Шесть Царств

Внезапно ее глаза слегка засветились синим светом. Мальчик взглянул в них и увидел легкое отражение заснеженной пустыни и огромного ледяного замка. Сначала лишь тень мрачного пейзажа, но Пашка продолжал смотреть, и тень становилась реальной, а потом превратилась в настоящую картину. Статуя погружала в странное состояние полусна полубодрствования. Звуки вокруг пропали, он остался со статуей один на один. Ничего не существовало кроме этих прекрасных глаз. И нет в Мире ничего прекрасней их.

Краем глаза Пашка заметил что-то белое. Он резко повернулся, стряхивая наваждение, и увидел, что стоит по колено в густом тумане. И в этом тумане что-то двигалось. Там как будто плавали тени, иногда их голые спины показывались из тумана. Пашка понял, откуда идет туман. Со стороны кладбища, он переваливал через забор и вплывал во двор. Как вода наполняет бассейн, так туман залил садик Кузьмича. Пашка услышал отдаленный стариковский крик. Кузьмич кричал, но в его голосе не слышалась досада или злоба. Он просто вопил о чём-то. Пашка бросился через туман к лестнице. Бросился, но понял — по всей длине забора туман поднялся и облепил доски, скрывая путь к спасению. А что надо спасаться, причем быстро, это точно. Лестница должна быть где-то здесь, но мальчик ее не видел. Он стал шарить руками по забору, загоняя в пальцы занозы, его кто-то схватил за штанину. Такое ощущение, маленькая ладошка. Пашка попробовал вырваться. У него получилось, но его тут же схватили опять — уже за две штанины. Теперь вырваться получилось сложнее, но ему опять удалось. Пока его хватали за ноги, руки шарили по забору в поисках лестницы. Он почувствовал, в штанины вцепилось уже несколько рук или лап, или еще чего, но в этот момент он нашел лестницу. Он схватился за нее, подтянулся и его отпустили. Пашка успел заметить, из тумана на секунду появились именно лапы. Похожие на куриные, только по восемь пальцев на каждой. Пашка залез наверх, перетащил лестницу и спустился. Он рванул по лесу, держа лестницу в руках, и спрятал на прежнем месте. И вдруг услышал позади себя смех. Холодный и жестокий женский смех. Снежная Королева смеялась над ним.

* * *

Тем же вечером Пашка всё тщательно обдумал, в голову пришла одна очень интересная мысль. Он стал разрабатывать план, спустя пару часов, все детали собрались в кучу. В ту ночь Пашка заснул со злорадной улыбкой на лице. Еще посмотрим, кто будет смеяться последним.

Приготовления заняли еще неделю и закончились к первому декабря. Первым делом Пашка нашел старые отцовские кирзовые сапоги. Они валялись на огороде, там же Пашка взял совковую лопату. Далее началась слежка за кочегаркой и ее обитателями. На некоторое время он оставил Кузьмича в покое. Пашка украл два больших куска угля из кучи перед котельной и тщательно разбил молотком до состояния пыли. Теперь всё более или менее готово, оставалось только ждать.

Первого декабря выпало на воскресенье, Пашка подумал, этот день ничем не хуже любого другого. Маринке он опять сказал, что переночует у друга, а сам пошел в парк, где уже припрятал всё, что нужно. А именно: лопату, сапоги, веник и черную угольную пыль — лестница осталась в лесу с прошлой вылазки. Лопату и лестницу Пашка зарыл у дома Кузьмича, а сапоги и уголь спрятал рядом с катером. Именно от катера начиналась тропинка к маяку и дому Кузьмича. Тропинку протоптали на снегу, следы угля на ней останутся черными пятнами. Пашка надел сапоги, которые до этого тщательно натолкал ватой, чтобы пришлись в пору. Их подошвы он измазал в угле, и пока шел от катера, то и дело натирал снова.

