— Я хотела извиниться перед тобой... — мямлила я, переступая с ноги на ногу. Внутри все трещало по швам. Я знала, что невозможно ничего исправить. А сердце так желало попытаться.

— Не нужно извинений. — ряд эмоций скользнул по его лицу, но он тут же снова замер с ничего не выражающей физиономией.

— Мне было стыдно и... — я сглотнула, но, ни одна мысль не появлялась в мозгу. — Прощальное объятие.

Выпалила я, понимая, что это действительно последнее прикосновение с когда-то первым и хорошим другом. Я крепко обняла его за шею, тяжело дыша от подступивших слез.

— Просто прости меня... — прошептала я.

Я услышала шелест бумаги и поняла, что пора отпустить его и уйти. Парень отцепил от себя мою руку, вкладывая в нее что-то круглое и скомканное. Я удивленно смотрела на смятую бумагу в своем кулаке и залилась краской.

— Ты потеряла.

— Это... не то, что ты думаешь...

— Это то, что спасло тебя, Мышка, — с замедлением произнес он мою кличку.

— Просто Фиби, ладно? — в смешанных чувствах произнесла я.

— Ты дура Принс, но ты одна из нас, — так же с каменным видом пробормотал Дерек.

— Если тебе неприятно со мной даже находится рядом, то...

— Иди сюда, паршивка, — пробормотал парень, прерывая меня, и крепко прижал к себе. Наверное, это был первый раз, когда я поняла — чудо есть. Вот оно, рядом, потрогай! Совсем близко, теплое и незабываемое.

Мне было сложно не потеряться в мыслях, но я держалась. Хотя эмоции разбивали, и едва ли я не заревела, мы подошли к компании радостные и... снова друзья.

Элви обсуждал фильм с Льюисом, спорили о том, почему же, черт возьми, главный герой умер. Было много гипотез и все сплошь смешные, от того вокруг море улыбок и смеха.

И лишь только сейчас я почувствовала, что чего-то не хватает в этом кругу.

— А где Чарли? — я хотела и с ним поговорить, я надеялась на еще одно чудо сегодня. Эли оторвался от горячего обсуждения, и мельком глянув на меня, пожал плечами, впиваясь взглядом в Льюиса, Мета, что стоял у стены. Это был "огненный" парень и бойфренд Кенди.

— Он заболел? Он вообще в школе? Я его не видела уже несколько дней. — сказала я, оборачиваясь и осматривая всех в коридоре. Я не помню, чтобы видела качка хоть раз за эту неделю. А ведь я хотела поговорить.

— Не знаем. — смутившись произнесла Май, проводя рукой по волосам. Элви прятал взгляд, а все остальные думали с напряженными лицами.

— Это чертовски странно. — я перехватила макулатуру поудобнее. — Видимо, на сегодня чудеса закончились.

Я посмотрела на книги и вспомнила об одной в моей сумке.

— А может быть, и нет...

Жидкий туман и сумерки заливали кухню все сильнее, и постепенно она вся утонет во тьме. Я сидела здесь, не включая света, и все пила воду из стакана. Руки нервно теребили край салфетки и рвали ее мелкими кусочками. Дыхание становилось прерывистым, и я ждала, когда смогу встать и пойти наверх. Выдохнув, я со стуком поставила стакан на стол и решительно встала.

