Афина в происходящее пока благоразумно не вмешивалась, справедливо опасаясь, что может не сдержаться и наворотить нехороших делов.
— Есть, ваша милость! — отсалютовал Кирилл и на всякий случай сообщил: — А господа управляющие изнутри закрылись, ежели что.
— Мелочи, — отмахнулась Мерцелла и обратилась к Гасте: — Эм… Сира воительница, я вижу у вас в руке булаву… Не будете ли так любезны разнести эти двери в щепки?
— Хе, сирой назвали… — ухмыльнулась орчанка, перехватывая булаву обеими руками. — А то все темное отродье, да темное отродье… За такое не грех весь этот сарай раздолбать. Поберегись!..
Гаста размахнулась и с коротким рыком выбила шипастым металлическим шаром сразу обе створки, разнеся замок вдребезги.
Осевшая пыль открыла взору принцессы немую сцену.
Три растрепанных женщины. Две постарше — лет тридцати с небольшим, одна помоложе — лет двадцати пяти. Одеты дорого, драгоценностями обвешаны, что боевой маг амулетами.
Троица неподвижно замерла, обалдевшим взглядом смотря на непрошеных гостей. Хотя еще пару мгновений назад, вероятнее всего, они азартно таскали друг друга за волосы. В отдалении, с не менее изумленным видом топтался толстяк с массивной магистерской цепью на толстой шее и расфуфыренный молодой красавчик в золоченой кирасе.
— Здравствуйте, мои дорогие! — Мерцелла добродушно улыбнулась и шагнула вперед. — Невестушки. Доченька. Ах, как я скучала по этому домашнему уюту, по этой теплой атмосфере домашнего очага…
— Ты чего тут забыла? — напрямик заявила одна из женщин, что несколько походила на Мерцеллу. Видимо, та самая Оретта.
— О, молодежь! — посетовала сира Фортос, обращаясь к Афине. — Разве ж так должно приветствовать собственную матушку с дороги? Кстати, уважаемые. А вы знаете, что город штурмует какое-то войско? Не хотите ли что-нибудь предпринять?
— Без вас знаем, — огрызнулась самая молодая из троицы. — Этим пусть занимается стража — они за это деньги получают… Марина, ты что здесь делаешь? Это ты их всех сюда привела, негодная девчонка?
Девочка поспешила спрятаться за спину Афины.
— Это твоя мать? — недоверчиво поинтересовалась принцесса.
— Моя мама умерла, а это вторая жена батюшки — сира Агата.
— Это облегчает дело.
— А это еще что за девка тут гавкает? — брюзгливо произнесла Оретта. — Думаешь, тебе помогут какие-то наемницы, старуха? Знай, тебе это так с рук не…
Афина стоически пыталась сохранить спокойствие, надеясь на то, что Мерцелла найдет дипломатическое решение. Иначе ее неприязнь к смутьянам могла окончиться скандалом и несколькими скорыми казнями.
Однако всякому терпению приходит конец. А у внучки императора Мария оно и так было не слишком большим.
— Да не гавкает, а изволит говорить восьмая наследница императорского престола принцесса Афина Октаво, — лязгнула девушка, нехорошо улыбаясь. — Взять их. За мятеж, за оскорбление ее императорского высочества. В кандалы. В темницу!
Троица синхронно побелела и уже без всякой рисовки рухнула на колени, начав лепетать что-то маловразумительное. Ничего толкового они так и не выдали, даже когда «крылатые» без лишних любезностей подняли их на ноги.
— Объявляю вас низложенными, — с плохо скрываемым удовлетворением объявила Афина, окатывая смутьянов ледяным взглядом. — Объявляю о своем сюзеренитете над гильдией Фортос, пока официальная наследница — Марина Фортос — не вступит в свои права. Мерцелла Фортос!
— Ваше высочество, — чинно присела женщина, склоняя голову.
