Alexandr(обновление15.02.12)

— Неважно.

Настаивать я не стал. Не хотел показаться заинтересованным. Это наверное извечная стеснительность мужчин, боящихся открыть свои истинные чувства перед девушкой. Но морозный воздух и прекрасная компания быстро заставили забыть меня об этом инциденте.

— Илья Владимирович, скажите, а девушки в Персии красивы?

Ну что тут ответишь.

— Красивы, но до вас им далеко. Я думаю это божье провиденье, что меня ранили и теперь я имею возможность любоваться вами.

— Не говорите так, бог не может желать вам страданий.

— Эти страдания ничто, по сравнению с той радостью, что я испытываю общаясь с вами.

Лена покраснела, и от этого сделалась только милее. Черт возьми, я же влюбляюсь в нее.

— Простите, мне нужно вас покинуть, — быстро произнесла она и резко развернувшись, посеменила прочь.

Мне оставалось только удивленно хлопать глазами в след этой девушке. Что на нее нашло, вроде все шло как по маслу. Я же прекрасно видел, что и сам ей нравлюсь, так в чем же дело? Может я сказал, что то не то? Хотя нет, даже когда я приглашал ее на танец и лопухнулся по полной, она приняла это вполне благосклонно. Значит что? Значит во всем виноват тот еврейчик, про которого я уже забыл. Ну, пусть он мне только попадется, я его как бог черепаху разделаю.

Я несся через залы, желая найти ненавистного еврея, наверное в тот момент его я хотел увидеть гораздо сильнее, чем Лену. Уже на первом этаже, в зале с картинами и скульптурами я заметил одинокую щуплую фигуру.

— Сударь! — громко обратился я.

Он судорожно обернулся, вперив в меня свой взгляд.

— Я вас слушаю, — тем не менее спокойно ответил он мне.

Я даже растерялся. Собираясь размазать своего соперника, стереть его в порошок, теперь, стоя прямо перед ним, я не знал, что говорить. Молчание затягивалось. И когда я уже собирался развернуться и уйти еврейчик произнес.

— У вас с Леночкой все серьезно?

Да, что он себе позволяет? Какое ему дело до моих отношений? Блин. Я уже настолько сжился с этим временем, что начинаю ощущать себя настоящим дворянином, вместо того, чтобы подумать, поговорить и решить свою проблему.

— Если честно, то я сам не знаю, — выдохнул я.

В глазах моего визави появилось удивление, и я поспешил объясниться.

— Нас представили только сегодня, но она сразу украла мой разум.

— Это она умеет. Нет не подумайте, что я плохо отношусь к ней. Я знаю Элен с пяти лет. Мы практически растем вместе. И свами понимаете, невозможно не влюбиться в такую девушку как она. Но, она относится ко мне как к брату, или как к кузену.

— Простите сударь, если повел себя несколько импульсивно.

— О нет, все в порядке. Я уже привык. К тому же я не могу рассчитывать на ее взаимность. Мое происхождение не позволяет.

— Простите, если лезу не в свое дело...

— Ничего. Мой отец из одного из местечек в Польше. Влюбился в девушку, православную. Русскую. Наперекор родственникам принял крещение и уехал с женой в Новгород. Вы же знаете, что для выкрестов уже не действует черта оседлости. Мой отец со временем стал купцом второй гильдии, хорошим другом нашего губернатора. Но сами понимаете, что даже эта дружба не сотрет нашей сословной разницы, и я просто желаю Элен всего самого лучшего.

— Еще раз простите, что собирался накинуться на вас, как какой то бретер. Позвольте представиться, поручик Днепровского пехотного полка Сазонов Илья Владимирович.

— Шалимов Иван Андреевич. Или, ели вам будет угодно Шиллиман Исаак Аронович.

— Как вам будет угоднее.

— Тогда Иван Андреевич. К этому имени я привык больше.

— Может по шампанскому, за знакомство.

— Почту за честь выпить с георгиевским кавалером.