Я закрыла за собой дверь и зажгла свет. Оттащив ковер, что располагался посредине комнаты, я села на прохладный паркет. Передо мной лежала книга в красной обложке. В стороне находились парафиновые свечи округлой формы, цвета кофе с молоком. В позе лотоса я просидела десять минут, гипнотизируя книгу, будто она могла мне показать ответ. Глубоко вдохнув, я открыла ее. Меня переполняло волнение и страх. Я не могла точно описать и понять свои чувства, но я боялась. Первые строки гласили: Если вы хотите познать Другой мир, понять что такое астрал, и кто такие духи — вы выбрали правильную книгу". Я листала дальше, переворачивая по несколько страниц сразу, и как наудачу остановилась на заглавии. "Вызываем дух". Я задрожала, вчитываясь в слова. До меня до конца не доходил смысл, и приходилось перечитывать снова и снова, но одно я поняла точно — это возможно. Отложив книгу в сторону, я закрыла глаза и досчитала до десяти. Взяла свечи, расставив их кругом, и ступила внутрь. Подогнув под себя ноги, я положила перед собой старую потрепанную книгу на странице со словами, которые нужно говорить. Собравшись с силами последний раз, я зажгла все свечи и закрыла глаза. По настоянию представила образ "человека", которого хочу вызвать. Медленно посмотрела на страницу со словами на латинице. К счастью, ниже было предоставлено произношение. Я медленно стала говорить слово за словом, как какая-то ведьма, и уже спустя минуту не могла остановиться. Все читала и читала, голос звучал устрашающе. Я замолчала, смотря на огни свечей. Они слегка колыхались, но светили спокойно и ровно. Я стала еще раз читать слова, не могла поверить, что ничего не выходит.

Читая в первый раз со страхом, слова отложились в памяти, и теперь я произносила их по памяти с закрытыми глазами. Неожиданно, я почувствовала поток ветра с правой стороны и стала говорить громче и быстрее...

— Фиби, твою мать! — услышала я пораженный голос Брэндона и распахнула глаза, сразу умолкая. Я повернула голову и заметила его в дверях. Свечи потухли от ветра, что был вызван резким открыванием двери. Я разочарованно уставилась на него. Парень мгновенно подскочил ко мне, хватая за лицо и всматриваясь в глаза. Явно разглядывал зрачки.

— Какая секта? — сердито засопел он.

— Нет никакой секты! — я отбросила его руки, вставая. Захлопнула книгу, забрасывая ее в ящичек. — Просто экспериментирую.

Я устало повалилась на кровать. Столько собиралась и в итоге ничего не вышло. Дьявол.

Я тут же испугалась своей мысли. А вдруг слова подействовали, и он сейчас тут появится!?

— Я такая дура. — брат все еще изумленно сидел посреди свечей. Потом брезгливо посмотрел на них и как пружинка встал, садясь рядом на кровати.

— О чем ты думала?

— Это было интересно.

— Ты понимаешь, что у тебя могло получиться?! Что ты делала?

— Я... вызывала духа.

— Что?! — парень хватал ртом воздух, изумленно пялясь на меня. Я пожала плечами. — Ты пугаешь меня.

— Я — такая. Понимаешь? Это я. Вот такая Фиби Принс на самом деле.

— Ты сейчас заставляешь меня думать, что Лиза была права.

— Что мне требуется психушка? Я тоже иногда верю в это, но я адекватна. Если бы всех людей со странными интересами запихивали в больницу, то на свете остались бы только животные.

— Тебе нужно отдохнуть и сладкий чай с мятой. — он встал проводя рукой по волосам. Волнуется.

Когда он вышел, я позволила себе задрожать от того, что произошло. И хотя меня пробирало разочарование, я встала и убрала свечи в тумбочку, и мел, и спички и прочее дерьмо. Как я могла повестись на это?! Глупышка Фиби...

Иногда я понимаю, что зря пыталась. Говорят, попытка не пытка. Говорят, что если не попытаешь, то потом будешь жалеть, что не сделал этого. Потому что не будешь точно уверен: получилось бы или нет. И пускай ты уверен — нет, но стопроцентной веры не будет никогда. И тебя это будет грызть до самой смерти. Но почему тогда я — не та, кто доволен, что попытался и знает, что его домыслы — миф. Я одна из тех, кто лучше бы слепо верил и надеялся что это возможно, что надежда есть. А теперь... что? Все что было, оказалось ересью, и для чего теперь все что было? Для чего все мысли и переживания, для чего все выводы и уверенность? Больше нет никакой интриги, нет загадочности и веры в волшебство. И хотя чудо случается.

Сколько я брожу по городу с натянутым капюшоном на голову? Вот-вот ливанет дождь из-за туч, что собирались всю неделю. Они либо падали каплями разбиваясь об асфальт, либо стекали нитями по стеклу, либо осыпали мелкой изморосью газоны и прически девушек. Сейчас я была уверена — будет настоящий ливень. Сегодня погода разойдется. А вот зонта у меня нет.

