— Если берсерки согласятся, то Я ничего не имею против.
— Вечером устроим совет. Я созову всех оставшихся, и мы решим вместе все вопросы.
— Отлично. Где будет совет?
— Мне нравится этот лес — здесь и устроим.
— Будь так. — Анхель развернулся и пошёл к ученикам. — И кстати, Оридас, это называет парк. — Бросил он через плечо.
— Парк. — Повторил Оридас, явно не понимая разницы.
* * *
К вечеру в парк Лесотехнической академии стянулись все Дети Войны, что оставались в городе. Обустроившись на возвышенности, они прямо-таки возвели небольшую крепость по контуру из поваленных деревьев. Явно не рассчитывая на осаду — это скорее было на тот случай, если бёвульсы нападут, но так как никто в это ровным счётом не верил, то заморачиваться не стали.
На счастье Анхеля и его команды треть берсерков сносно говорила на "языке врага" — на русском. А когда было объявлено Оридасом, что они отныне воюют против Аградона вместе с людьми, то многие берсерки с удовольствием шли на контакт. И если девушки сторонились вчерашних врагов, то Вихрь уже через час мерился силой с одним из них, сначала долго объясняя суть непонятного берсеркам состязания армреслинг, а потом, собственно, меряясь силой. Берсерк победил.
Тем не менее, берсерки быстро прониклись симпатией к шестерым ученикам "Ирийца", так они называли Анхеля. Молодежь же относилась к вчерашним врагам достаточно холодно, и ребята старались не приближаться без необходимости. Но ближе к совету это незаметно улетучилось.
Во-первых, берсерки, несмотря на свой хмурый и агрессивный внешний вид, оказались мастерами веселиться, особенно по части силовых забав, от которых Вихря было за уши не оторвать. Конечно, при всей своей человеческой силе он изрядно уступал Детям, но его упорство было вознаграждено. Один из берсерков по имени Огалд, победив Вихря в метании камня, во всеуслышание назвал его братом. Тут стоит отметить, что подобное в рядах Детей — это выражение огромного уважения. Марла показала свои навыки в метании ножей, что тоже весьма понравилось воинам с другого слоя бытия. Зверь же была просто нарасхват. Её трюки вызвали бурю восторга. Короче говоря, люди показали, что вне зависимости от силы они вполне хорошие противники. А берсерки любят силу.
Во-вторых, ещё до совета поползли слухи, в основном на языке Детей, что в завтрашний бой их поведёт Ириец. Поначалу это вызвало некоторый шок, но постепенно они пришли к консенсусу, что это хорошо. Ирийцы на то и ирийцы — они великие воины, отличные стратеги и в бою они бесстрашны — вожак всегда идёт в первых рядах, так он доказывает, что достоин вести за собой воинов. Лишь трусы отдают приказы, оставаясь в тылу.
В-третьих — главное! Шестеро молодых людей, трое из которых "слабый" пол — успели за прошлые сутки убить не меньше бёвульсов, чем каждый из выживших берсерков.
В-четвёртых, Дети войны прояснили ситуацию, касающуюся убийств ими людей. В план входили необходимые жертвы, но убивать надлежало только тех, кто покушался на жизнь берсерков, всех остальных они заталкивали в дома, магазины и повсюду, куда можно было. Когда же на второй день люди пошли грудью на амбразуры, у них не было иного выхода, как дать отпор. Но в то же время пали Одралас и верхушка командования — ситуация потеряла управление. Начались нападения бёвульсов — хаос. А в хаосе трудно придерживаться приказов. Лишь когда бразды правления взяли на себя оставшиеся в живых командиры, которых сами берсерки называли не иначе, как конунги — ещё один узелок в пользу версии о временном эхо, наступил относительный порядок.
Затем начались массовые организованные сражения с Аградоном и бёвульсами — их было четыре. Четвёртое было этим утром. Проиграны были две схватки, жертв было много, но сейчас перевес на стороне Детей. Пусть небольшой, но перевес. И теперь с ними Ириец!