Тропа разделялась примерно в ста метрах от маяка. Вправо она вела к его высокой башне, а влево к дому Кузьмича и кладбищу. К маяку люди ходили чаще, так что снег там утоптали лучше, и из белого он превратился в темно-серый. Вправо тропа осталась белоснежной и Пашка, пройдя по ней, оглянулся — следы сапог видны достаточно четко. Он прошел по тропе, а потом разулся и прыгнул влево насколько смог. Поднялся, убедился, между тропой и тем местом, куда он упал, следов не осталось и побрел к лестнице и лопате. И первое, и второе он намазал углем еще вчера. Пашка принес лопату и лестницу к забору дома Кузьмича, а потом по своим следам вернулся к сапогам. Он так же прыгнул на тропку, надел сапоги и пошел дальше.

В доме Кузьмича горел свет. Пашка несколько раз обошел забор, кое-где оставляя следы угля. В результате получилось, что кто-то долго ходил вокруг и приглядывался. Пашка остался доволен и, вернувшись на тропинку, побежал обратно к катеру. Он старался не просто бежать, а прыгать с ноги на ногу как можно шире, чтобы имитировать бег взрослого человека. Добежав до катера, Пашка снял сапоги и, связав веревкой, перекинул через плечо. Отсюда нет смысла идти до Заветов. От катера до поселка дорогу расчистили и следов на ней не останется. Пашка, немного отдышавшись, побрел обратно к дому Кузьмича. Пока шел, он несколько раз сыпанул угля на следы сапог. Оставалось только узнать, в какой части дома Кузьмич, и можно начинать представление.

Теперь Пашка обходил дом без опаски — он так тут наследил, что никто не смог бы отличить след его ботинка от солдатского сапога. Погода на загляденье ясная. На чистом небе сиял полумесяц луны, однако, во дворе Кузьмича — тьма. Растущие там сосны и днем создавали тень, а фонарей Кузьмич, похоже, не признавал. Наконец Пашка увидел стройную фигуру старика в чем-то вроде халата. Его силуэт поднялся на второй этаж и устроился в кресле. Пашка даже смог различить — Кузьмич взял книгу. Особенно хорошо, что старик выбрал комнату на противоположном с молельней конце дома. Время действовать.

Как и в прошлый раз Пашка залез по лестнице на забор, держа в руках лопату, потом перетащил лестницу, запомнил, на какое место ее ставит, и перелез во двор. Он опять надел сапоги и с лопатой в руках пошел к беседке или молельне, или часовне — Пашка не знал, как величать это сооружение. Дверь снова бесшумно открылась, Пашка увидел красивую полупрозрачную женщину, слегка сияющую в темноте. Только сейчас в свечении он не увидел ничего доброго. Оно пульсировало и источало ненависть, словно зная, что произойдет. Пашка заглянул в голубые глаза Снежной Королевы, увидел в них заснеженную пустошь и ледяной замок. Но он не позволил видению охватить себя. Вместо этого он достал из кармана пригоршню угольной пыли и швырнул в лицо женщины. Пашке показалось, послышался отдаленный злобный женский крик, но уже в следующую секунду он умолк, потому что голову Снежной Королевы снесла совковая лопата. А второй удар сверху вниз, разломал ледяное тело ледяной царицы. Все-таки статуя сделана изо льда — внизу тут же образовалась лужа. Но смотреть на результат своих трудов некогда. Пашка бросил лопату и побежал к лестнице. Краем глаза он увидел, со стороны кладбища, через забор пробрался первый рваный край тумана. Но к этому времени Пашка уже залез на забор и, спрыгнув, бросился со всех ног по тропинке. В том месте, где она разделялась, Пашка повернул к маяку и, забежав за высокий сугроб, стал ждать.

* * *

Пашка не видел, как Кузьмич вышел из дома и не видел, как в бледных глазах засверкала злоба, когда он подошел к своей святыне. Туман валил с кладбища плотными клубами — старик уже стоял в нём по колено. Но туман не помешал Кузьмичу найти брошенную на снег лопату. Туман не помешал рассмотреть следы черной угольной пыли в молельне. Старик внимательно осмотрел лопату, под толстым слоем пыли различил надпись: "КО N 1". Эту надпись Пашка подсмотрел в одной примечательной кочегарке, служившей вратами в Вабар.