— Назначаю вас регентом гильдии Фортос. До тех пор, пока вы не умрете или я не найду кого-то достойнее.
— Слушаю и повинуюсь, ваше высочество. И… возможно, кандалы и подземелья — это все-таки немного чересчур?
Вообще-то Афина считала, что совсем даже не чересчур, потому как в качестве альтернативы рассматривалась казнь в условиях упрощенного делопроизводства во время военного положения.
Принцесса наконец-то дала выход копившимся в ней эмоциям и была почти счастлива. Хотя это уже проходило, а взамен приходило всегдашнее ощущение, что Афина опять погорячилась…
— Дело ваше, — нехотя произнесла девушка. — Распоряжайтесь, а я лучше займусь обороной города.
— Благодарю, ваше высочество, — кивнула Мерцелла и невозмутимо бросила воительницам: — Под домашний арест этих голубушек. Сир с цепью на пузе. Кто вы такой? Я вас не знаю. Идите работать, если вы городской голова.
Толстяк, проявив завидное благоразумие, неожиданно шустро для своих габаритов бочком, и что главное — молча, покинул кабинет.
Афина стремительно и привычно впадала в меланхолию после очередной вспышки гнева.
— С вашего позволения, ваше высочество, я тоже откланяюсь.
Принцесса мрачно кивнула и зацепилась взглядом за улыбающегося красавчика в кирасе. Парадной и абсолютно бесполезной в бою кирасе. С парадным и наверняка бесполезным в бою тонким мечом. Не солдат, не наемник. Так кто же ты? Какой-нибудь женский утешитель, покуда от мужей управляющих нет вестей? Весьма на то похоже…
— Это кто? — Афина решила прояснить данный вопрос у Марины.
— Я — добрый и преданный друг гильдии Фортос…
— Пока батюшки нет, сир Лука… поддерживает мою матушку, — с легкой долей мстительности заявила девочка из-за спины принцессы.
— Поддерживает, значит…
Принцесса прогрохотала кавалерийскими сапогами к столику, за которым три сиры из славной гильдии Фортос совсем недавно таскали друг друга за космы. Не слишком изящно плюхнулась в кресло, проигнорировала кувшины с вином и выбрала единственный графин с водой и небольшой серебристый кубок. Бросила косой взгляд на все еще топчущегося поодаль Луку, который выглядел уже не столь лучезарно.
— Благородный сир, скройтесь с глаз моих долой. Ну или дайте мне повод — я все еще хочу кому-нибудь снести голову.
Благородный сир почел за лучшее ретироваться как можно быстрее и тише, под ироничные смешки воительниц Афины.
— Ваше высочество! — К принцессе подскочила Марина. — Это было… Это было…
— Знаю, это было чересчур… — вздохнула девушка, наливая себе воды.
— Это было великолепно! — восторженно выпалила девочка, подскакивая на месте. — А у вас меч на боку. А вы правда могли бы отрубить сиру Луке голову?
— Да запросто… — на автомате ответила Афина, но тут же осеклась. — Гм. В смысле, это же не понадобилось, верно? И вообще я… добрая. Да. Именно, добрая.
Настроение принцессы продолжало портиться — абсолютно недрессированный зверь под названием совесть начал ее старательно грызть. Еще она подумала, что все-таки несколько превысила свои полномочия…
Несколько, ага. Учитывая, что формально у Афины Октаво вообще никаких полномочий и не было. Объявить себя Стражем Предела — самоуправство по большому счету. Ну да, она на многие тысячи миль вокруг — самая знатная персона… Но ее дела все равно ждет разбирательство, поэтому лучше быть к моменту оного победителем, которого осудить куда затруднительнее.
— А батюшка говорил, что война — это не женское дело. — Марина с легкой завистью посмотрела на доспехи Афины и воительниц ее отряда.
— Вообще-то он прав, — заметила принцесса. — Да и разве тебе не нравятся платья, а не тяжелые и не удобные доспехи?