Когда я вспоминала о том, что Дори не заговорил со мной, было чувство, словно я падаю. Будто все отвернулись, и больше нет места волшебству в моей жизни. От этого мне совсем не хотелось идти на аллею. Я не представляла, как переживу еще одну правду о том, что деревья не разговаривают. Я не хочу пытаться, чтобы узнать, что все пропало. Исчезло, растворилось, испарилось, улетело... капут. Ничего нет больше.

Руки в карманах, волосы закрывают лицо, капюшон на голове, в душе тоска. Как это похоже на рыдающую Фиб под деревом. И как я далека теперь от нее, но все это мне напоминает те времена, и я боюсь вернуться назад. Боюсь остаться снова одна.

К дубу я не пойду. Но понимая это, я осознаю, что больше мне и некуда пойти. Тогда я направляюсь именно туда. На ногах любимые зеленые кеды и так приятно не думать о каблуках. Я пришла и села на траву. Не говоря ни слова, просто села, смотря на черное небо, сквозь густой и наэлектризованный воздух.

Я молчала и не слышала ничего взамен. Дори молчал, либо видя мое состояние, либо попросту раньше не было никакого Дори.

Повстречав Майю, я будто вышла из темноты. Ее огненные волосы были факелом в моем темном мире, а теперь я снова здесь. Однажды почувствовав свет, ты уже не хочешь возвращаться во тьму. Но если тебе это предрешено, то где бы ты ни оказался — она найдется тебя. Тьма.

Не знаю, сколько я просидела так в одной позе, но неожиданно из-за дерева вышел Лойт, вставая рядом со мной и смотря сверху вниз льдистыми глазами.

— Зачем ты здесь?

— Ты мне не рад. — бесчувственным голосом отозвалась я, не поднимая лица.

— Гроза срывается.

— А мне плевать. Знаешь, как и прежде, плевать.

— Нам больше не нужно видеться.

— Как? — маска слетела, и я подняла блестящие глаза, вглядываясь в его черты. Вокруг еле видно предметы.

— Это было неправильно и ты знаешь, что это так. Не нужно усугублять все дальше.

— Ты прав, прав! Конечно, как я могла поверить во все это! Что тебе было за что общаться со мной, за что привязаться ко мне. Все ложь, все пустота. Я всегда была лишь маленькой девочкой, которую ты однажды спас. — громко говорила я с дрожью. Воздух накалился еще сильнее, сгущаясь вокруг, поглощая в вакуум.

— Зачем ты так? Фиби, пойми меня правильно... Я не могу... — он отвернулся.

— Понять, что? "Прости, это было ошибкой"?! Давай же!

— Это действительно было непозволительно. И не зря твой друг так меня ненавидит.

— Он не ненавидит тебя! Я... не смогу без...

— Замолчи, немедленно! — он резко обернулся, в льдистых глазах плавали кусочки льда. Они были отточены как айсберг, готовые сломать все, даже Титаник. И этот лед ломал меня... — Это не может больше продолжаться! Поверь мне! Ты всегда мне верила, поверь сейчас, девочка...

— Я верила, — голос сорвался. — я верила тебе, а ты...

— Поверь в меня, послушай последний раз. — парень умолял, а губы дрожали.

— Я не хочу слушать то, что разрушается меня!

— Прости и... — он отступил назад, и развернулся чтобы уйти.

— Постой... — едва слышно прошептала я. Слезы текли из глаз, карты раскрыты. Прощаемся и выходим на поклон. Далее следует жить не жизнью героя, а если этот герой — и есть я сама? Я не смогу жить. Он скрылся, и я не видела его силуэт из-за непроглядной темени. Последнее, что я видела, это блеск льдистых глаз и легкая мрачная улыбка. Но внутри и за этими непроницаемыми глазами скрывалась такая буря, такая невырывающаяся жизнь. Этот блеск глаз и чувство в них, я не забуду никогда. Отныне — никогда. Дождь начинал капать, и капюшон толстовки впитывал его, как я впитывала чувства и привязанности. Как я сейчас впитываю боль. Я была так уверена, что это не любовь... Привязанность? Да. Сильная и неразрывная тяга к человеку, чьи глаза тебе дороже всего на свете.