Старик кинул лопату на снег и пошел по следам к месту, где осталась лестница. Хотя по-прежнему непонятно, как он видел следы, ведь под ним туман стелился настолько плотно, казалось, Кузьмичу ноги отрезали по колено. Но он видел. Он вообще очень много видел. Вот, допустим, следы угля на лестнице. Кузьмич вроде и не прилагал больших усилий — просто легонько толкнул забор, но тот разлетелся в щепки. Старик махнул кому-то невидимому и пошел по снегу. Следы кирзовых сапог с разводами угля послужили отличным указателем. Туман последовал за Кузьмичом, в нём проявились слабые человеческие силуэты. Кто бы ни осквернил его святыню, он умрет. И умрет в страшных мучениях.

* * *

Пашка видел и не верил глазам. После того, что он пережил в Алям-аль-Метале, ему вроде и не стоилт удивляться, но когда по дорожке прошел старик в чистейшем белоснежном халате посредине облака тумана, да еще и в сопровождении странных человекоподобных теней, Пашка серьезно перетрусил. Теперь он понял, о чём говорил Шелковый Человек. Похоже, эмиссары действительно имеют силу колдовать в Мире.

Однако это ничего не меняло. Надо действовать дальше. Подождав, пока туман и страшная фигура скроется из виду, Пашка вылез из-за сугроба и побежал к маяку. Тот, как и полагалось, горел и освещал скованное льдом море. Пашка порылся под небольшой березкой, нашел спрятанную ножовку по металлу. Он подошел к замку и принялся пилить. Работа шла не очень споро, но шла, и вот уже готово. Повернув замок по спилу, он открыл дверь и вошел внутрь.

Внутри маяка почти сразу шла винтовая лестница, и Пашка, прикрыв за собой дверь, пошел по ней наверх. Там оказалось достаточно тепло, зеркало большого фонаря медленно вращалось туда-сюда, отражая его лучи. Сердце мальчика стучало часто-часто, а ведь надо еще заснуть! Теперь это вопрос жизни и смерти. Он лег прямо на металлический пол, подложил руки под голову и закрыл глаза. Механизм маяка мерно жужжал, это начало успокаивать. Снаружи шумел холодный осенний ветер, Пашке показалось, запахло какао.

Дрема одолевала его и он уснул. Уснул и не заметил, как снаружи, у основания маяка, в небольшом клочке тумана стоит призрачная фигура и смотрит вверх. Как только мальчик уснул, этот клочок пополз к Заветам, стремясь догнать остальных.

* * *

Черно-Белое Царство. Как только мальчик очнулся, он понял, что замерз. Причем, как цуцик. Пашка лежал на белейшем снегу и смотрел на низкое небо, покрытое тучами. С него шел снег, но не крупными хлопьями, а наоборот — противный и мелкий, впивающийся в кожу, как маленькие иголки. А еще дул ветер. Холодный и пронзительный, заставляющий тело зябнуть. Пашка присел и понял, каждая косточка тела, мало того что замерзла, так еще и болит. Он осмотрел себя. На нём появилась дубленка и теплые ватные штаны с валенками. На голове красовалась шапка-ушанка из звериного меха. В Мире у него никогда не было подобной одежды, но ведь это все-таки сон. Пашка с трудом поднялся и пошарил по карманам. В правом нашлась игла дикобраза боли, в левом ножницы Атропос. Его билет на экстренную эвакуацию и единственное оружие. Не так уж и много, но лучше, чем ничего. Пашка подумал, и первое, и второе может понадобиться в любую секунду, если судить по тому, что рассказал об этом месте Шелковый Человек. На игле надета пробка, Пашка не стал ее снимать — вдруг случайно уколется. А вот ножницы он достал из кармана и засунул в валенок. Так их и видно меньше, и можно быстро достать.

