Тонкая, тонкая нить

Девочка испуганно замерла, но мальчик, упрямо нагнув голову, сделал шаг вперед, закрывая ее собой, и от этой картины Наташе вдруг стало легко и спокойно на душе.

— Эй, Дарла! — крикнула она стене грозовых туч, нависавших от края до края мира. — Не прячься, выходи! Или... Тебя нужно называть по-другому? Ведь Дарла — это не твое имя!

Загрохотал гром, молния распорола завесу туч сверху донизу. Сверкающая белизной фигура стремительно летела к ним, ослепительно вспыхивая в трепещущем свете грозовых разрядов.

— Эй, подруга, — с веселой яростью крикнула ей Наташа, — тебе не идет синее с белым! Смахиваешь на утопленницу!

— Зачем ты привела ее сюда? — зашипела белая королева и Наташа заметила что сейчас ее собеседница старается держаться поодаль.

— Чтобы спасти вас обоих!

— Меня не нужно спасать! — глаза королевы полыхнули голубыми лазерами. — Скоро, совсем скоро я буду свободна — и всемогуща!

Ты можешь, Зевс, громадой тяжких туч

Накрыть весь мир,

Ты можешь, как мальчишка,

Сбивающий репьи,

Крушить дубы и скалы,

Но ни земли моей

Ты не разрушишь,

Ни хижины, которую не ты построил,

Ни очага,

Чей животворный пламень

Тебе внушает зависть.

Продекламировала Наташа всплывшие в памяти строчки.

— Этот мир будет жить! С калеками и влюбленными, проститутками и поэтами, уродливый и прекрасный — будет!

— Кто мне помешает? — загрохотала королева, сравниваясь ростом с облачной стеной позади — Ты?

— Они — Наташа указала на мальчика и девочку, стоящих рядом. Девочка крепко зажмурилась, а мальчик, нахмурясь, что-то торопливо шептал ей на ухо.

— Они?! Да я почти задавила эту маленькую дрянь, и смогу сделать это снова! Только теперь уже навсегда! Вы все сгинете в небытие — и она, и ты, и этот мальчишка, которого ты протащила с собой...

— Нет! — звонкий детский голосок произнес это твердо и решительно. — Коля говорил правду — ты плохая! Я не дам тебе его обидеть! Уходи!

Глаза девочки широко распахнулись — ярко-синие, словно васильки в поле. И сейчас стали не менее грозными, чем сверкающие сапфиры королевы. Кристалл и цветок, мертвое совершенство граней и непокорные лепестки живой плоти, холод и тепло, синее и синее...

Лицо королевы обмякло, черты утратили угрюмую властность, уголки рта опустились — казалось, она вот-вот заплачет.

— Так ты... не хочешь? — тихо спросила королева.

— Нет, — решительно мотнула головой девочка. — Будет неинтересно. Ты нехорошая, обманула меня!

— Но... нам ведь никто не нужен? Правда? — королева, вернувшая себе обычные человеческие размеры, опустилась на одно колено, заглянула в лицо девочки.

— Неправда! — упрямо топнула ножкой девочка. — У меня теперь есть друг! Он нашел меня — а ты потеряла!

Руки королевы бессильно упали вдоль тела:

— Я потеряла тебя, девочка... я потеряла тебя очень давно... А ты молодец, Дарла... Ты выросла... Ты стала крепкой и сильной... Я больше не нужна тебе. Прощай...

Тело королевы стало прозрачным и обрушилось вниз дождем капель, которые подхватил и развеял налетевший порыв ветра.

Стена грозовых туч начала оседать и расползаться, а сквозь разрывы в них проглянул ослепительный диск солнца...

* * *

Солнце залило ослепительным светом равнину, безжалостно оттенило развалины форта. Они стояли редкой цепью, сбросив разбитые бронескафандры, в насквозь потных комбинезонах, чумазые, обгорелые и смертельно усталые, но живые. Ян и Марта, Мастерсон и Джоанна, Пилипенко и Судабе. Исчезли стены скальной воронки, раны зажили, никуда не делась только тяжелая, въевшаяся в сами кости усталость. Но это не мешало им радостно щуриться на яркое весеннее солнце, смотреть друг на друга и молча улыбаться.

— Эй, а где Джузеппе, — снова обнаружил пропажу Ян. — Удивительно талантливый парень — стоит на секунду отвернуться, тут же теряется!

— Я здесь, — Джузеппе появился из-за оплавленной глыбы кремнестали. — Командир, можно мне поговорить с Судабе?

— Ян, не вздумай отказать, — предупредил Олег. — Получишь по морде сразу от двоих. Не, от троих. Я тоже добавлю... за дурость.

— Никакой субординации, — вздохнул Ян. — Точно надо на сержанта представлять... вот только кому теперь? Ладно уж, воркуйте, голубки...

— Судабе, — Джузеппе нежно погладил ладонь девушки. Та не отняла руки.

— Судабе, знаешь... я обманул тебя. Тогда, в форте... Я... мы... мы не сможем быть вместе...

