— А, может, и правда. Бывает же иногда такое, обвиняют тех, кто не виноват. Может, твой отец ... — я быстро посмотрела на Линда и вздрогнула. Мне показались, что глаза Линда превратились в бушующее море: в них было столько ярости и ненависти, смешанной с болью, что я на секунду увидела где-то в глубине этого моря древнюю силу, спящую в каждом из Великих. Как я раньше могла не замечать, что в нем течет кровь эльнолвов? Это же очевидно. Или мы настолько потеряли ту нить, которая связывала нас с древним народом, что перестали ее чувствовать и стали полагаться лишь на статусы и названия?
— Мой отец — растард, Весс. Он обманывал нас, как нелепых щенков, запудрил нам мозги так, что мы вступили в Орден. Я до сих пор числюсь в нем, хоть и ни разу не пришел на их дурацкие собрания — не сичтая последнего раза, конечно. Признаться, переполох мы устроили знатный.
Ну хоть одна хорошая новость! Я улыбнулась, но слишком быстро вспомнила, зачем я здесь, и не смогла удержать улыбку даже на минуту.
— Ты вовремя опомнился.
— Не вовремя. Я ведь не хотел убивать, я хотел припугнуть, но оказалось... Возомнил себя божеством, решил, что мне все позволено! Идиот... — Линд скривился и, кажется, даже скрипнул зубами. — Знаешь, что самое обидное, Весс? Я же был уверен, что он остался жив! Я даже не оглянулся! А потом... потом разбирательство, отречение... Ты уверена, что хочешь со мной общаться? — Линд поднялся, быстро стянул свитер и указал на едва видный шрам на груди. Раньше это, наверное, было то самое дерево, перечеркнутое линией — самый страшный для Великого символ. Я выдохнула и отвернулась. — Это не шутки! Это правда! Я был отречен, это не просто слова, не пустой звук! Весс...
— Ну и что дальше? — я тоже встала и посмотрела ему в глаза. — Что?! Предлагаешь мне уйти?
— Предлагаю, — тихо выдавил черноволосый. Ага, вот то-то же. Я — ключ к мести, а он — ключ к моему спасению. И не только. Я не бросаю своих друзей из-за прошлого. Хотя надо бы.
— А я останусь, — вздохнув, я села обратно и пришурилась. — И пропасть бы тебя побрала, ты от меня так просто не избавишься. Что было дальше? Почему сняли печать? Признали невиновным?
Линд скомкал свитер с таким видом, будто ему только что навязалась на голову очередная неприятность. Это я то есть. Кажется, он не уверен, что я всерьез. Нужели я всерьез? Создатель, что я только делаю?! Бежать — бежать! — отсюда надо!
Но я осталась сидеть и смущать несчастного Линда внимательным взглядом. Мельком отметив, что шрам от печати Линда нисколько не портит, я уставилась ему в глаза и постаралась не мигать.
— Нет, Алигара постаралась, — вздохнул Линд. — Благодаря ей суд был быстрым и закрытым от всех. Никто не знал, кроме нее и Совета — ты понимаешь, какой это был удар по ее репутации. А потом она мне кое-что рассказала про отца, — Линд помолчал. — Она предложила мне отказаться от него и выбрать другой путь... и после всего, что я узнал, это было самое легкое решение в моей жизни. Я отрекся, печать сняли. Чтобы был под надзором, меня отправили в Академию преподавать... дальше ты знаешь.
— А Нерос?
— А что Нерос? Он не поверил Алигаре — ни единому слову: слишком глубокие корни пустила отцовская ложь в его голове. Он до сих пор считает меня предателем.
Я помолчала.
— Кто обнаружил тело?
— Смешно, но Нерос.
Да нет, не так уж и смешно. Мне неожиданно стало плохо, и я постаралсь отогнать все дурные мысли от себя. Нерос не мог. Нерос-не-мог. Не. Мог.
Часы тихо отсчитывали время. Тик-так, тик-так: простой звук, который уносит с собой минуты, часы, недели... года. Время неумолимо и равнодушно, что ему до всех этих проблем?