Мы прошли два зала пока нашли лакея, который подал нам шампанского.

— За знакомство, — произнес я и выпил шампанское залпом. Да, это не то пойло, которое мы покупали у маркитантов. Настоящий французский напиток. И где хозяин дома его достал, там же сейчас революция вроде, не до виноделия совсем.

— Илья Владимирович, а чем вы собираетесь заниматься дальше? — спросил Иван, отдав пустой бокал лакею.

— пока не знаю, еще даже не решил, возвращаться ли в полк, или уволиться. Пока собираюсь помочь отцу с его затеей с мануфактурами.

— С мануфактурами?

— Да, он решил производить сукно. Хочу помочь ему с реализацией. Правда пока не могу подыскать помещение для магазина.

— На первое время я бы посоветовал торговать на ярмарке. Если товар будет хорошим можно заявить о себе, но нужно ждать до следующего лета.

— Я тоже думал над этим. Но пока еще не решил, как будет лучше.

— Я бы мог помочь, — тихо произнес Иван, и как мне показалось с какой-то надеждой.

— Зачем тебе это, у твоего отца есть дело.

— А еще у него есть два старших сына.

— Понятно. Тогда вопрос, ты знаешь где достать земляное масло?

— Конечно.

— Тогда считай ты вошел в мою команду.

ИМПЕРАТОР АЛЕКСАНДР 12 декабря 1797 года.

Фейерверк был просто грандиозным. Такого я не видел даже в своем времени. Да, что там говорить, такого я не видел даже на своей коронации. Количество и яркость красок невозможно описать словами. Но при этом, все краски, при взгляде с балкона левого крыла Зимнего дворца складывались в замысловатые картинки. А затем на стене самого высокого здания Фельтена огнями загорелась моя собственная монограмма. Народу на площади было не меряно. Торговцы в овчинных тулупах лаптях поверх меховых носков или в валенках на перебой торговали с шутками и прибаутками, и все в рифму. При этом они забавно подпрыгивали и хлопали себя ладонями в варежках, пытаясь согреться в этот пятнадцатиградусный мороз. Я и сам стоял на крыльце главного входа в теплой колановой шубе и собольей шапке, и все равно ощущал холод, который окутал столицу моей империи в мое день рождения. Праздник был грандиозным, ведь не каждый день тебе исполняется 20, хотя я умудрился отметить второе двадцатилетие.

В общем праздновать было что. К тому же этот год я мог занести себе в актив как удачный. Путем немыслимых усилий удалось разрешить все споры с Англией и избежать полноценной войны с этой державой. Англичане получили обратно Гибралтар и все захваченные корабли, я же получил Мальту, Танжер, в качестве военной базы, Сеуту, небольшую крепость прямо напротив Гибралтара. Там уже во всю шло строительство военной базы и мощной крепости. А Между Екатеринославом и Павловском был запущен первый в мире, ну или по крайней мере в России паровоз. Дорога до Москвы должна была быть закончена только через два года.

Еще три губернии приняли нижегородский закон о крестьянах, да и в остальных местах ситуация становилась все лучше. Многие крестьяне соглашались на добровольное переселение в Сибирь и Восточное Поволжье и Предуралье, где они получали земли и освобождение от крепости. Так же не мало дворян так же переселялись в те районы, правда, они больше налегали на скотоводство. Точнее нанимали для этого работников, сами продолжая проживать в центральной России, богатой более красивыми местами, с лесами, речками и такими любимыми березовыми рощами и сосновыми борами.

Происходило переустройство земств. Уездные земства образовывали из своего состава уездные управы, в городах и селах появились городские и волостные управы. На уровне губернии из представителей уездных земств и напрямую избранных членов губернского земства составлялась губернская дума, которая в свою очередь формировала губернскую управу, то есть местное правительство. Размер всех постоянно заседающих везде был разный, в зависимости от того, сколько выделяло земство на эти нужды. А так как приходилось платить из своего кармана, то губернская дума собиралась не особо представительная, а земское собрание проходило лишь при особых неразрешимых конфликтов.