Совет начался, когда уже темнело. Оридас назначал новых командиров из числа Детей. Официально передал управление войском Анхелю. Анхель представил своё понимание того, как нужно атаковать Дворцовую. Его замысел был прост, хотя и имел несколько тонких ходов, которые берсерки восприняли вначале несколько озадаченно, но после согласились, что в данном мире — это оправданно. Анхель также закрепил за каждым из ударных отрядов одного из учеников. Исключением стала Зверь — она возглавила команду разведки, которая выдвинется в сторону завтрашнего действа сразу после совета.
Сама Зверь настаивала на том, чтобы идти одной, но Анхель настоял на команде. Поэтому ещё до совета она начала отбирать наиболее лёгких и ловких берсерков в свой отряд. Набралось около десятка годных разведчиков. Вооружение она наказала им облегчить по максимуму, ибо громадные алебарды, тесаки и топоры по её мнению не подпадали под определение "незаметность". В итоге Детей пришлось практически разоружить. Вместо привычного для них оружия каждый был вооружён одним-двумя боевыми кинжалами, которые по размерам были всего лишь чуть-чуть меньше сабель самой Звери.
Остальные же ученики были чем-то вроде советников командиров, и главной их задачей было проведение отрядов в обход широких улиц до центра, а далее, в случае непредвиденных обстоятельств — выявление наилучшего маршрута отступления. По существу, они были военными консультантами плюс старожилами.
Там же на совете были помянуты погибшие в этом переполохе люди и Дети. Это было чем-то сродни братаниям на восточном фронте во время Первой мировой войны, когда уставшие от кровопролития солдаты противоборствующих стран покидали окопы и вместе пели песни, говорили за жизнь, а расходясь обратно, желали друг другу удачи. Так и здесь, вчера они были готовы убивать друг друга, а сегодня их объединил общий враг.
* * *
— Не буду наставлять, сама знаешь всё.
— Конечно, знаю. Анхель, не переживай — на рожон не полезу и этих постараюсь не пустить. Сделаем тихо и будем ждать вас.
— Наступление начнётся с рассветом.
— Встретим. — Улыбнулась Зверь и, пройдя несколько шагов вперёд спиной, махая рукой, развернулась и пошла к своей команде разведчиков. Анхель проводил её одобрительным взглядом. Пока Зверь проводила инструктаж с берсерками, к ней подходили в хаотичном порядке и друзья, и другие берсерки и говорили что-то напутственное. Через полчаса её разведчики растворились в темноте, висящей над парком.
Шли они долго. Соблюдать осторожность смысла не было — берсерки были уверены, что все бёвульсы сейчас собраны в один кулак в центре. Через пару часов, когда цель стала в обозримой близости, они замедлились. Зверь разделила отряд на два по пять разведчиков в каждом. Старшим второй был назначен берсерк по имени Варгус.
Прелесть центра заключается в том, что дома стоят впритык, и по ним можно переходить на достаточные расстояния. На случай перехода через улицы были прихвачены верёвки и кошки. Отряды пробирались по крышам, которые недоступны бёвульсам, и оттуда открывался отличный обзор. Шли отряды по разным сторонам улиц, проспектов. Порой спускались, дабы перебежать крупные парки или слишком широкие улицы.
Затем долго и осторожно крались по крышам Невского, но никого так и не заметили. На их удивление стая бёвульсов мирно спала на Дворцовой. Будто и нет войны. Конечно, были своеобразные дозорные, которые парами-тройками укрывались в тени арок. Были дальние аванпосты на Дворцовом мосту, Невском и в парке около Адмиралтейства.
Слишком легко всё показалось Звери. Варгус же разъяснил ей, что бёвульсы очень чутко воспринимают вибрацию, поэтому подкрасться к ним незаметно нереально. А вот с обонянием и слухом у них всё не так хорошо — поэтому они сейчас лёгкие мишени.
— Всё равно, не по себе мне как-то. Чутьё что ли не отпускает.
— Что ты чувствуешь? — Чуть помедлив с ответом, спросил Варгус.
