потом это "что-то", мешающее защитить таверну, ушло...
— Все равно, ничего не понимаю, — в полголоса проговорила Лесандрин, опираясь спиной на холодную каменную стену и откидывая голову, — вроде бы, все подметили, а вместе связать не могу. Не сходится. И если ты говоришь, что Владимир увез меня на границу с Хиатаром, то как я оказалась здесь? При этом я ничего не помню.
— Знаешь, тогда в таверне, я списала трудности с куполом на собственную слабость и неосведомленность в этом вопросе. А потом пришли сны... В них я была тварью, наслаждающейся чужими страхом и болью. Я оставляла за собой только выжженную землю.
— Милад, у меня они начались немного раньше, еще Состополе.
— Так вот, если гончих можно натравить на целый город, то что мешает задать цель в виде одного человека, — Милада вздохнула и прижала к себе ноги, согнутые в коленях.
— Зачем столько мучиться, посылать по следу гончих, если можно было нас взять еще в Состополе, у горящей таверны? — возразила Лесандрин, окончательно запутавшись во всех хитросплетениях данной ситуации.
— Наверное, для того, чтоб еще раз ткнуть нас носом в собственную беспомощность перед лицом врага...
Девушки замолчали. Лесандрин прикрыла глаза, стараясь не обращать внимания на растущее в груди беспокойство. До ее уха донесся едва слышный звук шагов и тихий хлопок. Милада резко вскинула голову и, ударившись затылком о каменную стену, прошипела не совсем цензурный отзыв в сторону людей, заперших ее в этом каменной мешке. Оборвав себя на полуфразе, Милада удивленно пробормотала:
— Они сняли защитный контур... — черноволосая ведьмочка прислушалась к звуку удаляющихся шагов и осторожно, стараясь создать как можно меньше шума, поднялась с места.
Лесандрин внимательно наблюдала за подругой. Милада почти вплотную подошла к решетке, стараясь избежать соприкосновения с железными прутьями. Ведьмочка шумно втянула носом воздух и прикрыла глаза. Вытянув руки вдоль тела, девушка стала раскачиваться в такт беззвучной музыке, словно змея готовая вот-вот вытянуть упругое тело в прыжке.
Прошло несколько мучительно долгих минут ожидания, прежде чем травница отскочила от решетки, словно ошпаренная.
— Что случилось? — Лесандрин подскочила к подруге и помогла сесть на устеленный соломой пол. На лбу Милады выступила испарина.
— Они сняли защитный контур, а магический замок с решетки нет. Если бы я сунулась, по своему обыкновению, не подумав, то в лучшем бы случае, восстанавливала резерв два дня. А если учесть, что эта зараза силы жрет немерено, то я бы его и не восстановила.
— Значит, побег пока отменятся, — попыталась изобразить улыбку Леся.
— Лесенок, я боюсь другого. Раньше этот "замок", черпал силы в защитном контуре, от него подпитывался. А теперь, раз его нет, угадай, откуда он будет черпать энергию? Если учесть ко всему прочему еще и то, что я сейчас достаточно сил потеряла, то... — ведьмочка схватилась руками за голову, в надежде, что это ускорит мыслительный процесс.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |