Зов Долга

— Рискну показаться невежливым, — осторожно произнес я, — но мне не внушает оптимизма мысль отведать чего-то, что мне предлагает человек, уже предпринявший несколько попыток отнять мою жизнь.

— Никаких обид, — заверил меня Киллиан. — Но если бы я все еще желал вашей смерти, достаточно было бы приказать Сестрам позаботиться обо всем, едва вы сошли с челнока. Я сомневаюсь, что даже человек ваших внушительных воинских качеств смог бы победить целый монастырь.

Ну что же, этот довод прозвучал достаточно убедительно, да и я к тому времени почувствовал, что с каждой минутой становлюсь все голоднее, так что пришлось оставить сомнения и налечь на еду. Надо сказать, угощение оказалось на славу. К моему удивлению, Юрген отказался почти от всего, кроме хлеба с холодным мясом, держась все время достаточно близко за моим плечом, чтобы усеивать его непрерывным дождем из крошек; но при этом лазерное ружье моего помощника продолжало свободно висеть на плече, так что он мог в любое мгновение дотянуться до него, и, чуть довернув, стрелять от бедра — а этот салонный фокус, надо сказать, уже не раз в прошлом становился неприятным сюрпризом для моих врагов. Метей, конечно же, к еде не притрагивался.

— Я рад слышать, что ваши планы изменились, — произнес я, кладя себе кусочек пирога. К тому времени инквизитор уже попробовал его и сам, что, конечно же, не было несомненным указанием на то, что угроза моему здоровью отсутствует, но определенно казалось более безопасным, чем любое из тех блюд, которое он еще не попробовал на моих глазах. — Хотя мне все еще не слишком понятно, зачем вам вообще потребовалась моя жизнь.

Киллиан широко повел рукой и проглотил еще ложку супа.

— Мой дорогой Каин, мы оба — люди галактического масштаба. Не стоит притворяться несведущим, хотя я уверен, что Лазур был бы рад узнать, как тщательно вы придерживаетесь своего прикрытия. Он ведь обратился к вам за помощью сразу же, едва узнал, что вы находитесь на Периремунде, не так ли?

— Он переговорил со мной при первой представившейся возможности, — пришлось осторожно произнести мне в ответ, стараясь не слишком отступать от правды. Я был уверен, насколько вообще позволительно было быть в чем-либо уверенным, что этот добродушный псих, сидевший со мной за одним столом, сам не был псайкером, потому что в ином случае он, вне сомнения, должен был бы столь же резко отреагировать на присутствие Юргена, как это обычно делала Рахиль. Таким образом, мне не нужно было беспокоиться о том, что он вытащит информацию непосредственно у меня из сознания. Но этот инквизитор, разумеется, не хуже меня или Эмберли умел читать язык тела, и нельзя было сказать, какие системы биометрического наблюдения входили в аугметику Метея, так что смысла лгать не было. Киллиан задумчиво кивнул. — Он, кажется, очень беспокоился о том, чтобы в кратчайшие сроки установить, где находится вот этот ваш товарищ.

— Так я и полагал, — сказал Киллиан, похоже поверив (что и входило в мои намерения), что работа в связке с Лазуром началась для меня за некоторое время до нашей первой встречи с техножрецом в здании Арбитрес, и это само по себе представлялось мне достаточно важным. Настолько же очевидно было и то, что он не имеет ни малейшего представления о присутствии на Периремунде Эмберли. — Он знает, что вы были на Перлии, так что, должно быть, решил, что может поделиться с вами данным секретом.

— Теперь я знаю немного больше, чем ранее, о том, что именно было мною обнаружено в Долине Демонов, — признал я, переводя тяжелый взгляд на Метея. — И кто очевидным образом ответствен за это. — Я снова поглядел на Киллиана. — Хотя, надо сказать, странно видеть, что инквизитор предоставляет убежище предателю. У меня сложилось впечатление, что Инквизиция и Адептус Механикус были в этом проекте партнерами.

— Часть Инквизиции, — объяснил Киллиан, намазывая варенье из дольчеягод на свежую подогретую булочку из флорна. Затем он откусил, с грустью разглядывая меня, и начал медленно жевать, видимо стараясь привести мысли в порядок. Только проглотив, инквизитор сказал: — Это достаточно сложно объяснить человеку со стороны, но, несмотря на все то, чему вас учили верить, Инквизиция не является единой в своей битве против злонамеренных сил, угрожающих Империуму.

Это я уже знал, конечно же, от Эмберли, но сумел изобразить легкое удивление, что ожидаемым образом побудило его продолжить:

— Тот артефакт, что был найден на Перлии, попал в распоряжение Ордо Ксенос, что было на тот момент правильным, но, после того как Метей обнаружил его потрясающие свойства, стало очевидно, что дело относится к Ордо Еретикус.

— Могу представить себе, что этот аспект проблемы мог стать почвой для разногласий, — произнес я, предлагая ему продолжать, а про себя удивляясь, какие такие свойства, во имя Императора, он имеет в виду.

Метей наконец заговорил:

— Конечно. Некоторые из техножрецов согласились со мной, что Ордо Еретикус должен быть поставлен в известность немедленно, но большая часть склонялась к тому, чтобы поддержать Ордо Ксенос, не желая конфронтации, которая была бы вызвана всем этим делом. — Голос его приобрел нотку возбуждения, которая была совершенно не похожа на ту выдержанную манеру речи, которая отличает людей его призвания. — Я не мог поверить их глупости! Ключ к тому, чтобы стереть такое бедствие, как Хаос, с лица Галактики, наконец оказался в наших руках, и все равно они откладывали окончательное решение! Я осознал, что обязан лично проинформировать инквизитора Киллиана о том, что нам удалось обнаружить, будучи уверен — и осведомлен о личных качествах этого человека, — что он, несомненно, воспользуется этим разрушительным оружием против Великого Врага при первой же возможности.

— Правильно ли я понимаю, что вы и ранее с ним встречались? — спросил я, недоумевая, какого же варпа он тут болтает.

Если техножрец действительно сумел открыть свойства тенесвета и это было настолько опасно, насколько можно было понять из его слов, то использовать его любым образом было бы по всем раскладам не самой лучшей идеей.

— Да, встречались, — подтвердил Киллиан. — Метей помогал мне уничтожить еретический культ среди техножрецов небольшой астропатической станции за несколько лет до того и потому знал о моей готовности использовать любое оружие, которое только окажется под рукой, в нашей общей битве за выживание.

— Понимаю, — произнес я, и кусочки мозаики наконец начали складываться в общую картину. — Таким образом, вы попытались умыкнуть артефакт, а Ордо Ксенос предложил вам отправляться вон и возлюбить себя самого.

Может показаться, что это была не самая осторожная фраза, которую можно было произнести в тот момент, но я раз за разом убеждаюсь, что наносить уколы чужой гордости подобными неожиданно прямолинейными заявлениями часто помогает человеку раскрыться так, как он не собирался.

— Что-то вроде того, — признал Киллиан, затем пожал плечами. — К сожалению, мое вмешательство лишь заставило их обратить внимание на тот факт, что в Долине Демонов происходит нечто такое, что техножрецы слишком боятся придать огласке. Вне сомнения, они направили бы инспекцию, чтобы прояснить этот вопрос, если бы орки не вторглись туда первыми.

— Я хорошо помню, — только и оставалось произнести мне.

Даже несмотря на прошедшие годы и все те разнообразные ужасы, которые я повидал с тех пор, все равно отчаянная битва за выживание, которую пришлось выдержать на этом несчастном мире, все еще продолжала являться мне время от времени в кошмарах.

— Это был будто знак от Императора, — сказал Киллиан, и отсвет чего-то не вполне нормального промелькнул в его взгляде. — Я не мог позволить артефакту попасть в лапы орков, зная, что с его помощью могу очистить Галактику так, как бестолковый и малодушный Ордо Ксенос никогда не позволил бы себе даже помыслить.

— Так что вы просто пошли и взяли его, — закончил я.

Киллиан кивнул, разбрасывая при этом вокруг себя крошки флорна с не меньшим рвением, чем мой помощник.

— На то была воля Императора, — просто произнес он. — У меня были возможности и была уверенность в этом. Мы взяли этих трусов и предателей штурмом прежде, чем они успели сообразить, что к чему, и сокрушили их во славу Святого Имени.

— Вы использовали Сестер, — произнес я, вспоминая раны от болтеров, которые видел на телах убиенных, и хирургическую точность, с которой был нанесен удар.

Несмотря на то внешнее спокойствие, которое демонстрировали в ту минуту мои черты, кровь моя стала холоднее, чем вальхалльский душ, когда ко мне пришло это внезапное осознание. В монастыре должны были находиться сотни воительниц, и все они беспрекословно подчинялись этому маньяку. Если мы не сумеем пройти сейчас по очень тонкой грани, то определенно шансов выбраться отсюда живыми не больше, чем способов научить орка чечетке.

Киллиан кивнул.

— Орден Белой Розы был верным союзником во всех проводимых нами зачистках и войнах веры в течение многих тысяч лет, — сказал он. — Они сделали все, что требовалось от них, ради Славного Имени Его.

— Нет никакой особенной славы в том, чтобы расстреливать безоружных шестереночек, если хотите знать мое мнение, — произнес я, в ответ на что Метей тяжело вздохнул:

— Это было необходимо. Все следы нашей работы там должны были быть ликвидированы, если только мы хотели успешно продолжить ее.

— На Окраине Ада, — сказал я, и Киллиан кивнул, самым абсурдным образом демонстрируя удовлетворение, будто мне только что довелось вытащить на его глазах какой-то предмет из пустой шляпы.

— Так, значит, вы нашли наше старое убежище. Весьма предприимчиво с вашей стороны.

— К сожалению, — произнес я, — к тому времени, когда нам удалось попасть туда, его уже обнаружили и тираниды тоже.

— Да, это так, — признал Киллиан. — Сестрам едва удалось вытащить нас оттуда вовремя.

— А шахтеров? — спросил я, уже заранее зная ответ.

Киллиан с сожалением покачал головой:

— Место было лишь для Метея и его команды. К огромному сожалению. Нам пришлось пристрелить нескольких гражданских, которые пытались подсадить на борт своих детей, и остальные отреагировали не слишком благоразумно.

— Как же это должно было вас огорчить, — сухо произнес я.

Император знает, что самые лучшие люди, бывало, гибли на поле боя, в то время как я занимался спасением своей жалкой шкуры, и чаще, чем мне хотелось бы помнить, но бессердечие этого человека заставило волосы у меня на загривке встать дыбом, не побоюсь этого признать. К счастью, Киллиан принял мое замечание за чистую монету, кажется будучи настолько же нечувствительным к иронии, как и мой помощник.

— Путь долга часто каменист, — небрежно процитировал он, как будто эта фраза все извиняла, и, видимо, забыв, как заканчивается цитата.[90]

Я кивнул, наливая свежайшего рекафа в чашечку тонкого фарфора, такую маленькую, что она вмещала не более одного глотка, благодаря судьбу за то, что есть чем занять руки. Каким бы искушением ни было выхватить цепной меч и снести сволочную голову Киллиана с плеч, поддаться этому порыву было бы довольно глупо. В конце концов, передо мной сидел инквизитор, и я вряд ли был бы первым из желающих проделать с ним подобное. Да даже если бы мне это удалось, раздражение Сестер вылилось бы на меня, вероятнее всего, вместе с обильным огнем в упор.