Я поджала под себя ноги и уставилась в пол. Все это печально. Как мне теперь доверять Линду, после всего, что я узнала? Мне казалось, что он говорит правду, но правда может обернуться ложью. Человек в маске умеет ходить по снам, так? Что ему стоит показать мне какой-нибудь загадочный сон?
Как мне узнать, что Линд не имеет никакого отношения к "эпидемии"?
— Поклянись, что никогда не причинишь мне вреда.
Я просила всего лишь мелочь — всего лишь слова, но Линд решил иначе. Поднявшись, он молча взял со стола нож, молча же разрезал себе руку и принес самую сильную клятву, которая только была известна в нашем мире. Я знаю, звучит странно, но это древняя клятва эльнолвов — и она не пустой звук. Нарушив ее, можно потерять рассудок раз и навсегда, навеки оставшись тенью без души и сердца.
Я поднялась, решив прекратить это безумие, но Линд сильно перехватил мою руку и своей кровью начертил знак древа: светлый знак поверх темного.
— Никогда, — только и произнес он и улыбнулся так светло и так тепло, что у меня защемило сердце. Разве может так тепло улыбаться убийца? Чтобы не дай Создатель, не выдать своих эмоций, я выдернула руку и недовольно проворчала.
— Можно было просто пообещать, мне бы хватило.
— Зато теперь ты сможешь мне доверять, разве нет?
Он был прав. С клятвой я почувствовала себя гораздо спокойнее и даже почти не идиоткой, которая сражается против человека в маске бок о бок с этим человеком. С его клятвой все мои дурацкие страхи развеялись, и я вздохнула свободно. Нарушить клятву он не сможет, и если он ее дал, то он не убийца. По крайней мере, не тот убийца, который угрожает мне и моей сестре.
— Для тебя это так важно?
— Важнее, чем ты думаешь, — он вздохнул. — Спасибо.
— За что?
— За то, что смогла понять, — он встал и отвернулся к окну. Листья разноцветным дождем осыпались на землю, изредка опускались на подоконник, кружились, вертелись: танцевали танец осени — красивый и легкий, печальный и грустный. — Меньше всего я хотел тебя в это вмешивать. Я понимаю, это... приличия. Я как могу, не подпускаю людей к себе, но... прости, что не смог удержать тебя на расстоянии.
— Поздно, — обиженно пробурчала я. — Линд? А что сделал твой отец?
Линд с силой толкнул окно, и в комнату ворвался осенний ветер и красные листья.
— А это мы у него и спросим, — прошипел черноволосый. — Пойдем со мной, надо черкнуть пару строк Совету.
* * *
Мне было немного страшно: не панически страшно, как от грядущего дня рождения, будь оно неладно, а совсем чуть-чуть. Мне не хотелось встречаться с отцом Линда , но это только с одной стороны: все-таки Отреченный. С другой стороны, любопытство тоже не давало покоя, и именно оно мешало мне уснуть.
— Весс, ты как мельница, кончай вертеться гномом на сковородке, спать хочу! — фейка демонстративно отвернулась от меня и накрыла голову одеялом. — Все маленьких обижают, никто поспать не дает, всем надо разбудить, всем надо побеспокоить, все хотят сна лишить и...
Дзинь ворчала еще минут десять, пока ее очередная жалоба не переросла в тихое сопение. Вздохнув, я встала и подошла к окну. Звезды алмазами рассыпались по небу, и даже круглые фонарики, плавающие в воздухе, не смогли заглушить их свет. Мокрые камни дорожки уютно поблескивали в мягком голубоватом свете, будто нарисованные сказочными красками.
Полюбовавшись на красоту ночи, я неожиданно вспомнила, что завтра вставать ни свет ни заря, и легла обратно. Но сон ко мне не спешил, хотя в какой-то миг мне показалось, что я засыпаю. И все-таки, все-таки...
Поднявшись, я оделась и вышла на улицу. Все равно не заснуть, хоть воздухом подышу.
— Меня поймают, — я с тоской огляделась. Надеюсь, в Академии нет правила, по которому запрещается гулять так поздно: на улице было тихо и пустынно, будто все вымерли. Только белоснежные домики наблюдали за мной черными глазами-окнами.
