Изаак наклонил голову.
— И мы не в состоянии остановить эти магические атаки?
Изаак опять молча подтвердил его слова.
Теперь кивнул Кана, — Мы снимаемся с места, как только армия будет готова.
— Очень хорошо, — сказал Изаак, говоря тихо, почти шепотом, как обычно говорят генералы, потерпевшие позорное поражение. — Куда мы должны идти? К Горе Дзур?
— Да, хотя у меня нет ни малейшей надежды овладеть ей. Но, тем не менее, там мы должны повстречаться с армией Леди Брор, так что мы туда и пойдем. Есть и другие причины.
— Ваше Величество—
Кана махнул рукой, заставив его замолчать. — Наша попытка захватить Орб силой провалилась. Хорошо, мы обязаны найти другой способ. Мы будем продолжать делать вид, что воюем, но, к счастью, в моем арсенале есть и другое оружие.
Изаак поклонился и сказал, — Я счастлив слышать это, Сир. Да, кстати, я знаю, что эта женщина — Грита — которой вы доверили передать некоторые послания, успешно добралась до Насина и скачет на запад.
— Хорошо. А что об остальных делах? Артефакт, который она нам дала и который я приказал послать на запад несколько дней назад?
— Достиг своего назначения, Сир. Мы получили слово, что дело движется хорошо, хотя я не знаю, о чем идет речь.
— Не имеет значения, Генерал, знаете ли вы об этом или нет. Все, вы может идти.
После ухода Изаака Кана тихонько пробормотал сам себе, "Вот как себя чувствуют после поражения. Не могу сказать, что это мне нравится. К счастью у этого кота есть не только усы. Наша попытка забрать Орб провалилась — Императрица добралась или очень скоро доберётся до Горы Дзур. Очень хорошо. Мы пойдем вперед и будем готовы, потому что мои другие планы уже действуют".
К тому времени, когда этот разговор завершился, Зарика, при помощи Сетры Лавоуд, снова была в недрах Горы Дзур, где попросила прислать к себе Кааврена.
— Ну, Капитан, как идут дела?
— Я думаю, что все идет замечательно. Насколько я могу судить, Претендент потерял уже почти пять тысяч человек дезертирами.
— И скольких из них наняли мы?
— Примерно половину. Я ожидаю, что в ближайшее время он начнет отступление.
— И куда он пойдет? К Горе Дзур?
— Самое вероятное, так как там он либо сможет заняться осадой, или, по меньшей мере, соединиться со своей второй армией.
— Даже с нашим волшебством, нашей некромантией и колдовством Маролана и варлока, мы не в состоянии сражаться с его армией в открытом бою.
— Что касается этого, я имею честь полностью согласиться с Вашим Величеством. Вот только—
— Да?
— Ветер, как говорят Орки, переменился. С каждым часом наше положение улучшается. Благодаря агентам, которых так усердно завербовал Пэл, мы собираем силы, а Претендент теряет их.
— То есть мы побеждаем.
— Да, Ваше Величество.
— Мне нравится побеждать.
— Это меня не удивляет. Как Ваше Величество понимает, это значительно приятнее, чем терпеть поражение.
— Я убеждена в этом. Более того, я думаю, что наслаждаюсь победой. Но есть одна вещь, которая возбудила мое любопытство, Капитан.
— Если Ваше Величество соизволит рассказать мне о ней, тогда я, если смогу, удовлетворю ее любопытство.
— Откуда взялись все эти агенты Гальстэна, которые так усердно вербуют дезертиров из армии Претендента в нашу?
— Из разведки самого Каны.
— Из его разведки?
— Точно.
— Но как это возможно?
— Самым естественным путем: Пэл — то есть Герцог Гальстэн — возглавлял эту разведку, прежде чем перешел на сторону Вашего Величества.
— Что?