В ведение различных земств были отданы затраты на местную полицию, суды, дороги, мосты, больницы, школы, некоторые университеты, или часть их факультетов, сбор налогов, и прочее, и прочее. Таким образом местное самоуправление получало реальную власть. А это означало, что со временем, лет так через двадцать, когда эти институты власти оформятся до конца, верховная власть, то есть моя, будет избавлена от многих мелких проблем, только контролируй и не давай им ездить у себя на горбу.

Ко дню рождения мне пришло письмо от Паши Строгонова, которого я отправил в молодые Соединенные Штаты, подальше от двора и от меня, вместе с Катей Трубецкой. Чтоб их там... И это называется друг, увел мою женщину, и... Короче увел. Ладно, не стоит о грустном в свой день рождения. Кроме сухих поздравлений, Строганов писал об удачных переговорах с местными промышленниками, а так же о намечающейся экспедиции через весь материк на западное побережье, прямо до новых Русских колоний. Что ж, флаг ему в руки и барабан на шею.

По окончанию фейерверка я развернулся, чтобы зайти обратно во дворец, и столпившиеся придворные, которые стояли у меня за спиной, стали расступаться, пропуская меня вперед. Во входном зале меня сразу обдало теплом, а яркий свет от огромного количества свечей, отражаясь от позолоченных поверхностей и украшений, ударил по глазам. Что ж, можно продолжать веселье. Подбежавшая прислуга взяла шубу и шапку, а черный как смоль арап подал на серебряном подносе бокал коньяка. Не раздумывая, я схватил бокал и опрокинул содержимое во внутрь, как будто обычную водку. Провалившийся коньяк разошелся по телу приятным теплом, подняв мне настроение.

— Votre Majesté, ne veulent pas d'un jeu de billard? Avoir le temps de jouer un match d'avance sur le jeu de gages. (Ваше Величество, не желаете партию в бильярд? Успеем сыграть одну партию, перед игрой в фанты.) — спросил подошедший Новосильцев.

Николай всего три месяца как приехал из Малороссии, где занимался разработкой угольных и железных месторождений. После продажи концессий на большинство из них, он был вызван в Петербург. Мне нужно было кем то заменить Строганова младшего, с которым у меня произошел разлад.

— Мон ами, я с радостью, — ответил я и мы прошли в зал, где специально к этому случаю поставили три бильярдных стола.

Возле каждых дверей дежурили гвардейцы, те же кто не был в это время в карауле, вместе со всеми присутствовали во дворце, поэтому количество людей в форменных мундирах было много больше, одетых в гражданское. Бильярдная партия и вправду вышла короткой. Новосильцев, совершенно не соблюдая субординацию, быстро выиграл меня, после чего мы перешли к игре в фанты.

Ведущим, по общему мнению, стал князь Куракин, чьи великолепные приемы стали известны по всей Франции, в бытность его тамошним дипломатом. Имение придумывать различные задания, с подковыркой, сверхъестественное чутье на фантующего, все это делало князя незаменимым ведущим подобных игр, куда бы он не пришел.

— Levez-vous et la tête en bas pour dire un poème en russe.(Встать головой вниз и рассказать стишок по русски.) — услышал я, когда из мешочка в котором хранились заклады, достали мой золотой перстень.

Не самое простое задание, особенно если учесть, что в придворной среде знание французского, или немецкого было много лучше, чем родного языка. А говорить о русской литературе, на русском языке и говорить нечего. Пушкин еще очень молод, даже мал. Но это не помешает мне немного поплагиатить.

— Мороз и солнце, день чудесный, еще ты дремлешь друг прелестный...

Произведение Пушкина вызвало оживление и ажиотаж.