Голубоватый свет фонарей освещал улицы: из-за него все казалось таким нереальным и странным, что я на миг усомнилась, а не сплю ли я. Но я же все понимала, чувствовала. Это не сон, нет, точно не сон.
Несложно понять, почему эльнолвы предпочитали ночь. День — суета, беспокойное время, а ночь — она сама по себе, словно черная кошка, притаившаяся в тени. Она тиха, внимательна и прекрасна в своем спокойствии.
Я шла и шла вперед, любуясь бесконечными рядами деревьев, слушая шелест листвы и шепот ветра в кронах. Дорога будто сама стелилась под ноги; голубой свет словно обволакивал, укутывал в свое тепло, и я брела за ним, как заколдованная. А он убегал — все дальше и дальше, пока не собрался в конце дорожки в яркое пятно.
Я остановилась: мало ли, что там впереди. Может, это какая-нибудь ловушка? Но мне не зря говорили, что любопытней меня только феи в особо вредном настроении. Помедлив, я чуть ли не бегом кинулась к голубому свету в надежде понять, что это такое, но свет коварно ускользал и все время отдалялся. Кажется, вот-вот добежишь, но нет — на самом деле еще бежать и бежать!
— Эй, подожди! — я обиженно остановилась, и чуть не бросилась бежать в обратном направлении: воодушевленное моим приказом, облачко света разрослось и вспыхнуло, разлетевшись в разные стороны синими молниями. Вот пропасть, зачем я только попросила?!
Пригнувшись, я вполголоса выругалась. Все-таки заснула! Но как?! И ведь даже не заметила! Собралась погулять, подышать свежим воздухом, ага! Когда я в последний раз спала, как нормальный человек? Я уже начала забывать, что это такое — сон! Помню только, что я вовсе не возражала против отсутствия мыслей и всяких там провалов в памяти.
Выпрямившись, я оглянулась и ахнула. Вот пропасть, только этого мне не хватало! Все было черно-белым: деревья, дорожка, даже свет — всё-всё. Скажу честно, мне это не понравилось. Скажу честнее — меня это напугало чуть ли не до икоты. Собрав всю волю в кулак, я подавила вопль отчаяния с визгом ужаса и медленно отошла в тень. Да сколько можно, и когда они от меня отцепятся наконец?!
— Ну и где ты, гадость в маске? — я подобрала с земли палку и прислонилась к дереву. На сей раз буду драться до конца. Это и мой мир тоже, и я сделаю все, чтобы взломать правила игры и установить свои! Ни одного дерева больше на мне не появится! Хватит, и так на эти рисунки противно смотреть!
В наступившей тишине не было слышно ни ветра, ни шелеста листьев — лишь тишина, в которой я теперь совершенно точно слышала странный, едва-едва уловимый, голос. Я его даже понимала, хотя раньше я не могла разобрать ни слова, но теперь... Заклинание подчинения.
— Краноэ асифале граноу...
Я передернула плечами, чувствуя, как слова заклятия сетью падают на меня. Отличный способ. Интересно, сами догадались или кто помог?
— Агире яли!
Слова становились то тише, то громче, пока не затихли окончательно, но вместо них пришел другой звук — мягкий звук времени, звук часов. Я на всякий случай сосчитала удары — получилось ровно тринадцать раз. Как там Алигара говорила? Час, когда Надзиратели не могут увидеть мир. Похоже, она была права: Надзиратели такого безобразия бы не допустили. За одно заклятие подчинения можно получить тесное знакомство с судом Совета, а за убийства грозит отречение. А уж за такие убийства одним магическим отречением не обойдешься: люди не единственные, кто следит за миром.
Я хищно сощурилась и осмотрелась. Ну, человек в маске, я все равно тебя не боюсь. И никакие заклинания тебе не помогут!
— Здравствуй, моя прелесть.
Как бы я ни старалась настроить себя на боевой лад, но этот голос отозвался в сердце паническим страхом. Я боялась — боялась! — этого страшного человека, и больше всего я боялась, что пожаловал тот, другой, жестокий: невозможно забыть, что он заставил меня пережить. Невозможно забыть вечность в неволе и бесконечную пустоту зазеркального мира.