— Да, все именно так, как я имел честь сообщить Вашему Величеству. Он работал на Кану до того, как вы вернули Орб. Ваше Величество должны знать, что многие поддерживали Претендента, не имея другого выбора. Но, когда Орб вернулся—
— А. Я понимаю. Ну, кажется, получив его лояльность, я сделала даже лучший шаг, чем думала.
Кааврен поклонился.
— Хорошо, — сказала Императрица. — Но что теперь мы должны делать, по вашему мнению?
— Мое мнение — мы должны ждать, ждать и наблюдать.
— Ждать — это я понимаю. Но, за чем мы должны наблюдать?
— За его следующим шагом. Он должен знать, не хуже нас, что происходит. Он не может ждать, наоборот, он должен действовать. А мы должны наблюдать за тем, что он делает, и быть готовы ответить ударом на удар.
— Не кажется ли вам, что трудно встретить атаку, когда не знаешь заранее, как именно на тебя нападут?
Кааврен пожал плечами. — Да, конечно, намного легче парировать удар в голову, если соперник заранее сообщает, что будет бить именно туда. Но, как я обнаружил, чаще всего мои оппоненты не хотели сообщить мне, куда и когда они собираются наносить свои удары. И это случалось настолько часто, что и я, в ответ, стал держать свои намерения в секрете.
— Я принимаю вашу точку зрения, Капитан. Но не испытывайте мое терпение.
Кааврен поклонился. — Это все, Ваше Величество?
— Да, пока все.
Кааврен поклонился еще раз, отступил на три шага назад, сделал четкий военный поворот и отправился на поиски Пэла, чтобы узнать, как идут дела с вербовкой новых рекрутов. Примерно в это же время Арра спустилась по маленькой железной винтовой лестнице в подвал храма — большое помещение без перегородок, с каменным полом, на стенах которого висели черные шпалеры, заполненные странными диаграммами и рисунками, которые, по-видимому, имели отношение к мистическому миру Восточной магии.
Войдя, она увидела прямо перед собой несколько сотен восточных колдунов и ведьм, которые сидели на полу, разделенные на восемнадцать кругов, по тридцать четыре колдуна в круге; внутри круга они держались за руки, запечатывая его. Пенье доносилось непрерывно из каждого круга, хотя время от времени один из колдунов, почувствовав прикосновение к плечу, вставал, и его заменял другой. Арра смотрела на эту сцену с некоторой долей неудовольствия. Пока она наблюдала, хмурясь и размышляя, к ней подошел один из людей с Востока, одетый в свободную черно-коричневую мантию с откинутым кашюшоном, поклонился и приложил ладони ко лбу.
— Жрица, — сказал он. — Вы выглядите расстроенной.
— Нет ничего нового, Эстебан; у нас по-прежнему на три Круга меньше того количества, которое требуется для заклинания такой силы.
— И?
— И я признаюсь вам, Эстебан, что предпочла бы не падать с такой высоты.
— То есть вы боитесь этого?
— Есть два вида страха: рациональный и иррациональный. Но если я справлюсь с рациональным страхом, который поселился в мой душе из-за мысли, что наш Круг слабее, чем должен быть, то, я верю, и мой иррациональный страх будет намного слабее.
— Вы сказали, что Круг слаб.
— Слабее чем должен быть, да.
— Тем не менее вы очень хорошо знаете, Арра — о, я имел в виду Жрица — что мы можем пополнить эти три Круга.
— Конечно, если никто не заболеет, если все смогут петь четыре часа вместо трех, и смогут выжить с только двумя часами перерыва между сессиями и шестью часами сна. Сколько еще времени мы сможем выдерживать такие условия?
— Все было бы не так плохо, если—
— Нет, Эстебан. Я знаю, что вы собираетесь сказать. Если бы мы прекратили призыв.
— Точно.
— Но, мой друг, я не могу пойти на это. Мы должны увеличиваться.
— И, тем не менее, если храм упадет, разве это увеличит наше число? Если мы все умрем, после этих усилий—
— Храм не должен упасть.
