Красный цветок #1

Я тонула в тугих волнах страсти, не боясь захлебнуться, пока тысячи ярких звезд, вспыхнувших в глазах любимого, не отозвались в моем теле яркой вспышкой.

* * *

— Ну, и что теперь? — задала я вопрос, разглядывая прокопченные потолочные балки. Зрелище быстро прискучило, и я перевернулась на живот: смотреть на Эллоис*Сента оказалось гораздо приятнее. — Что мы станем делать?

— Будем пробираться к границам Фиара.

— Зачем?

-. Дик*Кар*Стал сейчас единственный, кто может оказать поддержку. Никто другой тебя защищать не станет.

Какое-то время я молчала, стараясь обуздать шквал эмоций.

— Дик*Кар*Стал, говоришь?

Уже стоя на коленях, я пристально вглядывалась Эллоис*Сенту в лицо. В обращенном ко мне взоре читалась подчеркнутая безмятежность. Что ж, в храбрости ему не откажешь.

Реакция у Эллоиса тоже была хорошая — огненный шар ему удалось отбить. В мгновение ока вспыхнул балдахин, ворохом огненных искр обрушиваясь на наши головы. Сыпля проклятьями, парень подскочил с кровати.

— Идиотка! — заорал он.

Замечательная мы все-таки команда. Приятно иметь рядом человека, у которого вода бьет из рук ключом, когда сама ты нечто вроде ходячего вулкана.

Занявшийся костер потушили. Черное и страшное, ложе нашей страсти представляло то ещё зрелище. Крайне романтичная картинка.

— Перестань хихикать! Совершенно не обязательно казаться ненормальней, чем есть на самом деле!

Я и не заметила, что хихикаю.

— Ты понимаешь, что творишь? Когда ты колдуешь, ты становишься нечто вроде маяка для Зака! Одевайся. — Швырнул он в меня тряпками. — Нам необходимо убраться. И немедленно. Продолжим светскую беседу позже.

Я швырнула их обратно.

— Я хочу поговорить здесь! И сейчас!

— Не будь дурой!

— Почему ты хочешь отдать меня Черному Властелину? Я плохая любовница?

Эллоис смотрел на меня яростно, раздраженно и изумленно.

— Двуликие! Почему все бабы такие...

— Идиотки? — понимающе поддакнула я. — Ну, так как?

На краткое время племянник стал очень похож на своего дядюшку. Зака. И, наверное, полностью, разделял его желания поквитаться со мной самым уничтожающим образом.

Заставив себя выдохнуть, Эллоис медленно кивнул:

— Хорошо. Я отвечу на вопросы, потому что иначе мы тут топтаться будем ещё, Ткач один знает, сколько времени. Целую Бездну! Я хочу 'отдать' тебя королю Фиара, потому что люблю и хочу спасти. А не потому, что попользовался и теперь желаю отделаться. Это понятно?

— Хотелось бы верить.

— Одиф*фэ, я докажу тебе свои большие чувства в ходе совместного побега, можно? Насколько я знаю дядюшку, он медлить не станет. А открытого конфликта с ним очень хотелось бы избежать.

— Вечно ты оказываешься между любовницей и любимым дядюшкой! — Зло хохотнула я, подхватывая с пола одежду.

— Сука! — полетело мне в спину.

А смысл спорить? Наверное, так и есть. Но даже у девушек, вроде меня, выглядевших беспринципными, грубыми и злыми, есть тайные фантазии. Вовсе не такой мне представлялась совместная ночь любви. Вернее, не так мечтала я её закончить.

Станешь тут сукой.

— Ткач! Быстрее. Они уже рядом.

— Пошли, — кивнула я.

Показалось хорошей идеей спалить за собой мосты, устроив маленькую бездну. Но Эллоис, зануда, схватил меня за руку.

— Что ты делаешь? — зашипел он. — Не смей.

— Хочу уничтожить следы.

— След, который ты этим оставишь, куда заметней.

Узкие кривые улочки, глухие раскаты грома невольно заставляли вспоминать о ночи, что последовала за гибелью матери. Впрочем, теперь опасность была куда конкретнее: за нами безотрывно следовала оскалившаяся тень проклятого оборотня. Острые клыки, вертикальные зрачки мерещились в голубых, мертвенно-яростных отблесках молний. Раскаты грома казались отголоском рыкания.