На следующий день я проснулся с большим трудом и огромным желанием проваляться весь день в кровати. Но дела требовали моего присутствия, к тому же князь Лопухин хотел о чем то поговорить. Приняв утренний туалет, я отправился в малую столовую, где уже сидели приглашенные.

После первой смены блюд, князь Лопухин решил перейти к делу, при этом украдкой косясь на Лаврентия Павловича.

— Ваше императорское величество, Третьему отделу полицейского департамента стало известно, что статский советник Берия пустил часть средств, выделенных на железную дорогу совсем не по назначению.

Лаврентий, сидевший на правой от меня половине, было вскинулся, чуть не перевернув стол, но был остановлен моим жестом.

— Спокойно, Лаврентий. Петр Васильевич, расскажите нам, куда он потратил эти деньги?

— На строительство шахт в Московской, Тульской и Новгородской губерниях, в которых добывает уголь. При этом он не только забирает всю прибыль себе, но и не платит никаких пошлин. Но самое плохое, что он заставлял продавать участки земель, не смотря на желание владельцев, платя за нее много меньше и пугая их своей службой. Имели место несколько случаев перестрелки и был застрелен отставной полковник барон фон Аш.

Мда, я даже подумать о таком не мог. Блядь, не уж то все, что писали о нем в моем времени оказалось правдой. Мой взгляд остановился на моем соратнике.

— Ваше Величество, позвольте сказать, — горячо выкрикнул Берия. — Я не знал об этих эпизодах, я...

— Что? Не знал о том, что пустил деньги на лево, что отбирал землю, прикрываясь полномочиями...

— Ваше императорское величество, я прошу об отставке, — выдохнул Берия. — Но я действительно не знал. Точнее, я действительно направил часть денег на развитие добычи угля, и действительно пока не платил пошлин. Но собирался это сделать до конца апреля. Но о случаях отбора земли и перестрелках ничего не знал. Клянусь честью.

— Значит так. На время разбирательства, Лаврентий, ты отстранен от занимаемой должности и помещаешься в Петропавловскую крепость. В твоих интересах сотрудничать с князем, для скорейшего разрешения этого дела. Князь, к вам у меня одна просьба. Вина Лаврентия в незаконном использовании средств доказана, и наказание для него назначу я. А вот в остальном вина его не доказана, и поэтому прошу вас отнестись к нему со всем уважением. Чтобы никаких пыточных или других мер воздействия. И чтоб кормили. Все уведите его.

Двое гвардейцев встали по бокам от Берии. Лаврентий спокойно поднялся и ушел в сопровождении гвардейских солдат.

— Ваше императорское величество, позвольте немедленно приступить к обязанностям.

— Идите, и пожалуйста, Петр Васильевич, поторопитесь.

В общем завтрак прошел несколько скомкано. И что теперь делать. На Лаврентии завязаны работы по строительству железных дорог и проведению телеграфных линий. А еще на нем разведка, и контрразведка. Блядь, Лаврентий, на хер ты...

А дел в стране было просто не продохнуть. Я как мог спихивал их на министерства и ведомства, а так же на Думу. Но, увы и ах, очень часто приходилось вмешиваться самому. И это вмешательство занимало у меня большую часть моего времени. Я бы с большим удовольствием проводил это время на военных учениях, количество которых росло, вместе с совершенствованием системы обучения войск. План перехода от рекрутского набора на призывную армию, с мощным офицерским ядром и профессиональными солдатами, которые пожелают остаться в армии. Все равно необходимо отказываться от этого рекрутства, множество нижних чинов, возрастом больше тридцати пяти — сорока лет, совершенно не пригодных к строевой службы, но тянущих лямку, хотя самим уже давно охота свалить, да и толку от них уже не много. Разве что в учебных и резервных частях, для передачи опыта молодым, да и тем, кто достиг некоторых чинов. Срок службы уже был снижен до 15 лет, а отслужившим предлагались хорошие пенсии. Нижние чины получали участки земли в Поволжье, Малороссии, Новороссии, и Приуралье или пенсию, на выбор.