— Как вы вообще убедили шахтеров позволить вам обосноваться у них? — спросил я вместо этого.

Мне становилось все яснее и яснее, что Киллиан был одним из тех мегаломаньяков, что испытывают самые жестокие страдания без внимательной аудитории, — они настолько поглощены ложным мнением о своей непогрешимости, что им требуется кто-то, кто может оценить их по достоинству. Мне лишь оставалось услаждать эту его черту как можно дольше. Чем дальше я позволял ему разливаться в речах, тем больше в моих руках оказывалось информации для Эмберли, если мы снова встретимся. По меньшей мере, пока мы тут мило болтаем, он вряд ли предпримет очередную попытку убить меня.

— Мне и не требовалось убеждать, — просто сказал он. — Окраина Ада была колонией Гаваррона, и поселенцы с радостью приняли друзей монастыря, что прибыли работать вместе с ними.

— Ясно. — Я задумчиво кивнул, отпивая рекафа и сожалея лишь о том, что он налит не в нормальных размеров кружку. То, что сообщил инквизитор, объясняло удивительное количество религиозной литературы в домах шахтеров. Мне лишь подумалось о том, сколько злосчастных поселенцев пожалели о своем выборе друзей, когда святые Сестры бросили их на съедение тиранидам. Я отставил фарфоровую чашечку, опасаясь, что она треснет в моих пальцах, и поспешил забросить еще одну наживку. — Правильно ли я понимаю, что вы нашли другое место для того, чтобы продолжать ваши исследования?

— Конечно. — В голосе Метея прорезались знакомые мне нотки фанатичного трудоголизма и всегдашней готовности обсудить свои деяния. Я уже начал понимать, почему он так хорошо сошелся с Киллианом. — Сестры оказали мне все возможное гостеприимство.

— О, уверен, что так оно и было.

Теперь мне нужно было лишь демонстрировать полное внешнее спокойствие. Если слова его были правдой и значили именно то, что значили, то ключ ко всему делу находился прямо здесь, в монастыре Белой Розы. Вопрос заключался в том, как мне его найти. Здание было огромным, и тенесвет мог находиться где угодно. Но тут Метей энергично предложил:

— Хотите посмотреть своими глазами?

Глава двадцать пятая

— Конечно же, — ответил я настолько спокойно, насколько мог, не решаясь поверить в подобную удачу. Затем, памятуя о том фасаде цивилизованности, который все мы пытались сохранять, взглянул на Киллиана, который все еще занимался тем, что набивал рот. — Конечно же, если у вас нет возражений.

Инквизитор покачал головой, улыбаясь, хотя последнее, как вы догадываетесь, не слишком меня приободрило.

— Никаких, — объявил инквизитор, наконец-то отодвигаясь от стола. — Как раз наоборот.

Он теперь буквально источал горделивое самодовольство, подобно тому как Юрген — телесный запах.

Я поднялся со своего места. Как раз в этот момент грохот орбитальной бомбардировки снова прокатился над нами, подобно первому предвестнику летней грозы, и я кинул взгляд на Юргена, разделяя с ним моментальное и не слишком спокойное понимание. Мы оба начинали нашу продолжительную и бесславную карьеру в артиллерийском подразделении, и если только можно было полагаться на наш многолетний опыт, то артиллерийская канонада на этот раз раздавалась несколько ближе, чем раньше. Это, в свою очередь, подсказывало, что в нашем направлении движется рой достаточно крупный, чтобы привлечь внимание находящегося на орбите Флота, даже несмотря на песчаные бури, блокирующие сенсоры кораблей. Впрочем, считать, что именно мы являемся целью тиранидов, причин не было. Гаваррон находился гораздо выше, чем любые из тех плато, на которые взбирались блуждающие рои до того, как прибыл флот-улей, так что я просто загнал тревогу на задворки сознания и вернул внимание к более насущным проблемам.