— Вы лучше меня знаете пределы наших возможностей.
— Только на несколько сотен колдунов больше, и мы будем способны создать три дополнительных круга, достигнув магических чисел двадцать один и тридцать четыре — то есть двадцать один круг, в каждом из которых будет по тридцать четыре колдуна. И вот тогда я буду уверена, что мы сможем удержать в воздухе строение в сотни раз большего веса, и держать вечно.
— Я знаю об этом.
— Вот поэтому я не могу остановить песню, которая призывает к нам новых колдунов.
— И, тем не менее, даже если они появятся, как они сумеют попасть сюда, учитывая то, что происходит внизу?
Арра улыбнулась. — Армия внизу уходит.
— Как, у вас было Видение?
— Точно. Через тридцать часов все будет чисто.
Эстебан поклонился. — Я сдаюсь, Жрица. Вы оказались правы, опять.
— А что о вас самом, Эстебан, мой друг? Что вы можете сказать о себе самом?
— О мне самом? Что я могу сказать?
— Как дела с Теей?
— А, она вежлива со мной.
— И это все?
— Увы, это все.
Арра улыбнулась. — Вы преодолеете ее сопротивление, со временем. Кто в состоянии сопротивляться вам?
— Мне представляется, Жрица, что вы сами являетесь замечательным примером сопротивления мне.
— Вы хорошо знаете, что мое положение делает любую подобную связь невозможной.
— Так вы это объясняете, Жрица, и я должен, волей-неволей, верить вам.
— Так, хорошо, что еще? А, как условия жизни?
— Напряженные, но не невыносимые.
— Стесненные?
— О, ни в малейшей степени, хотя было бы неплохо время от времени выглядывать наружу.
— О, в этом я не сомневаюсь. Скоро, я думаю.
— Да, как только армия внизу уйдет, мы можем вернуться на землю.
— Мы можем, мой дорогой Эстебан, но я не уверена, что мы захотим.
— Жрица? Я не понял, что вы имели честь сказать мне.
— Я говорила с Лордом Мароланом, и он рассматривает возможность того, чтобы оставить храм здесь.
— Здесь? В миле над землей?
— О, это не слишком высоко, разве нет?
— Он не может думать оставить его здесь!
— Почему нет? Может быть вы не знаете этого, мой дорогой Эстебан, но его родственники тысячи лет жили в летающих замках.
— Как, и они никогда не падали?
— О, да, во время Великого Несчастья, о который вы наверняка слышали от Леди Телдры, они упали все. Это должна была быть ужасная катастрофа; я не сомневаюсь, что сотни погибли. Нет никаких сомнений, что именно поэтому ее и назвали Великим Несчастьем.
— Ну, разве это не достаточно, чтобы убедиться, что это плохая идея?
— О, но теперь у него есть мы, как вы понимаете. Он говорит, что обдумывает постройку целого замка вокруг этого храма, причем даже на время стройки не собирается касаться земли.
— Ох, эти эльфы — странные существа.
— Не могу с этим спорить.
С этими словами Арра, бросив последний взгляд вокруг, вернулась в храм.
Пятьдесят Девятая Глава
Как ненастоящий Император и настоящая Императрица проводили свои планы в жизнь
У читателя есть, к этому времени, некоторые намеки на то, что, очутившись лицом к лицу с поражением в войне, Кана ни в коем случае не опустил руки, но, напротив, уже начал выполнять планы, которые, как он надеялся, обеспечит ему окончательную победу. Нам остается только начать рассматривать эти планы, а эти требует переместить наше внимание очень далеко от тех событий, которые происходили в окрестностях Горы Дзур.