Откуда-то слева послышался протяжный волчий вой. Пашка посмотрел туда и тут же повернулся вправо. Оттуда он услышал звук глухого удара. Его рука непроизвольно потянулась к карману с иглой, потому что справа... Из черной-пречерной тучи падал снег. Туча, правда, еще далековато и не она так испугала мальчика. Просто из нее валил очень уж необычный снег. Каждая снежинка размером с легковую машину. С такого расстояния, да еще и из-за мелкого снежка, видно плохо, но глухие удары "снежинок" о землю давали представление. Форма обычных снежинок, такие ледяные ежи. Туча двигалась в его направлении, Пашке ничего не оставалось, как пойти в противоположном. Ясно, что получится, если он попадет под такой снег. Один расплющенный мальчик получится... Пашка припустил по сугробам, изредка поглядывая на черную тучу позади.

Пашка не бежал, но шел довольно быстрым шагом. Попутно он всматривался в однообразный пейзаж, но ничего примечательного, кроме черной тучи, не видел. Пока не видел. Очень скоро всё поменялось.

Вдруг Пашка заметил, мелкий, похожий на крупу снег, валивший с небес, изменился. Теперь с неба падали крупные хлопья. Пашка подумал, это первый признак приближения черной тучи, но, повернувшись, увидел, та вроде еще далеко. Глухие удары, огромных ледяных фигур в форме снежинок по-прежнему бухали сзади, но туча замерла на месте.

Пашка продолжал брести по сугробам и заметил впереди какое-то шевеление. С неба валили крупные хлопья, и вот одна такая снежинка начала расти на глазах. Она как будто делилась и обрастала, становилась крупнее, приобретая человеческую форму. Вскоре еще не менее сорока снежинок последовали ее примеру и тоже стали расти и трансформироваться. Одни становились человекоподобными, другие приобретали форму мебели. Пашка сначала не понял, во что это выльется, но окончательное превращение произошло внезапно и полностью. Прямо перед ним, посредине ледяной пустыни, его класс. Точнее не само помещение, а только парты, доска и люди. Точные копии его одноклассников и Раиса Петровна — учитель математики.

— Павел, почему ты опоздал на урок? — строго спросила учительница.

Пашка, признаться, сначала оробел. Он ожидал, его встретят здесь всяческие чудовища, но чтобы его класс! Ученики смотрели на него. Все как две капли воды похожи на одноклассников за одним исключением. Все черно-белые. Пашка узнал одежду некоторых ребят и понял, допустим, свитер Светки должен быть красным, а он черный. Или из желтой рубашка Сорокина стала белоснежной. Такой же, как и окружающее поле.

— Так, я спрашиваю тебя, Павел, почему ты опоздал на урок? — повторила учительница.

— Простите Раиса Петровна, — потупился Пашка, осознавая весь идиотизм происходящего.

— Садись на свое место. Ты и так уже много пропустил.

Пашка сел. Он как будто потерял волю и пошел к своей парте. Обычно он сидел с Серегой Наумовым, но сегодня парта пустовала.

— Итак, проверим домашнее задание, — продолжила учительница.

Она открыла створы доски, за ними странные уравнения. Очень сложные с всякими закорючками, скобками, знаками, похожими на галочки, и маленькими циферками над и под большими цифрами. До такого они еще не доходили. Учительница села за стол, открыла журнал.

— Так, я думаю, что Павел как раз и ответит, — сказал она и улыбнулась, показав чистейшие белые зубы. Ее волосы, собранные сзади в хвост, слегка припорошило инеем.

— Я? — спросил Пашка.

— Да ты. Ты же болел и оценок у тебя нет, так что — к доске.

Пашка, как в тумане, вышел к доске, взял мел. И обнаружил, вместо него на полочке под школьной доской лежит несколько сосулек. Пашка провел сосулькой по доске. Следа не осталось — только послышался противный скрип. Да, если бы и остался, всё равно он в жизни бы это не решил. Он положил мел-ледышку на полочку и, повернувшись к учительнице, сказал:

— Простите, Раиса Петровна, я не могу.

— Как? — глаза учительницы расширились, а все дети ахнули. — Паша, ты не выздоровел?