Я чувствовала кожей, сердцем и разумом — Миа*рон в ярости. Стрелой несся он, пытаясь настигнуть, уничтожить и подчинить. Он делал это, используя принципы и слабости другого чудовища, в котором свет и тени переплелись так сильно, что превратились в нечто, не подвластное логике.

— Эллоис! — позвала я.

В конце тоннеля из домов, в узком проходе ждал Зако*Лар.

— Доброго вечера, ребятки, — невозмутимо поздоровался он. — Спешите?

Мы тяжело дышали.

Я задавалась вопросом: решиться ли Эллоис, воспитанный в строгой иерархии подчинения младшего старшему, пойти на конфронтацию?

— Если спешили, теперь, я полагаю, вам придется задержаться, — прохладно улыбнулся старший Чеар*ре.

Эллоис держал паузу.

— Не могу сказать, что я не понимаю тебя, мальчик. Мне самому жаль, что приходиться идти на подобные меры.

Я невольно сделала шаг назад. Россыпь ледяных мурашек холодной стайкой неслась по рукам, спине.

— Я тоже понимаю тебя, дядя, — голос Эллоис*Сента был ломким и хриплым, словно принадлежал человеку, на много лет его старше. — Но не могу допустить, чтобы ты убил её. Прости, — выдохнул он, выступая вперед и закрывая меня собой.

— Уйди с дороги. Не мешай мне, — приказал старший.

— Нет.

— Жаль.

Никогда не думала, что воздух способен оборачивать лезвием. Острым, резко сбивающим с ног. Ветер закручивался, стремясь раздавить. Давление нарастало. И думать было нечего о применении огненной магии: она просто не пробилась бы сквозь силовое поле, образованное сверхъестественным потоком.

В следующую секунду водяные струи разбили стройные воздушные вихри, отшвырну их в сторону, заключая нас с ЭллоисСентом в синюю защитную сферу.

Две фигуры, мужская и юношеская, стояли друг против друга, широко расставив для упора ноги и опустив руки 'по швам'. Оба — с бесстрастно сконцентрированным выражением на лицах. Два идола. Два истукана, порождающие огромное количество энергии, истощающих внутренние резервы.

Воронки, прозрачная и синяя, кренились то в одну, то в другую сторону. Над головами собирались тучи. Быстро, подобно стае черных птиц. В черном клубящемся чреве не сверкнуло ни молнии.

Полы плаща Зака развивались, эффектно и жутко.

На Эллои*Сенте развиваться было нечему. На нём кожаная куртка сидела, словно влитая.

Я не удивилась, по-настоящему не успела даже испугаться, когда Заку удалось разорвать защитную магическую вязь и сбить Элоис*Сента с ног, — он был старше и опытнее.

Пронеслась мысль о том, что в жизни все повторяется.. Не так давно я точно так же ожидала приближения Те*и. С той лишь разницей, что тогда я была готова умереть, потому что знала за собой вину. В том, что Те*и мог послужить орудием правосудия, мне виделась высшая справедливость. Жестокая логика, которой правильно покориться. Сейчас все иначе. Бессмысленные прыжки по пустыням, морям и петляющим чужим улочкам не имели право так обрываться.

— Не делай этого! — Крикнула я, отступая. — Не надо!

— Мне жаль, девочка. Иногда просто приходиться делать то, что нужно.

Страх леденил душу, как влага — ветки на морозе.

— Ты сам придумал этот нелепый долг! — умоляла я. — Нельзя же просто так губить живую душу даже ради спасения мира.

— Как раз твою душу я и спасаю.

— Нет!!!

Воздух обернулся пустотой. Чернотой, заполняющей легкие. Смерть от удушья бывает разной. Легкие может заполнить вода; шею — сдавить веревка, попутно резко вырывая позвонки из привычной клеточной мозаики. Но сколько шансов на то, что внезапно воздуха просто не станет?

От резкого скачка давления кровь в жилах бурлила. Тело чувствовалось огромной разжиревшей тушей, готовой разорваться под собственной тяжестью.

Смерть легкой не бывает...