Итак место, на которое мы обратим наше внимание теперь, находится в графстве Мервин, расположенном вдоль Великого Канала — или почти в географическом центре Империи, как любой может увидеть. В северо-западном углу графства, гранича с каналом, находится баронство, называемое Лораан, которое находится под управлением Дома Аттиры с того времени, как канал был построен. Единственной причиной основания этого баронства, однако, была трудность, описанная во многих песнях, нескольких письмах и еще меньшем числе документов, находящихся в канцелярии клерков графства, проложить канал через твердый камень этой области. Потребовались совместные усилия Имперских инженеров и самого барона — умелого волшебника — чтобы вырыть канал, так что баронство стало наградой этому волшебнику.
Таким образом первый барон, получив эту бесплодную и бесполезную землю, решил хоть как-то использовать ее и построить интересный дом, который он собирался сделать из этого самого твердого камня. Поначалу он собирался назвать это место Красный Камень, потому что камень, действительно, имел красный цвет, но его дальний родственник уже был владельцем графства, находившего далеко на востоке, которое называлось Красные Камни; так что, чтобы избежать путаницы, он назвал свой дом Ситрия, по имени своей тогдашней любовницы.
Вот в эту Ситрию и приехала некоторая персона, которую, хотя мы и пренебрегали ей некоторое время, надеемся, читатель не забыл: это была кузина Каны, Хабил. Подойдя к двери и позвонив в колокольчик, она назвала свое имя слугам и пожелала, чтобы они спросили у барона, не уделит ли он ей пару минут своего времени. Барон, спокойный, ученый человек, который посвятил себя изучению мистических магических наук, не нашел причины для того, чтобы быть грубым и невоспитанным человеком, так что оторвавшись, хотя и, если сказать правду, с некоторым сожалением, от своей работы, он согласился побеседовать с гостьей.
Они встретились в гостиной — в которой, как и во всех остальных комнатах его крепости, не было окон, но которая освещалась светом, льющимся из хитроумных ламп, висящих вдоль всей комнаты.
— Как хорошо, что вы нашли возможность увидеться со мной, Барон, — сказала Хабил. — Я знаю, что вы очень заняты.
— О, не думайте об этом, мадам. Могу ли я спросить, что привело вас в наши места? Так как, если я не ошибаюсь, ваш дом находится далеко запад, в горах, не правда ли?
— Да, верно, но как получилось, что вы слышали обо мне?
— Самым простым способом: Моя кузина вышла замуж за младшего сына Маркиза Мистиваля, который имел честь участвовать в некоторой встрече, которая произошла в вашем доме. Эта встреча, как вы должны понимать, очень активно обсуждалась в самых разных Домах, и в ходе этих обсуждений выплыло и ваше имя.
— У вас удивительная память, Барон.
— Мадам, вы мне льстите. Но все-таки скажите мне, что привело вас сюда?
— Ну, я здесь, чтобы увидеть вас, сэр.
— О, я польщен, но может быть хватит шутить. Вы не могли проделать путь в сотни лиг только для того, чтобы увидеть меня!
— И, тем не менее, это именно то, что я сделала.
— Как, вы проделали это путешествие только ради разговора со мной?
— Я так сказала и, более того, я настаиваю на своих словах.
Барон нахмурился и сказал, — Ну, если я не собираюсь обвинять леди во лжи, у меня нет другого выбора, как поверить вам.
— И поскольку то, что я вам сказала, правда, вот вам еще одна причина для того, чтобы верить мне.
— Миледи, я нахожу себя полностью побежденным этими причинами, и это оставляет мне только одну единственную возможность, а именно поинтересоваться, нет ли какой-нибудь особой причины для вашего путешествия. То есть что именно вы желаете сказать мне?
— Так как вы откровенно спрашиваете, я не менее откровенно отвечу. Я хочу предложить вам одну вещь, за которую, если я правильно информирована, вы будете мне благодарны.
— Вы чрезвычайно заинтриговали меня, мадам. Молю, скажите больше.
— То есть вы хотите, чтобы я продолжала?
— Я желаю этого всем сердцем.
— Тогда я так и сделаю.
— Уверяю вас, что я весь внимание.