Самой-то Афине платья не нравились от слова совсем.
— Уже не особо, — не слишком весело ответила девочка. — Еще вырасту и стану как тетя Оретта или тетя Дорофея… Или вообще как Агата. Гм. Сира Агата. А вы же теперь мой сюзерен, да? Возьмите меня своим оруженосцем?
— Для этого надо уметь владеть копьем, стрелять из лука и ездить верхом. Вряд ли благородная сира вроде тебя это умеет.
— А я научусь.
— Но это действительно не слишком женское занятие…
— Если багрянородная принцесса может взять меч, это в первую очередь самое что ни на есть благородное занятие, — рассудительно заметила девочка.
— Марина, а я ведь вообще-то твоих родичей могла бы и казнить… — нахмурилась Афина. — Не слишком ли ты добра со мной? Разве ты не любишь своих родичей?
— Я бабушку люблю. И папу. И дядя Марк хороший — всегда мне что-нибудь дарил. А об этих я бы не плакала. Я слышала, как кто-то в город рвется, а им все равно было. И бабушку из-за них услали за город. И ваше высочество они оскорбили. Так что если бы их не стало, я бы не плакала. Я о маме плакала, но я тогда маленькой была, а сейчас почти взрослая. У меня на следующий год и помолвка назначена.
Афина поморщилась как от сильной зубной боли. Вообще-то она тоже была помолвлена чуть ли не с самого рождения с каким-то уже старым и неприятным нобилем. Единый, как его там зовут-то… Непросто вспомнить. Странно, но в то же время и не особо, учитывая, что в последний раз принцесса его видела лет десять назад.
И что самое плохое — через год наступает совершеннолетие, придется выходить замуж и, скорее всего, бросать свою дружину…
От неприятных мыслей Афину отвлекла троица лучниц, появившихся на пороге зала.
— Госпожа, — четко отсалютовала Мина — невысокая худенькая девушка с короткими темными волосами, командовавшая третьим десятком третьей турмы. — Прибыли союзники. Помогли нам с вражеской кавалерией, что при прорыве пыталась зайти с тыла. Врагов было сотни три, общими усилиями обратили их в бегство и положили до полуцентурии вражеских всадников.
Хорошо! Даже очень! Особенно с учетом того, что лучниц у Афины всего было три десятка. Так сколько же прибыло союзников, раз им вместе удалось обратить в бегство несколько сотен противников?
— Отлично! — Принцесса действительно обрадовалась и поднялась на ноги. — Кто они, сколько их? И… где они?
— Госпожа, они за стенами города, — невозмутимо ответила лучница. — Союзников… где-то до десятка.
— Десяток? — недоверчиво переспросила Афина. — Маги?
— Эмм… — хладнокровная Мина непривычно замялась. — Не могу знать, госпожа. Вероятнее всего.
— Темнишь ты что-то… А сигна, сигна какая?
— Первая — бело-сине-красное знамя с золотым орлом о двух головах, вторая — просто алый стяг.
Таких сигн принцесса не знала. С другой стороны — мало ли кто мог получить родовой или личный нобилитет? Империя большая — нобили в ней появляются и исчезают, и быть в курсе всего просто невозможно.
Хотя одноцветная сигна может быть положена лишь кому-то очень знатному… К тому же алый цвет — это почти пурпурный, для нобилей хоть и не запрещен, но не рекомендован. Да и двуглавый орел — герб диковинный, но явно кого-то из высокородных. Орел — все-таки императорская птица, без багрянородных предков такой не получить.
Получается, что такими сигнами может владеть лишь кто-то очень благородный. Но тогда бы Афина гарантированно бы знала владельца, а она не знала.
Странно это все…
— И, это самое, госпожа…
— Да что с тобой такое, Мина? Никогда раньше я за тобой такой косноязычности не замечала.