* * *

Черные точки мельтешили перед глазами, язык прилипал к гортани.

Первое, что подалось осознанию: я вижу собственные руки, скрюченными клешнями, вцепившиеся в чернозем.

Повернув голову, я разглядела две темные фигуры, распростертые рядом. Над одной из них склонилась черная пантера. Лапы оборотня лежали на обезглавленном теле. Изуродованная голова лежала рядом.

Утробное довольное ворчание заставило меня потерять сознание. Заодно освободив от необходимости решать, что именно предпочла бы я, будь у меня право выбора: погибнуть от руки Зака или быть спасенной Миа*роном?

Глава 9

Врата Инферно

Тонкая свечка держала на себе трепещущий огненный язычок. Темная тень внутри пламени походила на разлетающийся под напором ветра плащ.

— Одиф*фэ!

Голос, окликающий меня, казался знакомым. Но Зак — мертв

— Одиф*фэ?

Фитиль внутри свечки обрел очертания мужской фигуры.

— Что тебе нужно? Оставь меня!

— Ты должна пойти со мной, — настаивает Зак. — Разве ты не видишь?

Я слышала рев пламени. Грозного, разъяренно-равнодушного, наступающего оранжевой стеной. В прожорливом горниле исчезали леса. Пузырилась, вскипая, поднималась вода и, обезумев от боли, набрасывалась на берег. Взрывались горы, изрыгая огненную лаву. Скукоживались от невыносимого жара травы, скручивались листья, мелели колодцы и широкие трещины пролегали по некогда плодородным землям.

Ярче вспыхивало огненное светило, дарившее жизнь планете Трех Лун.

— Ты же не хочешь погубить тех, кого любишь? Или ты думаешь, я хотел уничтожить тебя исключительно по злобности характера? Ещё есть время подумать и принять правильное решение. Единственно возможное решение.

Не желая слушать, я мысленно пожелала Заку исчезнуть. Его лицо пошло трещинами, подобное тем, что испещрили высохшую, обезвоженную почву.

Никого пламени на самом деле не было. Из темноты смотрели знакомые слепые глаза Хантр*Руама. Статуя кровожадного божества — воплощенный в жизнь злой кошмар, — отражала свет десятка свечей. Рядом вальяжно растянулся его кровавый почитатель, — следящая за мной кошка.

Тонкие алые губы Миа*рона растянулись в довольном оскале:

— Наконец-то! Я чуть было не подумал, что ты назло не спешишь приходить в себя.

— Ты отличаешься наличием большого воображения, особенно ярко выделяющегося на фоне небольшого ума, — хмыкнула я.

Голос, как, впрочем, и тело, плохо меня слушался, был едва-едва различим.

— Я так понимаю, — ты вновь не рада видеть меня?

— Просто млею от радости, — продолжала я жалкие потуги на остроумие. — В твое отсутствие я соскучилась по оторванным головам, разорванным глоткам и однополой любви.

Я не успела глазом моргнуть, как зверь оказавшись рядом, подхватил меня с пола, крутанув, точно я была не человеком, а тряпичной куклой. Острые когти сомкнулись на шее. Вторая рука интимно, почти ласково удерживала за талию.

— Уж не намекаешь ли ты, любовь моя, на мою мужскую несостоятельность? — мурлыкала тварь.

Когти скребли по шее. Горячая струя из вновь открывшейся раны обильно полилась на пол. Медленно метаморф потянул за волосы, запрокидывая голову.

— Ты, я вижу, не горишь желанием высказать признательность за спасение жизни?

Языком, по-кошачьи, он слизывал кровь. Медленно, сладострастно и жадно.

Дрожь прошла по телу. Я затруднилась бы определить причину её происхождение, — как между собой могут тесно переплетаться удовольствие и омерзение, боль и истома?

— Ну, же? Ответь.

Ну и силища у него в руках! Ещё немного, и он просто сломает мне ребра. Видимо, желая избежать столь неприятного инцидента, пантера отпрянула.

Я, чтобы не рухнуть, оказалась вынужденной опереться на стену. Раздраженно отбросив пряди, падающие на лицо, исподлобья смотрела на мечущегося туда-сюда зверя.