Я медленно повернулась.
— Ты разочаровала меня, — человек изящно опустился на стул и положил ногу на ногу. Весь такой... Великий! Да из него Великий, как из отца Накии лапочка!
И все-таки мне было страшно. Попятившись назад, я наткнулась на дерево и замерла. Успокоиться — вот что главное. Это мой мир. Я проводник. Я справлюсь.
— Тебе надо смириться, если хочешь жить со мной в мире. Я очень не люблю непослушания.
Страх страхом, но нервный смешок все-таки вырвался.
— Да подавись ты своим миром! — прошипела я сквозь зубы. — Желаю тебе сдохнуть!
— Фу, как невоспитанно, — фальшиво посетовал человек в маске и изящно поднялся. Его движения смутно кого-то напоминали: плавные, похожие на движения большой кошки, решившей поиграть со столь несговорчивой добычей. — Я изменю твое мнение о себе. Обещаю.
Мне показалось, или в голосе промелькнула надежда? Покачав головой, я вжалась в дерево еще сильнее. Бежать отсюда надо, но ноги отказывались.
— Я усилил заклинание, не пытайся, — враг одним движением скользнул ко мне и провел рукой по щеке. — Это беполезно, Весея. Всех твоих сил не хватит, чтобы хоть немного ослабить...
Я зарычала и, собрав всю силу воли, толкнула врага палкой. Удивленно охнув, он отбросил палку в сторону и прижал мои руки к дереву.
— Ты сильнее, чем я думал, — тихо прошептал он. — Весея? Ты знаешь, что ведешь себя отвратительно?!
— У тебя забыла спросить, растард!
Усмехнувшись, он склонился ниже и явно попытался поцеловать, но вот беда: мое терпение лопнуло, а с ним лопнул и страх. И странное дело — со страхом порвалось заклинание: как легкая сетка, слетело с моей души и осыпалось на землю голубоватыми искрами.
— Ах ты, дрянь! — человек в маске отшатнулся, вытирая рукой кровь с разбитой губы, а я резво отскочила в сторону. О, это такой миг триумфа! Я злорадствовала, да еще как: никогда не знала, что так приятно делать гадости!
— А ну иди сюда! — враг мгновенно оказался рядом и, грубо схватив меня за руку, поволок за собой. Все, на что я оказалась способна, так это пнуть его, как следует, под одно место. На грани приличий — да что там! совсем неприлично! — но зато мою руку отпустили, а уж вопль обиды я поклялась унести с собой даже в мир иной. Правда, грохнулась на землю, но это уже мелочи.
—
* * *
! — выругался невозмутимый человек в маске, и я поспешила отползти подальше. Фейка права: доводить я умею. Меня сейчас покромсают на кусочки, и до дня рождения я не доживу. — Да как же ты мне надоела!!! Ну почему ты такая упертая?! Сколько можно?!!! Что тебя не устраивает?!!!
Объяснить ему, что ли? Я уже всерьез решила просветить врага, но он так стремительно двинулся вперед, что слова застряли в горле, а ноги сами собой попятились. К несчастью, падение оказалось не такой уж и мелочью, и я смогла только беспомощно отодвинуться назад.
— Ты пойми, ты беспомощна здесь! Если придет он, то тебе конец! — человек в маске схватил меня за руку и с силой сжал запястье. Не то чтобы я ожидала счастья от подобной встречи, но надеялась избежать боли. Мне даже не нужно было видеть рисунок — я прекрасно знала, что он появился.
— Тебе никогда не справиться со нами, мы сильнее! — он приподнял меня за воротник, и я в очередной раз поразилась, насколько бездушны у маски глаза. Темнота — сплошная темнота без капли света. Может ли быть что-то ужаснее глаз без души? — Я делаю все, чтобы тебя хотя бы спасти, но ты не хочешь быть спасенной, тебе подавай свободу! Всё, хватит! Хватит мешаться под ногами! Сейчас ты пойдешь со мной, и хочешь ты того или нет, но придется встретить день рождения в зеркале, пока не научишься себя вести!!! Слишком много от тебя проблем! — он рывком поставил меня на ноги.