— Опасность. Слишком просто. Не может такого быть. Если я правильно поняла про всю хитрозадость этого Аградона.
— Что значит хитро...задость?
— Хм. — Ухмыльнулась Зверь. — Это значит, что Аградон очень хитёр на разные подлости.
— Хитрозадость. Запомню.
Зверь улыбнулась.
— Не отпускает меня ощущение, что это всё ловушка.
— И часто ты чувствуешь опасность?
— Второй раз. Первый раз было, когда отец взял автомат, патроны и пошёл на улицу. Сейчас те же ощущения.
— Зачем он взял автомат? И что это?
— Автомат это оружие, которое стреляет пулями. — Увидев ничего не понимающее лицо берсерка, Зверь решила пояснить. — Это такие маленькие штуки, которые очень быстро вылетают из этого оружия и пробивают жертву насквозь. Причём, вылетают они помногу и наносят ужасные раны. Почти всегда смертельные.
— Так твой отец пошёл кого-то убивать?
— Да.
— Врагов? На вас напали?
— Нет. Хотя... Я не знаю. Он ушёл убивать всех, кто покажется ему врагом. Он не вернулся. Его убили полицейские. Он отказался бросить оружие...
— Он же герой. Именно так должно воинам принимать смерть! — Берсерк даже немного привстал, поднимая кулак вверх.
— Да. Он герой. — На этом Зверь замолчала. Ей вспомнился её отец — мужественный высокий человек с очень красивой улыбкой. Извечная короткая стрижка ему очень шла. Он был замечательным отцом. Несмотря на все невзгоды, он всегда улучал момент, чтобы побыть с ней, поговорить, когда ей было сложно в жизни, когда жизнь менялась. А потом его призвали, потому что началась война. Более позорной войны, наверное, ещё никогда не было. Её так в народе и назвали — "Позорная война". Другое, не менее распространённое, в основном, уже после её окончания — Третья чеченская.
Это действительно стало позором страны. Стало переломным моментом в истории Российской Федерации. И без того недовольный властью народ оказался на грани восстания, когда в дома запасников пришли срочные письма с извещением о мобилизации. Отцу тогда было уже за тридцать, и для него это было, как гром среди ясного неба. Но он, не сопротивляясь, пошёл воевать. Вновь усмирять Кавказ. И пусть в третий раз уже никто не церемонился с врагом, но потери были. Удивительного в том ничего нет — вооружение поступало в республику постоянно. Причём, зачастую, более совершенное и новое, чем в действующую армию России.
Через год, семь месяцев и восемнадцать дней отец вернулся. Вере тогда было уже семнадцать, три недели назад она окончила школу. Было прохладное летнее утро, когда в квартире раздался звонок. Так звонить мог только один человек на свете: два длинных, короткий и ещё раз длинный. Вера с матерью неслись к двери наперегонки. Не успев толком проснуться, в чём были, они выскочили на лестничную площадку. Перед ними стоял родной им человек. Но что-то в нём было не так. Та же улыбка, те же короткие волосы. Военная форма, строго по уставу — никаких аксельбантов и прочих дембельских изысков. За спиной вещмешок, в котором, судя по объёму, ничего особенного не было.
Мать тогда бросилась ему на шею, Вера подбежала и обняла насколько смогла родителей. Отец прижал их к себе и обещал, что больше не уйдёт от них. На звуки в коридор вышли соседи и молча наблюдали за сценой, развернувшейся на лестничной площадке. Кто-то смотрел с сожалением, кто-то тихо улыбался.
Про войну отец ничего не рассказывал, даже вскользь старался не упоминать какие-то детали. Говорил, что сам так быстрее забудет. По ночам он порой кричал — звал какого-то рядового Кириленко. Видимо, тот погиб у него на руках. Далее из спальни слышались крики, призывающие кого-то сдохнуть, а потом отец просыпался и подолгу сидел на кровати. Мать говорила, что он сидел молча, но губы, словно молитву, что-то шептали, а по щекам текли слёзы.