Судабе нахмурилась, но не сказала ни слова. Она почувствовала, как дрожит рука Джузеппе, сжимающая ее ладонь, и в душу закралась тяжелая тревога.

— Я... я не смогу вернуться. Это была цена. Иначе... Вы бы... Вас бы... Я...

Судабе вырвала ладонь из дрожащих пальцев, отвернулась, бросила через плечо:

— Дурак!

Джузеппе подошел, обнял за плечи:

— Да, я дурак, любимая! Я без ума от тебя — навсегда. Не плачь, пожалуйста, не надо, — Джузеппе попытался было отстранить уткнувшуюся ему в грудь девушку, но та вцепилась в ткань комбинезона обеими руками, будто надеялась удержать Джузеппе, не дать ему исчезнуть.

— Ну, не надо, не надо... — Джузеппе гладил роскошные черные волосы Судабе, рассыпавшиеся по содрогающейся от рыданий спине.

— Послушай, что я скажу тебе. Роман говорил, это очень странное место.

Судабе подняла к нему заплаканное лицо, и Джузеппе почувствовал, как у него перехватывает горло.

— Знаешь, Судабе... Я подожду тебя здесь. Пусть за мной являются хоть демоны, хоть ангелы — черта с два они меня уведут с собой! А ты... ты живи. И не торопись сюда! Пообещай мне, что не будешь торопиться. Заведешь семью, детей, станешь нянчить внуков, и собирайся в путь уже маленькой, сморщенной, беззубой старушонкой с горбом на спине...

— Какие внуки... какой горб.... — Судабе смеялась и плакала одновременно. — Ты забыл кто я? С моей профессией тебе не придется ждать слишком долго. Даже если я изо всех сил буду оттягивать свидание... Но если я застану тебя здесь не одного... ты пожалеешь, что тебя не утащили черти.

— Может, и не одного, — загадочно улыбнулся Джузеппе. — Но ревновать тебе вряд ли придется. Вот, послушай:

Два голоса, мужской и женский, сплетали печальную мелодию странного вальса. Последний, забытый куплет:

Не расстанемся мы в этой вечной, беззвездной ночи,

И оставив надежду в тени рокового портала,

Лишь любовь сбережем мы в ладонях, как пламя свечи —

Вот об этом ты мне, уходящему в бездну, шептала...

* * *

Бой длится уже шесть часов, но ни одна сторона не получила перевеса. Силы миротворцев и Конкордата тают, как снег под солнцем, еще недавно почти идеально чистый космос вокруг Геенны заполняется обломками кораблей, ледяными кристаллами замерзших газов, телами убитых, остовами машин. Бессмысленное сражение, бессмысленные потери...

Битва все равно ничего не решит. Быть может стоило увести флот миротворцев от Геенны? И пусть люди сами разбираются со столь милым их сердцу абсолютным оружием. По крайней мере, все кончилось бы мгновенно... Пытаюсь связаться с командой Хрблички. Бесполезно. И Ян, и Наташа молчат. Двенадцатый бы ответил, но он сейчас в своей стихии — ведет бой, командует соединениями, рассчитывает вероятности...

Мне кажется, я начал лучше его понимать. Ему скучно без приключений. А говоря машинным языком, для него нежелательны простои вычислительных мощностей. Завидую. Двенадцатый больше машина, чем я, но жизнь его наполнена азартом, риском и смыслом. Все, что остается мне — унылое "альтер эго", Протей. Но и он молчит. И я в одиночестве несу вахту над кристаллической планетой.

Засекаю группировку кораблей Конкордата. С яростью обреченных они пробиваются к планете. Выхожу наперерез. Бой — уже веселее. Та-а-к... Корабли охранения дерутся как камикадзе — какой угодно ценой, но транспорты должны начать высадку. Ну нет, мои парни вам не достанутся...

Прорываюсь сквозь строй защитников, уничтожив два фрегата. Гамма-лазеры главного калибра впиваются в слоновий бок транспортника, на броне стремительно расцветают огненные астры попаданий, гигантский корпус переламывается, корма исчезает в огненной вспышке, из носовой части вываливается груз...

Вот это да!

Боло Марк XXXIII, последняя модель. Даже без капсул, они способны десантироваться на собственных антигравах. Но кто ими управляет? Неужели Роттенкопф рискнул отправить в бой Боло с экипажем из людей?! Ладно, скоро узнаем. Второй транспортник получает серию попаданий в корму и испаряется в беззвучной вспышке, но третий успевает произвести сброс. Остатки охранного ордера, наплевав на преследующие корабли, атакуют меня. Как же им нужна эта планета! За пару минут мое соединение очищает небо от кораблей Конкордата, но большая часть Боло уже на поверхности. Похоже, прикинувшись обломками приземлилась даже часть машин с первого транспортника,. Это кто угодно, но не "Големы". Где же они наскребли личности для этих машин? Что у них там в каналах согласований?

Через 0,932 секунды все становится ясно. Одна личность. От унылой тоски не остается и следа. Все верно. Это то место и то время. Выхожу на связь на открытой частоте:

— Здравствуй, Оса...

буквально — через прямую кишку — к звездам (лат.)

Иоганн Гете, "Прометей"