— Будь сильной... — со стороны кроны послышался знакомый баритон. Совсем не слышный, но я уловила эти два слова.

Стараясь не хлопать дверью и не издавать рыданий, в два ночи я зашла домой. Вся мокрая и заплаканная. Сколько я еще ходила по городу? В каких углах только не рыдала, но я не чувствовала, что освободилась от тянущей боли. Пройдя в ванную на первом этаже, оставляя за собой мокрые следы, я сняла насквозь мокрую одежду и натянула единственную вещь в комнате — футболка Брэда. Плевать, что он подумает, я не могу больше дрожать от озноба. В темноте я поставила чайник греться, и встала около дальней стены, облокотившись об нее. Это противоположная стена от окна и обеденного стола. Прямо надо мной настенные часы, которые медленно тикают, отсчитывая время. Мое время, где меня больше не существует. Я хлюпала носом и, не сдерживаясь, спустилась по стене, оседая на плитку.

— И где ты шлялась? — спросил серьезный мужской голос и я вскрикнула. Брат находился все это время тут в темноте, слушая все это. Он сидел в темном углу, да и вряд ли из-за слез я бы смогла что-то разглядеть. К тому же за окном не видно луны, а это значит — полная темнота.

— Не твое дело. — заикаясь проговорила я, выключая закипевший чайник. На ощупь я достала кружку и, рассыпав, положила в нее заварку, кусочек лимона и мяту. Я представляю, что будет твориться здесь на столах. Потекший сок от лимона и почти отрезанные пальцы; рассыпанная заварка и перевернутая баночка с мятой. Но руки дрожат, слезы душат и сердце разрывается. О, подождите-ка, у меня же нет сердца. Все это время мы молчали, а Брэд не вставал с места, смотря на то, как я орудую на кухне в темноте. Хлебнув горячего чаю, я подавилась и начала кашлять. Нервы сдали окончательно, и я не сдерживала слезы, начиная рыдать. Брат оказался рядом, прижав к теплому большому телу, и гладил по голове.

— Жить дальше — вот что главное.

Я приоткрыла дверь, заглядывая в спальню мамы. Несмазанные петли скрипнули, и я зажмурилась, боясь разбудить ее. Миллиметр за миллиметром я все сильнее открывала дверь, пока растеряно не замерла на пороге. Кровать была аккуратно заправлена. Даже не смята, ни одного признака того, что здесь кто-то был. Я стояла, не зная как реагировать. Внутри разливалась злость и обида, но больше всего я просто не могла поверить в это. Как она могла?! Сначала эти свидания, а теперь она не ночует дома? Я сжала кулаки и выбежала, хлопая дверью своей комнаты. Казалось, стены задрожали.

Брэд выглянул из своей комнаты, осторожно ступая в темном коридоре, и нерешительно заглянул в распахнутую дверь спальни Лизы. Он провел рукой по волосам, переминаясь с ноги на ногу, и смотря на заправленное белье. Парень посмотрел на захлопнутую дверь сестры и, покачав головой, снова отправился в постель.

Небо за окном начало розоветь и облака постепенно окрасились в персиковый. Лучи солнца падали на паркет, расчерчивая его полосками света. На улице все стало оживать и просыпаться. Я же напротив, стала под тяжестью эмоций клониться в сон. Просидев на кровати всю ночь глотая слезы, вовсе не так скучно как кажется. Больно, тоскливо, но не скучно. Тебя занимаются мысли и самобичевание. Раздираемая чувствами я еще ждала, что мать вернется, но никто не стучался дверь.

Я встала, подходя к зеркалу, и ужаснулась, видя свое отражение. Опухший нос, красные глаза. Умывшись холодной водой, я нанесла макияж, стараясь скрыть все признаки усталости. Переодевшись в свежую одежду, подхватила сумку. Напротив двери в комнату мамы, я остановилась. Кровать была заправлена как прежде, открытая дверь в том же положении, что я ее оставила. Равнодушно отвернувшись, я спустилась по лестнице, замечая брата за плитой.