Так продолжалось около трёх лет, пока не начались волнения в народе. Начало было положено в Москве и Петербурге, затем перекинулось на менее значимые города. Основная причина состояла в том, что эмигранты из Азии захватили чуть ли не всю биржу труда, а русским людям стало негде работать. Плюс очередные финансовые вливания в восстановление кавказских республик, пострадавших от военных действий. К слову сказать, которые они и развязали. Всё бы ничего, но тут кто-то на Сенном рынке избил до полусмерти ветерана той войны. Молодого парня, потерявшего ногу, били за то, что он случайно наступил костылём на дорогой ботинок какого-то местного братка.
На следующий день отцу позвонили друзья по роте. Он разговаривал за закрытой дверью около часа. А потом отец достал из сейфа в шкафу автомат, который ему подарили на охоте те же самые друзья. К оружию прилагались три рожка с патронами. Он никогда их не брал, но тут они наконец увидели свет. Отец, не говоря ни слова, вышел с этим из квартиры.
А вечером зазвонил телефон, мать подняла трубку, через секунду та выпала из её руки, а сама мать медленно села в кресло, посмотрела на дочь и сказала: "Папу убили".
Затем были дознания, расспросы, а через месяц страна с названием Российская Федерация перестала существовать. Наступили полгода непонятно какого режима. На Украине в это время тоже вспыхнули волнения, по иным причинам, но результат оказался таким же. Лишь спокойная от подобных дрязг Белоруссия предложила тогда объединиться. Через три месяца на политической карте мира появилась новая огромная страна под аббревиатурой ОРД.
* * *
Зверь вздохнула. Ночной воздух был приятно свежим и бодрил. Хотя спать и не хотелось совсем.
Варгус, сидевший рядом, видимо понял, что её мучают какие-то скорбные воспоминания.
— Ты вспомнила погибших друзей? — Предположил он.
— Да. — Соврала она. К горлу подступал ком, а вдруг разрыдаться совсем не хотелось.
— Расскажи мне о них. Я видел твоих друзей — они достойные дети вашей расы. Все разные, но вместе вы целое, в котором теперь не хватает двоих.
— Да. Они были одними из лучших. Они были противоположными друг другу. Депп был жизнерадостный, добрый — всех веселил на пару с Шексом. А Свет — злюка. Причём мстительный. — Она усмехнулась, вспомнив один случай. — Как-то его толкнул роллер, на следующий день опять. На третий день Свет плеснул ему в лицо кефиром, и тот попал под машину. Но вроде обошлось.
— Месть не красит воина. — Серьёзно проговорил Варгус.
— Это был Свет. — Усмехнулась Зверь снова. — Сам себе на уме. Не подходи — убьёт! — Она засмеялась, хотя хотелось плакать.
Варгус посмотрел на неё, не понимая, чему она смеётся. Но видимо подумав, что этого ему всё равно не осмыслить, решил не допытываться.
Ночь прошла спокойно. Бёвульсы так и спали. Разведчикам пора было выдвигаться навстречу Анхелю. Дабы доложить обстановку. Возвращаться решили по земле. Внизу никого не было видно. Отойдя на безопасное расстояние от Дворцовой по крышам, они спустились и пошли в сторону Марсового поля, где намечался сбор, а далее разделение войска с целью окружить площадь. По Невскому они собирались идти до набережной канала Грибоедова, а дальше по ней до места встречи.
Отойдя от Большой Морской всего на двадцать-тридцать метров, один из берсерков, которого звали Калиас, остановился у одной из дверей, выходившей на улицу и прислушался. Через мгновение он дал знак "опасность" — отряд быстро выстроился в оборонительную стойку. В этот момент еле слышно скрипнула створка ворот за их спинами. Затем, не скрываясь, вышла пара бёвульсов слева от отряда. Их окружили, по меньшей мере, уже четверо монстров. Дверь, около которой стоял Калиас, начала открываться и оттуда вышли ещё трое. Берсерки и Зверь встали в кольцо, спина к спине. Варгус, не отводя взгляда с окружающих бёвульсов, взял Зверь за локоть и впихнул внутрь круга.