— В общем, с ними была Эрин, — выпалила лучница и слегка порозовела.
— Какая еще Эрин? — не поняла Афина.
— Эрин Меркурий…
— Двенадцатый апостол…
— Богини смерти Эмрис…
— Так. — Принцесса оборвала нестройный гул голосов своих воительниц. — Та самая Эрин Меркурий? Черная ведьма полуночных земель, что живет уже двенадцать тысяч лет? Но она же миф!
Легенды о двенадцатом апостоле Эмрис были фольклором местным и Афине не слишком известным. Ее-то воспитывали на сказках северян… Кое-что об Эрин принцесса, разумеется, слышала, но не особо много и не слишком реалистичное. Так, деревенские побасенки.
— А я видела ее, госпожа, — подала голос одна из «крылатых». — В детстве. Она к нам в деревню заходила на праздник урожая. Сама маленькая, худенькая, а копье в руке такое, что не каждому взрослому мужику подойдет. И лицо не то что красивое — совершенное. А глаза как будто вечные и цвета диковинного — как фиалки.
— Не фиалкового, а пурпурного — у меня ее отец видел еще до моего рождения. Он в городской страже в егерях служил, банду Симеона Кривого ловил. Рассказывал — вышли к их логову в старой охотничьей заимке, а Эрин туда уже первее успела. Приколотила разбойников к большому дубу копьями, стоит и песню поет. Веселую. Выпила вина за упокой тех, кого эти душегубы замучили, да и пропала.
— А у меня тетка рассказывала, что она с бабушкой и дедушкой через лес ехала, а ей какие-то дезертиры попались. Лошадь убили и в рабство хотели забрать. А потом Эрин появилась и всем дезертирам головы снесла копьем своим. А потом подняла четверых мертвецов, чтобы они телегу до деревни дотащили…
— И ты ее видела, — с сомнением посмотрела на Мину принцесса. — Вот этого вот самого апостола богини смерти.
— Видела, госпожа, — ничуть не смутившись, ответила лучница. — Девушка, не старше меня или вас, госпожа. Маленькая, тонкая. Красивая. Белая кожа, длинные черные волосы. Черно-пурпурный наряд, в руке — тяжелое черное копье или скорее совня. Ехала на железной колеснице, при ней свита — воины и маги. Все прямо как в легендах.
— А колесница разве не должна быть золотой?
— Неа, только железной — Эрин роскошь не любит.
— Но по небу лететь должна.
— Не во всех легендах она летала.
— И свита не во всех легендах у нее есть.
— В легенде про Дикую Охоту Эмрис есть.
— Еще бы ее там не было. Как одна Эрин была бы целой свитой?
— Так она же одна целого войска стоит…
Монстр в человеческом обличье, что бродит по земле уже двенадцать тысяч лет? Со свитой воинов и магов и на железной колеснице? Одна, способная побивать целые армии? Оживший местный фольклор, обративший в ужас кавалерию противника…
А вот последний аргумент отметать в принципе нельзя, потому как это действительно свершившийся факт. Мина — не из тех, кто будет лишний раз привирать. А заходящих с тыла противников Афина видела, хоть и мельком. Тогда подумала — небольшой отряд, который по силам задержать до прорыва основных сил лучницам. А оно вот как вышло…
— Я не знаю, настоящая ли это Эрин или нет, — медленно произнесла принцесса. — Но я буду рада, если она станет нашим союзником.
По правде говоря, Афина не отказалась бы сейчас ни от чьей помощи — хоть мифической Эрин, хоть не менее легендарного Геркулеса.
— Мина, готовься выступать — отправишься послом к этой Эрин.
Интерлюдия
— Если бы твои пехотинцы не отступили, то мы бы уже взяли Илион! — Кавалерист в чешуйчатом доспехе и островерхом шлеме громыхнул кулаком по столу, заставив подпрыгнуть стоящие на нем кубки и тарелки.