— Между нами всегда так! — Рычал он. — Ты напугана! Ты ненавидишь меня! Но посмеешь ли ты солгать, утверждая, что я тебе безразличен?

Я почти вжалась в стену. Миа*рон опять обезумел. Он нависал, черный, грозный и как никогда, серьёзный.

— Ты всерьез планировала прижиться в доме Чеар*ре? На самом деле верила, что станешь для них своей? Ах, как я мог забыть, — ёрничал он. — Ведь Чеар*рэ у нас белые, пушистые, чистые и высокородные, — Воители Белого Братства! Они-то не станут использовать плохо осознаваемую Силу глупенькой сиротки. Им можно верить. Им можно позволять торговать собой, словно шлюхой!

— Заткнись! — в тон ему отозвалась я. — Никто мной не торговал!

— Да что ты? — насмешливо подразнил он. — А кто собирается подложить тебя под своего давешнего любовника?

Я нахмурилась:

— Какого 'давешнего любовника'?

— Разве никто из твоих новых друзей не рассказал тебе душещипательную историю? Сиоб*рян Черный, Великий Страх, Темный Ужас, Его Черное Благородие и Светлая, Сиятельная Сант*Рэ, Хранительница клана Чеар*ре, вот уже двести лет время от времени находят утешение друг у друга, чтобы передохнуть от бед этого мира? А заодно, так, для развлечения, делят власть и подставляют простачков, вроде тебя или той дурочки, которую не давно скормили какой-то дряни в глуши Фиарских болот, дабы расчистить дорогу новой Темной Королеве — маленькой рыжей простушке, случайно оказавшейся вместилищем давно утраченных Сил! Способной держать в страхе сильнейших из сильных. И при этом наивной и предсказуемой. Ею легко манипулировать. Удобно, -расплети Слепой Ткач свою проклятую паутину!

Черные вертикальные зрачки отражали свет. Как у любой кошки. Но на человеческом лице это неприятно.

— Ох, эти прекрасные, прекрасные Чеар*рэ! Неужели ты не понимаешь, Рыжая, нет на свете благородства? Не живет на земле Белое Братство? А если бы и жило, то искать его нужно не у представителей этого проклятого дома. Чеар*ре интересует одно — власть! Все, что способно укрепить цитадель под названием Чеар*рэ, для них есть благо. И не важно, преступление сие или подвиг. Когда им потребовалась моя персона, Чеар*ре не задумываясь, подложили под меня Зака, хотя мальчишке на ту пору было не больше четырнадцати. А разве они подумали о чувствах Эллоис*Сента, когда заставили его играть при тебе столь неблаговидную роль?

-Какую роль? — вскинулась я.

— Ты серьезно думаешь, что твои чувства к мальчишке для кого-то оставались скрытыми? — с подчеркнутой снисходительной жалостью усмехнулся враг. — Если знал я, то разве могли не знать Чеар*ре — менталы высшего уровня? Ах, рыжая! Конечно, они знали. И с самого начала контролировали обоих: и тебя, и его. Очень удобная любовь, с точки зрения клана. Эллоис*Сент отличная гарантия того, что ты останешься, не предпримешь попытки освободиться. Будешь действовать так, как того хотят твои 'хозяева'. Он стал гарантией того, что ты будешь покорной и послушной игрушкой в руках виртуозных, невесомых кукловодов. Страсть — та струна, на которой при умении можно играть долго, не так ли? Или ты думала, что Эллоис*Сент на самом деле мог простить тебе смерть Гиэн*сэтэ? Мог пойти наперекор семье и взять ту, что предназначалась другому? Мог пойти против своих? Конечно, ты так думала, — презрительно скривился Миа*рон. — И конечно, — ошибалась. Твой герой — твоя иллюзия.

— Бездна! — Вскричала я, чувствуя, что внутри все клокочет. — Зачем?! Зачем ты говоришь мне все это?! Тебе-то что до всех моих фантазий и заблуждений?!

— Ого! Да все ещё интереснее, чем я думал! — зло засмеялся Миа*рон. — Я не нравлюсь тебе? Ты считаешь меня тварью, не достойной дышать? Ты была довольно убедительна в своей ненависти, и, видит Слепой Ткач, восхитительна в своей горячей свирепости.